Глава 1. (1/1)

Любые совпадения имён, названий и событий являются случайными и не имеют никаких аналоги с человеческой действительностью. Данный текст одобрен к распространению как способствующий делу Света. Ночной Дозор.Данный текст одобрен к распространению как способствующий делу Тьмы.Дневной Дозор ***Музеи она не любила. В голове её никак не укладывался тот факт, что перед холстом и незамысловатым химическим соединением растительных масел (или ещё чего-нибудь) можно стоять часами, трудиться годами или разглагольствовать тоже продолжительное количество времени. Она просто этого не понимала.Несмотря на это была человеком искусства. Любила театр, кино (и обязательно русское), поэзию и, как ни странно, оперу. Глупой её назвать было бы преступлением?— человек, пересмотревший добрые сотни спектаклей и прочитавший крепкое количество книг не мог быть глупым, да и жизненным опытом она тоже была не обделена. Алиса легко спорила с академиками, правила исторические труды Ключевского и когда-то переиграла в шахматы самого Тиграна Вартановича Петросяна.Возраст свой давно забыла, но прекрасно помнила и весьма полезные нравоучения Распутина, и Первую Мировую, и треклятый 2007?— вампиры ?плодились? хуже кроликов, из-за чего в Москве вновь чуть не началась Великая Битва.Внешне Савченко была худа, в меру высока, и на лице её и в фигуре были строгие черты той самой России, которую когда-то воспевали и которой восхищались, которые (черты, конечно же) подчёркивались ровной, почти молодецкой кожей?— девушка навсегда застряла в своих тридцати трёх. Ей стопроцентно шла любая служебная форма, чем она иногда и пользовалась?— в штабе её выдавали (выбирай, не хочу?— от одежды работников Горсвета и прямиком до генеральских обмундирований), и она, не смущаясь, периодически брала комплект, приближенный к последней, и носила, восхищая собой не только мужчин, но и некоторых женщин.Савченко была красива.Любила Довлатова, Лукьяненко и Есенина. У неё вообще было какое-то странное и неосознанное влечение ко всем Сергеям, как-либо относящим себя к искусству. Но сейчас немного не об этом.Самое забавное сейчас?— думала о том, что в Третьяковке всё-таки лучше.Если бы не обстоятельства, то этот вечер она провела бы в ненавистном и осточертевшем балете?— без удовольствия смотрела на то, как сильно бледные девушки и худощаво-жилистые юноши то и дело летают по сцене, умело отыгрывая до тошноты знакомые ей сюжеты, в антракте перехватила с напарником по паре бутербродов в столовой Большого театра (она, на самом деле, терпеть их не могла, но каноны и строгие наказы начальства отчего-то не игнорировала, что было ей весьма не свойственно), а дальше двинулась за кулисы?— либо нырнув в знакомый прохладный Сумрак, либо вновь кивнув давно знакомому охраннику, который тоже был из их стаи.После балета, вновь ничего не поймав и не разведав, всё с тем же напарником она направилась бы в метро?— охоту она не очень любила ещё с учебной практики, но ей она удавалась всегда легко?— Савченко чувствовала Тёмных, действующих против Договора*, за что её ненавидел и знал почти весь Дневной Дозор?— право на светлое вмешательство было её сопровождающим атрибутом, но даже несмотря на это Алиса им пользовалась крайне редко.После?— ночь в штабе за настольными играми, теннисом или очередной скучнейшей книгой (порой Савченко казалось, что она перечитала уже всё, что когда-либо печаталось?— от пестрящих откровенностями порножурналов, которые то и дело находила в библиотеке конторы, до книг Софокла), а под утро?— не менее скучнейший письменный отчёт о смене.Поймала себя на том, что уже добрые десять минут рассматривает картину Дейнеки.Ну, как рассматривает?— водит взглядом по плохо сохранившейся рамке в правом верхнем углу, где краска облупилась настолько неприлично, что её хотелось закрасить чем угодно (иногда мысль доходила и до лака для ногтей).Савченко даже на секунду подумала о том, что стоит настоять на этом в разговоре со смотрительницей?— старушка бы точно отыскала в закромах своих домашних шкафчиков такой лак.