Chapter VIII. Я очнулся, я жив (1/2)
Chapter VIIIAwake And Alive Я очнулся, я жив,Теперь я знаю, во что верю в глубине души.Настал мой час, я буду делать то,
Что хочу, потому что это моя жизнь,Прямо здесь, прямо сейчас... (Skillet – Awake And Alive)В теле чувствовалась какая-то странная и приятная легкость, а в голове была трезвая ясность, чувствующаяся обычно человеку, утром выспавшемуся и еще ничего не успевшему подумать. Узумаки потянулся и открыл глаза. Он ожидал увидеть уже привычную комнату, наполненную белыми оттенками, но не увидел даже собственной квартиры. Все вокруг выглядело так, как описывала Цунаде, говоря о Небесах. Обычно она говорила, что это место, где всем хорошо и уютно, и, в принципе, Наруто сейчас себя именно так и чувствовал – пейзаж вокруг к этому располагал.
Сверху, снизу, слева и справа было светло-голубое небо, испещренное воздушно-белыми облаками. Блондин сидел на небольшой каменной платформе цвета ванили, являющейся началом длинной лестницы, уходящей вверх, в облака. Все это странное каменное сооружение находилось прямо посреди этого бело-голубого пейзажа, не нуждаясь ни в какой опоре. Вот, есть лестница с маленькой платформой, а вот есть небо с облаками, заполняющее собой все пространство. Больше не было ничего.
Осмотрев и себя заодно, Наруто обнаружил еще несколько странностей: во-первых, одет он был в легкую белую рубаху с разрезом от плеча до плеча и такие же белые брюки чуть ниже колен; во-вторых, из спины у него росли маленькие ангельские крылышки, движущиеся сами по себе; в-третьих, в руках он держал небольшую книжку с обложкой, сделанной из фарфора цвета слоновой кости, так что держать эту книжку было не так-то и легко. На книжке золотистыми буквами было написано: ?История Узумаки Наруто?.— Моя история? – подумал блондин, не замечая, что мысли его были произнесены вслух его же собственным голосом.
Узумаки открыл книжку и пролистал ее, но в ней не было ни слова. Просто пустые желтоватые страницы. Наруто перелистал ее еще раз в надежде найти хотя бы маленькое чернильное пятнышко, но страницы были все так же пусты и безмолвны.
— Почему моя история пуста? – вновь подумал он, наконец, замечая, что его мысли произносятся вслух: здесь нельзя было думать, ибо все, о чем ты думаешь, будет тут же озвучено.
Блондин обратил взор чистых небесно-синих глаз к лестнице. Она казалась такой длинной, и верхушка еебыла такой недосягаемой. Интересно, если он дойдет до верха, найдет ли он ответы на свои вопросы? Сейчас в голове Узумаки крутился только один большой вопрос: на Небесах ли он, и как здесь оказался. Наруто еще раз осмотрелся: вокруг было только небо и облака, заполняющие собой все пространство. Значит, лестница – это единственный путь. Почему-то, юноша был уверен, что дойдя до вершины, сможет узнать все, что его интересовало. Поэтому, сжав в руках пустую книжечку, Узумаки начал подъем по теплым ступенькам.Когда босые ноги преодолели около восьми ступенек, книжка щелкнула фарфоровым замком, будто заставляя обратить на себя внимание. Блондин посмотрел на нее и открыл. На первой странице появились буквы, начертанные его собственным почерком, оранжевыми чернилами.
— ?Я родился такого-то числа такого-то месяца такого-то года в таком-то городе в такое-то время?, — прочитал юноша. – Это все?
Странная догадка пробежалась по чистому рассудку, и Наруто осилил еще несколько ступенек. Оранжевые буквы тут же легли на бумагу, будто написанные чьей-то невидимой рукой. Чем дальше он поднимался, тем больше букв появлялось на бумаге, тем больше информации они несли. Узумаки впитывал эту информацию, жадно поглощая взглядом слова и понимая, что он читает собственную историю, будто написанную в этой книге от его лица, как личный дневник. Это было интересно.
Первые страницы были посвящены его беззаботному детству, написанному оранжевыми чернилами. Он читал повествование его детских лет от своего же лица и заново переживал радостные события тех дней. Пережил прогулки в парк с родителями, их тихие семейные вечера перед большим камином. Вспомнил мамины нежные прикосновения и отцовский игривый взгляд. Вспомнил их уютный домик на берегу теплого моря, их большую мягкую собаку по кличке Шукаку и толстого вредного кота по имени Нии. Ощутил чувство радости, наполняющее его изнутри и дарящее тепло.И вдруг все исчезло – остались только холод и страх. Чернила с оранжевых поменялись на ледяные синие, означающие первую и самую значимую потерю для Наруто – смерть родителей. Все его смешенные чувства, такие как непонимание и плохие предчувствия, были описаны ледяным синим, который быстро сменился на ядовитый зеленый, как бы говорящий, что пришла пора вспомнить его ужасную жизнь в интернате. Этот ядовитый и неприятный цвет перемешивался с теплым рыжим, отчего Наруто вспомнил Гаару. У этого мальчика волосы тоже были рыжими. Теплые чернила описывали их игры и встречи, как они веселились вдвоем, бегали, купались в пруду, читали друг другу сказки, а ядовитые письмена заставляли вспоминать жестокое с собой обращение со стороны старших ребят. Два этих цвета, зеленый и рыжий, переплетались меж собой, пока не пришло время Гааре навсегда уйти из жизни Узумаки.
