1 часть (1/1)

...На крыше этой ночью было довольно прохладно. Даже в этом жарком городе Калифорнии, бывало, задували пронзительные ветра. Поежившись, я стал пробираться дальше, освещая себе путь небольшим фонариком. Спрятав пистолет в, как я думал, самое безопасное место, я забрался повыше на крышу, туда, где была заложена взрывчатка, стараясь не обращать внимание, как ветер треплет мою идеальную прическу.Вздохнув и недовольно поджав губы, ловко, почти грациозно, спрыгиваю на землю и не сразу замечаю, что рядом кто-то стоит. Мой взгляд успел только уцепиться за чьи-то босые ноги. Резко поднимаю голову, и мои глаза заволакиваются неподдельным ужасом.В меня, а если быть точнее, то в мою голову упиралось сейчас дуло автомата, который находился в руках ненавистного американского ублюдка. Издевательски усмехаясь, мужчина разглядывал меня с высоты своего роста, в его глазах светился холодный расчет.Я, смотря на дуло смертельной игрушки, с нескрываемым ужасом начал отползать назад. Из глотки вырывается жалобное рычание, которые после перерастает в слова...Пыль немного осела, и я смог отдышаться. Как можно скорее вызвал Эла и даже улыбнулся его шутке, когда рацию у него отобрал зам начальника полиции. Что бы он понимал там, снизу! Но злости не было, скорее - некая обреченность и понимание всей незавидной ситуации с силой давили на плечи. "На земле" сейчас был только один человек, который действительно понимал всю серьезность происходящего. Казалось, у него есть время на передышку, но... Кто бы мог подумать, что Эллис, придурок, пойдет к Гансу. Вот теперь злость начала брать верх над эмоциями. Детонаторы... Ха! Какой он ему друг?! - выстрел прозвучал через рацию слишком громко... В горле встал противный ком. Какой же идиот! Детонаторы - детонаторы - детонаторы... Тварь...Недолго думая, я забрался на верхний этаж, пробираясь меж железных конструкций и шумящих продувающих блоков. Пол холодил босые ступни, а мерзкий ветер, властвующий над этим этажом, пускал вдоль позвоночника неприятную дрожь... Хотя плюсом можно было отметить, что благодаря своему "своеволию" в одежде я шагаю практически бесшумно - это дает огромное преимущество перед тяжелой поступью немцев. Я уверенно продвигаюсь в сторону того самого места, где еще совсем недавно нашел взрывчатку. Надо было проверить, может, такой же сюрприз ожидает и поблизости. Я уже был совсем рядом, когда до слуха донесся странный шорох. Я удобнее перехватил автомат, передвигая правую ладонь ближе к магазину. Указательный палец левой руки незамедлительно занял свое место на курке и слегка нажал, останавливаясь на ступеньке - теперь от выстрела его удерживала какая-то миллисекунда. Какого же было мое удивление, когда с платформы, спрятанной между двух металла изоляций, прямо мне под ноги спрыгнул мужчина. Он не был похож на тех немцев, с которыми мне уже пришлось повстречаться - слишком уж презентабельный вид, но и наивно было бы полагать, что это кто-то из заложников. Губы непроизвольно растянулись в подобии ухмылки.- Приветик, - сказал я, подставляя дуло ствола чуть ли не к самому его лбу, надежно удерживая площадку и рукоять автомата. Не без удовлетворения замечаю мелькнувший в его глазах страх. - Как дела? - спрашиваю я, ожидая его реакции. И та не заставляет себя ждать, вырываясь наружу странными жалобными звуками.Американец, победно ухмыляясь, наставляет мне ровнехонько в лоб дуло опасной игрушки, почти касаясь им меня.Мой рот в ужасе открылся, зрачки, уверен, расширились в несколько раз.- А-а-а... А-а-а! Умоляю... Пожалуйста... Не убивайте меня... Господи, не надо! Вы один из этих, да? - падаю на задницу, затравленно глядя на ухмыляющуюся рожу сверху.Мое лицо сейчас искажается от ужаса. От по-настоящему непритворного ужаса.Он же молчит и продолжает целиться в меня. Краем глаза замечаю, что американец слегка отвел дуло. В душе появилась надежда. Надежда на то, что я еще смогу выкарабкаться. - Не убивайте... Прошу вас! - попробовал я предпринять последнюю попытку. - Не убивайте меня!!! - затравленно глядя снизу-вверх, пытаюсь отползти на заднице подальше, будто это спасет меня от молниеносной очереди из автомата.Внутри клокочет ярость. Я сейчас перед ним в очень унизительной позе, стою практически на коленях и умоляю сохранить мне жизнь. И это я - лидер немецкой группировки Volksfry?! Schwein! Но сейчас мой страх совсем неподдельный. Вдруг этот америкашка и правда решит пустить мне пулю в лоб? Эти американские твари еще те мстительные ублюдки! Если он меня узнал... Лучше до последнего притворяться заложником, который сумел каким-то образом выбраться из круга захвата.Я не сразу осознаю, что он начинает что-то говорить мне, даже кричать...До меня далеко не сразу доходит, что он успокаивает меня, а не наоборот. Надо же так войти в роль. Мое сердце ликует.Если бы не серьезность ситуации, я бы рассмеялся. Но надо было играть до конца. Я инстинктивно рванулся от него. Но после его крики стали доходить до меня. Мне не сразу верится, что все обошлось.Облегченно, совсем не наигранно сейчас, вздыхаю. - О, Боже... - хриплю я, когда немного привожу мысли в порядок. - Боже... Спасибо. Я думал, вы одни из тех... - судорожно облизываю вмиг пересохшие губы. Тяжело облокачиваюсь вспотевшей под костюмом спиной к прохладной стене.Поднимаю глаза на него и неловко поднимаюсь на ноги. И вмиг рвусь к крыше, туда, где у меня так неловко был припрятан пистолет.Но меня останавливает почти грозный оклик. Невольно останавливаюсь и поворачиваюсь всем корпусом к американцу. Часть слов я прослушал, но после понял, что тот от меня хочет. Пришлось, скрепя сердце, оставить идею забрать пистолет и продырявить ему башку. Все после. От своего не отступлю. Нужно было продумать другой план и выбраться отсюда. - Но там крыша, я мог бы позвать на помощь... - все же предпринимаю действие, но, увы, безнадежное.Недоверчиво щурюсь, кривя губы, но ступаю к американцу. Вот еще, держаться его! Ха! Но все же не хочу навлечь на себя подозрений и почти вплотную приближаюсь к американской морде... Он как-то резко теряет весь свой пыл, забывая про крышу, и довольно быстро приближается. Слишком быстро и слишком близко придвигается, так что я почти чувствую исходящую от него волну тепла. Взгляд цепляется за маленькую каплю пота, начавшую свой путь от светлого виска к подбородку. Напряженно поведя плечами, я киваю ему и пропускаю вперед себя, невольно обвожу взглядом его фигуру, задерживаясь пониже спины. Он же идет молча, периодически замирая, и я едва удерживаюсь, чтобы не ткнуть его дулом автомата в спину. Так мы пробираемся между металлоконструкций и наконец выходим в более теплое место, не обдуваемое ветром со всех сторон. Останавливаемся у стены. Он облокачивается о нее спиной. Он спрашивает про меня, когда я прикуриваю ему свою же сигарету. Почему бы и не ответить. Я усмехаюсь, отвечая на его вопрос, но за это он должен ответить взаимностью. Увы, он допускает ошибку в имени. А я уже почти был готов аплодировать его игре. Мои губы вновь растягиваются в ухмылке. Билл... Какая обидная ошибка. - Умеешь стрелять, Билл? - его ответ не имеет значения, хотя я даже делаю вид, что мне это действительно интересно, и вынимаю пистолет из-за ремня. Проверяю обойму и протягиваю ствол притворщику, неосознанно улыбаясь недавним мыслям... О, да, в этом был смысл. Он уже протягивает руку, чтобы забрать пистолет, когда я перехватываю рукоять и поднимаю руку. Дуло пистолета оказывается прямо напротив его тонких губ. Наши глаза встречаются, и я только усмехаюсь, наблюдая за быстрой сменой эмоций.