Цена выбора (1/1)

Погода давно не баловала жителей столицы теплом или банальным постоянством. Уже который день за окном ледяной дождь сменялся ночными морозами, а после дневным солнцем или мрачной хмуростью. Дмитрий устало щурился, стараясь бодриться перед своими студентами, хотя те выглядели ничуть не лучше его самого, спать хотелось неимоверно.В такую погоду желание идти или ехать куда-либо было не просто чуждо, а совсем противоестественно, однако выбора у Беликова не было. У мира духов были свои правила и эти правила как-то не особо учитывали психическое и физическое состояние ещё живых людей.До Ваганьковского кладбища было не близко, дорога снова покрылась тонкой корочкой льда, заставляя водителя настороженно прислушиваться к машине. Было холодно и темно, влажный воздух и ледяной ветер только усиливали и без того нестерпимое желание развернуться и поехать домой, но Док пообещал, что сегодня они со всем разберутся.Гоша сидел рядом, скрестив руки на груди, глядя в лобовое стекло. Он казался раздраженным, но на деле был в большей степени задумчивым, парень ощущал себя невероятно устало. Последние дни после ссоры превратились для них с Доком в обоюдную пытку, кто же знал, что эмоциональные откаты они тоже делят на двоих.Они оба устали друг от друга и просто желали поскорее покончить со всем этим, даже если пришлось бы навсегда распрощаться. Этот мир манил и отталкивал Гошу с одинаковой силой, но лишь тот, кто разрывался между двумя истинами или благами знает, как сильно изматывает подобный выбор.Сквозь яркий свет фар смешанный с мелким снегом, можно было разглядеть контуры ворот кладбища, в такое время желающие его посетить не было от слова совсем, однако это не говорит о том, что оно не было под охраной. Кое-как припарковавшись, чтобы машину не было видно и выезжать было не слишком сложно, Док вышел из машины, сразу же содрогнувшись от пронзительного ветра.—?Насколько я могу судить, наиболее старые захоронения должны быть ближе к центру, кладбище достаточно большое, наверное, нам стоит разделиться.—?Хорошо, сообщи мне, если что-то найдешь.Ещё одним последствием усилившейся связи стала возможность человека и духа обмениваться некоторыми мыслями, это было достаточно сложно, налагало множество ограничений, но оставалось чем-то реальным.Могильные холмы давно осевшие и едва возвышающиеся над землей, старые оградки и памятники, покосившиеся со временем, с полопавшейся краской и поломанными крестами, всё это внушало некоторое уныние. Редкая трава, схваченная морозами, безжизненно лежала на холодной земле, искусственные венки выцвели, а сама атмосфера кладбища оставляла неясную горечь на языке.На пару мгновений этот мир показался Гоше иллюзией, такой чужой и нереальный он был, его окутывала смутная печаль, печаль человека, который не видел больше солнца и звёзд, не видел дорогу, ничего. Это место должно было стать его конечной остановкой, но почему-то движение продолжилось и он теперь не знал, а есть ли эта остановка вообще.На кладбище почти никого не было, души редко бывали привязаны к своим могилам, да и те, что оставались, казались объятыми неясным оцепенением печали. Они едва ли обращали на новичка внимание, что-то иное занимало их, и Гоша не хотел знать, что именно, слишком пустыми казались их взгляды.Говорят, что места захоронений обладают какой-то особой силой, но Гоша ничего не чувствовал, кроме опустошающей усталости и желания поскорее со всем разобраться. Он ничего не ждал и не хотел, следуя куда-то в бесконечную даль, ощущая как время рассыпается в прах.Найти нужную могилу было почти что невозможно, но Георгий скорее ощутил, чем понял, что двигается в нужном направлении, когда перед его взором возник неясный, серебристый туман. Он увидел призрака, такого же пропитавшегося печалью и тяжестью этого мира, как и само это место, казалось, что прошла вечность, и всю эту вечность этот дух коротал здесь.Его серебристое сияние было похоже на отблеск зимней луны, он и сам казался каким-то удивительным и странным, будто бы принадлежащим ещё более загадочному миру. В нем было что-то такое, что легко выдало в человеке философа, но куда страннее было другое?— эта душа не была похожа на душу человека, на таинственного зверя или языческого бога?