Vol 4(r). Покажи мне то, чего я не знаю (1/1)

Я надену Вансы в цвет твоих волос,Чтобы быть к тебе ближе немного,Между нами есть только один вопрос?—Как искали друг друга так долго? ?—?Чего ты хочешь от меня?—?Знания. Мне нужны знания.Я нависаю, прижимая ее запястья. Я?— хищник, и мы оба это знаем. Она пытается вырваться, но я сильнее, потому глушу ее импульсы. Не хотелось бы оставлять синяков, но варианта отпустить тоже нет. А потому держу ее руки и продолжаю вдавливать *цензура* в матрас.—?Ты расскажешь мне все, детка.Я понимаю, что веду себя грязно и жутко, но не позволяю себе отступить. Нет, я хочу выжить здесь и, более того, забраться на вершину оридж-лестницы.*цензура* страшно? По ее злобному лицу не похоже, и, вероятно, она куда больше сожалеет о поспешном решении ответить на мое сообщение в личку, нежели боится.—?Я и так редачу для тебя ?Ленты?. Так чего тебе еще, /цензура/, надо?! Слез с меня живо!Разве мама не учила тебя не открывать дверь незнакомцам? Потому что все может дойти до этого.Я обвиваю ее запястье веревкой интриги и связываю руки, чтобы она не смогла двинуться. Мои морские узлы благодарностей держат так хорошо, что я не волнуюсь за то, что практичная *цензура* сможет их как-то развязать. У нее дергается глаз, видимо, от осознания, что она прокололась и действительно впустила маньяка в свою личку.На самом деле, мне это не доставляет никакого удовольствия, но знания нужны. Я бы сказал, что личный опыт жизни на фб для меня сейчас самый ценный ресурс.—?Ну вот,?— я удовлетворенно осматриваю связанное солнышко,?— а теперь…Сажусь чуть ниже ее бедер и запускаю руки ей под майку. Ах, как горячо, аж самому стало жарко, и пробираюсь чуть выше. К щекам приливает кровь?— что-то я и не подумал, что сам могу возбудиться.Ее лицо заливает краска, и я слышу прерывистое дыхание. Что, неужели ты тоже начинаешь ловить кайф от этого? Похоже, мы лохонулись оба.—?Ты расскажешь мне, в чем же секрет текстов с большим количеством ?Нравится?.Она вдруг резко теряет все свое возбужденное очарование и кидает в меня взгляд ?Кусок йуного аффтора?. Я застываю, и даже руки останавливаются, не дойдя миллиметра до самого интересного.—?И все?Что это, /цензура/, за тон?! От него я еще больше впадаю в оцепенение.—?Эм… ну да?—?Ты дурак что ли?! —?разочарованно закатывает она глаза.Здрасте, приехали. Я тут ее мозги насиловать собрался, а она мне не ?маньяк?, не ?извращенец?, не ?/цензура/?, а ?дурак?. И как это понимать?—?Так, Вселенский, свалил живо! —?она пользуется моим минутным замешательством и старается согнуть колено. —?Слез, я сказала, или я за себя не ручаюсь!И вот я уже покорно слезаю с нее. Как последний идиот.—?И чсв свое убери, а то раскидал тут. Еще раз без моего разрешения достанешь, скину нахер с балкона.Она садится и тыкает в меня связанными руками?— развяжи, зараза.—?Ты чай какой пьешь? У меня из сладкого только курага?— торт еще не пропитался. А, ну и еще кактус можешь пожрать, если хочешь. Вот ведь идиотина! Я думала, что-то такое интересное, сочное, а ты… это я бы тебе и так сказала.Растерянно моргаю, наблюдая, как она встает с кровати и поправляет растрепанные волосы.—?Зеленый я пью.Мы уже много времени проводили вместе. Куда больше, чем этого требовала редактура и даже редактушки. Я стучался к ней в личку сначала скромно, предварительно насобирав букет интересных тем, но со временем начал просто открывать личку с ноги, так, что она с треском билась о дверной косяк.?Я снова здесь, солнце!?.