Ночь. Погоня (2/2)
- В общем, я Макавити знаю давно, но ни разу не слышал, чтобы он где-то здесь куролесил. В доках – вовсю, в Сохо, возле театров, на Сент-Джеймс, на вокзале, но не здесь.
Джелли хмуро переглядывались. Поиски, поначалу казавшиеся такими перспективными, заходили в тупик. А главное, обвинить Мангоджерри в сокрытии какой-то информации не получалось никак: на Свалке умирала его сестра, и он мог бы лгать когда угодно, но не сейчас. Это понимали все. Молчание становилось все более вязким, пока его вдруг не прорезал нежный голосок Александрины: - А может, он тут просто живет? Ну, тот, кого вы ищете.
- Нет, детка, - Деметра с трудом сдерживала раздражение. – Мы знаем, где живет Мистофелис. Не здесь.
- Да нет же, другой! Как же вы его называли… а, Макавити! Может, здесь его дом и люди? - Макавити – домашний кот? – расхохотался Рам Там Таггер. – Блестяще, крошка, просто блестяще! Великолепный абсурд! - И спит на коврике у камина, - фыркнул Алонзо. - Нет, в кресле перед телевизором! - И на ужин пьет теплые сливки! - Пока люди вычесывают ему репьи из хвоста! Мангоджерри смотрел на зашедшихся нервным смехом сородичей без тени веселья. И вовсе не из-за обиженно надувшейся Александрины. Да, на первый взгляд, домашний Макавити – это презабавная нелепица. Но если допустить… - Манкустрап, - прошептал он, кивком отзывая предводителя в сторону. – Слушай меня внимательно. Очень возможно, что малявка случайно попала в точку. Я ничего не слышал о делах Макавити в Клеркенуэлле, хотя сам знаешь – он чуть ли не по всему городу гремит. Если он именно это место не засвечивает, есть шанс, что оно для него ценно. А если и правда дом? Представить невозможно, что у него может быть человек, вон как наши ухохатываются. Это же идеальная берлога получается, понимаешь? Рядом с человеком он невидим, потому что никому и в голову не придет его там искать. Манкустрап насторожился. - Звучит так нелепо, что даже похоже на правду. Ты видел здесь на улицах каких-нибудь котов? - Видел. Они вряд ли из банды: толстые и ленивые, даже не пошипели на меня толком, когда я мимо пробегал. Среди бойцов Макавити таких не держит, это точно. Кстати, можно же у Деметры спросить, пахло когда-нибудь от Макавити жильем или нет… Ты что так уставился? У меня хвост на лбу вырос? Манкустрап и впрямь смотрел на него округлившимися глазами, в которых все ярче разгоралось негодование. - Ты не понимаешь?!
- Да что я сказал-то? Дуэль взглядами длилась несколько секунд, затем Манкустрап безнадежно махнул лапой и сел. - Сгинь, Джерри. Вот просто сгинь. Проводи свою новую подружку домой, пока она не решила, что тут становится слишком интересно. И запомни: если ты хоть заикнешься Деметре насчет ее прошлого, хвоста у тебя не будет ни на лбу, ни там, где ему положено быть. Я тебе его лично оторву.
- Вот и подавай вам идеи, - оскорбленно фыркнул Мангоджерри, разворачиваясь к нему помянутым хвостом. – Александрина! Все, прогулка закончена. Домой пора. - Идеи у тебя дельные, - сказал ему в спину Манкустрап. – Только почему-то ты при умной голове все равно дурак редкостный. Под лапами мелькали асфальт, жухлая трава, влажный песок и снова асфальт. Мангоджерри несся вперед, не слишком заботясь, как за ним успевает его спутница. Ночь, машин мало, не отстанет как-нибудь.
Но Александрина, еще недавно казавшаяся вполне бодрой, отставала, и отставала все сильнее. Наконец ее жалобный писк донесся настолько издалека, что пришлось остановиться и вернуться: еще потеряется опять, у нее это здорово получается, ищи ее потом.
