Глава вторая (1/1)

Таню разбудил отец.— Танюш, вставай, пожалуйста. Я знаю, ещё рановато в школу. Но мне нужна твоя помощь. Ну же, просыпайся.Нехотя, девушка открыла глаза. Усатое, как у нашкодившего, но любимого, котика, папино лицо улыбалось ее сонной мордашке. Чёрный ?ёжик? волос был непривычно приглажен.— Вставай, лежебока. Мама уже на работу убежала. Комиссия у неё какая-то. Вставай. Поможешь мне убрать коробки.Таня рывком села, понимая, что всё равно придётся вставать. Тапочки обнаружились под письменным столом. Забавные тапочки, старые, с мордочками серых крыс с усами-лесками. Таня их быстро нацепила на ноги и занялась поиском халата. Голос отца настиг её, когда она завязывала пояс халата поверх ночной рубашки:— Кстати, мама просила передать, чтобы ты убралась в своей комнате…Тут девушка проснулась окончательно. В её маленькой комнате и впрямь царил хаос. Она собиралась убраться вчера вечером, но ей что-то помешало…что-то вроде позднего возвращения или наглого незнакомца…?Странно, я его имени даже не знаю…но его трусливая морда мне ещё долго будет мерещиться!?Таня прошла в кухню. Её отец благополучно доедал остатки вчерашнего пирога, запивая его кофе.— Садись, дочь, подкрепись перед школой. Потом мы с тобой вынесем эти старые коробки, — одной рукой он подставил к ней тарелку с лакомством, другой – чашку горячего напитка, а ногой пнул лежащие под столом коробки из-под обуви и конфет.Допив кофе, он вышел из кухни в спальню. Осень тут же юркнула под стол. О содержимом многих коробок она знала хорошо – хлам хламом. Но были и те, что сразу привлекли её внимание. В маленькой коробочке нашлись старые негативы. В большой коробке так и вовсе обнаружились черно-белые снимки. Таня извлекла несколько на свет.На одном из них, опираясь на перилла, стояла молодая женщина. Ветер трепал темно-русые волосы, шляпка с большими полями прикрывала лицо тенью. Легкое платье облегало её идеальную фигуру. За её спиной открывался вид на софьинский пляж. На другой фотографии была всё она же. И на третьей. И на четвертой.Не зная почему, но её взгляд темных глаз казался Тане очень знакомым. Таким манящим и холодным одновременно. Танины мысли прервал вернувшийся отец.— Папа, а кто это?— Где ты их взяла!? Дай! – как он изменился в лице! Губы дрожали, лицо побледнело. Он грубо вырвал их из танинных рук. – Это мусор, хлам! Давай быстрей одевайся, нам пора!— Но я даже ещё не поела…— Так ешь быстрее!!!Он безжалостно извлёк всё содержимое подстолья и, напрягшись, вынес в коридор. И не заметил, как одна фотография всё же осталась у дочери в ладони.Через минуту они с дочерью шли по улице, нагруженные всем этим хламом. Отец чувствовал свою вину за то, что он накричал на дочь.— Извини, Танюш, я не хотел…— Да всё нормально, па, я не сержусь…— Нет, я виноват, — они подошли к мусорке, и всё оказалось в ней, — Днем как раз приедет машина, всё вывезет. Прости. Но, — тут он легонько взял её за плечи, — иногда, правильное решение не всегда самое лёгкое, а воспоминания становятся ненужными. Запомни это.— Я запомню.*****Артём Туманов, больше известный как ?гроза всех компов, коварный хакер Туман?, возмущённо смотрел на Таню снизу вверх, сидя, словно король, в обычном вертящемся кресле, так любимом всеми компьютерщиками.— Нет, Осень. И не проси! Нельзя найти человека лишь по одной манере подписывать фотографии! Я вот, к примеру, подписываюсь как Туман или, если это интимно и лично, как, хм, Тамерлан.Таня поперхнулась.— Тамерлан!?..Парень явно пожалел, что раскрыл рот и взболтнул лишнего.— Всё, Танюх, отстань от меня. Мне работать надо.— Тём, разве я тебя о многом прошу! Ведь есть не только подпись! Есть фото! Тём, ну пожалуйста! Я ведь оказала тебе услугу, теперь и ты должен мне помочь!Буркнув что-то вроде ?связался на свою голову?, Туман взял из её ладони старый снимок.— Хорошо, сделаю что смогу. Сейчас сделаю копию…ага, готово! Что, ты говоришь, написано на обороте? Неразборчивый почерк…— ?