— да, но не на того, что когда-то жил в этом шумном и таком земном мире.Гоша редко видел других духов, но такого?— никогда, наверное, именно это имел ввиду тот философ, говоря, что Николай был тем, кто перешёл рубеж. Это точно был он.—?Вы Николай? —?голос Гоши звучал как-то неуверенно, даже находиться с этим духом было как-то странно, его лунное свечение внушало неясную тревогу и парню хотелось оказаться как можно дальше от этого олицетворения чего-то иного.—?Когда-то меня так звали,?— меланхолическим тоном отозвался он.Штормов пригляделся к духу. Он выглядел молодым и необычайно хрупким, его большие глаза были словно олицетворением печали, что лишь сильнее подчеркивали небольшие кудри, подстриженные под каре. Одежда духа тоже казалась странной, наверное, так одевались в позапрошлом веке?— строгий костюм, шляпа, плащ с пушистым воротником и высокие сапоги.—?Мне сказали, что Вы можете мне помочь,?— голос Гоши слегка дрогнул. Он не знал, как сформулировать свою просьбу, что рассказать, встреча с этим духом слишком потрясла его.—?В незавидном же положении Вы оказались, если пришли ко мне,?— меланхолически произнес Николай, мельком взглянув на Гошу. Его скорбное выражение лица не претерпело никаких изменений. Обычно, Штормова бесили подобные люди, но почему-то вместо привычного раздражения, рядом с Николаем он испытывал неподдельный страх.—?Да, точно. Вы поможете?Николай внимательно вгляделся в Гошу и его глаза, такие большие и печальные, вдруг стали напоминать бездну. Они как будто потемнели и стали такими глубокими, что парень испытал самый настоящий страх?— вдруг эти глаза затянут его и он больше никогда не увидит ничего, кроме тьмы?—?Где человек, который с Вами связан? —?тут же осведомился Николай.—?Я… я сейчас позову его.Гоша попытался сосредоточиться на мыслях о друге, но это было не просто, почему-то рядом с этим духом, ему казалось, будто он сам стал прозрачным, как стекло и все его мысли и чувства было также легко разглядеть, как и его фигуру.Док появился минут через десять, вид его был мягко говоря жалок. Мужчина сильно замёрз, его очки запотели, а походка казалась какой-то неуверенной. Кажется, Беликов уже успел найти себе какие-то приключения.—?Гоша? —?неуверенно произнес мужчина, остановившись рядом с пациентом. Что-то как будто смущало его, Дмитрий не мог видеть Николая, но он ощущал его присутствие также сильно, как если бы рядом с ним был не призрак, а живой человек.—?Вот как,?— тихо произнёс Николай, внимательно вглядываясь в Дмитрия, психолог поёжился, ощущая себя максимально некомфортно. —?Давно не видел ничего подобного. Встаньте спина к спине.Гоша повторил слова Николая, после чего сделал так, как тот просил. Было странно прижиматься спиной к Доку, ощущая как того трясёт от холода и возможно, страха. От Беликова исходил странный холод, как будто он пропитался им до глубины души, и Николай, несомненно, тоже это заметил.—?Это почти необратимо,?— заметил дух, коснувшись указательным пальцем лба Беликова, отчего того буквально прошибло насквозь. —?По крайней мере сейчас, с тем уровнем связи, который образовался между Вами. Это нужно ослабить, но это будет больно.—?Больно? —?с лёгким испугом повторил Гоша, это совсем не нравилось ему.—?Рвать свою душу на части всегда больно,?— кивнул Николай, подходя ближе к Гоше. —?И большую часть последствий придется взять именно Вам, ведь это Вы нарушили запрет.—?Но…—?Этот человек жив лишь наполовину. Пока Вы не разрешите Вашу проблему, его судьба будет висеть на волоске. Нельзя попасть за грань и вернуться оттуда таким же, каким был. Сейчас его тело?— это единственное, что не позволяет Вам двоим исчезнуть. Если с Дмитрием Беликовым случится что-то ужасное, Вы оба исчезнете, но не обретете свободы, так как эти узы станут еще прочнее и превратятся в кандалы. Даже если Вы займете его место… в конце концов, Вы никогда не сможете ощутить себя на месте, эта вина и боль сожрет Вас ещё при жизни.Гоше вдруг явственно представилось, как он, переселившись в тело психолога окончательно, сходит с ума, оказавшись привязанным к кровати в каком-нибудь психоневрологическом отделении Москвы. Он определённо не хотел себе подобной судьбы.—?Вы пожираете его, как паразит,?— продолжил Николай, лицо его оставалось всё таким же отстранённым,?