После, вспоминала о том, что все смотрители уже давно дремали на своих стульях, смотря сквозь время и пространство по приказанию одного из напарников Савченко.Лёгкое покалывание в спине было сладостным знаком?— объект близко.Девушка чувствовала его даже через всевозможные блоки, так как внутренняя сила позволяла ей делать это (чудо: Иной может скрыться от Иного с помощью магии и некоторых манипуляций)?— девушка была магом второго скачущего* уровня.Защиту раскусила просто?— зрачки зеленоватых глаз в мгновение сверкнули красным и она ловко развернулась на одних каблуках к залу, оглядывая весьма стандартную картину?— даже в достаточно поздние часы Третьяковка не пустовала. Долго гадать не стала и избрала для себя парочку простейших магических вмешательства самого низшего (седьмого) уровня силы: влюблённую парочку, чья совместная аура горела светло оранжевым цветом, отправила в следующий зал, а после?— домой, делать новых людей; китайца с фотокамерой заставила временно потерять интерес к искусству и быстрыми перебежками покинуть просторный зал; трёх весьма взрослых дам развела по первым лежащим на поверхности причинам?— позвонил ребёнок, вызвали на ночную смену в больницу и муж потерял ключи от дома; миловидную и тихонькую студентку факультета искусств какой-то подмосковной шараги отзывать не пришлось?— та самостоятельно покинула помещение и поспешила выпить пиво в ближайшем Макдоналдсе (Алиса усмехнулась столь комичной ситуации).Академиков она страсть как не любила?— те всегда казались ей приторно и чересчур умными, что девушку просто невероятно отталкивало?— она не терпела выскочек, а особенно выскочек чересчур надменных, каким академик и являлся.В мужчинах она всегда, к слову, ценила харизму и умеренную скромность.Пол в Третьяковке был громким, и, казалось, что даже в Сумраке отчётливо слышится это крепкое цоканье совершенно любой обуви, а уж равномерный бит кирзачей Савченко и вовсе отражался по всей галерее. Строгая фигура девушки пересекла крупнейший зал галереи за десяток секунд (в Сумрак сейчас не лезла?— копила силы), и чем ближе она подходила к тучной фигуре академика, тем крепче чувствовала взволнованные взгляды сопровождающих её дозорных (поверхностный её сигнал звучал просто?— ?Есть.Белый большой зал. Без моей команды никаких действий не предпринимать.?, сигнал лично главному напарнику?— ?Антон, вдруг что?— в моём случае?— только кремация.А этот старый хрен и так рассыплется.?).—?Вы сильная. —?старческий баритон разрезал почти абсолютную тишину как только Алиса поравнялась с ним. —?Разгадали почти сразу.—?Сразу, не льстите себе. —?дала тому словесную пощёчину девушка. —?Людей отгоняла.—?Вы не первый год в Дозоре, а всё ещё продолжаете называть этих тварей людьми.Поразительные вещи. —?мужчина наглядно вытянул из кармана пиджака вышитый платочек и промокнул им свою блестящую лысину.—?Говорите, как истинный Тёмный. —?пролепетала Савченко, даже через стены кожей чувствуя взгляды коллег, окруживших их со всех сторон. —?У нас с Вами разное понимание о тварях.Академик молчал, периферическим зрением разглядывая статную женскую фигуру.Савченко чувствовала, что если бы можно было?— тут же стрельнула бы сигарету у охранника на входе и закурила, почтительно выдыхая облака дыма в лицо старому зануде.Напряжение медленно, но верно приближалась к самому пику.—?Вы прекрасно знаете, зачем я здесь и к чему весь этот разговор.Я, как и начальство Ночного Дозора города Москвы считаем ваше поведение весьма неприемлемым и гадким.Инквизиция дала нам право развоплотить Вас в любой момент.Если будете сопротивляться, то превратитесь в простую кучку мусора.Если не будете, то вновь станете человеком.Тем самым человеком, которого всегда презирали и коллеги, и студенты, и ваша семья.И Иным, хочу заметить, вы тоже были хоть и сильным, но весьма паршивым. Я не стану оповещать Вас об особенностях процесса, но хочу заметить, что без сопротивле…Алиса договорить не успела?— сопротивление пошло ещё до момента обезвреживания.Крепкий поток силы ударил ей в плечо и девушка с неистовой скоростью влетела в ближайшую стену, с треском ударяясь головой о край какой-то картины.Повезло?— Савченко даже в мире людей соображала достаточно быстро.