Зимой это как напоминание о лете. О нашем первом лете, мой художник. Твоя Маргарита?.— Ладно, я попробую что-нибудь найти. Зайди завтра.— Спасибо, Тём. Я в тебя верю…Артём закрыл за ней дверь. Вернулся к компьютеру. И сразу приступил к поиску таинственной Маргариты. Танька была его другом. А друзей не подводят. Да и слишком хороша была Машка Зноева на фотографии, стоящей на его столе…*****Таня неспешно шла по улице. В школу она не опаздывала, даже успела заглянуть к Туману.Ветер тихонько трепал её длинную чёлку. Хороший ветер, южный. Осень взглянула на часы в телефоне. До звонка было ещё уйма времени, и она решила позволить себе завернуть в парк.Там она купила себе в первом киоске бутылочку минеральной воды и мороженое. Первую отправила в сумку, она ей ещё пригодится на обеде, а вот вторым решила заняться незамедлительно.Морожено оказалось очень даже ничего, клубничное, с шоколадом. Такое редко встретишь в мелких палатках. Сев на ближайшую относительно чистую лавочку, она с удовольствием его слопала. Потом, запустив бумажку в урну, достала снимок.Женщина с темно русыми волосами неизменно смотрела на девушку. Её лицо было сфотографировано крупным планом, и у Тани была возможность рассмотреть её получше. Длинные ресницы, ямочка на левой щеке, тонкий изгиб бровей, пушистая челка. И глаза…?Эх, жаль фотография черно-белая. Почему-то мне кажется, что похожие глаза я уже когда-то видела. Может в детстве, а может на каком-нибудь старом театральном плакате у мелкой актрисы. Или в очереди в магазине у какой-нибудь усталой дамы со старой, вышедшей из моды, сумочкой. А может и у случайного прохожего, поинтересовавшегося временем или ищущего нужную улицу…?Она спрятала фото в сумку, отчетливо, как что-то должное и привычное, чувствую связь, крепкую и нерушимую, между этой женщиной и её отцом. А ещё между тем парнем в переулке.*****— Танька, где ты была? Ты же никогда не опаздываешь!— Прости, Вик. Я задержалась. В школе завтра комиссия, дежурный заболел, а меня попросили убраться в классе.— Ничего. Ну, пошли уже…Виктор ждал её у входа в ночной клуб ?Ночная бабочка?. Они ещё утром договорились, что Таня посмотрит оформление сцены и наряд для выступления группы друга.-…декорации никуда не годятся. Знаешь, у меня есть ваши первые фото. Почему бы не сделать большой черно-белый стенд с вашей большой фотографией. Я видела что-то подобное на концерте в Москве по телевизору…— По-моему, неплохая идея. А как насчет костюмов?..— Черные джинсы – однозначный вариант. Хм, тебе стоит надеть и черную рубашку, а волосы…волосы уложить спереди. Они у тебя светлые и…красивые, будет что надо…Вик слегка покраснел. Непослушные пряди чёлки так и норовили прикрыть ему глаза.— …а что у вас с песней? Что-то подобрали?— А?.. Да, есть одна на примете. Новая, я её совсем недавно написал. Может, послушаешь? Мы сегодня репетируем у Димки, не зайдёшь?Таня на минуту задумалась.— Нет, прости, но давай в другой раз. Мне хочется сегодня ещё успеть сделать несколько снимков в готическом тупике, вчера как-то не получилось. Да и с уроками и ЕГЭ надо ещё разобраться.— Жаль, но я могу её записать, а завтра занести тебе в школу.— Вот и хорошо, кстати, как у вас с освещением?..В комнату, тесную за сценой, куда обычно сваливают декорации, и где стояли двое друзей, что-то громко обсуждая, вошли рыжая девушка и совсем ещё молодой мужчина. Девушку Таня узнала сразу: неизменно в чёрном, с серебряными аксессуарами, Ксения Темнова. Она непринуждённо и весело разговаривала со своим спутником.Заметив, что в коморке они не одни, она лукаво улыбнулась.Мужчина пожал руку Виктору. Осень узнала администратора ?Бабочки?, Антона.— Добрый день, вижу, вы тоже подбираете декорации к фестивалю? Позвольте вам представить Ксению, солистку ?ТИ?. Ксения, а это Виктор, солист ?Б&Ч? и Таня Осень, юный фотограф ?Софьинского вестника?…— С Татьяной мы уже знакомы. Правда, мельком.— Да, знакомство и впрямь было очень быстрым. Мы даже не успели друг другу представиться.