- Порадуй меня, Билл, - говорю я, коротко рассмеявшись. - Да поаккуратнее, заряжен.У меня было такое ощущение, что я нахожусь под конвоем сейчас. Чувствую прожигающий спину пристальный взгляд идущего позади мужика. Мы отошли на тридцать третий этаж и остановились среди железных шкафов друг напротив друга. Резко оборачиваюсь к американцу. Тот как-то странно оглядывает меня. Стараюсь не обращать внимания на него. В моей голове сейчас витали совсем другие мысли.Поначалу, мы общались совсем как старые знакомые, он угостил меня сигаретой, но после...Какой-то он странный, этот чертов америкашка по имени Джон МакКлейн. Он, похоже, издевается надо мной. Еще и копом оказался. Твою... Все шло не по плану. Облокотившись на стену, внимательно слежу за каждым его движением, за каждым.Называюсь чужим именем, чтобы хоть немного сбить его с толку и выкрасть время.Он спрашивает, умею ли я стрелять? Губы мои дрогнули в подобие улыбки.- Немного. Это покажется вам странным, но я иногда езжу по выходным играть в пейнтбол. Ну, знаете, когда стреляют шариками с краской.Протягиваю якобы дрогнувшую руку за пистолетом. Который внезапно дергается, и через секунду дуло пушки оказывается прямо около моих губ.- Чего делаешь, придурок? - хриплю я, вмиг растеряв весь свой напускной вид.Он меня раскусил. Раскусил! Мой рот искажает гримаса ярости и отвращения.Пристально смотрим друг на друга. И я с силой тяну пистолет на себя. Он не отпускает. Начинаем перетягивать опасную игрушку друг на друга...Я усмехаюсь его резкой фразе, слежу, как кривятся его тонкие губы, и уже еле сдерживаюсь, чтобы силой не затолкать этот чертов пистолет в его чертов рот. О, да, как бы изумительно смотрелся хромированный металл, окруженный... "Билл" внезапно схватился за дуло, вырывая пистолет, но моя рука не дрогнула, намертво вцепившись в рукоять. Не на того напал! - думаю я, дергая пистолет на себя. Но и Билл оказывается вовсе не слабым в попытке отвоевать оружие. Мгновение, и я усмехаюсь, отпуская пистолет. Билл отшатывается по инерции, врезаясь спиной в стену, в первую секунду в его взгляде мелькают обескураженность и изумление. Этого времени мне вполне хватает, чтобы резко схватить его за плечо, с силой развернуть, и впечатать грудью в стену. Похоже, он такого поворота событий никак не ожидал. Но вот слышится глухой щелчок. Я опускаю взгляд. Он сумел завести руку за спину и спустить курок, упирая дуло пистолета мне в живот. Я пользуюсь моментом, его секундной заминкой, когда он еще несколько раз пытается прострелить меня, и заламываю так замечательно подвернувшуюся мне руку. Я загибаю его кисть, выламывая, и его пальцы ослабевают. Пистолет вновь в моей руке, и я снова подвожу дуло к его тонким губам, вдавливая в стену всем телом. - Давай,.. Ганс, - усмехнулся я. - Покажи, что ты умеешь.В какой-то жестко упущенный мною момент американец расслабляет хватку, и пистолет оказывается в моей крепко сжатой руке, а я сам лечу в стену, больно ударяюсь спиной. Я на некоторое время выпадаю из реальности, обескураженный, вскидываю голову и изумленно гляжу на победно усмехающегося копа. Ему хватило и доли секунды, чтобы схватить меня за плечо, резко развернуть и впечатать грудью в эту же проклятущую стену.Я коротко выругался по-немецки, пытаясь отвоевать свою свободу. В такой позе пытаюсь даже завести руку назад и выстрелить. Прозвучал щелчок. И я чуть ли не рычу с досады: пушка оказалась незаряженной. Чтоб тебя, сука!Мы какое-то время еще боремся, но силы явно не на моей стороне. А Джон с болью заламывает мою руку с такой силой, что я глухо вскрикиваю. Пальцы мои ослабевают и пистолет вновь в руке победителя.И в следующую минуту происходит вообще что-то из ряда вон. Этот ублюдок приказывает мне... взять в рот это сраное дуло. Мне, наверное, послышалось?! Но нет, он повторил свой приказ. Я рассвирепел.- Иди к черту, морда полицейская, - хриплю я, прекрасно понимая, что мне не выкарабкаться, - я не извращенец.Но мужчина упорно продолжал вдавливать в мой плотно сомкнутый рот чертов пистолет, практически до боли. И в следующую секунду мои губы невольно размыкаются, и в мой рот проникает прохладное дуло оружия. С влажным неприличным чмоканьем оно проходит еще дальше, инстинктивно и так знакомо мне смыкаю губы вокруг железа...Горячее дыхание мужчины, стоявшего так плотно к моим спине и заду, опаляет мое ухо...Я завороженно наблюдаю, как его губы смыкаются на холодном железе, обхватывая ствол плотным кольцом, и чувствую как волна возбуждения прокатывается по всему телу, концентрируясь в паху. Инстинктивно прижимаюсь возбужденным членом к крепкой заднице, не отводя взгляда от чертова рта. Я чуть вытаскиваю дуло из его рта, наблюдая за тянущейся за ним тонкой слюнкой, и тут же пихаю обратно. Юркий язычок мелькает в уголке рта, подстегивая мое воображение. В голове рисуется одна картинка краше другой. Я сглатываю вмиг скопившуюся во рту слюну и вновь проезжаюсь членом меж его аппетитных форм. Жесткая ткать брюк уже начинает изрядно раздражать, не смотря на выделившееся предсемя.Он играет мной, а я против своего желания начинаю постепенно возбуждаться. Американцы-то, оказывается, тоже те еще пидорки. Усмехаюсь и вновь, уже по собственной воле, ловлю дуло ртом и вновь обхватываю вокруг своими горящими от напряжения губами.Позади тяжело дышат в затылок.Я уже и сам завелся. Начинаю активно порхать языком по стволу, еще глубже заглатывая его в свой алчный рот. Начинаю глухо, призывно постанывать, ощущая, как горячий возбужденный пах американца жадно вжимается в мой зад.Короткий хриплый вскрик, и я победно усмехаюсь. Я выше заламываю его руку, и он прогибается в спине, чтобы снизить боль. При этом его задницу так удачно обтягивают серые брюки, что я просто не удерживаюсь - отпускаю его руку и опускаю ладонь на твердое бедро, постепенно поднимаясь выше... и выше, завожу руку вперед и сквозь брюки сжимаю эрегированное достоинство немца. - Маленькая немецкая сучка... - тяну я, когда он уже начинает захлебываться скопившейся слюной. Я только усмехаюсь, чуть вытаскивая дуло пистолета. - Нравится лизать стволы? - я коротко смеюсь, прикусывая его за загривок и выдыхая на самое ухо: - Тогда возьми и мой. Я с силой давлю на его плечи, заставляя опуститься на колени, и разворачиваю лицом к себе. Расстегиваю ширинку и приспускаю брюки и белье, выпуская на волю жаждущий ласки член, который мгновенно оказывается у тонких губ, а пистолет тем временем остается в моей руке, левее головы немца. - Давай, Ганс.Я захлебываюсь слюной, почти давлюсь, судорожно переглатывая, когда дуло проходит еще дальше, а потом дразняще-медленно выходит обратно. Американцу нравится дразнить меня. Ну что ж, а мне нравилось подчиняться. Сейчас. В этот самый миг.Я сейчас в такой компрометирующей позе, что хочется закричать. Вздрагиваю, когда лапища МакКлейна свободно облапывает мой зад...