Глава 2. (2/2)
Сасори поднял глаза и увидел склонившегося над ним длинноволосого блондина с косой чёлкой, закрывающей левый глаз. В этом полуразрушенном зале он казался чем-то неприемлемым, как яркий луч солнца, чудом пробившийся в пыльный подвал заброшенного здания; его надутое от возмущения лицо никак не вязалось с окружавшим парочку пейзажем.Красноволосый с трудом разлепил сухие губы.— Я в порядке, — с трудом выдавил он.— Да что ты? — его друг привычным жестом поправил чёлку и ехидно усмехнулся. — А по тебе не скажешь.— Дей, прекрати! — Сасори резко выпрямился и ударил ладонями по деревяшке, ошибочно именуемой скамейкой, заставив парня от неожиданности отшатнуться. — Ты прекрасно знаешь, что это мой... наш последний шанс выбраться из этого дерьма!
Блондин, несильно толкнув бедром, подвинул его на узком сиденье и присел рядом, приобняв одной рукой, нисколько не смущаясь последовавшей за этим непечатной лексики — он сделал это слишком резко.— Да пойми же ты, наконец, что это будет нереально, если тебя упекут в больницу. Ты и так тренируешься до полного измождения, этим ты не добьешься ничего, кроме увечий, — растягивая слова, сказал Дейдара.— Дей, ты помнишь своих родителей? — вдруг спросил юноша, поднимая голову.— Причем здесь это? — блондин нахмурился.— Мы здесь — никто. Просто бродячие псы, и обращаются с нами так же. Неужели ты хочешь такой жизни? Кутаться в жалкие тряпки, чтобы зимой не умереть от холода, давиться подобием еды, ходить, пугаясь каждого шороха? Нет, Дей, я не хочу такой жизни.
— Как будто я не понимаю, — в голосе друга послышалась обида.
Юноша недовольно отстранился и, с хрустом потянувшись, встал, протягивая Сасори руку.— Но все же на сегодня тебе хватит. Ты же не хочешь, чтобы все вышло как в прошлый раз? Может, тебе лучше сходить в душ?
Сасори задумчиво посмотрел на него и сжал протянутую ладонь.
— Может быть.Он с трудом поднялся, придерживаясь за поясницу, как древний старик, отчего Дейдара чуть не прыснул. Тело красноволосого отозвалось ноющей болью, протестуя против такого халатного обращения.— Это означало "да", — удовлетворенно заключил блондин, первым направляясь в сторону душа, скрывшись от друга за дверью, где он наконец-то чуть расслабился, его улыбка тут же сползла с лица, уступив место непонятной грусти.
Тёплые струи ласково скользили по изможденному телу, смывая уже привычную боль и усталость. Вода приятно обволакивала и успокаивала ноющие мышцы. Сасори приподнял голову, растворяясь в этой неге, полностью отдаваясь хаотичному переплетению ручейков на своей коже.— Ну как, уже лучше?Дейдара стоял сзади, уже голый по пояс и борющийся со шнурками на массивных гадах. В голосе не было привычной иронии, только бесконечное понимание и легкая доля беспокойства. Красноволосый неопределенно кивнул в ответ: ему не хотелось ничего говорить. Блондин, наконец, справился с обувью и, сдунув с лица чёлку, на секунду откинул её с лица. Сасори, чуть прикрыв глаза, невольно залюбовался им: высокий, стройный, накачанный и с такими удивительно голубыми глазами. Эти глаза всегда поражали и восхищали его. Все эмоции Дейдары были как на ладони. Его глаза могли быть и злыми, особенно в моменты споров о тренировках, и насмешливыми, и понимающими, и манящими, и зовущими. Но однажды он видел в них страх и застывшие в синих глубинах слезы, и теперь готов сделать все, чтобы не видеть их больше никогда. Эти глаза должны смеяться, сиять от радости и туманиться от страсти.
Но почему-то самого обладателя этого чуда возможность быть с легкостью прочитанным пугала, поэтому он и отрастил длинную челку, скрывающую пол-лица. Поначалу Сасори протестовал, но вскоре понял, что так будет даже лучше.Юноша вынырнул из поглотивших его мыслей только в тот момент, когда чьи-то властные руки обхватили его сзади и привлекли к себе.
— Я устал, — спокойно произнес он, зная, что его все равно никто не услышит, а если и услышит, не посчитает нужным прислушаться. Но его к великому удивлению, объятия вдруг ослабли, и юноша просто отстранился, прижавшись спиной к холодной стене. Он выглядел расстроенным, хотя и отчаянно пытался этого не показывать, казаться великодушным. Светлые пряди намокли и прилипли к лицу, больше не скрывая ясного взгляда, в котором так и сквозило желание оказаться прижатым между холодной плиткой и горячим телом парня. Сасори приподнял руку, делая вид, что убирает с лица волосы, на самом деле, он просто пытался скрыть вырвавшийся смешок — его друг был похож на намокшего под дождем щенка с голодным взглядом.
Но все веселье сошло на нет, как только в памяти всплыла картинка из давнего прошлого — затянутое тучами небо, дождь, холодными каплями разбивающийся о кожу и склонившееся над ним заплаканное лицо. Сасори вдруг почувствовал внутри кошмарное одиночество, но оно позорно капитулировало, когда Дейдара, заметив что-то неладное, резко сократил между ними расстояние и прижался к его груди, заставив нервно выдохнуть. Пареньвроде бы даже расслабился, казалось, что даже тени под его глазами слегка побледнели. Или только показалось? Ему вдруг представились сиамские близнецы, соединенные сердцем: две жизни в едином ритме. Сейчас же его сердце стремилось соединиться с сердцем Дейдары и слиться с ним воедино в биении жаркого пульса.— Дей… — пробормотал он, поднимая его голову за подбородок.Закончить он уже не смог, впившись в такие притягательные губы требовательным поцелуем.
— Что?.. — растерялся юноша, на секунду их поцелуй прервался, но всего на секунду, Сасори тут же вновь склонился к нему, уже осторожнее касаясь губ почти невесомыми поцелуями, словно боялся, что теперь сам окажется отвергнутым. Руки блондина скользнули вверх по мокрой спине, прижимая к себе обнаженное тело, он попробовал приоткрыть языком губы парня и они поддались. От живота начала подниматься горячая волна, но Дейдара вдруг резко отстранился, заставив друга удивленно вскинуть на него взгляд.— Сасори, нам пора домой. Уже поздно, — на одном дыхании выпалил блондин, расплываясь в фальшиво-веселой улыбке, и, выскользнув из объятий, бросился к своей одежде.