Тане совершенно не нравилось, как она смотрела на Терехина. Таким взглядом матёрый коллекционер оценивает своё приобретение или лидер класса рассматривает новичка. Одно слово, взгляд-рентген. Вик держался холодно и спокойно, но тоже смотрел на неё.Таня не могла упустить такой момент. Два истинных, непримиримых конкурента стояли в каком-то метре друг от друга. Неколебимый и решительный Виктор и насмешливая и призрачная Ксения. Это сближение льда и пламени нарушил ни о чём не подозревающий Антон.— Надеюсь, вы уже закончили. Нам бы хотелось обсудить с Ксенией некоторые детали выступления её группы.— Да, мы уже уходим. Только, скажите, у кого я могу узнать об освещении? Это нужно для съёмки.— С освещением всё будет профессионально, могу вас заверить.— Спасибо. Пойдём, Вик.Таня потянула его за рукав. Он, растерявшись, как человек, которого разбудили среди ночи и застенчиво поинтересовались, как его зовут, послушно пошёл за ней.Когда они уже выходили, ироничный голос рассёк тишину.— Встретимся на фестивале…*****Таня и Виктор неспешно шли по улице. Парень, не скрывая этого, был расстроен и подавлен. И Осень знала почему.— Когда я на неё посмотрел, то в этих глазах читалось только одно: насмешка, сарказм, скрытая ирония. Она как будто смеялась надо мной всем своим видом. Типа, готовьтесь, готовьтесь, неудачники. Мы же всё равно лучшее…— Вик, не перегибай палку. Мало что тебе показалось. Да, она надменна, мне это тоже нисколько не понравилось. Но на самом деле, она очень грустная и несчастная…— Кто грустная?! Эта гарпия Селена ?! Рыжая мантикора ?!— Вик, я ценю твоё знание мифологии, но остановись. Скорее всего, её показная самоуверенность – просто вид защиты. Она не хочет казаться слабой, поэтому предпочитает скрываться под маской.— Мне как-то от этого не легче… А ведь когда-то она была другой… — парень задумчиво вытащил из кармана и подбросил связку ключей. – Я слышал о трагедии с её братом. Об этом ходит много слухов, но факт один: он упал с крыши девятиэтажки.Таня остановилась.— Её брат…покончил с собой?..— Так говорят, — Виктор убрал ключи.— Это…ужасно.— Более чем. Говоря, его сестра месяц не разговаривала. Все думали, она сломалась. Говорили, группа её брата обречена. Но она за последние две недели всех собрала, сама написала несколько песен, организовала выступления. В общем, справилась. Но только с тех пор её никто не узнаёт: со старыми друзьями перессорилась, новыми не обзавелась. От родителей к бабушке переехала. Хотя, это, возможно, просто слухи.Они шли по улице. Терехин думал о том, что его самого скоро ждут испытания. Таня думала о Ксении и об её брате Александре. И, почему-то, о парне из тупика…*****Дориан, а в миру просто Володька Полевой, обвёл мрачным взглядом свои владения. Таня сочувственно положила руку на его плечо.— Танюш, вот и нет нашего прекрасного Тупика Тьмы. Я так надеялся, что эти…гады, не доберутся до нашей тихой обители.— Ладно, тебе так убиваться. Дело же поправимое. Всё что нужно – краска да кисти, и рабочие руки.— Таня, ты не понимаешь – это было особенное место.Девушка удивлённо сдвинула брови.— Что же в этом месте особенного?Он указал на подвал.— Там большевики расстреляли одну знатную женщину, кажется, графиню. А она в свое время убила своего мужа и сбросила его тело в этот подвал.Осень поморщилась.— И за что она его?Дориан отмахнулся.— За глупость какую-ту. Кажется, за измену.— Весёлое местечко, ничего не скажешь.— Но хуже всего, что эти граффитисты, мрак их побери, выпили священную кровь.— А я думала, это томатный сок! – вырвалось у Тани.— Осень, тебе не дурно, ты так побледнела, — парень заботливо подхватил её под локти, готовую грохнуться в обморок. – Да, это был сок, но освящённый при полной луне, в тринадцатую пятницу года на костях невинной девушки.— Ну и ну… Дориан, прости, это я ликвидировала вашу кровь.Она рассказала ему о случае прошлым вечером. Вопреки её ожиданиям, Володька не рассердился, а лишь задумчиво скрестил пальцы в замок.