Глава 15. История одной несправедливости (1/2)

У Марка с вождением были проблемы – я держала его за руку. Хотя нет, даже не держала, а вцепилась в нее, как в соломинку – утопающий. Но парень, кажется, не замечал, с какой силой я стискиваю его бедные пальцы, и спокойно рулил одной рукой. Он редко смотрел на меня или наши переплетенные пальцы, но когда обращал внимание, я ничего не могла с собой поделать: сердце билось как сумасшедшее, а я смущалась. Смущало то обстоятельство, что он прекрасно слышит мое сердцебиение.- Марк, а Анна не будет против… - Я не договорила, решив, что он и так все поймет.Марк посмотрел на меня с удивлением в глазах.- Ты имеешь в виду нас? – недоуменно переспросил он и усмехнулся. – Ника-Ника, да какая мне разница, будет Аня против наших отношений или не будет! – Наших, - запело сердце. – Я же ничего не говорю ей про дружков, которых она приводит на съемную квартиру, так что пусть и она молчит.Я не была удовлетворена ответом, но решила, что лучше всего сейчас заткнуться.

- Что? – заметил Марк.

- Мне не нравится, что ты не хочешь знакомить меня со своей семьей, - наконец призналась я, покраснев. – Не значит ли это, что наши отношения будут длиться недолго? – Каждое слово обжигало, словно серная кислота. Зачем я все это говорю?!Марк резко остановил машину, что я едва не врезалась в лобовое стекло. Единственное, что спасло меня – это ремень безопасности. Лицо фон Брауна исказилось от боли.- Вероника, неужели ты думаешь, я стал бы тратить время на девушку, которая мне совершенно безразлична?- Нет, но… - начала я, но продолжить мне не дали.- Неужели ты думаешь, что я буду вытаскивать эту самую якобы безразличную девушку из всяких переделок, лишь бы она не пострадала? – На этот раз я молчала, зная, что он еще не закончил свою пламенную речь. – Неужели ты думаешь, я стал бы доказывать этой самой девушке, что я не такое уж и чудовище, каким на самом деле являюсь? – Я открыла рот, чтобы возразить, что никаким чудовищем он не является, но Марк не дал мне вставить ни слова. – Неужели ты думаешь, что я стал бы спасать обычных человеческих девчонок просто так? Без видимой причины? Ника, это все я делал ради тебя. – Он уставился в окно, и его голос вдруг стал отчужденным, из него исчезла вся страсть, словно Марк вдруг сделался бесчувственным. – Ты ничем мне не обязана. Я провел замечательный день, но если ты не уверена в чем-то, мы можем…- Постой! – Я подняла руку ладошкой вверх. – Ты думаешь, что мне не понравился день? – Я невольно заулыбалась. – Я понимаю, ты хотел объяснить, что я небезразлична тебе, и я это поняла.

Помолчав, я добавила.- Кстати, день был просто замечательный!

- Спасибо.Мы молчали, пока я, наконец, не нарушила молчание.- Может, мы поедем, а то мама с Павлом будут волноваться, ведь они не знают, что я ушла из дома.Марк завел автомобиль, и он сорвался с места, а я снова чуть не припечаталась к лобовому стеклу. Как же иногда неудобны скоростные машины!

Мы остановились возле моего дома. В его окнах горел свет, и я грустно вздохнула.- Тебе пора идти? – догадался Марк.- Да, - с моих губ снова сорвался вздох. – Но это не значит, что я не могу еще чуточку побыть с тобой.

Он улыбнулся.- Боюсь, чуточка – для меня слишком мало.

- А можно еще один вопрос?

- Да, конечно! – охотно разрешил Марк.- Сколько тебе лет? – снова спросила я.Он непонимающе посмотрел на меня.- Девятнадцать.- Нет, - терпеливо покачала я головой. – Сколько тебе лет на самом деле. Ну, сколько лет ты вампир? – перефразировала я вопрос и с ожиданием посмотрела на Марка.Фон Браун нахмурился.- Не испугаешься?

Я фыркнула.- Почему я должна тебя испугаться?! – Вопрос Марка прозвучал так нелепо, что я смеялась дольше, чем нужно, но, увидев его серьезное лицо, поперхнулась и остановилась, замерев. – Что-то не так?Марк разглядывал мое лицо, словно пытаясь найти в нем что-то необычное.