Полувсхлип-полурык вылетает из моего горла, когда дерзкая рука американца обхватывает мой напряженный, жаждущий член. От его слащавого комплимента, не скрою, я поплыл.И вскоре я перед ним на коленях, на которые меня этот тупой коп и поставил, слева от моей головы дуло того самого пистолета, а Джон с похабной улыбочкой расстегивает свою ширинку.По хребту моему пробегает скопище мурашек, и я судорожно сглатываю, когда он выпростает свой немалый, даже внушительный отросток на волю.Мне впервые представилась возможность отсасывать под дулом пистолета. По собственному паху ударила сладкая боль, после разлившись горячей волной по всему телу.- Ты за это ответишь, ублюдок, - прохрипел я и потянулся губами к его напряженному, изнывающему члену. Принимаю сначала бархатистую головку, пахнущую мускусом, под тихий стон американца, а после, взбодрившись, принимаю весь, сразу и до горла...Первое прикосновение теплого мокрого языка к моему изнывающему члену, и я закусываю губу, чтоб немец ничего себе не выдумал, и вытягиваю свободную руку, жестко хватаю его за волосы, оттягиваю их. Он заглатывает наполовину, и я вновь дергаю его за волосы, заставляя запрокинуть голову и выпустить член изо рта. Делаю полушаг вперед, провожу мокрой, сочащейся головкой по его щекам, ощущая жесткие волоски нежной кожей - ощущения непередаваемы, а затем позволяю ему вновь заняться своим делом.- ...ублюдок, - это все, что я слышу, и только усмехаюсь в ответ. О, да, я - ублюдок, но и ты не далеко от меня ушел, крошка. Наверно, ты даже опережаешь меня в этом звании, немецкая подстилка. Я не говорю этого вслух, но в моих глазах все это можно прочитать, не прибегая к переводчику. И он читает. Я вижу, как ярко вспыхивают желанием его глаза. Шлюха...Я резко прихожу в себя, когда он прикусывает мой член у самого основания. Тварь. Я жестко фиксирую его за волосы, с удовольствием смотрю, как он морщится, и провожу еще мокрым от слюны дулом пистолета по его лицу, в конце пути вдавливая его в щеку немца. Пистолет через его щеку касается моего члена, и меня прошивает новая волна возбуждения, более сильная, более яркая... Мой взгляд не сулит ему ничего хорошего. Я чувствую, как он пытается глотнуть, но не собираюсь помогать. Только усмехаюсь, наблюдая за этими потугами. Я коротко кидаю: - Раздевайся, крошка. Думаю, твои прекрасные ножки будут замечательно смотреться без всех этих тряпок. Он перечить не пытается, а сказать ничего не дает мой член. Когда он уже расстегивает рубашку, и моему взгляду открывается чистая белая кожа, я чувствую, что я на пределе, еще немного и я спущу прямо в его жаркий ротик, заполняя его своим семенем. Но я не могу такое позволить, нет, не сейчас, еще слишком рано. Я рывком вытаскиваю член, отпускаю его волосы и пережимаю член у основания, чувствуя ужасный дискомфорт. Но я терплю... Он смотрит на меня своими блядскими глазами, а по подбородку течет слюна, собираясь на темных волосках бороды мелкими каплями. О, нет, я не могу оставить этот ротик незанятым, а потому подношу к нему дуло пистолета, которое он мгновенно облизывает по всей длине, а затем начинает вылизывать отверстие канала ствола, словно хочет пропихнуть язык внутрь.- Давай, малыш, поработай хорошенько... - шепчу я, и уже могу не пережимать член у основания, хоть и возбужден до предела, я терплю.Я кривлюсь от его жесткого напора, но уже распален и останавливаться не намерен. Что бы со мной потом не сделал этот урод. Первым порывом было встать и свалить к херам. А лучше позвать парней и пусть займутся этим американским ублюдком как следует. Вот только, как их позвать?! Я где-то затерял чертову рацию.Шайзе...Мстительно сжимаю зубы на его отростке, чтобы не вздумал со мной расслабляться, говнюк. Ишь ты, как распалился. Но его глухие стоны и частое дыхание мне ох как нравятся. Морщусь от боли, когда американская морда больно оттягивает мои волосы. Улыбаюсь и продолжаю свое такое увлекательное занятие, и одновременно поднимаю расфокусированный, мутный от желания взгляд на врага. После "скрепя сердце" продолжаю начатое. Чувствую разгоряченной щекой холодную сталь оружия. Плавно скольжу губами по всему стволу, лакаю языком, смачно вылизываю, посасываю головку...Когда слышу сквозь шум в ушах приказ раздеться, вздрагиваю всем телом и с громким чмоком буквально выплевываю его член. Сняв пиджак, опять припадаю жарким ротиком к его достоинству, будто у меня вот-вот заберут эту вкусную конфетку. Продолжая стоять на коленях, начинаю медленно, никуда не торопясь, оголять себя. Галстук с рубашкой летят куда-то в сторону, но мое внимание сейчас сосредоточено на сладкой мужской плоти...Однако, долго играться мне не дают. Американец резко вытаскивает свой член из плена моего рта, так резко, что у меня заныли зубы. Член Джона опять заменило дуло оружия. Начинаю играть и с ним, активно работая и ртом и языком.Хочу прикоснуться к себе, но чувствую, что пока рано. Слишком рано... Постанываю, лаская теперь холодную опасную игрушку. Боже, как же хотелось кончить, пах будто лижут языки пламени. Как можно более незаметно тянусь рукой к себе, но сильный пинок по руке останавливает меня на полпути. С ненавистью смотрю на своего мучителя и вытираю слюнявый подбородок. Только теперь замечаю, что я перед насмешливым взглядом полуголый. Хер он заставит меня раздеться дальше.Я встречаю горящий взгляд, полный неконтролируемой ярости, и усмехаюсь. Мне нравятся его покорность и непокорность в одном флаконе... Взгляд его обжигает, я завожусь, хотя, казалось бы, куда больше?! Но один его взгляд пробуждает во мне зверя. Хочется взять свое... здесь и сейчас... не размениваясь на причудливую нежность... только сила... здесь и сейчас признается только сила...Он понимает меня. И я читаю вызов в его глазах, когда он перестает раздеваться, но при этом продолжает томно посасывать дуло пистолета. Нет, он больше не сосет, отталкивает пистолет, вытирает подбородок и смотрит снизу вверх. Но в любом случае у меня преимущество, и я не собираюсь сдаваться. Я еще ни одной немецкой сучке не проигрывал, и этой не проиграю. Будет визжать подо мной, как последняя шалава...О, да... Моя усмешка, видимо, переходит в оскал. Он пытается отодвинуться, но я оказываюсь быстрее. Наваливаюсь сверху, придавливая его к бетонному полу, он морщится, когда мелкая крошка камней впивается в его нежную кожу... Нежную, сладкую кожу. Я наваливаюсь сверху, давлю всем своим весом. Он пытается вырваться, дергается подо мной, извивается, точно змея, но все бесполезно... Вот еще одно преимущество - я тяжелее. Опускаю руку и сжимаю его достоинство сквозь брюки. Сжимаю не нежно... нет. Сжимаю так, что у него начинают слезиться глаза от боли. Чтобы знал, что кинуть вызов мне - значит, заведомо проиграть. Он пытается ударить меня коленом. Я дезориентирую его тем, что с силой бью ладонью по щеке, оставляя горящий отпечаток. Теперь он мой. Рывком переворачиваю на живот, секунду рассматриваю покрасневшую спину, после чего срываю с него ненужные сейчас брюки.