Первая волна. Молодые платят за ошибки старших. (1/2)
NF — Mansion (feat. Fleurie)</p>
Слабый солнечный свет, пробивающийся через лёгкую облачную дымку, которая прикрыла голубизну неба, будто занавес, освещал помещение через большие окна под потолком.
Водяную гладь то и дело нарушали брызги от взмахов рук и ног, а тишину разрушали звук плескающейся воды, эхом разносящейся по пустым трибунам и перемешивающимся с глубокими вдохами пловца.
В опустевшей школе не было ни души, и Намджун, дождавшись, когда свалит после занятий последний ученик, а тренер покинет бассейн, тут же проник туда. Открывая двери собственным дубликатом ключа, сделанным ещё в средней школе, парень глубоко вдохнул запах сырости и хлорки.
Вот она — его обитель. Бассейн школы, находящийся почти в подвальном помещении, со старой плиткой, за которой, если бы не сам Нам, никто не ухаживал бы как следует. Это ведь он каждый раз накидывает уборщице из своих карманных денег, чтобы она тщательней прочищала швы между белыми и голубоватыми квадратами, чтобы не было плесени. Это он чуть ли не ползал на коленях перед отцом, чтобы тот выделил деньги на новые фильтры для очищения воды. Бассейн — его личный мир. Маленький, по сравнению с огромным морем, уходящим в далёкий океан.
Будто склеп, уходящий под землю, часть здания с окнами, которые на самом деле не где-то высоко под потолком, а почти на самой земле, куда без труда можно заглянуть, стоит только немного нагнуться, стоя рядом с задней стеной школы.
Намджун вдыхал глубоко. Его руки уже наливались свинцом, а ноги каменели, пока в лёгких начинался пожар. Он плавает практически без остановки уже не один час, не замечая, как серость неба пропадает, сменяясь на яркие краски взрывного заката, а затем на черноту ранней ночи, которая приходит в этот городок осенью, заставляя его погружаться в сон с каждым днём всё раньше. Ещё немного, и скоро часам к пяти вечера будут видны звёзды.
А пока только восьмой час, и охранник уже не раз покачал головой, наблюдая как парень изматывает себя ради соревнований, не зная, что Намджун плывёт, а с каждым рывком в голове новый переворот.
Ему нужна эта боль тяжести в мышцах. Сейчас, когда нет никого вокруг, совсем нет. Нет его команды, пускай они и обычные мерзавцы-подхалимы, но они вместе одержали несколько побед и часто проводили совместное свободное время. С ними, Намджуну было проще играть свою роль хорошего сына для отца и примерного члена этого общества, где отклонение от нормы готовы запретить на законодательном уровне.
И Юнги здесь нет. И от этого Намджун сильнее отталкивается от бортика, делая очередной переворот под водой, открывая глаза, сильнее фокусируясь на этом мимолётном головокружении, когда теряется точка опоры и не понятно для дилетанта, где дно, а где спасительный воздух. И куда двигаться, вперёд в середину пустоты бассейна, или в плиточную стену, расшибая себе лоб и пытаясь выбраться из этого адского капкана. И капкана не воды, а мыслей. Для Намджуна сейчас его собственные мысли как вода.
Он плывёт ровно, не отклоняясь ни на сантиметр от середины своей дорожки, которая будто его личная бесконечная клетка, ограждает его от других частей бассейна протянутыми тросами из поплавков. Прямо, всё время прямо, без остановок. Вот только куда это прямо.
Резко останавливаясь прямо на середине, Намджун схватился за свою голову руками, забывая о глубине, погружаясь вниз, ведь вода никогда не держала его. Это он хватается за неё, будто за что-то устойчивое, и тонет на самое дно, скрючиваясь, продолжая держать руки в своих волосах.
В школе пусто, но его крик никто не слышит. Заглушённый попадающей водой в рот, его голос не доносится и до поверхности, а все слова и звуки всплывают только пузырями.
Выпустив почти весь воздух с этим криком о помощи, парень отпускает голову, откидывая её назад и смотря наверх. Что там? Там только потолок, да звёзды за окном, которые прячутся среди нагнанных облаков.
Воздуха ещё на три… две… одна…
А это больно. Когда хочется вздохнуть, но разум ещё не успел подвернуться панике, чтобы бездумно вдыхать воду в лёгкие. И если бы не эта самая вода, то на глазах, которые словно у дракона, пронзительные, внимательные и хитрые, манящие и острые, злые чаще, чем добрые, полыхающие огнём, сейчас выступили бы слёзы.