- Мне девятнадцать лет с тысяча семьсот двадцать пятого года, - наконец вымолвил Марк белыми, словно снег, губами. Я изо всех сил изображала невозмутимость, но цифра была настолько большая, что с моих губ сорвался судорожный вздох. – Ты в порядке? – мгновенно отреагировал фон Браун.Я выдавила чрезвычайно неубедительную улыбку и кивнула, пробормотав что-то нечленораздельное о слишком большой дате и ?не ожидала услышать?.

- Меня превратила Эванс, человек, которому я многим обязан. – Меня неприятно укололо то, что обратила Марка девушка и возможно, он был к ней привязан. Меня терзало чувство, что я у него отнюдь не первая, но поспешила притушить его, обозвав себя мелочной. – Эванс жива и даже обзавелась дочерьми. Но я с ними не общаюсь. Или почти не общаюсь. Кстати, там есть девушка, очень похожая на Настю – наемница, которая ненавидит меня из-за того, что старейшина относится ко мне лучше, чем к ней, - усмехнулся он.

- Тогда как она допустила ссоры между своими… – Я не знала, какое слово здесь применимо. – Как вы называетесь для Эванс? Дети? Или… какое-то еще название?Марк улыбнулся.- Для Эванс я давно перестал быть ребенком. Она считает наши ссоры кощунственными, мол, нельзя ссориться внутри семьи, но ее я не слушаю. В конце концов, это мое дело.

