Часть 44 (2) (1/1)

***Но прошлое всегда с нами, оно ждет, чтобы перевернуть настоящееGossip Girl С криком он садиться на мягкую кровать и слепо шарит глазами в темноте. Она там, где-то у окна, все еще там, всегда там, дело не в квартире, дело в нем. Он слаб, он боится, он ничтожество…. Он один. Сжимает руками голову, потому что чувствует ее, чувствует ее запах, слышит ее шепот, почти ощущает, что она вот-вот прикоснется к нему. Его трясет, это конец, некуда бежать, он слышит хруст ее костей. А потом он окунается в сладкий запах ванили, когда кто-то действительно его обнимает. Пытается отбиться, борясь за свою жизнь, но не может. Будь что будет, он и правда слишком долго боролся с ней… обвисает в объятиях покойницы, проливая слезы на ее ледяную кожу, шепчет что-то неразборчивое пересохшими губами.- Все хорошо, все будет хорошо ДжиЕн, - доносится до его разума, словно из другого мира. Он хватается за ласковый голос, выбираясь из глубин своего кошмара. Ощущает, как кто-то прижимает его к себе, пытаясь успокоить, чувствует легкие прикосновение к волосам, чувствует несвойственное его миру тепло, необычное, мягкое, спасительное… Со страхом снова распахивает глаза, которые режет от тусклого света настольной лампы. Ощущает, что его на самом деле трясет, что это он холоднее всех покойников. Беспомощно обвисает в объятиях девушки.- Все хорошо, это был просто кошмар, но теперь все хорошо, слышишь? Я здесь… Он слышит, как бешено колотится сердце в ее груди, и подстраивается под этот ритм, по-настоящему возвращаясь. Испуганно отталкивается, окончательно придя в себя, оказываясь на краю большой кровати. Он боится даже взглянуть на нее, чувствуя себя обессиленным и уязвимым. Этот его кошмар был реалистичнее всех, что он видел на протяжении всех этих лет.- Держи, - принимает от нее стакан воды, понимая, что она, кажется, действительно чувствует его. Прохладная жидкость помогает. По крайней мере, набраться храбрости.- Прости, если испугал, - наконец, выдавливает из себя. Он точно не знает, откуда, но уверен, что она хмурится, пытаясь заглянуть ему в глаза. Не поднимая глаз от полупустого стакана, он чувствует, как она снова оказывается рядом.- Ты в порядке?- Я просто много выпил.- Ты звал кого-то во сне…- Просто кошмар.- Ты можешь поделиться этим со мной, - она тяжело выдохнула, ее голос едва ощутимо дрожал. Он поднял на нее глаза, пытаясь разобраться в переливах шоколада где-то глубоко в ее радужной оболочки. Он не видел ее мыслей, но она была открыта. Ему вдруг так отчаянно захотелось поделиться хоть с кем то, взвалить эту тяжесть еще на кого-нибудь… он устал, правда устал быть один. И в ее глазах читалась готовность разделить с ним все, чем бы это ни оказалось…*** Вдох. Выдох. Просто привычные движения. Все, что повторяется изо дня в день. Слова, люди, мысли – однообразное серое пятно, лабиринт из которого нет выхода. Да и искать его уже не хочется, или просто нет сил. Нет сил принять и понять этот мир, хотя бы его маленькую толику, нет сил различить себя в этом сером пятне. А потом взрыв. Секундная вспышка. Слишком яркая, настолько, что приходится зажмурить глаза, чтобы не ослепнуть, потому что никогда прежде не видела такого яркого света. Немного погодя, открыв глаза, больше не видишь ничего, кроме него, этот свет заполнил собой все, прогнав серость, оставив ее где-то за пределами ослепительной белизны и сияния сафитов. И ты больше не можешь дышать. Задержи дыхание, чтобы навсегда сохранить в себе этот момент. Момент, когда все вокруг вдруг обрело смысл, когда каждое движение вдруг стало значимым. Знаешь, просто знаешь, что это начало. Начало конца. С первой же секунды чувствуешь, как рассыпаешься, перестаешь существовать. Как только свет погаснет, как только перестанет светить в твою сторону, ты развеешься по ветру, как прах, словно тебя никогда и не существовало. Боишься, потому что не знаешь, что происходит. Сердце