Всё. Новый резкий толчок о холодное дно, и он выныривает жадно хватая воздух.
— Блять… — цедит про себя Намджун, заново злясь на собственную слабость к невозможности сдохнуть и на желание жить дальше.
Он доплывает до конца дорожки, подтягиваясь из воды на бортик и вконец выпрыгивая из воды. По смуглой коже, под которой стальные крупные грудные мышцы, стекают капли, но Намджун только накидывает полотенце на плечи, игнорируя холод помещения.
Его маршрут можно проехать закрытыми глазами. Из бассейна до парковки, где стоит его машина. Оттуда в магазин, покупка очередной пачки сигарет, и дом. Если только можно назвать место где нет материнской любви, где нет отца, а есть мэр этого проклятого городка, где даже новый бассейн не могут отстроить, заставляя плавать там же, где плавал этот педик, из-за которого жители до сих пор готовы взяться за вилы, если подобная история повториться. Да и он сам возьмётся, как лидер молодого поколения, как образцово-показательный сын мэра, как ярый противник людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Ведь это неправильно. Это противоестественно. Это ненормально. За такое убивать нужно. От таких людей нет никакой пользы общество. Да. Намджун тоже взялся бы за вилы… наверное.
***</p>
Наргиз — Нас бьют — мы летаем</p>
Джин сидел, почти не двигаясь. Идеальная осанка уходила в широкие расправленные плечи, которые словно крылья, отодвинуты чуть назад, когда он упирается руками на парту. Парень смотрит на доску, сверяя свой ответ с тем, что написал учитель, а затем почувствовал толчок.
— Э! Слышь, голубок, ручку дай! — противный голос позади резал лезвием по ушным раковинам. У Джина слишком хороший музыкальный слух, чтобы слушать подобный скрежет. — Я сказал ручку дай, пидр!
Складывая руки в замок и упираясь на них подбородком, после того, как придвинулся на стуле ближе к своей парте, Джин продолжает и дальше проверять свои решения задач. Никак не реагируя на позади сидящего, он глубоко вздыхает от того, как слышит шёпот сзади, означающий очередные переговоры за глаза. Как сегодня его обзовут? Принцесской? Может быть более грубо? Как и Тэ — шлюхой? Что они сейчас обсуждают? Его лицо, его фигуру? Ориентацию? То, что он называет семьёй?
Поворачиваясь к окну, чтобы ещё больше абстрагироваться от этого яда шипения, парень смотрит за серостью неба, наблюдает, как эти недооблака сдерживают в себе дождь, вместо того, чтобы хотя бы капельку проронить. Будто небо обидели, и оно вот вот расплачется, но держится стойко, не показывая никакие эмоции. Как и он.
С тех пор, как у Намджуна умерли друзья, Джин практически не пересекался с ним, даже в стенах дома. Намджун словно избегал его, или же наоборот, это Сокджин прятался.
А в школе и вправду было тяжело. И Джин уже даже не мог представить, как Тэхён держится столько времени, хотя, заметив на одной из перемен, когда они столкнулись в коридоре, запястье, где съехала повязанная бандана, у младшего, вопросы как-то отпали сами собой.
Но сейчас Тэхён выглядит счастливым, он всё время рядом с двумя своими одноклассниками, а из-за обстановки, все кидающиеся на него, поумерили свой пыл. Надолго ли только, потому что и к Джину на пару дней интерес пропадал, но сейчас, сразу после звонка, когда он вышел из класса, то наткнулся на того, кто спрашивал у него ручку.
— Что такое педик? Тебя не учили, что людям помогать надо? — этот самый парень был гораздо больше в габаритах, чем городская модель, а дружки рядом с ним отлично перекрывали проход, чтобы просто пройти мимо. — Слушай-ка, а может принарядить его? Смотри какое личико смазливое то. А там и повеселится можно.
У Джина лицо ровное, переполненное омерзением, нежели страхом. Он смотрит, чуть ухмыляясь, прежде чем ответить, а затем, как и всегда, поднимает подбородок.
— Странно как-то, педик я, а в жопу трахаться не терпится вам.
— Слышь, ты, гомик, одного уже почти оприходовали, думаешь на тебя планов нет? Пидоросня ебаная, — чужая рука тянется к воротнику рубашки, но Джин перехватывает её.
— А я смотрю вам так не терпится получить срок за причинение телесных повреждений? — Джин смотрит исподлобья, но его подбородок всё также вздёрнут вверх, и выглядит он только нахальнее от этого, более дерзко. — Так давайте, только троньте меня. И хуже будет вам.
