Часть 1 (1/1)

Это был какой-то странный артефакт, потому что Завулон внезапно ахнул и привалился к колонне. Он дышал глубоко и часто, и я, стоя на расстоянии метра, слышал, как его сердце заходится бешеным ритмом.– В чем дело?Завулон поднял руку в протестующем жесте — подожди, мол, дай отдышаться. Наконец он пробормотал:– Ты что, не чувствуешь, Городецкий? Нас отрезало от Сумрака, сил нет… Черт, голова кружится…Тёмный маг сполз по колонне и сел, утомлённо прикрыв глаза. Вот это было совсем некстати: я, может, и Высший, но без навыков и опыта Завулона мне не справиться. Я встряхнул его за плечо, рванул вверх, чтобы поставить на ноги, но маг только застонал измученно. Я прислушался к Сумраку. Странно, но я не чувствовал никакой слабости, и от Сумрака отрезан не был. Или этот артефакт, заложенный Мерлином в бытность его Светлым, так действовал лишь на Тёмных Иных? Я вновь посмотрел на Завулона, который сидел с закрытыми глазами и тяжело дышал. Его лоб хмурился, точно от боли, но он не пытался сбежать — видимо, был настолько дезориентирован или ранен.Я присел на корточки рядом с ним и расстегнул верхние пуговицы его стильной черной рубашки. Завулон задышал немного легче, его губы дрогнули в слабом подобии благодарственной улыбки. Его тёмные ресницы дрожали, на бледной коже выступил пот. Я не удержался и провел ладонью по его пылающему лбу, чувствуя, его жар передается мне. Зрение расплывалось, и я видел только Завулона — мокрого, ослабевшего, горячего. Странное возбуждение разлилось по моему телу, я был сильнее, чем обычно. Одним движением я разорвал рубашку на враге своем и огладил его рёбра, его впалый живот. Завулон приоткрыл глаза, не понимая, что происходит. Я тоже не понимал, но мне нравилось. Я выкрутил его сосок, и маг вскрикнул от неожиданности.Я покрыл его грудь и живот поцелуями и укусами, всё настойчивее, все более бесстыдно прикасаясь к нему. Завулон не шевелился, слишком потрясенный или слабый. Я потянулся к его ширинке, он все еще не сопротивлялся. Приняв это за приглашение, я стянул чужие брюки — наверняка, дорогие — до колен вместе с бельем и втиснул руку между его ног.И тут Завулон отмер. Он протестующе дернулся, прорычал напряженно:– Городецкий, отвали!– Встань и уйди, если не нравится.Завулон слабо покачал головой:– Не могу. Сил нет. Антон, прошу… это все артефакт, сопротивляйся…Я с легкостью перевернул его на живот — он был легче пушинки и слабее ребенка. Он пытался оттолкнуть меня, дергался, но его сопротивление только больше заводило меня. Я раздвинул ноги Завулона коленом и резко ввел сразу два несмазанных пальца в его анус. Маг взвыл и забился.– Антон, не надо. Прошу, не надо…Вид Завулона, бледного, дрожащего, без рубашки и с голой задницей, возбудил меня настолько, что я не мог дольше ждать. Я вытащил член, плюнул на него, растёр слюну по всей длине и приставил орган к анусу Тёмного.– Антон, нет, - взмолился маг, - очнись, пока не стало слишком поздно!Уже слишком поздно. Я толкнулся в тело Завулона, но ничего не получилось — судорожно сжатое кольцо мышц не пропускало меня. Я навалился на мага всем телом и вновь толкнулся, вкладывая в это движение всю похоть, всю горечь и все разочарование последнего года. Несмотря на сопротивление стиснутых мышц, член стал погружаться внутрь. Кишка Завулона разрывалась, маг кричал и бился, а я входил всё глубже, пока, наконец, мой член не оказался полностью в его узком, мучительно сжимающемся от боли анусе. Мне самому было больно от трения, но вид врага, распростёртого подо мной, распалял до предела. Плечи Завулона вздрагивали. Я силой повернул ему голову и увидел слезы боли у него на глазах. Впрочем, его эмоции меня сейчас интересовали в последнюю очередь. Я почти вышел из него, но потом снова ввел член резким движением, вырывая из груди Тёмного стоны боли. Маг пытался отстраниться, но я прихватил его за бедра, фиксируя, и снова с силой вогнал орган в него. Член стал лучше скользить, и я, приподнявшись, увидел, что симпатичная попка Завулона и мой член покрыты тёмной кровью. От этого зрелища рот наполнился слюной, и я зубами впился в плечо мага с голодной яростью. Вцепившись в его плечи ногтями, я бешено заработал бедрами, яростно вбиваясь в беспомощное тело. Маг затих, больше не умолял его отпустить, и лишь стоны изредка срывались с его губ, и я слышал лишь его затрудненное дыхание и пошлые шлепки плоти о плоть.