Chapter I. Тот, кто приносит ночь. (1/2)

Chapter IWhoever Brings The NightВся твоя любовь – это ложь,Ты бабочка-однодневка.Избей меня, будь тем,

Кто приносит ночь (Nightwish — Whoever Brings The Night)В глазах рябило от разноцветных огней, а барабанные перепонки готовы были лопнуть от грома музыки. Хотя, какая это была музыка, если даже не разобрать, что это за композиция. Так набор звуков, подобранных всенародным и ведущим методом – методом научного тыка. Тем не менее, народ активно двигался в такт так называемой музыке, а может, в такт звукам, что раздается в их головах, неизвестно. Но ясно одно – они танцевали.

В этом третьесортном клубе не маленького, но и не такого большого, как Токио, города, отмечали семнадцатый день рождения ширококостного парня по имени Чоджи. Но это только так говорится – отмечали. На самом деле сам именинник сидел за шведским столом, который ему подарили друзья и однокашники, сочтя наилучшим подарком, и пожирал все, что на нем было и ротовой полостью и взглядом, а гости отрывались под ужасно гремяще-скрипящую музыку. Хотя, так, наверное, и отмечают дни рождения. Ну, в общем, так они отрывались уже больше часа, как вдруг…— Подонок! Я тебя ненавижу! – громкий девичий крик пронесся по танцзалу, перекрывая грохот музыки (и слава крику).— Нет, — Наруто так и замер на месте, повернув голову в ту сторону, откуда донесся крик. – Только не говорите мне, что Саске опять бросили! – взмолился он, умоляюще глядя на Шикамару, который тоже было остановился.— По-моему, так и есть, — хмыкнул тот, снова начиная трястись, изображая что-то похожее на танец.

Узумаки скис. Скис конкретно. Ему сейчас даже добротная порция рамена не поможет. И три не помогут. Никто и ничто ему сейчас не помогут. Накинув на светлую голову капюшон своей черно-оранжевой ветровки, Наруто направился к выходу из клуба.

— Ты куда? – крикнула ему вслед Темари, выделывавшая кренделя бедрами рядом с Шикамару.— Домой, утюг забыл выключить! – ответил ей блондин, пробираясь через тела, дрыгающиеся под психо-музыку (прим. беты: опаньки, какое словечко).Снаружи было уже темно, и только оранжевые, как его ветровка, фонари и неоновая подсветка освещали все вокруг. Холодный осенний ветер задувал под куртку и щекотал горячее молодое тело, но сейчас было не до веселья. Опасливо оглядевшись, юноша засунул руки в карманы и, втянув голову в плечи, потрусил в сторону дома. ?Лишь бы уйти, лишь бы уйти отсюда?, — мелькало в его воспаленном сознании. Но, уйти ему, как Вы догадались, конечно, никто не дал.

— Куда ты бежишь, Наруто? – спросил бесстрастный голос, знакомый до боли, когда его владелец с силой схватил Узумаки за запястье.

— Отпусти, — юноша попытался вырваться, но его держали крепко, и все попытки были разом остановлены.

— Ты обещал, что утешишь меня, Наруто, — тонкая, но невероятно сильная, бледная рука аккуратно легла на загорелую щеку.— Саске, зачем тебе я? – вспыхнул блондин, чувствуя, как другая рука Учихи стала расстегивать молнию на куртке. – Найди себе другую девушку, тебе же раз плюнуть. Свистни, и они все у твоих ног!

— Я слишком подавлен, чтобы искать себе новую шлюху, а ты… — Саске приблизился вплотную, вжимая недовольного и немного напуганного Узумаки в стену переулка между клубом и недостроенным торговым центром. – А ты совсем другой.

Наруто оттолкнул Учиху от себя и застегнул ветровку по самую шею. Брюнет нахмурился:— Ты обещал. Ты обещал мне. Неужели, ты соврал?— Я никогда не лгу! – блондин хотел сказать это гордо и твердо, но получилось совсем наоборот: тихо и обреченно.

— Тогда… — Саске возобновил свои действия по плану ?раздень и поимей ближнего своего?.Наруто расслабился в руках насильника, понимая, что он действительно обещал, и что лучше не сопротивляться, ведь синяки и ссадины еще не совсем зажили. Он закрыл глаза, когда холодные, как его лицо и голос, губы Учихи Саске впились в его требовательным поцелуем, и почему-то вспомнил тот день, когда все безвозвратно для него поменялось.