- А как она тебя превратила? – настойчиво напомнила я о цели своего вопроса.Марк вздохнул. Его лицо затуманилось воспоминаниями, и он медленно заговорил.- Эванс была другом нашей семьи. Мы жили в Германии и переживали не лучшие времена – мама работала пианисткой, преподавала одной девочке из богатой семьи, а папа был простым рабочим. Я получал образование, жил на соседней улице от родителей и был, если можно так выразиться, плохим мальчиком. – Мой рот непроизвольно приоткрылся. Я просто не могла представить такого спокойного и уравновешенного Марка в роли общительного студента, души компании. Роль рубахи-парня не вязалась с его образом, сложившемся у меня в голове. – Однажды у матери этой девчонки пропала дорогая брошь. Обвинили маму, хоть она и была самым честным человеком на свете. Только Эванс поверила нам. Папа рассказал ей все.Я узнал обо всем позже всех. – Горькая усмешка появилась на губах Марка. – И то не от родных людей, как ожидал, а от сплетниц! – Он выругался по-немецки. – До сих пор себе простить не могу своего поведения! Вместо того чтобы учиться, я кутил с друзьями, угощая их на деньги, которые давали мне родители на еду; они отдавали мне последнее, а я будто не видел этого. Лишь Эванс делала мне замечания, говорила, что я доиграюсь, что это приведет к тому, что я останусь один. Но она говорила это, когда я был в пьяном угаре. Поэтому я не воспринимал всерьез ее слова, смеялся, называл старой кошелкой. Хоть она и не выглядела старой, а наоборот – очень даже молодой и красивой.Узнав о том, что случилось с мамой, я пришел к ней, умоляя спасти маму, чтобы она выступила на суде в ее пользу, но она сказала, что уже поздно. Эванс хороший адвокат, и она знала, что говорит. Я понимал это, но начал кричать и пытаться разбить ее вещи, стоявшие на серванте. – Я представила убитого горем Марка и едва не заплакала.Эванс не позволила мне разбить ее вещи. Она одним ударом едва не вышибла мне мозги. – Он горестно усмехнулся. – Я отлетел в комнату и заорал на нее. Что-то вроде ?кто ты?!?. Тут-то Эванс все мне и рассказала. Она не питалась человеческой кровью, поэтому ее кожа была намного бледнее моей, а глаза необычного цвета. Цвета плавленого золота.Она сказала, что моя мать убита в подворотне, и Эванс знает, кто это сделал. Тогда я был полон жажды мести и попадись мне эти парни под руку, я бы убил их голыми руками, но Эванс сказала, что у меня недостаточно силы. Она предложила мне стать вампиром, стать ее союзником, другом и сыном. Сказала, что устала от одиночества и хочет просто жить. Я согласился, но на уме у меня было только одно: отомстить за мать.Тем более меня ничто не держало – отец, узнав о гибели мамы, умер, а больше у меня и родственников-то не было. – На его губах снова появилась эта горькая усмешка, которую я мечтала стереть. – Во всяком случае, я так думал. – Я не стала спрашивать, что он имеет в виду, и решила, что всему свое время.Эванс дала мне своей крови, - тихо говорил Марк. – Она обжигала рот, была словно раскаленная лава. Мое тело начинало гореть от каждого глотка, но я злился на себя, потому что хотел выплюнуть кровь и попросить Эванс прекратить. Я утешал себя мыслью, что это все я делаю ради мамы, ради ее памяти, чтобы она не умерла безнаказанно, ведь это убийство не стали бы расследовать! – Страсть снова появилась в голосе парня, да еще с какой силой. Я поняла, что он очень любил свою маму и трепетно относился к ней, а вот отца… презирал. Ведь он не попытался спасти свою жену. А должен бы. – Я пил, не переставая, пока, наконец, Эванс не оторвала свою руку от моих губ.Боль была такая жуткая, что я кричал благим матом. Я умолял Эванс убить меня, но она говорила, что еще не время, кровь должна разнестись по венам. На самом деле это было необязательным. – Он снова улыбнулся. – Теперь я понимаю, что она хотела помучить меня, пока я еще могу чувствовать боль. Человеческую боль. Когда боль стала совсем невыносимая, я сам вырубился, а очнулся от того, что у меня сильно болит шея.Эванс объяснила, что свернула мне ее. Потом она привела какую-то девчонку, и я выпил ее. – Я вздрогнула, но Марк не обращал на меня никакого внимания. Он говорил так, словно речь шла о бокале вина. Просто о бокале хорошего вина, и это пугало. – Мои клыки удлинились, и это было больно. Не так, как от крови вампира, разумеется, но все же ощутимо. Как только я превратился, Эванс поцеловала меня в лоб и сказала, что мы будем вместе идти по миру. Это прозвучало так пафосно, что я рассмеялся ей в лицо. Естественно, она обиделась, но ничего не могла со мной сделать – не станет же она убивать своего крестника.Я нашел убийц мамы, нашел и брошку той женщины, а потом познакомился с ней и однажды вечером зашел в гости. – Марк, видимо, забыл о моем присутствии, потому что его лицо ожесточилось, а черты стали резче. – Она дорого поплатилась за свою ложь. Оказывается, маленькая девочка спрятала брошку и сказала, что видела, как моя мать прячет ее в карман. Она сделала это, чтобы больше не заниматься игрой на пианино. – Я представила, что он убил и маленькую девочку, и вздрогнула. Марк рассказывал дальше. Естественно, девчонку я не тронул. – От этих слов у меня отлегло от сердца. Но продолжение было не лучше. – Но она сама поломала себе судьбу. После того как я убил ее мамашу, родственники сдали девчонку в детский дом, а там с ней обращались не лучшим образом. И в после того, как она ушла из него, ей пришлось продавать свое тело, чтобы хоть как-то обеспечить свое существование. – Я молчала, пытаясь осознать то, как Марк поступил с этими людьми. С одной стороны он прав, а с другой… Я знала, что есть и другая сторона этой истории, но понимала, что зачастую детская шалость может привести к чудовищным последствиям. Неужели Марк не помог бедной девочке. Вопрос был готов сорваться с языка, как вдруг Марк заговорил снова, и я передумала, решив задать вопрос позже. Я жил как хотел около двадцати лет, а потом снова встретил Эванс, и она убедила меня остаться с ней. Она превратила несколько девчонок, одна из которых была Ольга. Именно Оля заставила меня вернуться к жизни. Я снова присоединился к этой семье и даже стал помогать той девчонке, мать которой я убил. – Я выдохнула. – Так сделать мне подсказала Оля. – В голосе парня звучала нежность, становилось понятно, что он любил эту девушку, и на этот раз моя ревность оставалась на месте. Я выучился на адвоката, когда появилась такая возможность, чтобы защищать людей от произвола, который творили высшие сословия. Но использовать свое образование так и не смог. Эванс говорила, что это очень опрометчиво: устроиться на такую работу, и я послушался ее. А потом появился Адам. Мой лучший друг! – В голосе появился сарказм. – Мы были неразлучны, и Эванс радовалась, что ее семья расширяется. Но оказалось, мы пригрели змею на своей груди. Я познакомился на улице с девушкой по имени Лилия и влюбился с первого взгляда. Естественно, рассказал обо всем лучшему другу, и тот попросил познакомить его с ней. В его мыслях я не нашел ничего предосудительного и, конечно же, исполнил желание друга, ведь он был для меня дорогим человеком. Мы с Лилей подружились, она приходила к нам домой, даже не подозревая, к кому попала. А потом все рухнуло. – Бесстрастность в голосе Марка пугала.Адам рассказал Лиле, что мы вампиры, и я единственный из их семьи питаюсь человеческой кровью. Она возненавидела меня, сказала, что я лжец. Что не гожусь ей, и она лучше останется с Адамом. Конечно, на это повлияло не только то, какой диеты я придерживаюсь. Также Адам пообещал Лиле превратить ее в вампира, чтобы она могла использовать этот, как он называл, дар людям во благо. Лиля загорелась этой идеей и, в конце концов, они вместе ушли.Оля поддерживала меня, а ее подруга язвила и говорила, какой я дурак, мол, не сумел даже девушку удержать. Я злился, а Оля меня успокаивала. В то время мне пришло письмо от старейшины. Он писал, что знает о моей истории, и предлагал присоединиться к нему. Тогда все меня отговаривали, но я был неумолим – ушел, не попрощавшись. Занялся тем, что выполнял приказы старейшины, даже самые безумные. Ну, а потом началась эта история с близнецами Лили. Они появлялись нечасто. Я был знаком только с одной – тринадцатилетней девчонкой. Настя подстроила ее самоубийство и приложила записку из дневника девочки, в которой говорилось, что она влюбилась и не хочет жить без любимого. – Мы встретились взглядами, и Марк поморщился. – Да, этим ?любимым? был я.- Ты часто видишься с Эванс? – Мой голос звучал хрипло после долгого молчания, и я прокашлялась, стараясь не встречаться взглядом с Марком.- Нет, она живет своей жизнью, я – своей. Конечно, иногда мы перезваниваемся, но это такая малость, что даже упоминать о ней не стоит.