Мир в несколько секунд сузился до размеров её тени, которая резво и быстро вскочила перед ней, вступая в полный человеческий рост и девушка, чувствуя, как ноги её абсолютно точно не чувствуют ещё ни земли, ни воздуха, нырнула в эту тень, попадая прямиком в Сумрак.Все картины в зале сразу потускнели и обросли приличным количеством синего мха*.Савченко, на самом деле, его присутствие здесь ничуть не удивляло?— как бы ни были восхитительны те или иные произведения искусства, на них из каждых двухсот посетивших музей найдётся примерно с пару десятков затащенных сюда насильно?— школьной экскурсией, желанием впечатлить партнёра или просто тупым и осточертевшим одиночеством, заставляющим ненавидеть всех и всё вокруг, а талант и искусство?— особенно.Савченко отчего-то понимала и сочувствовала всем из них.Академик не церемонился?— лезть на нижние слои Сумрака не стал, и уже здесь дожидался девушку в полном ?обмундировании?. Что всегда удивляло её?— светлые Иные, метнувшиеся на сторону тёмных, теряют крепкие очертания своей регистрационной метки* на груди.На первых парах она становится едва ощутимой, цвет уходит, сменяясь лёгким свечением, и принадлежность к какому-либо Дозору, прописанная чётким шрифтом, начинает рябить, как воздух над асфальтом в знойный летний день, но происходит это всё катастрофически медленно, из-за чего порой даже свои не могут разоблачить предателя (да, и к тому же, некоторые ловкачи исхитряются и маскируют её).Если Иной всё-таки принял противоположную сторону, то на ней это будет отражаться позорным ржавым налётом по бокам.Академик уже не стеснялся совершенно ничего?— всю маскировку он снял, и теперь на его груди красовалась метка тёмного, подёрнутая рыжими разводами по бокам.Он стоял статно?— руки были широко расставлены и направлены на девушку, а в ладонях, выдавая себя крепким и ярким неестественным светом, он накапливал силу, и так бьющую сейчас в этом помещении фонтаном.—?От лица Ночного Дозора города Москвы… —?начала произносить девушка, формируя в одной руке крепкий сгусток силы и второй утирая бесконечно бежащую по лицу крепкую и вязкую струю крови, заливающую один глаз, но была прервана ещё одним крепким ударом, дополнительно впечатавшим её в стену. —?Да пошёл ты нахер, морда интеллигентная.Её злить было никак нельзя?— хлёстким ударом девушка зарядила академику крепкий удар прямо в область головы и мгновенно добавила его следующим, уже в воздухе?— в пах. У Алисы были пятёрки по матчасти в школе Иных, и она прекрасно помнила, что уязвимые места у них совершенно такие же, как и у обычных людей.Академик рухнул, пару секунд барахтаясь на спине (Алиса сравнила его с маленькой черепашкой и нагло усмехнулась), после быстро вставая на ноги.—?Ах ты дрянь! —?послышалось из уст человека с не одним высшим образованием.Савченко ударила не медля?— резким движением руки магически подняла его в воздух и отшвырнула в стену (?Око за око, дедуля!??— звонко протараторил женский голос в её голове), после чего грубо кинула того на пол, заставляя его чуть разойтись под тяжестью огромного тела.Академик, казалось, чуть опешил, но ответным ударом также снёс девушку с ног.Алиса невольно вздрогнула?— крепкий кровавый след тянулся за ней всё время, пока импульс от удара тащил её несколько метров по полу галереи.Что успокаивало?— Савченко чувствовала, как её силы заметно превосходят уже почти высохшего академика, и у неё был последний, решающий сейчас козырь.Сила собиралась в ладонь тяжело и тягуче, но со скоростью не подводила?— академик поднимался на ноги ещё медленнее.Алиса на секунду подумала, что если бы он сейчас не занялся показухой, (произведённой явно для замаскированных сотрудников Ночного Дозора, находящихся за стенами этого огромного зала), если бы тоже собрал крепкий сгусток в своих руках, чуть прогрел его и ударил, то к девушке пришло бы полное и красивое видение мира, в который попадут когда-то все, кто когда-либо существовал на земле, вне зависимости от расы, пола, эроса, положения в обществе или принадлежности к Иным… Но Савченко не боялась смерти?