Глава 3. Один дурак и один заложник (1/1)

Я и подумать не мог, что все закрутится так быстро. Нет, конечно, учитывая вчерашние обстоятельства и все те странности, что произошли в квартире Серафимовых, рассчитывать на легкую поимку преступницы не приходилось. Да и хотел ли я ее поймать, вот в чем вопрос. И это, наверное, самое важное. Ведь без хорошей мотивации в моей работе ничего не выйдет.— Найд, громко думаешь, — Федька щелкнул пальцами у меня перед носом, и я чуть встрепенулся, задумываясь уже о другом. Северный контур — это тридцать километров границы по окраинам Москвы. Искать Ирину придется по сигналам с датчиков движения, расставленных по периметру.— Грей, работаем раздельно, — коротко сказал я, так как был старшим по званию в нашей группе. — Не лучшая идея, — попробовал возразить Федька, но тут же смолк под моим тяжелым взглядом. Дружба дружбой, а на работе надо соблюдать субординацию. Меня отец так приучил. — Сверить интерфейсы, — приказал я, протягивая руку. Между мной и Федькой пробежала яркая искра, отработали сканеры в комбинезонах: теперь в случае чего вся полученная за время работы информация будет быстро скопирована в другой комбинезон. Это для того, если у кого-то из нас откажет датчик жизни, к примеру. Работа у нас опасная все-таки.Датчики движения сработали очень оперативно: спустя минут пять пробежки по вверенной территории я получил сигнал на свой рабочий планшет. Живой объект, движется в северном направлении. Я рванул на сигнал, даже не проанализировав данные как следует: сказалось нервное напряжение. А зря. Сделай я это, все могло бы повернуться по-другому. Я перебирался по деревьям, осторожно находя тропу, мной же проложенную. С высоты гораздо удобней наблюдать за восставшими или кваzи: у них неоспоримое преимущество в силе и скорости, поэтому пришлось приспособиться. Но уже через пару минут меня ждал неприятный сюрприз: веревка, еще вчера проверенная мной и вполне себе годная, была обрезана, и я полетел вниз на манер перезревшего яблока. Звук шлепка моего тела о землю получился, наверное, столь же смачным. Умудрившийся ничего не сломать, я сел, торопливо оглядываясь: вокруг была лесополоса, и дорога кокетливо проглядывала сквозь редеющие к осени деревья. — У-ээу-у-эээ, — раздалось совсем рядом, и я вскочил на ноги, отточенным движением вытаскивая мачете.— Только тебя мне не хватало, — я прибавил пару смачных фраз, от которых мою старую учительницу по русскому точно хватил бы удар. Хотя и она бы оценила сложность конструкции и точность метафор. На еле видной тропинке между деревьев показалась человеческая фигура: кто-то шел, пошатываясь и издавая мерзкие завывающие звуки. Мало мне сбежавшей соседки, как тут еще восставшие шастают как у себя дома. Ближайшая резервация этих несчастных была в пятидесяти километрах отсюда, и находилась ближе к кваzи, чем к нам. Но все равно являлась нейтральной территорией.После того как общественности стал известен способ перехода из состояния восставшего к кваzи-существованию, каждый новый кваzи был вне закона по умолчанию, так как их возвышение было возможно только после сжирания живого человека. Живьем. В частности, еще живого мозга. Однако и в наше время находятся безумцы, которые желают намеренно стать жертвой восставшего родственника, чтобы подарить ему вечную жизнь. Таких не много, но прецеденты были. На этот случай в законе есть поправочка: каждый восставший имеет право на возвышение, если у него есть добровольный донор.Для этого и мотаюсь изо дня в день по северному контуру, чтобы не было нарушений и восставшие тихо-мирно существовали там, где мы все будем после смерти, если нас не кремировать, дожидаясь своего донора. Я невольно содрогнулся, как и всегда при мыслях о существовании восставших. Раньше их участь была куда более завидной. Он был рядом. Совсем молодой парень, может быть, даже моложе меня. При жизни он был смазливым и на него наверняка толпами вешались девчонки. Они любят вот таких — с зачесанными высветленными челками. Парень смотрел на меня с жадностью в обезумевших, некогда голубых глазах. Мне даже стало его жаль в какой-то момент. Но потом мой взгляд упал на его руку. Сквозь изодранный рукав черной рубашки явственно проглядывала сохранившаяся кожа на руке и рисунок: человеческий глаз, заключенный в треугольник. К горлу подкатила тошнота: парень был еще одной жертвой ?философии смерти? и, я думаю, он все-таки по факту меня постарше. Лет на десять. Именно тогда появилось это мерзкое учение, предписывающее своим последователям свести счеты с жизнью, чтобы продолжить существование в ее высшей форме — кваzи. Взмах рукой с мачете был молниеносным. Четким ударом я снес ему голову, и она, противно чмокнув, откатилась в сторону. Вечной жизни не получилось, друг, прости. Но больше меня волновал другой вопрос: откуда он взялся в Пограничье? Судя по его принадлежности к чертовым фанатикам прошлых лет, он вряд ли умер и восстал вчера. Значит, он из резервации ?