- Ты не хочешь с ней общаться? – допытывалась я. – Потому что она напоминает тебе о смерти мамы?

Марк судорожно вдохнул. А я и не знала, что вампирам может не хватать воздуха.- Нет, не поэтому, - наконец выдохнул он. – Не хочу вспоминать годы, когда был чудовищем. Это… мучительно. Как только я вижу Эванс или Олю, у меня перед глазами возникают лица людей, которых я убил.Те годы, которые я жил отдельно от Эванс и семьи, я потратил на убийства плохих. Мое умение читать мысли позволяло мне убивать только преступников, которых полиция либо пропустила, либо посчитала исправившимися. Но внезапно я стал понимать, что цена человеческой жизни для меня – ничто. Я слишком долго прикрывал благородством уничтожение людей. Я питался человеческой кровью и успокаивал себя тем, что спасаю мир от насильников, убийц и тому подобных. Сам не понимал, что превращаюсь в такого же.- Но сейчас ты не пьешь человеческую кровь?

- Пью. Но только донорскую. У меня есть поставщик, часть крови он передает мне, а я плачу за это деньги, которые тратятся на людей, которым эта кровь нужна или которые ее сдают.Я отвернулась к окну как раз вовремя, чтобы заметить, как шевельнулась шторка, и лицо Леры вытянулось от удивления, когда она увидела дорогую машину возле нашего дома.- Твоя сестра? – переспросил Марк.- Да, - кивнула я. – Ну, и как тебе?- Не знаю, - пожал он плечами. – Красивая девушка, но мне больше нравишься ты. – От этих простых слов мое сердце забилось, словно взбесившись.

Я повернулась к нему.- Ты понимаешь, что Павел не допустит наших отношений, если ты не придешь и не представишься им?Марк сдвинул брови, приняв нарочито суровый вид, и я не выдержала, засмеявшись.

- И что же мне для этого нужно сделать? – Он принял свой обычный вид, и я снова улыбнулась. – Одеться в смокинг или пригласить твоих родителей в театр на отличный спектакль? – Шутливый тон сохранялся, но мне показалось, он действительно готов выполнить любую мою прихоть.Я покачала головой.- Я не знаю, как они отреагируют на то, что у меня снова появился парень. Мама и так нервничает из-за нашего расставания с Темой, и я не представляю, что ей скажу. Может, лучше будет не торопиться, а просто пока подождать?Марк насупился.- Нечестно. Я, может, тоже думаю, что для тебя наши отношения ничего не значат, и ты сбежишь от меня, когда представится такая возможность!Его обиженный вид так меня насмешил, что я не выдержала и расхохоталась.