И всегда находил ее. Еще ни разу за все это время *цензура* не выставила меня за дверь. Иногда я взахлеб рассказывал ей о своих идеях, а она многозначительно кивала, думая, вероятно, что надо бы вызвать психушку. Порой я приходил к ней как к Великому Монаху Фикбука и задавал философские вопросы, на которые никто не знает ответа, и она пинала меня, пока я не разуверялся в ее всезнании.Но лучшим занятием всегда оставалось нытье. Ох, как я это люблю! Мрачно пнуть дверь лички, дождаться, пока *цензура* ответит, состроить из себя дерьмо, схватить ее за запястье и упорно провести вглубь ее собственной квартиры. Кинуть ее чудное тело на диван и… нет, не то, что вы подумали. Подождать, пока она с принятием ситуации вздохнет и сядет поудобнее, и со всего размаху свалиться к ней на колени. И начать ныть! Да, экстаз! Она будет гладить мои волосы и мягко щекотать, а если я совсем обнаглею, еще и сделает чай.А если совсем уж беспробудный мрак, может, мне перепадут утешашки. Это не так страстно, как редактушки, зато всегда нежно и вовремя. Утешашки у нее, конечно, своеобразные, зато я теперь имею глубокие познания в эмоциональной Камасутре.Самое интересное, что, когда я однажды начал утешашки, она прислала мне: ?Не имей мне мозги?. А я только успел стянуть с нее кофту и подобраться к застежке лифчика. Вот был облом! Да, кажется, я еще не настолько опытен, чтобы обойти все мины ее характера и добраться до сердца.Короче, однажды я просто пнул дверь ее лички и закинул туда пару чемоданов.—?Что за херь, Вселенский?*цензура* сложила руки на груди и обдала меня ледяным взглядом.—?Я остаюсь.Она даже как-то ощетинилась и выпучила глаза:—?Чего?!Решение не отвечать на этот глупый вопрос было принято моментально, и вместо этого я только потрепал *гав* за ухом. Собака облизала меня, будто видела не впервые, а уже порядком привыкла.—?Я представлю, что у нее нет шерсти, ладно?—?Вселенский, /цензура/, тебе жить надоело?! Быстро выметайся!Но я уже представил ее собаку без шерсти, так что, прости, *цензура*, это конец.—?Где у тебя, говоришь, чайник? Ох, какая квартирка! Так,?— я приметил еще не обставленную мебелью комнату,?— а вот здесь у нас будет спальня для садо-мазо игр.Да. Да, мы начали жить вместе. Так просто и нагло, как я люблю. Я раскидывал свои розовые волосы и собственное мнение повсюду, где только можно. Ладно, нечего на меня так смотреть! Я спрашивал каждый раз, можно ли оставить свое мнение. И, если она разрешала, заполнял собой все пространство. Медленно, но верно, мои вещи разбросались по квартире. Часть она игнорировала, на некоторые смотрела с интересом (еще бы, вы бы видели весь арсенал оридж-авторов!), а часть просто напросто выкинула с балкона.И все же, мои старания увенчались успехом. Даже не пришлось стричься и разбрасывать розовые волосы по всему ковру, чтобы ей просто некуда было деться. А еще у меня был план разрисовать все ее комментарии. Жаль хорошо, что до этого не дошло.—?Что это?На лице *цензура* отражается чистое непонимание. Я чувствую себя котом, наевшимся сметаны.—?Я спрашиваю, что это, Вселенский. Не лыбься мне тут! Что за муть ты развел в зале?!—?Красота, да?Она манерно закатывает глаза. Ой, да ладно, солнышко, не все так страшно. Шкатулка даже и полстола не занимает, так что ты переоцениваешь.—?Почему я не вижу эту херь? Я, /цензура/, треснулась локтем о нее! Потому что эта твоя, что бы это ни было, херь, видна только тогда, когда присмотришься. —?она злобно на меня зыркает и показывает совершенно живой локоть. —?Убери это сейчас же!