так часто бьется, что становится слишком больно, ноги подкашиваются и голова идет кругом. Ловишь каждое движение, каждый взгляд и вдох. Живешь и дышишь им. Что-то медленно разливается по твоему телу, уверенно завоевывая каждый сантиметр плоти, заполняя собой каждую клеточку просыпающегося тела. Это больше, чем что бы то ни было, все это – ты, ты состоишь из этого чувства и начинаешь замечать, как дышит мир вокруг. И сама дышишь ЕГО существованием, чувствуешь его, даже не прикасаясь, потому что знаешь – так и должно быть. Появилась причина открывать глаза каждое утро – это больше не отточенное движение. Появился смысл в жизни, которой не существовало. И вместе с тем осознание – то, чем ты только начала жить – глупые мечты и надежды, которым никогда не суждено сбыться. Смеешься, потому что знаешь – это не имеет значения. Потому что засыпаешь и просыпаешься с мыслями о нем. Яркая звезда, ослепительно сияющая на небосклоне. Если подойдешь слишком близко – сгоришь. Сияющее создание. Улыбчивый мальчик с поникшими от усталости плечами. Не имеешь понятия, чем именно он занимается, но беспокоишься из-за его хронической усталости и темных кругов под глазами. Видишь, как мало он ест и как неважно учится. Боишься подойти и заговорить просто потому, что он очень сильно отличается от всех одноклассников и сверстников, которые когда-либо встречались на пути. Улыбчивый мальчик с по-взрослому усталыми глазами. Улыбчивый мальчик с потрясающей улыбкой. Видишь, как он клюет носом на уроках, видишь, как сосредоточенно смотрит в лист с контрольной и подсовываешь ему записку с решением, чтобы он получил хотя бы ?хорошо? и сожалеешь, что и сама не слишком сильна в математике. Получив бумажку, удивленно оглядывается вокруг, ища спасителя, но ты только опускаешь голову ниже, делая вид, что контрольная интересует тебя больше всего на свете. А потом сама получаешь ?пару?, потому что, наблюдая за ним, забываешь заполнить свой листок. Чувствуешь, что после школы он просто исчезнет, поэтому дорожишь каждой минутой рядом. По-прошествии пяти лет так ни разу не хватило храбрости просто сказать ?привет?. Разрывается сердце, когда наблюдаешь, как очередная ?нуна? его отшивает. Глупые, просто не видят, какое сокровище он на самом деле. Случайно побывав на концерте, где он выступал с каким-то популярным исполнителем, вдруг понимаешь многое в нем. Понимаешь и принимаешь его мечту, впитывая ее в себя. Осознаешь, но ничего не сможешь на самом деле сделать, но клянешься, что сделаешь все, что бы ни потребовалось. И сходишь с ума от счастья, когда он дебютирует. Потому что видишь, как он светиться от счастья, сделав такой большой шаг к своей мечте. Такой огромный шаг от тебя. Да ты никогда и не была рядом, а сейчас все стало только сложнее. Деньги – способ родителей откупиться за одиночество – то, что нужно, чтобы всегда быть рядом. Каждый концерт, фан-встреча, прес-конференция, автерпати – не пропускаешь ни одной. Не сводишь с него глаз, и иногда кажется, что он смотрит на тебя. Отчаянно хочется, чтобы он увидел в твоих глазах все, что твориться внутри, но не уверенна, что он поймет. Потому что сама не понимаешь. Наблюдаешь за тем, как весело он улыбается, и как веселится в клубах в компаниях многочисленных девушек. Боишься подойти к нему, ни за что в жизни не подойдешь, так и не изменилась. Сцена – зрительный зал. Даже не таком расстояние его сияние слишком яркое, твой щит из множества тел фанаток не защитит тебя от его пламени. Медленно и верно тлеешь, готова воспламениться от любого неаккуратного прикосновения. Наблюдать – тебя устраивает это. Просто одержима. Просто снова наблюдаешь за тем, как он устало ссутулится, за его тяжелыми вздохами и безразличными взглядами. Так и не изменился, остался таким же потерянным мальчишкой, каким был в школе. Разрываешься между желанием помочь и остаться в живых. Просто не уверенна, что сможешь помочь или понять. А