- Ну ладно, - согласилась я, - я представлю тебя своей семье, как только объясню им наши отношения. Нужно же подготовить тебя к этой встрече, да и родителей подготовить.

- Сколько будет длиться подготовка? – нетерпеливо спросил Марк, а я фыркнула.- Ну, Марк, я же не яичницу собираюсь жарить. Пять минут – и готово. Не думаю, что мама спокойно отнесется к твоей дорогой машине. Она не любит слишком явных разделений, да и обожает поговорку: ?Ищи себе ровню!?.

Марк закатил глаза.- Если и говорить о неравных отношениях, то тут виноват я. Если бы я не был вампиром, то…- Мы бы никогда не встретились, - продолжила я. – Хватит винить и называть себя чудовищем. Ты не такой, и закрыли тему! – оборвала я всяческие предполагаемые возражения. – Я серьезно, Марк, маме может очень не понравится то, что у тебя много денег и ты очень красив. И еще, я боюсь, что это очень понравится Лере, - с горечью произнесла я, зажмурившись и коря себя за такие мысли.

Для меня стало полной неожиданностью то, что руки Марка обвили мою талию и притянули к себе. Я уткнулась к нему в плечо, и мурашки поползли по моей коже. Он слушал мое сердцебиение, а я успокаивалась. Наконец Марк отпустил меня и улыбнулся.

- Вот это, - он кивнул в сторону моего сердца, - самый важный звук на свете.

Я смутилась.- И никакая Лера нам не помешает, - добавил Марк, и я вспыхнула с новой силой.

- Спасибо, - прошептала я.- За что? – удивился Марк.- За эти слова.

Он улыбнулся.Шторка снова шевельнулась. На этот раз за окном промелькнуло взволнованное лицо мамы, и где-то на заднем плане маячил Павел Константинович, удерживающий Леру, которая рвалась во двор – выяснить, что за автомобиль стоит у нас во дворе.

Мама скрылась в доме, и через минуту у меня зазвонил телефон. Мы с Марком переглянулись, и я взяла трубку, приложив палец к губам, чтобы он не выкинул какой-нибудь фокус.- Ника, где ты? – мамин голос звучал взволнованно и надрывно, так что я закатила глаза. Она опять волнуется.- Мам, я возле дома.

Увы, признание не утешило мамины и без того расшатанные нервы. Она еще больше встревожилась.- Ты сидишь в этой машине?! С кем ты? Дочка, немедленно зайди домой или я вызову полицию.Я хмыкнула.- Мамочка, ну, зачем же полиция, если у тебя в доме шериф?! – Не дав маме сказать ни слова, я продолжила нарочито спокойным тоном: - Я сейчас договорюсь кое о чем и зайду домой.

Отключившись, я выдохнула, провела рукой по волосам и посмотрела на Марка.- Ты можешь войти ко мне в комнату, чтобы тебя не услышала ни мама, ни Лера, ни тем более Павел?

Ответом мне был утвердительный кивок, и я просияла от радости.- Тогда я сейчас зайду домой, а ты отвези свою машину и возвращайся! – Предложение было немного абсурдным, но сейчас я просто не могла себя заставить расстаться с Марком. К тому же я была абсолютно в нем уверена.

Он улыбнулся.- Хорошо, я вернусь быстро.

Я вздохнула.

- Можешь не торопиться – меня ждут долгие разборки с мамой. Но я постараюсь справиться поскорее. Но тебе лучше поскорей уехать, а то мамины нервы этого не выдержат.

Марк наклонился ко мне и поцеловал в лоб.- Я приеду очень быстро. Ты даже соскучиться не успеешь, - пообещал он, и я, улыбаясь, вышла из автомобиля.Как только я перевела взгляд на дом, улыбка слетела с моего лица, уступив место угрюмой смиренности. Я медленно направилась к калитке, но возле крыльца не смогла не обернуться. Просигналив мне, Марк уехал в ночь. Полагаю, это еще больше разозлит и без того встревоженную маму…Я вздохнула и протянула руку к двери, но она открылась и того, чуть не ударив меня по лбу. Я вовремя отскочила и недоуменно посмотрела на психа, чуть не вышибшего мне мозги. ?Психом? оказалась мама.- Ты что себе позволяешь?! – закричала она на всю тихую сумеречную улицу. Из окон начали выглядывать соседи, мигом отреагировавшие на скандал. Да уж, общественность не дремлет. Заметив это, мама прошипела сквозь зубы: - Заходи в дом! Живо!Я послушно прошла в дом, стянула куртку и только сейчас поняла, что забыла отдать ее Марку. Прижав к себе единственное доказательство, что сегодняшний день действительно был, я прошла в комнату, где уже сидели Лера и Павел Константинович.