Схватив Завулона за короткие волосы, я вынудил его поднять голову, и спросил:– Нравится, сука? Нравится, когда тебя подминают под себя и рвут в клочья?Маг молчал. Тогда я добавил к члену ещё два пальца, и, когда болезненный стон Завулона затих, повторил:– Тебе нравится?– Нравится, - покорно отозвался маг.Я понял, что он говорит это, чтобы я больше не причинял ему боли; говорит это, потому что боится безумного меня. От одной этой мысли я почувствовал приближение оргазма, и, толкнувшись в порванный анус еще несколько раз, бурно кончил прямо в тело мага. Еще несколько минут я лежал на нем, придавив его к полу, и прислушивался к отзвукам оргазма в своем теле.Наконец в голове чуточку прояснилась. Я сел и окинул взглядом Завулона. Он лежал, уткнувшись лицом в пол, бледные спина и бедра были в синяках, и из его ануса все еще сочилась сперма, смешанная с кровью. Она собиралась вокруг его бедер в отвратительную лужицу, и я почувствовал поднимающуюся к горлу рвоту. Не в состоянии сдержаться, я блеванул рядом, радуясь, что не успел позавтракать, так что рвало меня только желчью. Содрогаясь в спазмах, я понял, что натворил, и осознание было столь ужасно, что я не мог с этим жить.Развоплощаться оказалось совсем не больно. Просто слабеешь и смотришь, как истончается, исчезает твое тело.Но цепкая рука схватила меня на запястье, и я потрясенно увидел серые и очень злые глаза Завулона, пронзающие меня насквозь.– Не смей, Городецкий, - прорычал маг, - ты ни в чём не виноват, это артефакт. А теперь помоги мне встать, нужно выбираться отсюда. Артефакт оставь, пусть бригада Инквизиторов с ним разбирается.Я завис в странном состоянии — одной ногой в Сумраке, другой все ещё в мире живых. Но Завулон умоляюще посмотрел на меня и сказал совсем другим, мягким и слабым голосом:– Пожалуйста, Антоша. У меня совсем нет сил, я без тебя не выберусь. Ты мне нужен.Осознание, что я могу помочь кому-то, могу что-то исправить, вернуло меня к жизни. Я натянул на Завулона его штаны, застегнул ему ширинку, поскольку его пальцы не слушались. На его плечи я накинул свою куртку. Я рывком поднял мага на ноги, и моё сердце сжалось, когда он застонал от боли между ног. Ощущения, наверное, такие, будто его там ножом кромсали. Страшно представить, как он будет объяснять инквизиторам красное пятно на светло-серых брюках.Завулон опирался на меня, и мы вместе пошли к выходу из древнего храма. От напряжения кровь потекла из носа мага, он дрожал и вис на мне, и, даже когда мы оказались за порогом и вдохнули свежего воздуха, легче ему не стало. Стоявшие в оцеплении инквизиторы нас заметили и поспешили к нам.– Артефакт… - начал было Максим, но я грубо перебил его:– Целителей сюда, быстро!Несколько магов третьего-четвертого уровня подбежали к нам, и я передал им начавшего отключаться Завулона. Целитель, сидя прямо на траве и держа голову измученного Иного на коленях, растерянно посмотрел на меня.– Артефакт блокирует силу Тёмных, Завулон почувствовал себя плохо почти сразу, как мы вошли, - мрачно пояснил я, - а у Светлых артефакт начисто выключает рассудок.Мне было сложно произнести следующую фразу, но я заставил себя:– Я ничего не соображал и причинил ему травму… сексуального характера. У него сильнейшее истощение, несколько внутренних разрывов, синяки от борьбы. Шок, наверное. И не входите в этот храм. Артефакт опаснее, чем мы думали.Я помню, как меня посадили в машину. Целители осматривали и меня тоже, а потом кто-то из бюрократов Инквизиции объяснил мне, что со мной будет разбираться Трибунал. Кажется, мне было все равно.