Плотоядный и зловещий взгляд американца пугает меня до колик в животе. Инстинктивно пытаюсь отодвинуться на безопасное расстояние. Но МакКлейн быстрее меня и самое поганое - сильнее. И вот я мечусь под его мощным телом с воплями ярости, пытаюсь драться, ударить коленом. Совсем не замечая, как режет голую спину каменный пол. Но когда эта скотина с силой сжимает мой член, кричу и выгибаюсь, запрокидывая голову. Вновь пытаюсь бешено взбрыкнуть, за что получаю сильную и жгучую пощечину. Сдавленно охаю и мгновенно оказываюсь перевернутым на живот. Сил сопротивляться больше не хватает, и я только тихо подвываю и ору.Ору по-немецки, но после, встрепенувшись, начинаю оскорблять его на английском.- Ты, сука, ответишь за все! - брызжа слюной, рычу я. - Мои парни наизнанку тебя вывернут, тварь...Едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться от боли и унижения. С меня буквально рвут брюки.И вот я уже лежу голой задницей кверху...Он кричит, о, Боги, как он кричит! Этот голос, от которого по телу стайками разбегаются толпы мурашек. И сейчас я просто наслаждаюсь тем, как он выкрикивает в мой адрес изощренные ругательства. Я хмыкаю, наблюдая прекрасную картину обнаженного тела на пыльном полу. Где тот самый одетый с иголочки немец, которого я встретил всего какой-то час назад? Его больше нет, зато есть эта неуемная немецкая сучка... Я крепко держу его, ему не вырваться. Я сильно кусаю его за загривок, оставляя набухать красные глубокие отметины, оставленные твердыми зубами. Секунду любуюсь меткой - мой... Правая рука медленно ползет вниз по изгибам подрагивающего тела, скользит в ложбинку между ягодицами, раздвигает идеальные половинки, пальцы касаются вмиг сжавшегося отверстия. Я чувственно целую свою метку, но его это, похоже, совершенно не тревожит. Проталкиваю одну фалангу сквозь зажатые мышцы. Рр-р. Расслабься, - хочу сказать я, но вместо этого только подношу пистолет к его изумительному рту, матерящему меня сейчас на все лады, и говорю совершенно иное:- Лучше бы тебе смазать его как следует, малыш. Похоже он начал сохнуть, а мы же не хотим причинить тебе больше боли? Метка уже воспалилась, и я целую каждую набухшую точку. Давай, Ганс, выбор за тобой...Какое-то время я не сопротивляюсь и даже уже не ору, просто молча лежу на холодном полу, выдохнувшись, прижавшись вспотевшим лбом к блаженной прохладе. Но только ощущаю, когда к чувствительному анусу прикасаются чужие пальцы, снова начинаю вопить во всю силу напряженных легких. Чувствую слабое, но неприятное проникновение...Мурашки скопом скатываются по моему хребту, в голове будто что-то взрывается, в животе все закручивается в тугой болезненный узел, когда я понимаю, что он хочет сделать с пистолетом дальше.Засунуть его в меня!Хочет меня покалечить, выродок, гребаный маньяк! Слезы судорожно сжимают горло.- Нет-нет, не-ет!Рычу, яростно (насколько это вообще возможно под этим каменным телом) извиваюсь, жалобно всхлипываю, но все бесполезно. И как совсем недавно к моим губам прижимается дуло оружия.- Иди нахуй! В свою задницу его суй, пидар! - я не сдамся! Не сдамся! Не сдамся!Но с другой стороны, если не послушаюсь, этот американский псих засунет его в меня на сухую...Слезы, с трудом сдерживаемые до этого момента, брызгают из глаз, и я открываю рот, чтобы обильно смочить дуло своей слюной...- Хороший мальчик, - усмехаюсь я, когда его сопротивление падает. Ротик размыкается, чтобы подчиниться моим правилам. - Правильный выбор, малыш. - Мне плевать сейчас на весь мир, но я просто взрываюсь внутри, прислушиваясь к этим чудесным глотающим и чмокающим звукам. Правая рука тем временем продолжает исследовать колечко ануса. Пальцы неспешно разминают твердые мышцы, протискиваясь внутрь. Одна фаланга, две, три... один палец вошел. Черт! Как же узко, как же узко! И это так прекрасно... Я захлебываюсь собственной слюной, вытаскиваю палец, подношу руку ко рту и смачиваю все своей слюной, после чего тянусь обратно. Мокрый палец проходит куда быстрее, но проход все так же узок. Я кидаю быстрый взгляд на пистолет, прикидывая... И продолжаю разминать... Вскоре уже второй палец протискивается внутрь, присоединяясь к первому, и их со всех сторон стискивает жаркая глубина. Третий палец едва втискивается, но я думаю, что этого достаточно и тяну пистолет, освобождая его из влажного плена. Забираю оружие в правую руку и опускаюсь ею к начавшему судорожно сжиматься отверстию.- Расслабься, - наконец шепчу я и подставляю мокрое холодное дуло к колечку мышц. Сначала осторожно, затем все настойчивее пропихивая его внутрь. Немец извивается подо мной, пыхтит, скребет пальцами пол, и, кажется, я слышу всхлипы, но это только больше раззадоривает меня. Пистолет входит до упора, упираясь спусковой скобой в ложбинку меж ягодиц. Я вновь целую свою метку и взвожу курок. Тихий щелчок звучит громом. Я спускаю курок, и из канала ствола вырывается волна воздуха...Я наивно полагал, что обойдусь отсосом. Эх...МакКлейн вовсю занялся моим задом. Мне не было больно, но и приятного ничего не ощущалось. Только загнанно дышу и не думаю о сопротивлении. Он, по-видимому, знает, что делает. Мое тело изредка содрогается, когда умелые пальцы американца разминают меня изнутри.Я почти расслабился, до того самого момента, пока не почувствовал распаленным анусом прикосновение прохладного железа к крайне чувствительной дырке.Инстинктивно дергаюсь вперед, пытаясь избежать неизбежного, но Джон тянет меня обратно. Подхватив меня под судорожно поджавшийся живот, начинает проникать в меня дулом оружия.Зажмуриваюсь, затаив дыхание, приготовившись к боли. Но ее, как ни странно, нету. Вернее есть, но совсем незначительная.- Не надо, пожалуйста, не надо... - теперь умоляю я, но поработитель моего тела непреклонен. Даже безжалостен.Еще и пометил, как суку! Ублюдок. Убью...Дуло пистолета проникает дальше. Я жалобно хнычу, царапаю ногтями пол, прогибаюсь в спине.Мне почти не больно сейчас. Годы анальной практики не прошли даром. Но у меня ведь так давно никого не было... А тут целое дуло пистолета уже во мне. Полностью. Боль режущая, но терпимая. Чувствительные стенки ануса судорожно смыкаются вокруг опасной игрушки. Дыхание мое сбивается, дышу сейчас через раз, чтобы ненароком не навредить нежной слизистой. Не хватало еще, чтобы меня порвали к чертям.Но это все было уже не важно. Важно только то, что я хочу еще, еще, еще! Дальше и больше.Изумленно смотрю вниз: у меня еще никогда не стояло так крепко! Осторожно прикасаюсь кончиками пальцев к истекающей головке, обводя ими по кругу. И судорога чистейшего наслаждения пробегает по моему напряженному телу.Внезапный громкий щелчок пугает меня до чертиков, но после... Мощная струя прохладного воздуха взрывается в моем чувствительном заднем проходе, обдувая воспаленную простату. Я захрипел от неожиданности.И это было... прекрасно. Ощущения до того невероятные, что я с блаженным криком прогибаюсь в спине так сильно, что практически сбрасываю с себя тело своего насильника.Я практически сейчас безвольная игрушка в нелюбимых руках. Шлюха, жадная до удовольствий.- Еще, - хриплю я умоляюще, - пожалуйста, еще! - тяжело падаю обратно и подставляю задницу, сильно выпячивая ее. Уже по собственной воле. Мне стыдно до тошноты, но ничего не могу поделать с собой теперь. Собственное тело безжалостно предало меня. Я сжал кулаки в бессильной ярости.