Лерка радостно поздоровалась со мной, а Павел смерил строгим взглядом и лишь кивнул. Как меня уже достала эта родительская опека, кто бы знал!Мама порывисто вошла в комнату и испепеляющим взглядом посмотрела с меня на куртку.

- Что это? – Она говорила таким тоном, будто указывала на растоптанного таракана, такое отвращение звучало в ее голосе. Если честно, в такие моменты мне всегда казалось, что мама никогда не была молодой, и ее никто не провожал до дома, не давал свою куртку, чтобы согреть. Неужели она забыла об этом? Так быстро?- Куртка, - спокойно ответила я, а Лерка фыркнула.- Лера, спать! – рявкнула мама, отвлекшись на младшую дочку.Я воспользовалась этим моментом и взяла с вазочки, стоявшей на столе, пирожок. Оказывается, я проголодалась! Странно, с Марком голод совершенно не ощущался.

- Не хочу! – закапризничала сестренка. – Могу я остаться?! Мам, мне уже пятнадцать!- Тебе ЕЩЕ пятнадцать и не смей повышать на меня голос! – сорвалась мама на визгливый крик.

Мы с Лерой переглянулись и одновременно подняли глаза к потолку. Иногда на маму находило что-то, и она принималась воспитывать нас; в такие моменты ей не нравилось буквально все, начиная от наших плохих оценок и повышения на нее голоса. Она твердила, словно старая бабка, что уж она точно не позволяла себе повышать на свою мать голос, и вообще была примерной девочкой, но мы современные подростки, и нас такой лажей не проведешь: я отлично знаю, что мама была еще похуже нас.

Бабушка рассказывала, что мама была еще похлеще нас: она сбегала из дому, чтобы попасть к любимому на свидание, ходила на дискотеки и приходила только под утро, отсыпалась и шла в школу, сонная, ничего не соображающая. Так что ее слова насчет того, что она была лучше нас ничто иное, как бредни.

- Дашенька, успокойся, - вмешался Павел. – Пусть Лера остается, она и вправду уже не ребенок.

Лера так и просияла от слов Павла, а вот я замерла, с ожиданием глядя на отчима. Неужели не скажет ничего в мою защиту? Видимо, он понял мой взгляд и продолжил, обнимая маму и целуя ее в щеку. Мама, видимо, успокоилась и уже не излучала такой злости, как раньше.- Ника очень умная девочка, - он одарил меня понимающим взглядом, - и, я думаю, она объяснит нам, почему сидела в машине с незнакомым парнем, да еще и забыла отдать ему куртку.- Он красивый? – вмешалась Лера, дернув меня за рукав, а я лишь загадочно улыбнулась. Видимо, ответ на этот вопрос интересовал только Леру, потому что мама строго посмотрела на младшую дочь и покачала головой.

Я вздохнула.- Ну, - блестящее начало, не правда ли?! – В общем, этот парень никакой не незнакомый. Он мой одноклассник.Мамины брови взлетели вверх, да и рука Павла напряглась на ее плече. Теперь уже он выступал в роли дотошного следователя. Ох, не нравилась мне роль подозреваемой…- А ты не подумала, откуда у шестнадцатилетнего парня такая машина, да еще и права? – строго спросил отчим, ни о чем не думающий, кроме своих обязанностей. Кажется, он уже поставил себе мысленно пунктик – проверить Марка и его автомобиль.