- Ну что еще? – раздраженно осведомился он. – Нам по прямой две минуты, и все, ты дома, отдыхай хоть неделю! - Я устала! Я очень-очень устала, у меня плечо болит, и мне страшно, когда ты так далеко убегаешь. Не убегай, пожалуйста. Ведь ничего же не случится, если мы немножко пройдем шагом? Выражение мордочки у нее было самое что ни на есть несчастное, но в глазах светилось лукавство, и до Мангоджерри дошло. Она же просто-напросто хочет, чтобы со всех окрестных крыш было видно, как ее чинно и неторопливо провожает домой взрослый кот!
- Случится! – рявкнул он. – Если ты не зашевелишь лапами порезвее, то я возвращаюсь прямо отсюда, и добирайся домой как хочешь, ясно? Александрина смотрела на него потрясенно. Голубые глаза медленно наливались слезами. - Как… грубо… - прошептала она. Рехнуться можно, какие все нежные, одной вопрос не задай, второй слова не скажи! Прямо не кошки, а майские ландыши на тонких стебельках! Так, Джерри, стоп, вдохнул-выдохнул.Малявка ни в чем не виновата, она вообще не знает, что Тиза при смерти. Она просто… просто малявка. И пытается неумело и не вовремя кокетничать. Во всем виновен только ты один. И в том, что она вообще оказалась на улице, тоже. Потому что если бы ты привел Мистофелиса не в засаду, а куда обещал, Виктория бы сразу перестала хандрить. Из-за тебя умирает Тиза, и из-за тебя всхлипывает, поджимая лапу, уставшая и ни за что обиженная Александрина.
- А если, - все-таки получилось выдавить добродушную улыбку – мол, это он не всерьез пугал, понарошку, - ты мне немного поможешь и я сегодня все успею, то обещаю: через пару дней я за тобой забегу и проведу тебя по самым отличным чердакам и подвалам, и даже с кем-нибудь подерусь в твою честь. Годится? Тогда побежали. Кошечка еще пару секунд выдержала паузу, делая строгий вид, но все-таки кивнула и резвенько подхватилась с места. Вот и славно. Окно все еще было приподнято. Мангоджерри первым запрыгнул на подоконник, машинально осмотрел запоры и покосился на Александрину не без уважения. Сообразить, как их вскрыть даже изнутри – довольно неплохо для новичка. - Как думаешь, тебя хватились? - Не знаю, - она изящно уселась рядом, мечтательно глядя в небо (смотрите, смотрите все, вот я сижу на подоконнике, и настоящий взрослый кот так близко, что наши усы почти соприкасаются). – А что? - Сможешь снова открыть окно, если придет один кот? Александрина моргнула и уставилась на него разочарованно. Финал романтической прогулки представлялся ей явно не таким. - Я не доверяю незнакомым котам, - объявила она. – Я их теперь вообще боюсь. - Ну меня же не боишься. - Но ты же знакомый!
Ну да, прямо от носа до хвоста знакомый. Ох, малявка, не вываливайся ты снова из окна, пока не повзрослеешь.
- Кроме того, ты милый. Не всегда, но милый. И красивый. Мангоджерри поперхнулся. Вот уж кем-кем, а красавчиком он себя сроду не считал. Это к Таггеру, пожалуйста, а он, когда дело шло к обольщению очередной кошки, ставил вовсе не на внешность и не прогадывал.
- Это будет знакомый Виктории, - уточнил он, откашлявшись. – Она ему очень обрадуется. И он скажет, что от меня, так что не бойся. А теперь дуй домой, быстро. В голубых глазах сияли и надежда, и упрек. Ах да, романтический финал. Без него никак. - Прогулка по чердакам с меня, - заверил Мангоджерри, торжественно лизнул с готовностью подставленный серый нос и соскочил на землю. Нежный вздох Александрины сопроводил его прыжок, но он выкинул ее из головы раньше, чем прозвучал щелчок опустившегося окна. Он мчался назад, к перекрестку, привычно перелетая ограды, уворачиваясь от машин и ровными мощными прыжками пересекая открытые пространства. Наплевать, как встретят его Джелли, наплевать, что там будет ворчать Манкустрап и шипеть Бомбалурина. Его – лично его – погоня за Макавити наконец-то началась.