Джон прикусил меня за мочку уха, продолжая осторожно двигать во мне опасной игрушкой, и, жарко дыша, зашептал страстно...Я довольно, словно сытый кот, растягиваю губы в улыбке. Немец шипит подо мной, насаживаясь на дуло пистолета, пытается протолкнуть его дальше, задеть им простату, но... длины пистолета не хватает, скоба упирается в нежную кожу, не дает продвинуть пистолет дальше.Я начинаю неспешно вытягивать пистолет, но Ганс только жадно сжимается вокруг железки, не отпуская. Я усмехаюсь и не могу сдержаться, чтобы не наклониться к покрасневшему аккуратному уху, осторожно прикусить нежную мочку, оттянуть, лизнуть раковину и тихо шепнуть:- Наслаждаешься, сучка? Маленькая жадная шлюха, - он дергается, но из его рта вылетает только что-то нечленораздельное, лишь отдаленно напоминающее человеческую речь. - Готов принимать в себя все, что попадется под руку, да? - я вновь прикусываю мочку, чувствуя, как тело подо мной сотрясает мелкая дрожь. Он тянется к своему члену рукой. Он близок к разрядке, я это знаю... чувствую. Но я не хочу, чтобы он кончал сейчас. Поэтому я резко выдергиваю пистолет, неаккуратно царапая мушкой нежные стенки ануса. Он вскрикивает от прошившей низ боли, и я мгновенно оказываюсь лицом напротив покрасневшего, опухшего отверстия.Мне не нужно время на размышление. Секунда, и я обвожу кончиком языка воспаленное колечко мышц. Едва проникаю внутрь, обильно смачиваю слюной... и наконец врываюсь внутрь. Нежно вылизываю, будто извиняюсь за причиненную боль... Но это конечно же не так! Нет, я просто готовлю его для своего члена! Я слышу его сбивчивое дыхание, он подмахивает движениям моего языка, и я сыто улыбаюсь, проталкиваясь как можно дальше. Приподнимаю за бедра и проталкиваю указательный палец вместе с языком. Немца трясет...Глухо стону, спрятав лицо в изгибе локтя. Щеки мои пылают от жгучего стыда. От его грязных "комплиментов" только дергаюсь всем телом, хрипя что-то нечленораздельное в ответ.Я вскрикиваю слабо, когда дуло резко выходит из меня. А дальше я честно скажу - просто охренел, когда эта американская сука начала вылизывать мой воспалено-болезненный анус.- Пусти-и... - шепчу я умоляюще, слабо извиваясь под ним. - Не надо...Но я знаю, что сам уже не хочу отступать. Так сильно хотел его член. Желал ощутить, как он сладко будет распирать мою изнывающую задницу, двигаться в моем перевозбужденном и покорном теле...Да, Грубер, как же ты опустился. Горестно хмыкаю, ненавидя себя за такую нелепую сейчас слабость.Крупная дрожь сотрясает мое бедное тело.В ушах шумит, и я уже ничего не соображаю. Перед глазами стоит туман. Я больше не могу, да и не хочу терпеть... Хочу взять его, вогнать член до упора, до поджимающихся яиц, хочу почувствовать, как он сжимается вокруг меня, какие бархатные стеночки...Я не сдерживаю громкого стона. Стону ему прямо в дрожащее отверстие, а он, кажется, кусает себя за руку, потому что его стон долетает до меня приглушенным. Это становится последней каплей. Я отстраняюсь, слушая его жалобные всхлипы, подхватываю его поперек живота, чуть приподнимаю. Он и сам в нетерпении пытается взбросить бедра, притирается ближе. - Да, крошка... - выдыхаю я, не сдержавшись, подставляю сочащуюся набухшую головку к подготовленному анусу и вхожу одним слитным движением до упора. Замираю на мгновение, пока он приходит в себя.Стоит ему только податься назад, и для меня это как красная тряпка для быка. Я срываюсь. Сразу задаю быстрый темп. Врываюсь в него под разными углами, пока не нахожу ту самую точку... И... О, да! Он кричит, скребет пол пальцами, тяжело дышит в изгиб локтя. Я проезжаюсь по простате еще, и еще, и еще... Я чувствую, что на пределе, но хочу продлить удовольствие. Я перехватываю его вновь поперек живота и за плечи и переворачиваю нас одним слитным движением. Укладываюсь на спину, придерживая его за бедра и встречаюсь с мутным, слегка обалделым взглядом.- Поработай и ты для нашего общего удовольствия, немецкая шлюшка... - Улыбаюсь я, помогая ему, продолжая крепко держать его за бедра.Мне было хорошо, когда он меня вылизывал. Не скрываясь, я сладко постанывал, властно и томно виляя бедрами навстречу. Но потом...У меня едва глаза из орбит не вылезли, когда Джон властно и сильно, с одного маха, овладел мной. Я заскулил и инстинктивно сжался вокруг него, такого большого и горячего. Черт, это было больно. Намного больнее, чем пистолетом. Но мгновение спустя режущая боль постепенно растворяется в моем теле, заставляя с облегчением выдохнуть и неосознанно податься задом назад.И началась безумная гонка. Джон срывается сразу на бешеный ритм не щадя нас обоих. Я ору до рези в ушах, когда его член начинает проезжаться ровно по центру мужского удовольствия. Еще, и еще, сводя с ума и заставляя поджиматься пальцы на ногах. Перед глазами вспыхивают яркие огни, внизу живота все скручивает тугой спиралью. Эта сладкая пытка безжалостна, но я хочу продлить ее как можно дольше... Рывок, от которого кружится голова и я лежу уже на крепком потном теле партнера. Изумленно хлопаю ресницами, смотря расфокусированным взглядом. Судорожно облизываю сухие губы, не смея обнять своего насильника. И насильника ли уже?..Осторожно выпрямляюсь на его члене и послушно начинаю двигаться сам, алчно насаживаюсь своей ненасытной задницей на каменный стояк своего партнера, крепко обвивая растревоженными внутренними мышцами. Он крепко удерживает меня за бедра, чтобы я не посмел соскочить, а я почти вою от острых ощущений и безграничного счастья, гибко выгибаюсь в сильных руках, даже не думая прикасаться к себе... Уже через секунду-другую скачу на его члене, как загнанная лошадь, с жалобным воем и хрипами, судорожно извиваясь словно в каком-то темном ритуальном танце, изводя нас обоих, подгоняя к краю...Он взрывается, изливаясь на живот... Я завороженно слежу, как густое семя растекается по молочной коже. Тянусь к белесым каплям, осторожно собираю их на ладонь и подношу ко рту, чувствуя, что и моя разрядка не за горами.Я успеваю только слегка захватить пару капель кончиком языка, почувствовать солоноватую... Как тело прошивает тысячами иголочек, и я изливаюсь глубоко в нем. Я тяжело дышу, не спеша выходить из этого прекрасно тела, постепенно прихожу в себя. Он, весь раскрасневшийся и мокрый, смотрит в упор. Я усмехаюсь. Губы мои растягиваются сначала в пренебрежительную, привычную мне, ухмылку, но затем взгляд цепляется за все еще воспаленную метку, и ухмылка превращается в самую настоящую улыбку. Мне не составляет большого труда притянуть его себе на бедра, садясь, прижимая его к своей груди. Я утыкаюсь на мгновение носом в изгиб его шеи, вдыхаю его аромат и... пропадаю. Я чувствую, как он напряжен, но стоит моей широкой ладони пройтись вдоль его позвоночника и опуститься на твердую задницу, как он весь размякает, безвольно утыкаясь лбом в мое плечо. И в этот момент я пропадаю повторно...