Скалясь, он смотрит вперёд, где встречается с глазами, что смотрят в самую душу, выжигая там весь страх. Но, Намджун не оправдывает ожидание Джина. Как только он понимает, что старший сводный брат заметил его, Нам разворачивается спиной и уходит, скрываясь среди остальных вышедших из классов.
То, с какой уверенностью Джин смотрел вперёд, заметили и те, кто сейчас не выпускал его из плотного полукольца, смотря туда же, куда и он.
— Что такое? Думал братик защитит тебя? — издевательски проговорил парень, который стоял рядом с тем, что продолжал держать воротник рубашки Джина. — Вы педики так и не поняли?
Давя разочарование и обиду, возникшие сразу после увиденной спины в накинутой рубашке цвета хаки, Джин не позволяет проскользнуть на своём лице ни одной эмоции.
— По моему, это вы так и не поняли, — стараясь сохранить голос ровным, он говорил тише. — Лучше быть педиком, чем пидором, как все вы.
Пользуясь ослабевшей хваткой противника, парень вырывает воротник своей рубашки и быстро проскальзывает мимо, сразу же устремляясь вслед за ушедшим в сторону подвального помещения Намджуном. Добегая до последних дверей, которые оказались заперты, Джин только вздыхает. Ему нужен Намджун. Он хочет уже поговорить с ним. Хочет всё исправить. Помочь и себе, и Намджуну, и Тэхёну, и возможно, этому городку, ведь Джин знает, что легенды в маленьких городках всегда правдивы, а проклятия настоящие.
***</p>
polnalyubvi — Выше гор</p>
Чувство свободы. Бесконечная синева кругом, переливающаяся всевозможными оттенками голубого, отражая небо и облака, блестящая в лучах солнца — вода, или же это небо, по которому плывёшь, раздвигая гладь, словно воздух, ощущая, как она, словно ветер, скользит между пальцев рук…
Море — небо упавшее на землю, в нём паришь, здесь тебя ничто не держит, не нужно думать как устоять, здесь ты паришь, расправляя невидимые крылья и двигаясь вперёд, навстречу неизведанному. Погружаясь всё ниже, опускаясь вдоль скал, усыпленных зелёно-бордовыми травами в противовес тех, что где-то далеко наверху, над водой.
Тэхён этим чувством наслаждается. Он живёт им. И всю жизнь можно променять только на то, чтобы и дальше вот так, безмятежно, подчиняясь не ветру, а течениям, плыть дальше и дальше.
И только бы воздуха хватало на дольше, но его так мало в человеческих лёгких, что нужно подыматься, отрываясь ногами ото дна, а он только голову поднимает смотря наверх, где морская гладь отражает небо, а небо морскую гладь.
Безмятежность. Спокойствие. Умиротворение. Лёгкость. Слишком много чувств, которые не хочется покидать, не хочется выныривать из этого омута. Из омута чёрных глаз напротив, которые сами не хотят отпускать.
И Тэхён сдаётся, к чёрту воздух, к чёрту всё то, что наверху. Пока его держит вода, а через неё крепкие руки. Пока он может протянуть руку, чтобы коснуться чужого лица напротив. У Чонгука очень красивое лицо, такой правильный разрез глаз, будто маска, сотворённая лучшими мастерами, и сам он, созданный самим Богом Посейдоном.
Руки сами ложатся на чужие плечи, позволяя ногам и чёрному переливающемуся хвосту соприкоснуться. Тело поддаётся и погружается уже в объятия, будто в воду со скалы. Но воздуха слишком мало. Ему он нужен. Нужен воздух.
Но чужие губы, произносящие без звука его имя, слишком манят.
Весь мир исчезает, пропадаёт всё вокруг, окутывая чёрной бездной, усыпленной по дну бесконечными ракушками, будто звёздами небо. Весь мир сейчас уместился во взгляде между, в прикосновениях губ. Тэхёну не нужен воздух. Хотя бы во сне…
Хосок просыпается, когда машина уже начинает подъезжать к больнице. Были слишком тяжёлые дни, неудивительно, что он уснул, почти сразу, как сел в машину за Чимином.
Взгляд сразу падает на диагональ, на впереди сидящего Юнги, который облокотился в отрытое окно. Ветер трепет красноватые волосы, которые уже стали выцветать, и цвет приобретал более нежный оттенок, придавая ещё более необычный и завораживающий вид рэперу.