потом вдруг замечаешь, что что-то изменилось. Что теперь для вас привычно – перекидываться взглядами, уверенна, что он знает, что ты рядом. Вселяет надежду и тут же разбивает тебя вдребезги, будто нарочно проверяя на прочность. Рядом с ним чувства достигают апогея, ты уже давно не дышишь, тело напряжено, но это и есть счастье. Смотря на него, хочется улыбаться, как бы мерзок он ни пытался казаться. Хочется верить в то, что ты заставляешь его задуматься, но понимаешь, что как бы близко не очутилась – никогда не будет достаточно близко. И тогда все вдруг теряет смысл, а потом обретает его снова. Обретает, разбивая тебя о короткое и бесцветное ?Привет?. POV ДжиЕнОн узнавал ее. Нежное пятно в пестрой толпе. Она всегда приходила на все концерты и выступления, она всегда была рядом. Глупо, но он, кажется, чувствовал себя защищенным, когда знал, что она в зале. Она казалась ему знакомой, эта необъяснимая грусть в ее глазах. Когда остальные смотрели на него с вожделением, она источала нежную печаль. Будто знала что-то, чего не знал он. Он на самом деле не знал ее имени. Никогда не спрашивал и даже не задумывался об этом. Восходящая звезда Кореи, зазвездившиийся мальчик, переставший ценить все вокруг, кроме самого себя. Он просто не считал важным такую пустяшную вещь, как имя. Она любила. Любила так преданно и безвозмездно, что он задыхался. Потому что это все, чего он так тщетно искал все эти годы, натыкаясь на отказы и разочарования. Испугался, потому что думал, что никто и никогда не сможет полюбить его сильнее, потому что чувствовал, что не ощущает ничего. И поэтому придумал, что любит тоже, придумал, что влюблен, хотя это была просто одержимость. Совершено ее не зная, он просыпался с мыслями о ней, и это раздражало. Раздражала печаль и неприступность, чувство, будто она считает его совершенством. Он видел ее любовь, и понимал, что должен полюбить тоже. Это не было его желанием, просто решение. Решение поступить, как всегда. В конце концов, он был просто потерянным мальчишкой, но не до конца осознавал это. - Привет. С этого началось что-то. Что-то, что с самого начала было глупой игрой, принятой слишком серьезно. Вместе с ней он прожил целую жизнь. Жизнь, наполненную обязательствами и невысказанными мыслями. Придуманными чувствами, взглядами, в которых они открывали друг другу целые Вселенные и немногосложными пустыми фразами, в которые каждый из них боялся вложить что-то настоящее. И ее большие печальные глаза на белоснежном мраморе кожи. Близко. Слишком близко он подпустил ее к себе. Так, как не подпускал еще ни одну женщину. И ему нравилось это ощущение, чувство, будто он обрел целый мир. Медленно поглощая, она вливалась в его жизнь, оставляя в ней тонкий аромат своих духов. В один момент он даже подумал, что хотел бы прожить с ней всю жизнь, но она будто сама не позволяла ему зайти капельку дальше. Будто существовала грань, перейдя которую, она перестанет существовать. Она раздражала безропотным подчинением. Он не хотел, чтобы она принимала его таким, какой он есть, и поэтому делался мерзким назло. Но она никогда ничего не говорила, выводя из себя. Никто не знал об этой связи, но они были связаны. Это было наваждение. Так многое хотелось сказать друг другу, но все слова застыли на языке, так и оставшись помыслами. Так многим хотелось поделиться, но оба решили оставить все при себе. Она, конечно, подозревала, что это всего лишь очередная его попытка загнать себя в рамки той маски, которую он для себя придумал. Но он и понятия не имел, что это значило для нее. Вокруг, кажется, все превратилось в безумие. Аромат духов, табака и крепкого кофе. Он будто окончательно потерял крышу от осознания того, что будет у нее первым, но она всего лишь одобрительно поцеловала его в висок, поддаваясь вперед. Он помнил и ощущал каждый сантиметр ее податливого тела, пытаясь запомнить его, запомнить сладкий аромат цветов на ее