Быть счастливыми не положено (Лукреция/Шерил) (1/1)

когда ты относишься ко мне вот так,это лишь делает меня сильнее.Лукреция смотрит куда-то в пустоту, а все её мысли?— о Шерил. Ноги отчего-то становятся ватными, а сердце колотится в бешеном темпе при взгляде на сладкую парочку: Блоссом и Топаз держатся за руки. Вишнёвая Бомбочка кажется такой омерзительно-счастливой, что к горлу Лу подкатывает ком рвоты. Остановить необратимый процесс отношений своей самой достойной соперницы уже невозможно и гнев переполняет Монтесинос изнутри. Она чувствует себя Везувием на грани извержения и почти физически ощущает, как горят от возмущения щёки и уши. Тони ей никогда не нравилась?— наглая, упёртая, готовая схватиться коготочками и вырвать из чужих рук то, что ей не принадлежит.Лукреция эту девицу мгновенно раскусила?— холодный расчёт под маской доброжелательности. По большому счёту Шерил ведь другого и не нужно?— лишь обманчивая нежность с глазами-сердечками, приторно-сладкие речи и невесомые касания, да фразочки вроде: ?ты прекрасна?, ?ты важна?, ?ты не монстр?. И Блоссом попросту плевать на то, что Лу предпочла бы до последнего оставаться с ней честной?— ни пустых комплиментов, ни тошнотворной милоты, лишь острая, словно лезвие ножа, правда. Даже если эта правда будет причинять боль. Но отчего тогда больно здесь только Лукреции?На дверце красуются фотографии?— то ли трофеи, то ли напоминания о хороших днях и тех временах, когда всё было гораздо проще. Здесь улыбки, тени счастья, воспоминания. Два самых значимых человека?— Гусман и Шерил. И оба выбросили её за борт, словно заведомо утопающую, оставив захлёбываться солью?— то ли морской, то ли той, что украдкой стекает по щеке из идеально накрашенных глаз, перемешанной с безбожно дорогой тушью. Лукреция быстро срывает их без сожаления, пока мимо снуют люди, на которых девушка плевать хотела. Монтесинос со всей силы хлопает дверцей шкафчика и отчаянно сдерживается, чтобы не закричать, когда сладкая парочка остаётся далеко позади и мило воркует о чём-то своём.Зачем тебе видеть, как я истекаю кровью?Зачем тебе видеть, как я разваливаюсь на куски?Пытаешься найти худшее во мне.Но я не пойду за тобой во тьму.В этой сраной школе должна была быть лишь одна королева, но шахматная партия не состоялась?— их оказалось две и обе слишком заигрались. В момент, когда ледяная и огненная стервы впервые пересеклись на углублённой английской литературе, всем присутствовавшим могло показаться, что напряжение между девушками способно вызвать взрыв не хуже десятка бочек с пропаном. Это соперничество, неприкрытое, оголённое, словно провод, заставляло искрить воздух вокруг них. Споры могли легко перейти в персональные войны, но всегда находилось что-то, что объединяло их против ?третей стороны?. Это давало отношениям особую перчинку ровно до тех пор, пока Лукреция не начала что-то чувствовать. И чем сильнее колотилось сердце в присутствии Шерил, тем больше глупостей лилось изо рта Монтесинос. Бомбочка дразнила, подначивала, выводила её из себя и любовалась результатом. Так или иначе, вредить ей у Лу не получалось. Они ходили по этой пропасти, ловко балансируя на самом краю пока Шерил не переключилась на новую жертву.Бывало, Лукреция пребывала в безумной эйфории, а в другие моменты хотела разнести чью-то черепушку спортивной битой, но даже в таком состоянии она не могла отказаться от того, чтобы видеть заклятую подругу, чувствовать на себе её взгляд, слышать её голос. Это было сродни безумию. Быть может, поэтому её так и тянуло к Вишнёвой Бомбочке?— вторым именем их обеих могла бы стать ?Одержимость?. Разрывая Лукрецию на части, занимая все её мысли, вызывая внутри этот бешеный шквал эмоций Шерил лишь подпитывала эту привязанность. Монтесинос искала выход.И вот теперь, когда Лу стоит на пороге готического особняка Блоссомов, увитого плющом и диким виноградом, переминаясь с ноги на ногу на своих Джимми Чу, Монтесинос собирается с духом, чтобы наконец признаться. Дверь открывается так быстро, что Лукреция на секунду теряет все скопившиеся мысли.—?Что ты здесь делаешь? —?Шерил смотрит удивлённо, вопросительно выгибает бровь.—?Зашла обсудить план проекта по Шекспиру, а то тебя не дождёшься. У нас задание на двоих, а сдавать в понедельник, помнишь?—?Точно, извини. Ну проходи,?— кивает Блоссом, приглашая внутрь. —?Будешь что-нибудь пить или есть?—?Колу?— вишнёвую.Холодным сукам быть счастливыми не положено, даже если они попытаются. Лу слишком боится себе в этом признаться. Ей кажется, что все рано или поздно повернутся к ней спиной, но это не повод терять тех, кто всё ещё под боком, так что Монтесинос решает использовать новую опцию, название которой?— ?осторожность?. Шерил для неё не трофей или вершина для покорения, а человек, терять которого совершенно не хочется. Лу не представляет, сколько терпения и усилий может потребоваться, чтобы у них получилось хоть что-то, но мало-помалу?— кто знает.?Стоит хотя бы попытаться?.