Следующие страницы были нещадно исписаны ядовитыми зелеными чернилами, рассказывающими о гнусном и наплевательском обращении к другим существам. Все люди. Все они всегда заботятся только о себе. Просят все только для себя. Помогите мне. Не оставьте меня. Утешьте меня. Утешить? Наруто даже перестал подниматься, пытаясь вспомнить, где он слышал это слово. Он его точно где-то слышал, оно определенно что-то значит, но где и что блондин пока не мог сказать, поэтому продолжил свой подъем, уткнувшись в книжку с фарфоровой обложкой.
И вот, наконец, ядовитый зеленый сменился теплым желтым, оповещая о появлении Цунаде-баа-чан. Узумаки даже улыбнулся сам себе, вспоминая свою приемную мать, веселую и немного грубую женщину. Далее страницы утонули в теплом желтом цвете, а юноша утонул в этих милых и ненавязчивых воспоминаниях. Вот у него появилась новая семья, немного странная, но зато своя. Джирайя, писатель и немного извращенец, заменил ему отца, своим веселым и беззаботным отношением к жизни напоминая Минато. Цунаде, главврач и единственная, кто был способен привести вышеупомянутого писателя в чувства в любой ситуации независимо от времени и места, заменила ему мать. Блондин улыбнулся и стер непрошенные слезы: увидит ли он их еще? Вот, у него появились друзья и целый вагон знакомых: фигуристка Сакура, художник Сай, собачник Киба, энтомолог Шино, гимнастка Хината, мастера восточных единоборств Неджи и Ли, ?снайпер? Тен-Тен, модель Ино, суммоист Чоджи, гений Шикамару, актриса Темари и еще много-много отдельно взятых личностей. И все были такими разными и по-своему интересными. Ему нравилось собирать их всех огромной компанией и идти куда-нибудь спускать лишние деньги или просто хорошо провести время.
Вдруг чернила с теплого желтого поменяли цвет на густой черный. Наруто не понял, что произошло, но чувствовал, что это не очень хорошо. Узумаки остановился и огляделся. Вокруг все так же было небо, занимающее собой все пространство вокруг, мимо все так же плыли воздушные облака. Вершину лестницы все еще не было видно, и блондин вновь продолжил идти вверх к поставленной цели, уткнувшись в историю своей жизни. Читая следующие строчки, он начинал мелко дрожать и периодически запинаться, грозясь упасть и разбить себе нос о ступеньку.
— Неужели такое было со мной на самом деле?!Черным цветом был описан всего год его жизни. Зато какой год. Остаток семнадцатого и полный восемнадцатый год его существования, наполненный унижением, отвращением, ненавистью и болью. А виноват во всем этом был красивый юноша со странным именем Учиха Саске. Теперь Наруто вспомнил, почему его так застопорила фраза: ?Утешь меня?. Он сам, как последний болван, предложил себя в подарок вышеупомянутому брюнету. Вообще, Узумаки было страшно читать, что и как там с ним вытворяли. Достать бы этого Учиху и надавать ему по шее за все его злодеяния.
Блондин остановился и еще раз перечитал появившийся текст, написанный нежно-алыми чернилами.
— Не понял, — сказал он сам себе, вновь перечитывая кусок, смысл которого никак не хотел доходить до чистого сознания Наруто. – Он признался мне в любви?!! Не может быть! А я что?!Чтобы поскорее узнать, свой ответ, юноша бегом преодолел следующие пятьдесят ступенек, перепрыгивая через одну, а иногда и через две. Текст, написанный голубыми чернилами (прим.беты: о, как у них там, даже голубыми, прямо намек такой на ориентацию-то), все никак не хотел спокойно восприниматься. Хотелось сесть на перила и спокойно все прочитать, но чтобы узнать продолжение, надо было двигаться, поэтому Наруто вновь начал подъем, пока не дошел до еще одной нежно-алой фразы.
— Господи, я что, тоже ему в любви признался?
Оказалось, что да, признался. Следующие страницы, исчирканные сиреневыми чернилами, Узумаки читал с замиранием сердца, будто ощущая сейчас на себе прикосновения Учихи, его взгляды, вспоминая его голос и движения, его слова и действия. Его шелковые волосы, его тонкие губы, его черные глаза – все это сводило блондина с ума, как тогда, так и сейчас. Он даже на ступеньку присел, чтобы все еще раз перечитать. Было очень приятно чувствовать себя любимым, пусть даже парнем, пусть даже садистом. Его парнем, его садистом.
Наруто поднялся и продолжил свой путь, жадно вчитываясь в каждую строчку. Пропуская удары волнующегося сердца, с восхищением читал описание постельной сцены, вновь чувствуя на себе взгляд бездонных глаз и прикосновения тонких пальцев. Узумаки даже глазами захлопал, когда сиреневый цвет поменялся на холодный фиолетовый. Ему это не понравилось. Прочитав появившийся текст, блондин перечитал его еще раз пять. Затем еще пять, не веря, что такое произошло. Как такое могло произойти?