коже, запомнить каждый стон и полуулыбку. Она дышала страстью, была ее, отдавшись ему целиком и полностью, а он даже не понял, насколько глубоко все это было для нее, даже не понял, сколь многим обладал в ту ночь. И подумать не мог, сколь многое разрушает и создает. Закуривая сигарету и развалившись на мягком кресле напротив большого окна, он лениво наблюдал за тем, как она одевалась. Он хотел, безумно хотел, чтобы она осталась, но побоялся сказать ей. Она была так прекрасна, что он не мог отвести от нее глаз, от ее бледного тела, освещенного ночными огнями улицы. Он ловил каждое плавное движение, видел, как она зябко поежилась от ветерка, ворвавшегося в открытое окно, ощущал этот особенный запах, которым пропиталась комната, они оба. И нежное персиковое платье, которое он любил, но никогда не говорил ей об этом.- А знаешь, оппа, - вдруг сказала она, и это был на самом деле первый раз, когда он слышал ее голос. Слышал по-настоящему.- Знаешь, я ведь с самого начала любила тебя… Он видел ее глаза, видел ее глаза в воцарившейся вокруг темноте, и в них видел невообразимую печаль, будто она разлилась где-то там, среди радужки ее темных глаз и поселилась, пропитав насквозь.- С самого начала, с тех пор, как вошла тогда в аудиторию в средней школе, сразу обратила внимания на тебя, ты с самого начала был для меня особенным. По-настоящему, понимаешь? Я знала, что у тебя все получится, - она печально улыбнулась. Такая красивая в тонких переливах нежного шелка.- И мне правда плевать. Я просто очень люблю тебя, на самом деле люблю, - сделала несколько невесомых шагов к нему, легонько прикоснулась губами ко лбу и вышла. Он заворожено смотрел на оконный проем, туда, где она только что стояла. Смотрел, не до конца понимая, что она ушла. Борясь между отчаянным желанием вернуть ее, крепко прижать, и собственной гордостью и высокомерием.Pov … Скоро светало, и в воздухе уже чувствовался тот особенный запах свежести, который можно уловить только по утрам. Запахнув пальто, несмело выходишь из подъезда, вдыхая полной грудью. Делаешь несколько шагов вперед, нужно словить такси и как можно быстрее добраться домой. Или вообще куда-нибудь. Идти слегка больно, неприятно, еще чувствуешь это саднящее чувство внутри, и ежишься от удовольствия. Сейчас, в этот момент и до конца своих дней, ты – самая счастливая женщина на свете. И больше ничего не важно, на самом деле. На дорогах только начали появляться машины, а людей вообще нет. Делаешь еще несколько шагов вперед и останавливаешься на последнем рубеже тени от большого дома, из которого только что вышла. Не глупая девочка, прекрасно понимаешь, какие неприятности можешь ему доставить, поэтому стараешься быть максимально осторожной и уверенной, чтобы не привлечь внимание. Но как только выходишь к дороге, делаешь ошибку. Там, в небольшой машине, припаркованной у дороги, замечаешь несколько теней. И встречаешься взглядом с девушкой, сидящей за рулем. Встречаешься, и узнаешь, понимаешь, что и сама узнана. Знаешь их, этих троих. Быстро прячешь глаза, опуская голову, словно провинившийся ребенок, сердце выскакивает из груди, делаешь несколько шагов, слишком быстро, и шикаешь от боли, инстинктивно прижимая руку к животу. Бросаешь беглый взгляд на машину, и, кажется, будто видишь в глазах одной из них ярость. Собираясь с силами, которые вдруг покинули, начинаешь перебегать дорогу по ровным белым линиям пешеходной полосы. И только на секунду поворачиваешь взгляд на яркий свет где-то справа. Такое ощущение, будто кто-то подарил крылья, просто внезапно обрела их, воспарив в прохладном утреннем воздухе. Легкое ощущение небытия и острые иголки, слишком резко пронзившие еще расслабленные мышцы. Странный солоноватый привкус железа. В легких вдруг стало недоставать воздуха, их внезапно словно что-то сдавило, но губы расплылись в улыбке. Каким-то желанным был этот секундный полет, слишком ожидаемой эта