Я вижу, что она хочет жестоко избавиться от самого дорогого, что у меня есть, так что лихорадочно ловлю ее руку:—?Не трогай!Она даже слегка отступает от своего образа ядерной снежной королевы, и смотрит на меня с непониманием.—?Так! Ты заявляешься без приглашения, потом склоняешь меня к дружбе, затем переезжаешь в, на минуточку, мою квартиру, а теперь еще и орешь на меня, Вселенский ты, /цензура/, Моисей!—?Не бесись. Смотри.Легко подцепляю двумя пальцами одну из полупрозрачных зеленых бусинок и подношу к окну. Моя крошка блестит в солнечных лучах и отливает всеми цветами радуги. Я завороженно таращусь на нее.—?Ну красиво, и что? Ты фея Винкс что-ли, чтобы такие штуки с собой таскать? Энчантикс, ёптэ!—?Тогда я Лейла!—?Ты идиот или где?Примечание от *цензура*: в этой квартире место только для одной Лейлы.Я цокаю и неодобрительно качаю головой. Ну что за пренебрежение? Глупышка.—?Это?— идея.—?Чего?—?Идея,?— копирую сообщение.—?Я умею читать, спасибо. Идея? Вот это? Ты смеешься что ли? Эх, ну вот. Беру ее руку и кладу в ладонь маленький шарик. *цензура* тыкает в него и неодобрительно, но с интересом, разглядывает.—?Вот это?—?Ага.В моих пальцах оказывается еще одна бусинка, и теперь мы таращимся на них вместе.—?Смотри. Закрой глаза и позволь идее прорости.Я знаю, что она не доверится мне так просто, так что кладу руки ей на плечи и осторожно целую в шею. *цензура* вздыхает, чувствуя себя дурой, но покорно закрывает глаза. Я слежу за идеей на ее руке и тем, как старательно *цензура* ее отторгает. Больше похоже на локальную войну, чем на обмен опытом. И все же, спустя немало времени, бусинка чуть тает. Еще немало томительных минут, и идея растворяется полностью.—?Можешь открыть.Снова целую ее в шею и жду. Веки *цензура* дергаются, и она с подозрением открывает глаза.—?Ну и где она? —?недовольно спрашивает моя прелесть. —?Куда ты ее дел и зачем? Смеешься надо мной?—?Я? Смеюсь? —?оскорбляюсь я. —?Да никогда. Она теперь внутри тебя.В ее взгляде отображаются все места, в которые она хочет меня послать.—?Куда ты ее засунул? —?очень медленно протягивает она и впивается ногтями мне в шею так, что я дергаюсь.—?Убери! —?то ли шепчу, то ли верещу я. Отвратительнее этого я уже давно ничего не чувствовал. И только когда *цензура* милуется и отпускает меня, продолжаю. —?Я никуда ее не дел. Ты сама приняла ее, и теперь она?— часть тебя. Так и работают идеи, солнышко.Ее вид меняется с напускной злости на искреннее непонимание. Я несколько секунд смотрю на нее и моргаю: жду, пока она закончит эту шутку. Но *цензура* с таким же выражением смотрит на меня.—?Ты не знала?Это открытие поражает меня. Ведь я… я видел ее шкатулку с идеями, когда открывал какой-то драббл. Так как же она может не знать? Использует, но не знает? Бред какой-то.Но растерянный вид *цензура* говорит об обратном.—?Что за дичь ты мне втираешь? Куда ты дел бусину?—?Никуда. Ты поняла и приняла идею, и теперь она стала частью тебя. Если ты будешь долго думать о ней, она разольется по твоему телу и поможет твоим деткам стать еще прекраснее.—?Ты, /цензура/, отравил меня?!Мне вдруг становится очень смешно, и я не могу сдержать себя.В следующие пять минут происходит методичное и жестокое избиение Вселенского (да, это я) игрушкой ее собаки. А потом *гав* замечает, что кость используют не по назначению, прибегает в гостиную и старательно запрыгивает на меня, пока хозяйка дразнит ее игрушкой. И только когда собака вдоволь потопталась по всему моему телу, *цензура* кидает ей кость.—?