Глава 2 (1/1)

***— Доброе утро, Тина, что-то давно мы с тобой не общались. Не бойся, это твой старый знакомый Воланд. Хотя почему же старый? Разве у вечности есть мерки? Так, я чувствую твое негодование, и это, дай угадаю, из-за недавнего стрельбища, не так ли? Дыши глубже, я не собираюсь причинять вред. Да, ты первый раз в жизни держала в руках настоящее оружие, а потом этими же руками нажала на курок, но всему когда-то нужно учиться. Чувствуешь эти изменения в себе? Они прекрасны, Тина…***Я уже почти смирилась с тем, что никогда не справлюсь с ?болезнью?. И, кажется, вряд ли когда-нибудь смогу принять себя такой… такой свободной и беспечной. С каждым днем, проведенным в Рунгхольте, я меняюсь, в этом Воланд прав, но кто сказал, что эти изменения в лучшую сторону? Да, я стала чувствовать себя намного счастливее, когда из жизни исчезли правила, но отсутствие законов равно хаосу, глупо отрицать. Страшнее всего— отсутствие всякой морали и принципов, ведь без них человек тонет в пучине ненависти и злобы. В моей голове сейчас полная неразбериха в связи с огромным потоком информации. За прошедший месяц я узнала об этом мире больше, чем за всю свою жизнь, и владение такими знаниями рождает еще больше вопросов. Например, как так вышло, что Воланд, будучи создателем проклятия, не имеет возможности его разрушить? Кажется, будто он попросту не хочет этого делать.В комнату без стука входит Дан, тем самым прерывая мой сеанс с мнимым ?психологом?.— Вау, вот это я понимаю дьявольский прикид! — искренне удивилась я, увидев на нем новенький фрак, — а куда это мы собрались такие нарядные, а? — Если я скажу, что в ад, то ты сильно удивишься?— Не думаю. А что, система доставки Воланда на Землю сломалась? Или межгалактическая почта потеряла груз? Зачем тебе туда? — мои вопросы со скорость света летели в Дана, что тот даже и не успевал давать на них ответы. — Да так, хочу навестить одного твоего нашего знакомого. — Кого это? — я встала с кровати и подошла к мужчине, чтобы поправить его галстук, — неужели за сотни лет ты так и не научился их завязывать? — Я ждал того, кто с удовольствием мне в этом поможет, — с нежной улыбкой произнес он, — но не учел, что поиски могут затянуться на 4 века. А проведывать я поеду Марка. И даже не смей злиться! Я знаю, как ты ненавидишь его за все это, но мне нужно с ним поговорить.— Я и не собиралась, честно, но, — он с небывалым интересом вглядывается в мои глаза, пытаясь заранее узнать, о чем же я подумала, — но, можно мне поехать с тобой? Пожалуйста…— Тина, я, конечно, догадывался, что город меняет тебя, но, чтобы настолько. Недавно ты боялась поверить в существование Дьявола, а сейчас на полном серьезе просишь устроить тебе экскурсию по аду? Зачем тебе туда? — Ты сам знаешь ответ! Да, я хочу увидеть этого Марка и то, что с ним сделал Воланд! Я хочу увидеть лицо этого мерзавца, а лучше лично принять участие в его пытке, — в моих глазах мелькнул призрачный огонек, и Дан его заметил.— Тина, нет, только не это! Прошу тебя, солнце, не теряйся. Я вижу, как ты меняешься с каждым днем, и тебе совершенно не идет жестокость. Никогда не поддавайся влиянию Воланда, держи самообладание даже тогда, когда он давит на больное. Чем чаще ты слышишь шепот Дьявола, тем быстрее превращаешься в его жалкое подобие. Я не могу взять тебя с собой ради твоей же безопасности, — он положил руки на мои плечи и легонько сжал их, а в глазах читалось искреннее беспокойство и… сочувствие, — за тобой присмотрит Дима, пока я буду далеко. И чтобы без глупостей, поняла?Как только я закрываю глаза, чтобы насладиться моментом, Дан внезапно исчезает. Я больше не чувствую его рук и пристального взгляда, направленного прямо в душу. Я опять осталась одна в этой чертовой комнате наедине со своими мыслями. Мы знакомы совершенно недавно, но такое чувство, что я знаю его ?вечность?. Нашу ?вечность?. Он единственный в городе, кто понимает меня, потому что сам такой же. Дан не выбирал себе судьбу, за него ее выбрал Воланд, но, удивительно, что в его речи нет ни грамма обиды на Дьявола. Меня иногда искренне удивляет его способность к всепрощению. А я… я готова убить Марка за такой ?подарок? в виде мнимого бессмертия. Даже сейчас я ощущаю столь ?грязное? желание на подсознательном уровне. Пока этот зануда вместе с Воландом пошли в местную ?баню?, у меня есть шанс прогуляться по городу. Надеюсь, Дима составит мне компанию. Завершив размышления, я быстро собираюсь и буквально вылетаю из своего временного пристанища навстречу приключениям. — Дима, — кричу я, пытаясь высмотреть в толпе ?проклятых? знакомое лицо, —Дима, черт его возьми, где ты?— Какие люди? А что, ?папочка? уже отпустил на волю? — с сарказмом спрашивает он и кладет на стол только что заточенные метательные ножи, — или ты просто хочешь пострелять? — ?Папочка? решил променять меня на мерзкого старикашку во фраке, — с ноткой обиды произнесла я и села на барный стул, — А я, чувствуя недостаток внимания, решила прийти сюда. Не помешаю?— Эх, такого парня потеряли! — Дима артистично закатил глаза и засмеялся, — Да шучу я! Не отдадим мы твоего Данчика в ?