боль. Противный шлепающий звук и хруст, казалось бы, слишком громкий, он не должен быть таким. И разочарование. Все должно быть совсем не так. Холодно, вдруг стало слишком холодно, но единственное, что ощущалось достаточно ярко – саднящее ощущение внутри. Те же кошки скребли в душе, и, на самом деле, это было уже невыносимо. И все равно, все должно было быть не так, ты не знала, как именно, как именно будешь жить дальше, но ты собиралась жить, и тебя пугала внезапно воцарившаяся тьма. А потом понимаешь, теперь, когда все надежды разрушены окончательно, а мечты исполнены, все, что с тобой происходит – ты спланировала сама. Нет, на самом деле ты хотела этой тьмы, тебе нравятся ее бархатные прикосновения. Видеть мешало что-то липкое, но, набравшись сил, все равно посмотрела. И показалось, будто там, в тени большой многоэтажки, стоит он. Стоит и улыбается той самой потрясающей улыбкой, которую ты полюбила еще в средней школе, той самой, единственной, которая никогда не изменится. Ты хотела улыбнуться в ответ, как всегда мечтала, но почему-то просто как обычно посмотрела на него, вложив во взгляд все, что чувствовала, снова решила, что правда не нужна.- Какого черта? Что ты наделала, СоРа?- Я не хотела… ты же видела, она вышла от него и я…- И ты решила ее прикончить? Твою мать, она не дышит!- Я не хотела… Pov ДжиЕнПодготовка к очередному выступлению начиналась рано утром, и скоро за ним должны были заехать. Сомнения все еще терзали, но он был уверен, что любимая работа затмит все мысли и переживания. Только вот нужно ли было забывать? Он всегда забывал, не обращал внимания, так почему же в этот раз все хотелось сделать по-другому? Залезая в большой черный фургон, коротко кивнул Дэсону и Тэяну, и побыстрее воткнул наушники, чтобы настроиться на нужный лад. Когда они выезжали со двора, его внимание привлек яркий свет огней машин скорой помощи и полиции. По просьбе нескольких полицейских, водитель остановил фургон, чтобы ответить на несколько вопросов, а он слегка приоткрыл окно, заинтересованно наблюдая за тем, что происходит. Не смотря на ранний час, вокруг красной ленточки столпились зеваки, которые, качая головами, о чем-то перешептывались. Несколько медиков вытаскивали большие каталки из машины. Асфальт был в чем-то темном, в какой-то жидкости, которая отражала свет фонарей. Неподалеку несколько медиков успокаивали трясущуюся в истерике девушку. А в темной луже, криво и совершенно неестественно лежало тело. Тело, смотрящее прямо на него огромными темными глазами, полными необъяснимой и такой родной печали. Мало кто знал, что произошло на самом деле, но он знал. Несколько сумасшедших сасэн (?) фанаток, всегда следивших за ним, давно приметили ее. И, увидев, как она выходит из его дома, одна из них, в состоянии аффекта, просто нажала на педаль газа, когда девушка переходила дорогу. Позже эта девушка все же призналась, что действительно хотела ее убить, и ни минуты не раздумывая, сделала бы это снова. Все обставили как простое ДТП, но он знал правду. Он боялся, маленький мальчик, загнанный в угол. Сам обрек себя на одиночество, не подпуская к себе никого, боялся боли, боли и ее печали, которая словно поселилась в нем самом. Он знал, что виноват, потому что в его силах было сделать все по-другому, он мог, но не стал, потому что уже тогда боялся этой близости. Никто не чувствовал, но он в самом деле закрылся, руша все, что пытался начать, закрылся, наполнив себя воспоминаниями о ней. Он сам создал свой кошмар. А ведь он даже не знал ее имени.*** Она ни разу так и не посмотрела на него, пока он говорил. И он боялся того, что она скажет, ведь он никому и никогда прежде не рассказывал этого.Девушка тяжело вздохнула, и, не поднимая глаз, обняла, крепко прижимая к себе. Ему вдруг стало так тепло, словно весь лет внутри моментально растаял. ДжиЕн просто закрыл глаза, зарываясь носом в волосы девушки, сладко пахнущие ванилью.