Мой взгляд цепляется за его одежду, отброшенную в сторону, проходится по мелкой крошке камня на полу, после чего останавливается на дальнем окне. И сейчас я думаю - к черту все! Ноги слегка дрожат, но я упрямо поднимаюсь, утягивая Ганса с собой. Он еле стоит и тихо стонет. Я сильнее прижимаю его к себе. Вновь оглядываюсь на смятый костюм, пыльную рубашку... Усаживаю его на широкий выступ стены, подбираю вещи... Помогаю ему одеться, попутно поправляя свои штаны и белье. Когда он трясущимися пальцами пытается застегнуть рубашку, я улыбаюсь, вспоминая, как мы вообще здесь оказались... Я в мгновение оказываюсь рядом с ним, наклоняюсь к его уху:- Желаешь повторить? - спрашиваю я, отстраняюсь слегка и ловлю его гневный взгляд. Он отвечает - хрипло, с напрягом... А я продолжаю улыбаться. - Да или нет? - наконец задаю я вопрос, когда он слегка выдыхается в своей уничижающей тираде, перемеженной с немецким матом. Теперь моя улыбка превращается идеальную полосу... Я смотрю настойчиво, ожидая ответа. Все зависит от одного несложного слова... Да или нет...Еще мгновение - точный удар - и я взрываюсь в умопомрачительном, бурном, бесконтрольном оргазме. Мне даже казалось, что я на мгновение потерял сознание... Когда прихожу в себя, ощущаю поджавшимися внутренними мышцами, что и Джон проливает свои соки глубоко в меня, содрогаясь сильным телом, нависая удовлетворенным хищником.Пристально смотрю на него и молчу. Только мои губы кривятся в язвительной усмешке. Пусть видит, сволочь, что я не сдался. Но вот только убивать его как-то расхотелось уже...Когда сидим молча в полной тишине и жмемся друг к другу, я ни хрена не понимаю, какого черта происходит?! Но догадываюсь...Стоять тяжко, я так слаб, что ноги не слушаются, хорошо, что Джон оказался рядом и помог мне присесть. Его сильные руки напоминают мне о чем-то давно забытом, но очень приятном.Смахиваю пот со лба и дрожащими руками начинаю поспешно одеваться. Джон заботливо помогает мне, а я и не сопротивляюсь. Слишком я слабый и уставший сейчас. И полностью порабощенный. Чтоб его...Поднимаю глаза, когда ушей достигают его эти слова-предложение. И меня перемыкает. Я все еще в ярости, я обрушиваю на МакКлейна все свои гнев и злобу, осыпаю проклятиями, пока не начинаю задыхаться. После меня еще долго трясет.Он ждет. И мое сопротивление тает. Тяжело вздыхаю. Сейчас я терял все и одновременно приобретал еще больше.Не прошло и секунды, как я ответил:- Да.Я оторопело захлопал глазами, когда Джон неожиданно стиснул меня в своих медвежьих объятиях, да так крепко, что мои кости затрещали. После прячу раскрасневшееся лицо у мужчины на груди.- Да, - слетает тихое с его языка, и я вне себя от радости. Эмоции настолько сильные, что я просто теряюсь. Но я не собираюсь показывать это и прижимаю его к себе, со всей силой вдавливая, словно хочу слиться воедино, хотя... кто сказал, что это не так? Я не вижу его лица, но чувствую жар там, где его лоб касается моих ключиц. Черт, я сейчас просто безумен... И плевать мне, что мы вообще-то враги... Я нервно смеюсь в мыслях, когда до воспаленного сознания доходит весь абсурд ситуации, но я уверенно отгоняю все мысли. Выйти из здания, полного террористов, заложников и окруженное полицией? Да еще и с самим главой всей этой террористической организации? - да запросто! Или я не Джон МакКлейн! Мой немец все еще слаб, и я не думаю долго, подхватывая его на руки. Мой взгляд останавливается на разбитом окне... И я усмехаюсь. Он напрягается в моих руках, словно чувствует, что я задумал. Но я пропускаю его слова мимо ушей.- Ты надолго запомнишь этот день, крошка, - моя идея до смешного проста, и я достаю рацию, вызывая недавнего знакомого. Рация шипит, и долго нет никакого ответа... Но когда все же слышится голос, я выпускаю по ней очередь из автомата. - Нас ждет шаг в пропасть. Ганс цепляется за мои плечи, его взгляд сулит мне медленную, мучительную смерть, но это меня совершенно не пугает, и я делаю шаг. Наверное, он уже попрощался с жизнью, но мы лишь оказываемся на примыкающей к этажу крыше. Я уверенно иду вперед, к не так давно замеченному мной ходу. Все-таки у таких огромных зданий есть преимущество - никогда не знаешь, где найдешь лазейку, но она обязательно существует. В этом ходе нет лифта, и мне приходится спускаться своими двоими. Это становится довольно тяжело уже на десятой лестнице, а таких там... Но разве это может меня остановить? Путь пуст, а выход, к которому подходим, - совершенно свободен. Они все сейчас там, с другой стороны... Думают, что произошло с Джоном МакКлейном, и жив ли он еще... А мы здесь... И это начало нового пути...И вот, вскоре я опять собран, не смотря на изрядно помятый костюм и истерзанную задницу, в которой сейчас нещадно пекло. Но мне было хорошо, как никогда. Приглаживаю волосы и выжидающе смотрю на МакКлейна. Когда он поднимает меня на руки так легко, словно я и не вешу ни черта, во мне что-то переворачивается. Обвиваю его шею подрагивающими руками и гляжу изумленно. После просто молча утыкаюсь своим лбом в сильное надежное плечо.Вздрагиваю от оглушающей автоматной очереди и инстинктивно прижимаюсь к Джону еще сильнее, буквально вцепляясь в него всеми конечностями. С изумлением наблюдаю, как он с помощью автомата превращает свою рацию в крошево, и вновь устало прижимаюсь вспотевшим лбом к его плечу.Он куда-то несет меня. Но я не понимаю - куда именно. Все мое внимание сосредоточенно теперь только на нем одном. И когда эта американская морда успела (и посмела) ворваться в мою жизнь и все в ней перевернуть? Все мои идеальные планы. Шайзе...Сердито смотрю на своего мужчину. И когда это он стал моим?.. Немецкая морда, ты сходишь с ума, - укорил я сам себя. Пробираемся в какую-то задницу, где ни черта не видно и тянет сыростью.- Если мы свалимся вниз, то костей своих точно не соберем, - буркнул я. - Отпусти меня, я и сам могу идти. Наверное...Но Джон еще крепче прижимает меня к себе, и я понимаю, что не хочу идти сам, так мне хорошо и спокойно в его заботливых руках. Тем более от резкого движения поясницу простреливает болью. Спину, которую я оцарапал, пока меня валяли по полу, сильно режет. Улыбаюсь мечтательно. А как все плохо начиналось... Низ живота потянуло в предвкушении чего-то нового и необузданного. Я вздрагиваю и судорожно облизываю губы. В горле пересохло, тело, будто уже и не мое, мгновенно перестает слушаться своего хозяина. Оно еще помнит, как хорошо ему было, и как сладкая боль пронзала его снова и снова, когда...Целую Джона в шею и смотрю на него сейчас почти влюбленным взглядом.- Я тебя ненавижу, - прохрипел я ему на ухо, хотя мой взгляд доказывал обратное. Джон крепко поцеловал меня своими горячими губами, вызывая ответную дрожь в моем расслабленном теле.Да, странные вещи происходят бывало в нашей жизни. Из врагов мгновенно в любимых. Прямо сюжет для слюнявого женского романа. Но сейчас нужно подумать о деле.- Давай так, - предлагаю я, - ты отвлекаешь копов, а я, в свою очередь, - своих парней. Так нам будет легче выбраться из здания, - предлагаю я свои варианты. - Можно и через канализацию... Остальные выходы заблокированы. Угадай кем.Джон долго смотрит на меня и кивает. Я улыбаюсь и целую его теперь в подбородок, наслаждаясь терпким запахом и чувствую, что хочу его снова. Но сейчас нужно было решить, как выбраться из здания, а не удовлетворять голод плоти. И так мой зад был истерзан. Я часто задышал Джону в шею, согревая своим дыханием.