— та настигала её уже неоднократно, но всё время приветствовала и отпускала её, как старого друга.Алиса прошла две страшнейшие Мировые войны, и сейчас, в этом огромном зале она даже не думала о том, чтобы умирать.Чувствовала вкус собственной крови на губах и ничего из-за неё не видела, ощущала страшные боли во всём теле и соперника рядом, но смерти не боялась, и, если что, готова была принять её, как храбрый воин.Удар настиг академика на полпути к девушке и сразу же скинул уже почти мёртвое тело ничком на пол, вокурат по середине зала.Тот нелепо задёргался, что-то гневное крича в адрес старого начальника и Алисы, но в целом ничего уже сделать не мог.Девушка боролась с желанием оставить это дело и скинуть его окончание на плечи Городецкого, но чувство долга и чёткий приказ предать не могла.Та медленно поднялась с пола, и, опираясь лишь на собственную честь, подошла к академику, изуродованному этой недолгой, но весьма затратной схваткой.Только сейчас она смогла детально просканировать его прошлое?— он был Светлым Иным первого уровня.Вот же параша?— человек может закончить несколько факультетов, стать надеждой кафедры, любимчиком ректора, завести, казалось бы, большую и счастливую семью, жить припеваючи, и после, спустя добрые десятки лет, без укора совести сдать совершенно секретную информацию своей конторы конкурентам! Ну и кто ещё здесь дрянь?—?От лица Ночного Дозора города Москвы вы подвергаетесь принудительному развоплощению… —?как нельзя официально пронесла девушка и почувствовала, как окружающий её Сумрачный синий мох буквально возликовал, продолжая питаться всеми ужасными эмоциями этой схватки, а после?— и ощущением смерти.Савченко знала, что развоплощение полностью высосет все силы академика, не оставляя в нём совершенно ничего. —?И в добрый путь.Прямиком в ад.Алиса вытащила из кармана гимнастёрки нехитрую стекляшку?— амулет и крепко сжала его в руке, добиваясь того, без чего она никак сейчас не смогла бы отпустить академика из этих стен.Острые уголки амулета впились в руку и, грубо раня её, раскололись на множество кусочков?— не один процесс в деле Иных не мог обходиться без свежей крови.Осколки мгновенно сами потянулись к уже ослабевающему мужскому телу и то вздрогнуло, что-то гневное прошептало одними губами и резво дернулось, отдавая последним движением все свои оставшиеся силы Сумраку и скоропостижно покидая этот мир.Девушка поставила на солнечное сплетение академика ногу и с лёгким хрустом разбила догорающую регистрационную метку.После?— взяла за лацкан пиджака и силой втащила в реальный мир.В реальности тоже поменялось многое.Картина, в которую головой впечаталась Савченко при первом ударе, лежала на полу в груде щепок, на стенах виднелись крепкие вмятины от тел дерущихся (здесь чуть повезло?— они были заметно меньше, чем в Сумраке, а трещин в полу от падений тел не было и вовсе), а к стене, на которой висела та самая картина Дейнеки, тянулся ярко алый след от протащенного тела девушки.Алиса выпрямилась в полный рост, подняла голову к потолку и попыталась глубоко вздохнуть, но тут же почувствовала крепкий вкус крови во рту и взгляд, очерчивающий два силуэта.—?Сука ты, Городецкий, индифферентная. —?резко изрекает она, смотря на напарника, стоящего в паре метров от неё.—?Да я баб в гневе боюсь, ты уж прости.Городецкий был нагл, умён и достаточно неплохо разбирался в выпивке, женщинах и компьютерах.С Антоном Алисе было легко?— тот не любил много болтать не по делу, умел появиться в нужный момент и хорошо работал мозгами.Но сейчас много говорить о нём не следовало.Савченко совершенно ослабла?— большая потеря крови и сильная магическая и моральная вымотанность.Если бы на её месте был человек, то его прискорбный конец только от первого пункта случился бы секунд через тридцать.Алисе везло?— внутренний дух и высокий ранг в мире Иных давал ей заметно больше времени.Из-за спины Антона резво выскочили два совсем ещё молодых оперативника и с испуганным видом посмотрели на девушку, больше по инерции вытаскивая боевые амулеты из карманов формы.—?Идиоты… —?прошипела Алиса, после чего кивнула за свою спину. —?Займитесь трупом.