нежные? ручки смерти. Кажется, мой смех было слышно на другой части города. Никогда бы не подумала, что существуют такие забавные ?дьяволята?. Быть может, Дима еще слишком молод и не до конца понимает значения слова ?вечность?, но сейчас он ведет себя как маленький ребенок, для которого мир — сплошная комедия. Глаза парня наполнены азартом и жаждой новых эмоций, в этом и заключается ЕГО понимание свободы. Дима счастлив, осознавая, что в рукавах держит не пару десятков лет, а целую тысячу, а то и миллион, но порой эти мысли также доставляют некий дискомфорт. Это видно, когда он шутит. Образ клоуна— всего лишь защитный механизм. — Дим, а у тебя есть что покрепче? — Например? — он внимательно рассматривает полки, словно ищет что-то конкретное, — Как думаешь, Дан снесет нам голову, если мы откроем его любимое вино?— Неужели? В мире есть вещи, которые он любит больше, чем себя? Давай, разливай, пока этот кудрявый зануда не вернулся…Вот так и начался наш ?мрачный? вечер. Два ?мертвеца? пытаются сделать вид, что они живее всех живых, при этом вливая в себя литрами алую жидкость, чем-то напоминавшую свежую кровь. Пьяный разговор обладает наибольшей честностью, с этим невозможно спорить, ведь если бы это было не так, то вряд ли новоиспечённый ?дьяволенок? решился бы на подобные откровения. — Знаешь, Тина, никогда бы не подумал, что буду так безбожно опустошать с тобой городской бар. Ты же не просто так пришла именно сюда? Тебя что-то тревожит? — Это так заметно? —мужчина, сидящий напротив меня, утверждающе кивнул, — я с детства ненавижу любые признаки жестокости, но, когда Дан привел меня сюда, то страх будто бы испарился. Не понимаю, о чем я думала в момент выстрела. А сегодня он еще и отчитал меня как подростка из-за того, что я лично хотела свернуть Марку шею. Ты, вероятно, слышал о нем. Честно, сложно поверить во все эти истории о ?проклятых?, Великой войне, и в глубине души я до сих пор надеюсь, что ты, Воланд, Дан — плод моего разыгравшегося воображения. Однако с каждым днем даже подобная теория сходит на нет. Дим, я своими глазами видела, как выстрелила Дану прямо в грудь, понимаешь?— Тин, хочешь правду? Я не верил во всю эту чушь около пяти лет, а потом, когда Воланд безжалостно толкнул меня в пропасть в качестве доказательства, пришлось принять правду… Разве есть более адекватное объяснение тому, что человек, пролетев порядка тысячи метров, остался жив?— Дан сказал, что тебе нет даже сотни, следовательно, ты так же, как и я, знаешь об этом мире немного. У меня появилось сумасшедшее предложение, а, учитывая тот факт, что мы достаточно пьяны, то ты вряд ли сможешь от него отказаться, — я посмотрела на мужчину умоляющим взглядом, будто бы подстрекаю его на ограбление национального банка, но, на самом деле, лучше бы мы ограбили банк, чем покинули город…Кто бы мог подумать, что барьер, о котором говорил Дан, — это не просто формальность. Рунгхольт находился под каким-то куполом, и, выйдя за его пределы, мы увидели подобие миража. Уютный городок исчез, а на его месте оказалось Северное море. Находясь около месяца в ?заточении?, я много читала, особенно об истории Рунгхольта. Город раньше принадлежал датскому герцогству Шлезвиг, а сейчас его территория считается частью Германии. Он был затоплен, когда штормовой прилив, более известный как Грете-Мандренке, обрушился на побережье с 15 по 16 января 1362 года. Вероятнее всего, покидая купол, мы оказались на берегу этого самого моря, а где-то там, под толстым слоем воды, и покоится прежде великий Рунгхольт. Получается, барьер, про который нам рассказывали, — это иллюзия для простых смертных, чтобы они не задавали лишних вопросов. — Так, а вот сейчас становится гораздо интереснее, — я отпиваю вино прямо из горла бутылки и с азартом обращаюсь к Диме, — Слушай, вряд ли же тут совершенно никого нет, да? Может попробуем вызвать такси? — Прям блещешь гениальностью, Тин. И что ты скажешь таксисту? Мы напились до беспамятства и оказались на берегу Северного моря, но тем не менее заберите нас отсюда и отвезите домой, а то наш добрый ?папочка? во главе с Сатаной будут сильно ругаться?— Не будь так категоричен! Возможно, тут недалеко есть какой-нибудь туристический городок. Давай пройдемся, может и найдем кого-нибудь.— Эй, а дальше что? Попросишь у прохожего телефон, чтобы позвонить Воланду?Его откровенный стеб уж начинает злить, ведь я хотя бы пытаюсь сделать что-то полезное, а это пьяное чудовище только и умеет издеваться! Дан, если ты меня слышишь, чувствуешь или что там еще умеют ?проклятые?, то приди и сверни ему шею, пожалуйста. Надеюсь, что ты, мой дорогой друг, вдоволь нагулялся по аду, и теперь судорожно ищешь нас в этом чертовом мире. Спустя час мы дошли до какого-то прибрежного кафе, где туристы культурно проводят время. Дима, не задумываясь, рванул туда. Видимо, он совершенно забыл тот факт, что у нас нет ни цента! Но это же не беда, так? В мою и без того мутную головушку пришла гениальная мысль: ?Раз мы бессмертны, то нам можно абсолютно все, не так ли?? Да, все-таки лучше бы мы ограбили банк, чем бар…