— Зря ты её попробовала до того, как дать этому типу. Слышала когда-нибудь о цыганском свадебном ритуале? Там молодоженам мешают кровь. Так вот, совместное распитие священной крови – почти идентичный ритуал. Я и держу её больше для клятв верности.— Не верю я в эти байки, ты же знаешь. Ты мне скажи одно: сок был не ядовитым?— Нет, конечно.— Ну, и славно. Ладно, я пошла. До встречи!— Пока.Таня скрылась в коридоре тупика. Дориан проводил её взглядом— Может, ты и не веришь, Таня. Но всё уже произошло. Скоро ты поймаешь себя на мысли, что постоянно думаешь о нём.*****Ксения стояла на краю крыши. И смотрела вниз. Рыжие кудри трепал шальной ветер. Она обернулась к стоящему в нескольких шагах Антону.— Нет, он не покончил с собой.Антон взял её за руку, прижал в себе. Она обняла его. И заплакала.— Саша…он боялся высоты…он не мог. У него была Дашка, любимая девушка… Была группа… Была я… Я знаю, он не мог…не мог оставить меня одну…— Тихо, Ксеня, ты не одна. У тебя есть родители, друзья и…Она истерически засмеялась.— Кто? Да им на меня начхать! У них горе: сын закончил свои дни суицидом! Какой удар по репутации! Ненавижу! А от этих, ха-ха, дружеских утешений впору самой вешаться!!!— У тебя есть я, — тихо прошептал мужчина.Ксения оттолкнула его.— Нет, Антон. Зачем я тебе? Тебе я? Ты взрослый, красивый, преуспевающий, – она отвернулась. – А кто я?..— Ксеня!Он обнял её, прижал к себе.— Ксеня, да, я старше на шесть лет, мне 24. Но это не важно. Я…я ничего от тебя не требую. Просто быть рядом.— Даже зная, что я тебя не люблю?— Даже так. Вряд ли найдётся мужчина или парень, которого ты сможешь хотя бы вполовину любить так же как брата.— Иногда мне кажется, что только ты, Антон, меня понимаешь. Жаль, что я никогда тебя не смогу полюбить.Он коснулся губами её щеки.— Я готов подождать.*****Парень лет двадцати, жилистый, стоял у стола, обтянутого красным бархатом. Напротив, в старинном кресле сидел темноволосый мужчина лет сорока с самой заурядной внешностью человека не молодого. Опираясь на его плечо, сзади стояла девушка, ровесница парня. Её красота не могла не привлекать внимание: короткие ярко-белые волосы, тонкие губы светло-алого цвета, длинные ресницы, легкий загар. Безупречную талию подчёркивало синее платье, короткое настолько, чтобы не скрывать стройных ножек, с глубоким вырезом на груди.Мужчина погладил её кисть.— Ника, дочка, оставь нас, пожалуйста.— Хорошо, папа, — она наклонилась и чмокнула отца в щёку. Потом вышла из его кабинета.Парень и мужчина остались один на один.— Славная у меня дочь. Всем удалась: и умом, и фигурой. Красавица, каких поискать. Вся в мать, мою первую жену.— Возможно. Я не большой знаток истинной красоты, — парень отрешенно отвел глаза.В голове раз за разом возникал образ девушки с длинными черными волосам, ореховой кожей и ясными миндальными глазами. В тусклом свете сумрака она показалась ему куда красивее дочери одного из влиятельнейших людей Софьинска. И ноги у неё уж куда ровнее… Но вслух он ничего не сказал.— Да уж, куда тебе до моей Вероники. Ближе к делу. Зачем ты пришёл?— Вы знаете, Павел Петрович. Я хочу найти своего брата.— Что ты хочешь конкретно от меня?— Помощи. Вы первый человек в городе, у вас связи и власть. Мне нужна ваша помощь.— А что я получу взамен?— Меня.Павел Петрович ехидно оскалился.— Пётр, ты прекрасно знаешь о моих делах. Кто знает, на что тебе придется пойти, работая на меня? На унижения? На предательство? Даже на убийство? Готов ли ты?— Да…давно.— Что ж, я тебе помогу. Такой человек, как ты в моей организации необходим…Пётр смотрел в окно. Перед глазами снова стояла девушка с ножом и сумкой-почтальонкой. Он прогнал её образ. Он приехал в город не ради романов, интрижек, афер и веселья. И не ради брата. Ради мести. Но об этом Павлу Петровичу не стоит знать. Не слишком-то он умён, если думает, что сможет его удержать. Иллюзионист мысленно улыбнулся.