Тогда, год назад, Узумаки радовался каждому дню, проведенному в этом мире. Радовался солнцу, иногда выходящему из-за серых осенних туч, радовался Сакуре-чан, хотя она так и не отвечала ему взаимностью, радовался лишней порции рамена, но… недолюбливал Учиху Саске. Он – это единственное, что омрачало беззаботную жизнь Наруто. Хотя, лучше сказать, что блондин его терпеть не мог.

Ну, во-первых, за то, что Сакура-чан и еще несколько десятков (а то и сотен) девчонок вились вокруг этого хладнокровного ублюдка.Во-вторых, за то, что он был первым учеником колледжа, побеждал на всех умственных и спортивных олимпиадах, параллельно изучал два иностранных языка и подрабатывал в уютном ресторанчике, где готовили вкусные маленькие пирожные. Последнего никто не понимал, ведь Саске остался совсем один после трагичной смерти родителей, унаследовав огромное состояние, которое никак не использовал. Пока.В-третьих, за то, что Саске строил из себя одинокого безразличного ко всему принца, хотя Наруто, почему-то думал, что брюнет больше похож на УГ.В-четвертых, Узумаки немного стесняло то, что Саске криво посматривал в его сторону, тем самым подчеркивая не слишком выгодное положение блондина, являвшимся чуть ли не последним учеником колледжа.

Ну, а в-пятых, он постоянно менял девушек. Как перчатки.

Несмотря на то, что Наруто недолюбливал Учиху всеми фибрами души, его удивлял один факт – Саске был совсем один. У него не было, ни семьи, ни друзей, ни человека, к которому он мог бы обратиться за помощью. Иногда это даже пугало. Наруто прекрасно представлял себе, что значит быть одному, без надежды на дружеское плечо, без помощи. Быть абсолютно одиноким в толпе людей. И его пугала мысль о том, что красивый брюнет со странным именем всегда один. Но вместо того, чтобы мысленно пожалеть этого человека, блондин еще больше бесился – как, как, Учихе удается оставаться таким невозмутимым и решительным, даже когда он совсем один? Может, это он на людях такой сдержанный, а ночью рыдает в подушку? Наруто точно не знал, но догадывался, что Саске страдает. Он понял это, после того, как однажды поймал на себе взгляд этих холодных обжигающих глаз. Где-то в их бездонной глубине таилась боль.

Еще один факт, который требует объяснения, это девушки Учихи. Он встречался исключительно с теми барышнями, что являлись дочерьми, сестрами, племянницами, внучками, кузинами состоятельных людей. Любая, из тех, что он выбирал, кидалась в его равнодушные объятия, очертя голову. Но, как ни странно, не он бросал этих крашенных дурочек, а они его. Самой упертой удалось продержаться два с половиной месяца. Затем она позвонила брюнету, закатила скандал по телефону, на что тот спокойно ответил: ?Я понял, на сегодня кино отменяется?. А самый короткий его роман длился два дня. На третий ранимая девушка, прижимая руки к груди, сказала, что недостойна его, на что Саске пожал плечами, хмыкнул и ушел.

И еще одно, что удивляло и бесило Узумаки одновременно: он не понимал, зачем хладнокровному мерзавцу работать барменом в ресторанчике, где Наруто любил посидеть, помечтать и слопать около пятнадцати пирожных с заварным кремом. Теперь, когда черноволосый бармен стоял за стойкой и сосредоточено протирал и так идеально чистые стаканы, иногда бросая колючие взгляды в сторону любимого блондином двухместного столика у окна, Наруто спинным мозгом чувствовал на себе этот взгляд и все его мысли путались, зачем-то рисуя в воображении аккуратное лицо Учихи. Действительно, зачем работать тому, у кого на счету в банке лежит намного больше пятидесяти миллионов йен? Сам Саске как-то обронил, что не был бы Учихой, если бы просто сидел, сложа ручки, и ждал, когда ему все принесут на серебряном блюдечке с золотой каемочкой, и что надо выбиваться в люди и учиться выживать в этом жестоком мире. В общем, он прочитал простым смертным длинную лекцию о труде и финансах, после чего никто больше не осмеливался задавать ему таких вопросов, боясь, что брюнет снова заведет свою волынку и вынесет кому-нибудь мозг своей заумной лексикой.