- Мне было хорошо... - томно прохрипел я ему на ухо. МакКлейн странно смотрит на меня, принимая мой вызов. Я смущенно опускаю взгляд.Это было так странно, совсем на меня непохоже, но я сдался на милость победителя. Полностью. Ничего не требуя взамен. И это были восхитительные ощущения. Сказочные.Даже Гансу Груберу иногда нужна была твердая рука. И Джон мне нравился таким: одновременно жестким и нежным. Именно такого человека я и ждал всегда и хотел видеть (и чувствовать) рядом с собой. Его руки согревают. Его метка пощипывает. Из моего растраханного саднящего зада течет его сперма. И я хочу его снова...Спускаемся дальше в неизвестность. Джон продолжает нести меня по этому ходу, крепко прижимая к своей груди, будто ребенка. Мое сердце в предвкушении бьется. Что-то ждет нас там, на свободе? И самое главное, что ждет меня с этим человеком, который совсем недавно был моим самым ненавистным заклятым врагом?..Главное еще бы выбраться...Руки словно налились свинцом, мышцы напряженно подрагивали, шею свело, но я продолжал упрямо спускаться, не желая отпускать свою драгоценную ношу. Я остановился на секунду и перевел дух, прислушиваясь к ровному дыханию, теплым ветерком расходившемуся по моей коже, пуская по ней стайку мурашек. Хотелось бы остановиться так и больше не двигаться, но времени совсем не было… И я мог только вздохнуть и пойти дальше. Я глянул вниз, мысленно улыбаясь, Ганс прикрыл глаза, явно наслаждаясь моментом… Террорист мой… Я остановился на очередной лестничной площадке и прислушался, где-то вдалеке послышались звуки стрельбы и крики, преимущественно на немецком, хотя… вот и английский слог не поскупился на выражения. Я мысленно ухмыльнулся, - неужели его уловка сработала? И полиция пошла штурмом? Идиоты… Я покачал головой и невольно замер. Это мне ничего не грозит, если нас поймают, а вот Гансу…Когда звуки стрельбы, казалось, стали много громче, я поспешил спустить СВОЕГО немца с рук и переместить автомат из-за спины вперед. Ганс выглядел слегка дезориентированным, но времени у нас совсем не оставалось. Я схватил его за руку и потащил за собой, как на буксире, ничего не слушая. Сердце бешено стучало, отбивая сумасшедший ритм, но я все бежал вперед, выбивая дверь точным ударом ноги. Голую ступню тут же обожгло, словно огнем, но мне сейчас было совершенно все равно. Я даже не понял, что мы оказались уже за пределами здания, и только громкое завывание сирены вернуло меня на грешную землю. Я огляделся по сторонам и прижал своего спутника к ближайшей стене, пряча нас в тени навеса. Я нашел взглядом темный проулок, бравший свое начало на той стороне улицы, и выдохнул. Медлить было нельзя, пока полиция еще не додумалась обойти здание и с этой стороны… Хотя у них там операция… все же… Я дернулся вперед, но внезапно почувствовал сопротивление и резко развернулся, встречаясь со странно-задумчивым взглядом немца. Что он творит?! – зло подумал я и оставил на его щеке горящий отпечаток своей ладони, чтоб не забывался. Он одарил меня гневным взглядом…- Придурок, у нас не так много времени! – похоже, эти слова подействовали на него, как рычаг к действию. Ганс мгновенно отмер и рванул вперед. Я еле поспевал за ним. И что сказать, мой взгляд не единожды прошелся по длинным стройным ногам. Наверное, я готов был и в тюрьму, если бы только меня определили в одну камеру с этим совершенством, ох, я бы тогда…Я тряхнул головой, когда мы, запыхавшиеся, влетели в темный проулок, но отдыхать времени не было. Вой сирены послышался совсем рядом, и мы рванули дальше. Улица, улица, улица… Все они сейчас казались копиями друг друга, будто мы и вовсе не двигаемся, а бежим на месте… Я тяжело дышал, и Ганс тоже уже начал выдыхаться, когда я понял, что эта часть города мне совершенно не знакома. Мы убежали довольно далеко от центра… Я огляделся, останавливая взгляд на стареньком пикапе, затем перевел его вниз на себя, на пыльные штаны, грязную майку и босые ступни, которые начали ужасно гореть… После чего взгляд остановился на автомате, который я продолжал напряженно сжимать правой рукой. - Идем к джипу, – я кивнул Гансу на пикап. Тот вновь смерил меня злым взглядом, явно желая высказать что-то нелицеприятное в мой адрес, но все же двинулся вперед. Я только негромко хмыкнул, предчувствуя скорый взрыв…Ох, я наверное придурок, что согласился бежать с этим ненормальным американцем хер знает куда и еще вновь получил от него же по роже. Ну, сука, я тебе это еще припомню...А может, нахер все это? Зачем я ему нужен? Только в качестве подстилки? Ну нет уж, не на того напал. Джон, видимо, почувствовал мое сопротивление и поэтому что-то злобно рявкает. Но пощечина отрезвила меня, такого немощного, как амеба сейчас, и я послушно рванул вперед с такой прытью, что не угнался бы и гепард. МакКлейн, тяжело дыша, плелся где-то позади. А еще, будто со всех сторон, раздавались выстрелы. Черт, такого адреналина я не испытывал уже давно. И возбуждало, и пугало, и придавало сил.- Не командуй мной, - огрызнулся я, но послушно зашагал к показанному американцем джипу, тяжело дыша. Я был на пределе, МакКлейн не лучше. Но после сдался. Если и дальше будем друга с другом грызться, отсюда точно не выберемся живыми. А если меня поймают, я прекрасно знаю, что меня ждет за решеткой. Да уж, перспектива ни хрена не радостная. Меня передернуло, и мы синхронно запрыгнули в джип. Я сел за руль и завел мотор, поздновато спохватившись и оглянувшись на здание Накатоми-Плаза, которое уже явно взято штурмом, где остались на произвол судьбы мои парни.И старый любовник...- Гуд бай, уроды, - прохрипел я по-немецки и завел мотор. В моем плане они так и должны были остаться там. Когда как я рванул бы с награбленными деньгами в Латинскую Америку.- Дорогу говори, куда ехать, - прошипел я Джону. - Я нихрена не знаю город. Точнее, этот западный район. И машина, взревев тормозами, рванула вперед...Я только ухмыльнулся, удивляясь нашей удаче. Джип… относительно целый, главное, что может ехать, и он оставлен без присмотра, да еще и с ключами на видном месте… Я мотнул головой, уступая Гансу место за рулем. Он прохрипел на немецком, и джип громко заработал двигателем, выпуская на волю кучу выхлопов. - Дорогу говори, куда ехать, - прошипел Ганс, а я только улыбнулся. – Я ни хрена не знаю город. Точнее, этот западный район, – я хмыкнул.