Солнечное Zатмение?, что тоже было странным. Во-первых, оттуда никто не сбегал — там с порядком очень строго, сторожат и кваzи, и люди. Ну а во-вторых, как он прошел столько километров? Если он сбежал не сегодня, я бы его не упустил. Вызов коммуникатора заставил отвлечься от мысленного сочинения рапорта по этому восставшему, которое я уже начал.— Не дергайся, капитан, — сказал безжизненный шелестящий голос женщины-кваzи. — Я не убью его, если ты все сделаешь как надо. — Ирина, — произнес я спокойно, — ты ни в чем не виновата. Тебя оправдают и отправят в Питер, где ты продолжишь существование в своей новой форме. — Ты не понимаешь. Оно не должно попасть к ним. Времени мало. Запоминай, Саша. Московская область, Ногинский район, деревня Тимохово, улица Совхозная. Это заброшенный регион, жди меня в любом из домов. Если придешь один, без свидетелей, твой напарник останется жив. Я только вздохнул. Ну кто берет в заложники ?стража смерти?? Ну не абсурд ли? Я был уверен: к тому времени, как доберусь до этой окраины, Федька обезвредит кваzи, и вряд ли после она будет в состоянии продолжить существование. — Ира, не дури. Ты не справишься с ним. — Справлюсь, Саша, — ее голос по-прежнему звучал чудовищно ровно.По спине прошел холодок. Нет, ну не может быть. Хотя если она готовилась к нападению, просчитывала ситуации... Напустила этого восставшего на меня, чтобы отвлечь... Зачем я ей? Почему не подойти ко мне сейчас? Что я увижу в богом забытом Тимохово?Как поступил бы любой нормальный оперативник? Правильно. Доложил бы начальству и ждал бы выезда наряда. Но я никогда не придерживался общих правил, поэтому решил добираться до Ногинского по границе: деревня аккурат на нейтралке, это еще мой контур, проблем быть не должно.— Найд! Найд! — коммуникатор снова ожил, теперь уже голосом начальства, уставшим и недовольным.— Тут, — буркнул я. Как нельзя кстати.— Лейтенант Серов не выходит на связь, что у вас?— Ничего серьезного, шеф, — как можно беспечнее произнес я, — у Грея ком барахлит, выдвигаюсь к нему.— Хорошо. Следы кваzи обнаружили? — спросил он с подозрением.— Нет. Не обнаружили. Наверное, информация — обманка, — вдохновенно врал я, — нет ее на северном. Но я проверяю еще.— Если что, дай знать. — Шеф отключился, а я добавил уже в пустоту:— Непременно.Когда-то в детстве, когда я только-только налаживал быт со своим настоящим отцом, я старался быть очень послушным мальчиком, чтобы доставлять ему как можно меньше хлопот. Отец тогда был погружен в работу и в только зарождающиеся отношения с Настей. Отношения, кстати, те были очень вовремя — это хорошо, когда есть кому доверить сына, в гибели которого был уверен вот уже десять лет. Настя занималась мной с удовольствием, но иногда хотелось больше присутствия отца в моей жизни. И из-за этого порой я совершал странные вещи. Например, когда мне было сказано ни в коем случае не ходить на пустырь, я поперся туда в гордом одиночестве. Зачем? Я не мог ответить тогда, не смогу и сейчас. Приключение на пустыре окончилось нападением на меня восставшего, но отец подоспел вовремя. Помню, тогда он стал в моих глазах настоящим героем.Наверное, это происшествие и определило мой выбор профессии. Хотя отец отговаривал. И даже папа звонил из Питера и отговаривал тоже. Но уж если я решил...Сейчас я тоже не знал, почему нарушаю правила, строго-настрого предписывающие мне вызвать подкрепление, если напарник попал в неприятности. Федька так бы и поступил, я уверен.Я не знал, но чувствовал, что поступаю верно.Добраться до Тимохово получилось без происшествий, и уже через пару часов я был на месте. Любой населенный пункт после апокалипсиса выглядел примерно одинаково: брошенные впопыхах дома, зияющие провалами разбитых окон, проржавевшие ворота, бесстыдно открывающие вид на некогда уютные, а теперь дикие дворики. Машины, оставленные в заторах на дороге, когда обезумевшие от страха люди, прижимая к себе все самое дорогое, кидались бежать сломя голову, лишь бы подальше от восставших... Я часто думаю об этом. Как моя мать бежала, неся меня на руках, а перепуганный отец пытался найти пропитание и спасти нас. У меня мало ровесников: не многие новорожденные тогда остались в живых. А мне повезло. С матерью и с отцом, а потом с папой, который вытащил меня из-под носа у восставших. Под ногами что-то с хрустом сломалось, и я опустил голову, убирая ботинок. Там лежала игрушечная, некогда ярко-красная, пожарная машинка, наполовину зарытая в землю. Теперь уже я окончательно ее доломал. Я присел на корточки и, повинуясь какому-то странному душевному порыву, выкопал остатки машинки, и поднес к глазам. У меня не было таких игрушек. Когда твой папа — кваzи, выбирать не приходится. Сначала о такой мелочи, как игрушки, не думали и не заботились — лишь бы выжить. А после того, как жизнь в крупных городах более-менее устаканилась, об игрушках и не вспоминали — надо было налаживать быт. А я и не просил игрушек, ведь просто не знал об их существовании. Я сжал пальцы сильнее, и маленькая машинка в моих руках рассыпалась окончательно.