У меня бы рука не поднялась травить тебя, солнышко,?— оправдываюсь я, краем сознания подмечая, что надо бы выпить противоаллергическое,?— моя идея не может никого отравить. К тому же, то, как идея подействует, зависит только от тебя.—?Ммм?—?То, как ты интерпретируешь идею. То, как понимаешь. Ты не верила в идею, поэтому она просто растворилась.?— я беру еще бусину из коробочки, —?А вот с этой можешь сделать что-то поинтереснее.—?О_о.Эх, кажется, придется объяснять.Я снова кладу бусинку ей на ладонь. Но теперь, чтобы она чувствовала себя увереннее (раз уж она, как бы парадоксально это ни было, не разбирается в идеях), накрываю ее пальцы своими.—?Позволь идее прорости. Не бойся.*цензура* тяжело вздыхает, но доверяется. И, как я и ожидаю, бусина в ее руках начинает светится.—?Ты, /цензура/, Винкс.?— констатирует она, смотря на руку. —?И я с тобой поеду туда же.Ладно, так и быть, согласен на Блум.—?Ничего подобного. Просто ты приняла идею и позволила ей жить. Так что теперь она?— твоя, можешь сделать с ней все, что хочешь. Можешь заложить в произведение рядом с собственной идеей, можешь обдумать ее еще больше. А можешь выкинуть.Я снова смотрю на *цензура*, такую красивую в своем замешательстве, и думаю, как же мне повезло. Чудо тыкает в идею пальцем и корчит гримасы.—?Идея?—?Идея.?— подтверждаю я. —?Основа моих произведений. И твоих тоже. Вот только… почему ты так удивляешься? Ты же тоже автор, и я видел твои идеи.—?Где? —?недоверчиво смотрит она мне в глаза.—?В смысле, где? Там, где ты их оставила.—?Ты поехал что ли? У меня нет идей! Только сюжеты.—?Не может быть! —?всплескиваю я руками.?— У всех есть, а у тебя нет?—?Да,?— упрямо повторяет *цензура*, —?у меня нет.—?Ну так пойдем поищем,?— веселит меня ее детский вид. Я беру ее за руку и тащу в другую часть квартиры.В ее глазах мелькает что-то. Что-то почти неуловимое. Детское? Я крепче сжимаю ее пальцы в своей руке. Давай просто сделаем это, и не важно, к чему это приведет в итоге.Четыре часа спустя я признаю свое поражение. Это капец. Я собрал в ее, в ее квартире с десяток идей, но сама *цензура* их в упор не видела. Только когда я тыкал ей идеей прямо перед носом, она признавала ее наличие. Я в шоке: это первый подобный случай за всю мою жизнь.—?Ха-ха, и правда идея,?— умиляется *цензура*, тыкая в идею своих ?Трудностей совместного бытия?.—?Угу,?— устало констатирую я.—?Что с тобой? —?отвлекается она от новой игрушки.—?Дай мне полчаса полежать трупом.—?Полежать? —?она встает с дивана, кладет идею на стол, потом возвращается,?— О, нет, дружочек. Никаких полежать. Потому что сегодня четверг.—?Четверг?!—?Четверг. —?она улыбается и резко запрыгивает на меня, что я не успеваю даже сориентироваться,?— А это значит?— время мне развлекаться, а тебе орать.Ее пальцы уже стаскивают с меня футболку. Я, конечно, устал, но это вовсе не повод проигрывать! Так что хватаю ее за талию, пока она занята раздеванием меня, и валю на диван. Что ж, сделаем-ка мы это в гостиной, как раз БДСМ-комната на ремонте. В понедельник мы ?случайно? поцарапали стену, пришлось красить.—?Ага, сейчас,?— шепчет она, кидая ткань на пол,?— ты сверху? Разбежался!И вместо того, чтобы дать мне насладится процессом стягивания с нее одежды, пинает меня и скидывает с дивана. С дивана! Я, не ожидавший такой подлой выходки, оказываюсь на полу. И эта туша запрыгивает мне на бедра! Не как кошка, а как тюлень!—?Сегодня я сверху, котик, потому что четверг.Это последнее, что я слышу, прежде чем все вокруг, кроме нее, перестает иметь значение.