— поэтому действовать тоже придется Вам. Вы не успокоитесь, пока не порвёте эту цепь, пока не примите себя таким, каким Вы действительно являетесь и не скажете миру?— ?прощай?.Штормов молчал. Ему не нравились слова Николая, но он чувствовал на интуитивном уровне, что слова этого духа правдивы, и от этого было особенно горько.—?Вам будет тяжело, Ваша душа уже привыкла бороться за право жить и не откажется просто так от этой возможности. Вы можете стать чудовищем в этой борьбе, но только от него и Вас зависит исход этой борьбы. В первую очередь от Вас?— Георгий. Вы можете проиграть… думаю, Вы и сами понимаете, что в таком случае, ничего хорошего ожидать вас двоих не будет.—?Скажите… —?голос Гоши дрогнул, но ему вдруг ужасно захотелось знать ответ на свой вопрос,?— там… что-то будет там дальше?—?Откуда же мне знать? —?на пару секунд губы Николая дрогнули в подобие улыбки,?— полагаю, всё зависит от того, ждёте ли Вы чего-то дальше.—?Ясно. Как мне бороться с этим?—?Это Вы сами должны решить. Я могу лишь дать предостережение?— чем сильнее и упорнее Вы будете рваться прочь, тем сильнее и упорнее Вас будет тянуть назад.Гоша кивнул. Наверное, он должен был расстроиться или разозлиться из-за того, что по сути не получил ничего, что могло бы помочь ему в сражении с самими собой, но он не мог злиться или обижаться, рядом с этим духом испытывать эмоции практически не получалось, он будто глушил или пожирал их. На него было страшно смотреть, хоть его лицо и облик казали добрыми и практически ласковыми, только вот эти глаза. Наверное, что-то подобное испытывали древние шаманы, призывая древних богов и духов природы. Даже для призрака Николай был чем-то запредельным. Гоша никогда не испытывал острого желания разгадывать тайны, но в этот раз он почему-то спросил.—?Откуда Вы знаете это?—?Потому что я умер дважды,?— так же спокойно ответил Николай, после чего развернулся спиной и исчез, слившись с серебряным сиянием декабрьской луны.Гоша развернулся к Доку лицом, тот выглядел ужасно бледным и слабым, его руки тряслись, а изо рта вырывались тонкие клубы пара.—?Поехали домой, Док.Дмитрий кивнул. Он всё ещё ощущал на себе прикосновение чего-то такого, что его ум не мог осознать и принять, это было сравнимо с прикосновением смерти. В какой-то момент ему показалось, что он так и останется на этом кладбище, замёрзнув насмерть, как в какой-нибудь жестокой сказке.Добравшись до машины, Док упал на сидение, его зубы стучали от холода, а руки почти не слушались. Гоша с тревогой смотрел на друга, ему совсем не нравилось состояние Беликова, вдруг в голову призрака пришла крайне тревожная мысль?— а что, если они не доедут?—?Отдохни немного,?— посоветовал Гоша,?— ты устал и замёрз.—?С чего такая забота? —?невесело фыркнул Беликов, но пускаться в путь не спешил, он действительно ощущал себя неважно.Гоша молчал. Они оба еще не отошли от этой встречи, наверное, Аркадий не зря предостерегал его, только почему Николай ничего не попросил взамен? Честно говоря, Штормов даже не мог представить, чтобы мог дать кому-то вроде Николая.Дорога окончательно вымотала их двоих, Дмитрий ощущал себя как на иголках, это же ощущение в полной мере передалось и Гоше, после слов о возможной кончине Беликова становилось гораздо страшнее.Оказавшись дома, Гоша долго думал о словах туманного духа, рвать свою душу… Что ж, пожалуй, если это был единственный способ, то ему и правда стоило так поступить, даже если это означало быть поглощённым той чудовищной тьмой, что он увидел на пару мгновений на Ваганьковском кладбище. Благородство никогда не было его сильной стороной, но, порой выбирать не приходится.Этой ночью им снова снился сон, тяжелый и мрачный, наполненный холодным серебристым свечением и отчаяньем. Гоша видел, как умирал Док, обращаясь пылью, как умирал он сам, проваливаясь в бесконечную тьму пустынной ночи, они оба менялись местами, как фигуры в шахматной партии и исчезали в пустоте. Смерть не может быть так ужасна, ведь в конце концов, она всего лишь означает небытие, но только вот это небытие и есть для человека самым страшным, ведь он привык быть. Эта связь должна быть порвана, чем бы за неё не пришлось платить. Гоша понимал это как никогда ясно. Но легко ли умирать, зная, что тебя ждет непроглядная тьма вечной ночи?