Савченко, даже не смотря на своё состояние, по Третьяковке к выходу шла весьма бодро, осторожно подпитывая себя магической энергией и не давая сознанию выйти из привычного и достаточно холодного строя.Проскользнув мимо зеркала она невольно ужаснулась?— одежда, в некоторых местах совершенно бесцеремонно порванная, правда была абсолютно вся в крови, а на хрупкое женское лицо было страшно смотреть?— одни лишь зелёные глаза не предавали прежнего цвета. По пути ей попалось приличное количество офисных Светлых, прибывших на место развоплощения для привычной бумажной волокиты.Те смотрели на девушку с нескрываемым страхом (офисные редко видели, какими выходят их выездные колеги после битв) и как только открывали рот для того, чтобы задать совершенно любой вопрос, тот их тут же пресекал крепкий и стройный голос Городецкого, который плёлся рядом с девушкой.Тот предлагал помощь и в первые секунды даже подхватил её за талию, когда та дала организму небольшую слабину, но после отпустил?— она и избитая была вполне сильна.Он понимал, какой вред и ущерб здоровью сейчас наносит Савченко, но никакое замечание ей сделать не мог, так как знал, что всё это будет для неё сейчас бесполезно.***На парковке галереи, у огромного жёлтого горсветовского ЗИЛа курил один из лучших работников Ночного Дозора?— Семён был полненький, тучный и на сто процентов внешне подтверждал свою принадлежность к водительскому делу.Даже до инициации тот был дальнобойщиком, и после своих вкусов не изменил?— водил он совершенно мастерски.—?Потрепал же Вас этот интеллигентный хрен, прости Господи… —?максимально коротко и ёмко отчеканил Семён, стягивая с головы старенькую твидовую кепку и выкидывая ещё не докуренную сигарету в ближайшую лужу, после ловким движением руки выуживая из кармана куртки ключи и прыгая за руль.Самое отвратное в этот момент?— сидящие в кабине коллеги, которых она заставила остаться в машине.Как только Алиса забралась в покрытый кузов, то его немота сразу нарушилась шебуршанием голосов и движений?— на плечи девушки сразу же была накинута тёплая, большая куртка и заботливые женские руки девушки?— перевёртыша (Светлые не любили слово ?оборотень?) усадили её на одну из неловких кушеток, расположенных вдоль стен машины, после чего послышался сильный стук по металлу, и автомобиль стремительно сорвался с места.—?Сильно Вас… —?еле слышно произнесла перевёртыш, с опаской смотря на Савченко.Они все обращались к ней на вы, хотя и были коллегами?— Алису невольно уважали и любили в Дозоре, и для многих девушка была достаточно весомым авторитетом.Она была тем самым звеном, которое нельзя было заменить, а если об этом когда-либо и задумывались, то сразу понимали?— рухнет.—?Всё будет хорошо. —?утвердительно произнёс Антон (больше для себя и людей в кузове, чем для Савченко), прижимая девушку к себе за плечо и оберегая от нежелательных телодвижений, создаваемых поездкой.—?Странное дело, ребята… —?захрипела Алиса, на что получила неодобрительный взгляд Городецкого, крепче кутающего её в куртку. —?Ведь когда-нибудь вам или мне придётся развоплотить того, кого мы инициировали.Мы дали человеку Иную жизнь, мы её и отберём…—?В этом плане каждый Иной для последующих выступает в роли матери и отца одновременно. —?поддакнул сидящий в углу машины коллега. —?Страшно представить, сколько наших детей и внуков бродит по свету.В машине послышался чуть нервный, но уверенный смешок, что, несомненно, разрядило атмосферу.После раздался грубый стон, издалека напоминающий ?Я посплю?, а далее… Савченко стремительно обмякла в руках Городецкого, теряя сознание._____________________________________________________________________________*Договор?— негласный кодекс, регулирующий права и поведения между Дозорами.*Скачущий уровень?— уровень силы, при котором иной может выполнять магические вмешательства, на которые способны иные, уровнем выше скачущего.*Синий мох?— главный паразит сумеречного мира, питающийся негативными эмоциями людей и размножающийся под их действием.*Регистрационная метка?— определённый знак о принадлежности иного к тому или иному отделению дозоров определённого города, являющаяся своеобразным его паспортом.