Вот таким был главный соперник Узумаки Наруто – сильным, загадочным и безразличным к окружающией его жизни. А кем был, собственно, он сам? Он был веселым и беспечным блондином, радующимся каждому сюрпризу, как ребенок, и вызывающий у окружающих улыбку. Ну, а от самого Учихи он получил обидное прозвище ?придурок?. Но зато у Узумаки был целый вагон и еще две маленьких тележки друзей и знакомых, а у Саске не было никого. Это создавало между ними и без того глубокую пропасть.Тогда, в тот день, Наруто ликовал, казалось бы, по такой глупой и детской причине – Саске снова бросили. Да еще как. Девчонка оказалась нервной, поэтому закатила скандал посреди урока, влепив Учихе звонкую пощечину и выбежав в слезах из класса. Такое было впервые. Впервые брюнету дали пощечину. Тем не менее, тот, кажется, ничего даже не почувствовал. ?Он словно кукла – живет, но ничего не чувствует. Как большая красивая кукла?, — почему-то подумал Наруто в тот момент, как Саске преспокойно сел обратно за свою парту у окна, где всегда сидел один. Осознав, о чем он подумал, Узумаки подавился собственной слюной и закашлялся, лихорадочно соображая: ?Что это было? Какого я сейчас сравнил его с красивой куклой? Какого я о нем вообще так думаю?!!!?Итак, в тот день, придя после занятий в квартирку, что ему подарили его опекуны Джирайя и Цунаде, Наруто попробовал сделать уроки, потом бросил это занятие, понимая, что всякие там прогрессии у него прогрессировать не будут, и поэтому врубил телик. Но по ящику показывали только новости политики и экономики, викторины, где всяких лохов разводили на деньги, и показы мод, на которых все были настолько расфуфырены, что в глазах рябило и хотелось сказать: ?Да здравствует упячка!?. Разочарованно вырубив телевизор, Узумаки решил сходить на улицу. Сняв с себя официальную форму колледжа, Наруто натянул на себя любимые темно-синие джинсы и ярко-оранжевую футболку, поверх которой накинул легкую джинсовую куртку – несмотря на то, что на дворе стоял конец сентября, заморозков еще не было, и днем было тепло, даже очень. Запихнув в карман куртки кошелек, блондин выбежал навстречу осеннему солнцу.Но гулять вскоре тоже надоело. Все друзья и знакомые были заняты: кто уроки делал, кто собак мыл, кто перед зеркалом вертелся, кто ел в больших количествах, кто насекомых изучал, а кто просто ленился оторвать свой зад от удобного дивана. Поэтому ужасно на всех обидевшись, Узумаки послал всех к черту (про себя, конечно), и решил сходить на мост, чтобы дождаться наступления темноты, потому что к вечеру на мосту, соединяющем две части города, разорванных быстрой рекой, зажигали много разноцветных фонарей. Выглядело это потрясающе. Поэтому забыв про друзей и знакомых, Наруто бодро зашагал к мосту.

Но вдруг остановился и ?включил задний ход?. Через стекло одного из ресторанчиков, теснившихся на этом бульваре, блондин увидел бесстрастные черные глаза и такие же черные волосы, стоящие на макушке торчком. Ну, точно, Учиха Саске. Узумаки улыбнулся ?а-ля 32 – не предел? и, решив, что посвятит этот день повышению собственного самолюбия и оценки, уверенно протянул руку и открыл дверь в уютный ресторанчик с замысловатым названием ?Царство Морфея?.

Зазвенел колокольчик, приветствуя нового гостя, и Саске поднял голову:— Добро пожа… А, это ты, — смерив Узумаки презрительным взглядом, Учиха вернулся к своему увлекательному протиранию стаканов.

— Мог бы и повежливее! – обиделся Наруто, пересекая пустой зал и садясь на высокий стул, стоящий около барной стойки. – Ну, как настроение?

— Нормально.

— Что, совсем-совсем нормально? – не поверил блондин.— Совсем-совсем, — невозмутимо отозвался его собеседник.— И тебя ничего не тревожит?

— Нет.

— И ты не чувствуешь ни обиды, ни злости?— Чего тебе надо? – не выдержал Саске.