- Район северный, великий географ. И я, ровно как и ты, здесь не ориентируюсь. Гони за город, – Ганс, похоже, вдавил педаль газа в пол, едва отпустив сцепление, машина рывками рванул вперед… - Черт! Совсем охренел? – я потер ушибленный лоб, замечая усмешку на губах немца… Сучка. Джип все гнал вперед, когда Ганс рядом чертыхнулся, что-то невнятно проговаривая себе под нос. Я нахмурился и проследил за его взглядом. На бортовой панели ясно горел индикатор – бензин заканчивался. Я огляделся. Мы уже уехали за город, и было пока не ясно, сколько здесь до ближайшей заправки. Черт! Вдалеке засияли яркие огоньки, но джип ехал уже на последних каплях, рывками замедляясь и громко пыхтя, словно умирающий зверь. Наконец, машина и вовсе заглохла. Я кинул хмурый взгляд на дорогу. Ничего не остается, надо было идти дальше пешком. Я снял автомат с шеи и спрятал его в кабине, не стоило светить оружием, а сам выбрался на улицу, заглядывая в багажник. На мою удачу там нашлись какие-то старые сапоги, почти идеально севшие на мои ноги, правда, слегка сдавливая пальцы. Рядом с сапогами нашлась старая военного покроя куртка – сойдет. Накинул на плечи куртку, залез в сапоги и дождался, когда Ганс соизволит покинуть наш транспорт. Тот спустился на землю, презрительно кривя тонкие губы, которые захотелось тут же смять в жестком поцелуе, и отряхивая пыльный пиджак. Я хмыкнул и кивнул на дорогу. - Идем, – я остановил на нем тяжелый взгляд, получив в ответ что-то явно оскорбительное на немецком. Так мы добрались до одноэтажного длинного мотеля. С одной стороны это было удачей, с другой… Я стиснул зубы и получил неслабый удар в плечо. Хотел уже огрызнуться, что немец, видимо, решил мне отомстить, но, когда повернулся, получил в лицо тонким блокнотом. - Какого х… - я рефлекторно поймал блокнот и удивленно взглянул на помятые пыльные страницы. – Чековая книжка? Хочешь сказать, что… - Он снова кривит губы и первым идет к покосившейся двери. Мы входим внутрь, ловя на себе подозрительные взгляды парнишки за стойкой. Я объясняю ему ситуацию с машиной, и взгляд его становится легче. Он обещает решить нашу проблему и отдает ключ от небольшого номера с одной узкой кроватью, стоит только Гансу выписать чек. Ганс входит в нашу комнату первым и замирает на месте. Я обхожу его, закрыв дверь на защелку, и останавливаюсь напротив. Мой взгляд цепляется за такие манящие губы… И я уже не могу отказать себе в недавней фантазии… - Мне кажется, самое время повторить… - резко севшим голосом произношу я и хватаю его за лацканы пиджака, дергая на себя, припадаю к его губам в собственническом поцелуе, пячусь, утягивая его за собой на кровать.Он пытается оттолкнуть меня, но я только усмехаюсь в поцелуй, ловко переворачивая его на спину и разводя его бедра коленом…Мы кое-как доехали до какого-то зачуханного мотеля, на который я бы раньше и не взглянул. Но выбора сейчас просто не было. Молча кидаю Джону свою чековую книжку и захожу первым, ежась от ночной прохлады. Я ужасно устал и вымотался, как морально, так и физически. Я выписал чек молодому парню за стойкой и, угрюмо поглядывая на МакКлейна, ступил в выделенный нам номер. Хотелось просто принять горячий душ (который, я очень надеялся, тут имелся) и завалиться спать. Но гребаный американец, с кем свела меня нелегкая, был другого мнения.Я на миг обалдел, когда Джон внезапно грубо притянул меня к себе, затыкая все мои протесты собственническим поцелуем. Он повалил меня на кровать, нависая и придавливая своей тушей так, что у меня перехватывает дыхание. Слабое сопротивление бесполезно.- Отпусти... - хриплю я, но уже сам выгибаюсь навстречу его жарким рукам и сладостному натиску.Гребаное животное, хоть бы душ приняли... Тьфу. Еще и трахаться в этой помойке не хватало.Да и к черту все!Обнимаю свободными руками МакКлейна за спину и по собственной доброй воле тянусь за поцелуем, послушно размыкая губы. Призывно начинаю постанывать и уже сам широко развожу ноги, приглашая...Я чувствую, что он сдается на волю победителю – мне, то есть! И радостно рычу, спускаясь дорожкой влажных поцелуев к призывно сияющей светлой коже изящной длинной шеи. Пиджак и рубашка мгновенно летят прочь, оставляя для меня свободное поле действий. Мой язык порхает из стороны в сторону, особо сильно надавливая в некоторых местах. Вскоре я спускаюсь на ключицу, прикусываю и пощипываю губами нежную кожу, оставляя алеющий след. Губы непроизвольно растягиваются в удовлетворенной улыбке, и я еще раз прикусываю оставленный секундой ранее след. Вдоволь насладившись тонкими ключицами, я спускаюсь еще ниже и захватываю в жаркий плен своего рта призывно торчащий темный сосок. Прикусываю и перекатываю его на языке. Ганс томно постанывает и цепляется своими тонкими длинными пальцами за мои плечи. О, да-а! Я, не задерживаясь, срываю с него штаны и сам спешу раздеться, и вот уже наши разгоряченные тела тесно прижимаются друг к другу, кожа к коже… Я чувствую, как быстро стучит его сердце и уверен, что мое стучит в таком же ритме.Я ловлю ртом его частое дыхание и вновь накрываю тонкие губы своими, врываясь языком в жаркий рот, вступая в схватку с влажным языком Ганса. Ловлю его стоны своим ртом и проникаю в его сжатое отверстие сразу двумя пальцами. Он выгибается, стискивая мои плечи с невероятной силой. Я вытаскиваю пальцы, немного запоздало вспоминая о хоть какой-то смазке, и обильно смачиваю их слюной… Возвращаю их к его анусу и вновь захватываю тонкие губы в поцелуй, отвлекая от неприятных ощущений. Растягиваю медленно… Но вскоре он и сам нетерпеливо насаживается на мои пальцы, что-то неразборчиво шепча. Я усмехаюсь, встречаясь с затуманенным взглядом, и вгоняю член в него сразу на всю длину.- Моя маленькая немецкая сучка… - выдыхаю я ему в рот, с наслаждением вдыхая неповторимый аромат и целуя его шею.Джон сейчас так же нежен со мной, как и был груб совсем каких-то час или два назад. Я стону на единой ноте и мечусь под его невероятными губами и руками. Мое тело просто плавится в жарком угаре сейчас...Он готовит меня старательно и бережно, проникая пальцами в мое ноющее нутро, а наши языки сплетаются в жаркой сладостной борьбе.- Оригинально... - усмехаюсь я на его комплимент-признание и прогибаюсь в спине, рискуя переломать себе позвоночник к херам, член любимого теперь заполняет меня полностью, так, как я и хотел.Я оплетаю его поясницу своими длинными ногами, накрепко теперь привязывая к себе и моля о большем. Пальцы судорожно цепляются за сильные плечи, будто боясь отпустить.- Взаимно, американский ублюдок... - в тон хриплю я в наш поцелуй, и мы одновременно ловим наш единый ритм любви...Мой взгляд лихорадочно блуждает по его лицу, искаженному страстью. Кажется, я запомню этот момент на всю свою жизнь… Как же он красив сейчас… Я чувствую, как он сжимается вокруг меня, обхватывая ногами за талию, запрокидывает голову, выгибается… Он близок…Я чувствую его приближение и сам уже готов, но я сдерживаюсь из всех сил, пока, наконец, он не выплескивается между нашими животами с громким стоном наслаждения. Я счастливо улыбаюсь, прежде чем последовать за ним. Я счастливо целую его в плечо, перекатываясь на бок, подгребаю его к себе, собственнически обнимаю. Он что-то неразборчиво шепчет, или это я просто не воспринимаю человеческую речь сейчас – в ушах бешено стучит. Я перевожу дыхание и осторожно прихватываю нежную мочку, после чего шепчу ему на ухо:- Мне пока все нравится… Но, думаю, лучше повторить это где-нибудь на теплых островах. Как считаешь? – я улыбаюсь… Сейчас я готов на все.Мы оказались на небесах одновременно. Прихожу в себя уже в его объятиях. Слабо улыбаюсь.- Ох, МакКлейн, ты просто болван, раз тебе нравится со мной только пока, - я весело и счастливо рассмеялся и как мог, нежно и с любовью поцеловал своего мужчину. - Я бы повторял постоянно, в отличие от некоторых.- А острова - это здорово. Куда хочешь? Я бы рванул на Гавайи. Германия довольно холодная страна. А здесь оставаться небезопасно, мне - точно.Рядом с ним я готов был улететь хоть в сам ад. Где будет как в раю. В бесконечно блаженном раю. Только я и он...