Подумала, конечно! Только ему не шестнадцать лет, а все девятнадцать. И деньги у него есть, потому что он вампир. Очень старый вампир. А еще очень красивый.Естественно, ничего из этого я не сказала. Мой мозг лихорадочно соображал, пытаясь найти благоразумный вариант, оправдывающий Марка и одновременно удовлетворивший маму с Павлом.Как оказалось, такой найти отнюдь не просто. Я молчала, Павел с мамой смотрели на меня, Лера – тоже. Мизансцена прекратилась только тогда, когда раздался звонок. Зазвонил мамин телефон. Она схватила трубку, расслабилась, и на губах возникло подобие улыбки.- Да, спасибо. Нет, она нашлась. – Пауза. – Загулялась с одноклассником, простите за беспокойство. Конечно, все в порядке, не волнуйтесь. Спокойной ночи. Спасибо.Павел погладил маму по плечу, а я послала Лере вопросительный взгляд. Сестра похлопала по дивану, приглашая присоединиться к ней, и я неохотно села рядом, думая, что Марк слышит все это. Краска смущения невольно окрасила щеки.

- Пока тебя не было, мама обзвонила всех твоих одноклассников, даже заставила меня позвонить Артему! – Оскорбительный вид Леры свидетельствовал о том, что она даже предположить не могла, что я могла быть с ним. – А когда приехала ты, то есть мы заметили машину возле двора, мама хотела выйти и вытащить тебя из нее, и даже Павел пошел за пистолетом, но я их удержала. – Лера усмехнулась. – В конце концов, с тобой все в порядке.

- Спасибо, - шепнула я ей, пока мама заканчивала разговор с очередным родителем.- Да не за что, - великодушно отозвалась сестра. – Ты смотри, маме не говори, что тебя весь день дома не было. А то, как только мы приехали, к нам соседка приходила. Напела про тебя, что ты спозаранку за дверь с парнем каким-то ушла. Вот мама и взбесилась.- Соседка?! – переспросила я и тут же вспомнила свои опасения на этот счет, да и Марк что-то подобное говорил. Все-таки прокололись! Ну, соседи! Вот еще всевидящие! И не лень им за мной следить: с кем ушла и куда?!Лера сочувственно хмыкнула.- В общем, мама думает запереть тебя дома; - Лера нахмурилась. – Она говорит, встречаясь с Темой, ты себе такого не позволяла. Кажется, они хотят отлучить тебя от школы или перевести в Питер. – Она наклонилась ко мне. – Мама даже папе звонила! Они сильно поругались, и он обвинил ее в том, что она не может уследить за ?самой послушной девочкой?! – очень похоже младшая сестра передразнила голос разгневанного отца.

Мама, наконец, закончила разговор и повернулась к нам, ее губы сжались в тонкую полоску. Она все еще была зла на меня.

- Значит так, мне надоело, что соседи постоянно судачат о тебе! Надоело и то, что ко мне приходят и говорят, что ты ходишь неизвестно где с парнями! – Строго говоря, только с одним, но маму же сейчас не переубедишь… – В общем так, меня не интересует, откуда у этого парня взялась машина и где он получал права. – Мама кивнула на Павла, у которого тут же сделался возмущенный вид. – Да, Паша, не интересует. Пусть у этого парня будет хоть десять машин!

- И что ты этим всем хочешь сказать? – наконец спросила я.

- Что ты должна познакомить его с нами. В любом случае. Если он не захочет, то ваши отношения продолжаться не могут. Раз он неуважительно отнесся к нам, то и к тебе так же будет относиться, а мы этого не хотим.Я фыркнула.- Ну да, как будто Тема, сидящий за вот этим столом, и говоривший, что никогда не обидит меня, был искренен! Где он сейчас?!

Мама сдвинула брови.- Мы сейчас не об этом говорим! – напомнила она. – Все, что я хочу, - это познакомиться с твоим новым парнем. Я все сказала.- И когда его привести?Видимо, мама с Павлом не ожидали, что я так быстро соглашусь, поэтому непонимающе взглянули на меня, а потом переглянулись. Лера засмеялась.- Завтра и приводи!- Хорошо, - быстро согласилась я. – А сейчас я пойду спать.

- Стой! – остановила меня мама. Обернувшись, я заметила, что выражение ее лица смягчилось. – Пойди покушай, мы оставили тебе после ужина.- Спасибо, - улыбнулась я.Мама кивнула и пошла вместе со мной на кухню.

- Только не пугай меня так больше, ладно?- Хорошо, - кивнула я.Показав, что можно съесть, мама поцеловала меня в лоб и, пожелав спокойной ночи, ушла спать. Ее сменила Лера, изнемогающая от нетерпения. Она присела напротив меня и вопросительно взглянула, ожидая чего-то. Как я подозревала, она ждала детального рассказа о том, как я провела этот день, но я не собиралась рассказывать ей все, что узнала, поэтому приняла непонимающий вид.