Не почувствовав привычную тяжесть на плече, Хосок сразу поворачивает голову, головы Тэхёна нет на нём. Она спокойно покоится на плече, ближе к груди, Чонгука. Высветленные пряди аккуратно приглажены и придавлены щекой парня, который также мирно спит.
У Хосока что-то переворачивается внутри от такой картины. Они вдвоём, словно два котёнка на вид, выглядят так естественно. Словно так и должно быть. Голова Тэхёна на груди Чонгука. Рука Чонгука, обнимающего Тэхёна за талию, прижимая к себе ближе. А руки Тэхёна, одна лежит как-то непонятно, сжимая телефон в руке, на котором наверняка очередная его любимая группа играет для двоих спящих, а вторая…
А вторая рука пальцами сплетается с чужими, прижимаясь крепче, пытаясь срастись воедино. Нежно и трепетно, крепко и с силой.
— И когда он успел? — пробурчал себе под нос Хосок, имея в виду то, что когда Тэхён успел головой перелечь на другого парня, да ещё так устроиться сладко.
— Милые, да? Они неплохо смотрятся вместе, не находишь, Хо? — перевернул его сознание голос Чимина, который заметил мелкое шевеление в зеркале заднего вида. — Ты смотри как прижались друг к другу, но, пора на выход. Буди их.
***</p>
Kupla — Rose Garden</p>
Больничные стены удручают, а когда в пустой палате, посреди нелепого светлого цвета, лежит дорогой тебе человек, это приносит боль.
Тэхён заглядывает из-за приоткрытой двери, проверяя, не разбудит ли он свою Ба. Но старушка не спит, сразу же замечая голову с растопыренными ушками в проёме.
— Медвежонок… — её голос слаб, как и рука, от которой ведёт тоненькая трубочка наверх, к капельнице.
Парень полностью протискивается в палату, так, будто двери шире не открываются, хватая ближайший стул и садясь на него, рядом с больной. Накрывая своими широкими ладонями родную руку, он старается улыбаться, чтобы женщина не переживала за расстройства своего мальчика.
— Врачи говорят тебе лучше, — Тэхён говорит тихо, почти шёпотом, от чего его баритон ещё нежнее ласкает слух, заставив бы и мёртвого встать из могилы, лишь бы услышать этот голос.
— Всё хорошо, милый, — старушка улыбается в ответ, хотя улыбка и отнимает сейчас силы ещё пока слабого старческого организма. В глазах собираются морщинки, а лицо наоборот приобретает оттенок ближе напоминающий цвет кожи живого человека, чем эти стены.
— Почему… почему такое произошло? — аккуратно спросил Тэхён, стараясь понять до конца, что могло повлечь за собой такое состояние и как в дальнейшем это предотвратить.
— Ничего страшного, Тэ-Тэ, — если бы её пускай и не родной, внучок только знал, какой свет исходит от него. Для старушки достаточно одного только присутствия юноши, чтобы становилось легче и теплее. — Просто привиделся старый знакомый. Ты ведь не один приехал, верно? Пускай остальные тоже заходят, мне нужно больше позитивной энергии молодых тел.
Смех, пускай и приглушённый, освежил палату, заставляя шторки наконец шелохнутся от проникающего дуновения ветра. Тэхён сразу стал улыбаться шире. Шутит — значит точно идёт на поправку.
И минуты не прошло, как парень поднялся со стула, чтобы позвать друзей, как в палате уже было тесновато.
Хосок, сразу бросился к постели, падая коленями на пол, и прижимая руку старушки к своей щеке.
— Ба, ты же должна беречь себя, что же ты так? — парень, чувствуя, как по коже скользят пальцы, прижимается только сильнее, чтобы отдать всю ту силу, которая сейчас в нём, лишь бы их Ба выздоровела.
— Вы нас так напугали, — Чимин, который всего за несколько дней знакомства, был уже родным, упал напротив Хосока, с другой стороны от больничной койки, также притягивая старческую руку к своему лицу и обращая внимание на себя. — Мы очень волновались…
Старушка только снова тихо засмеялась. Эти двое, как маленькие котята, жались к её рукам щеками, и тихо мурлыкали о своих беспокойствах и её скорейшем выздоровлении.
— Ба… — осторожно начал Тэхён, стоя всё ещё у дверей, явно норовя впустить ещё кого-то. — Тут ещё с нами приехали. Юнги… ты ведь помнишь его?
Парень вошёл в палату, чуть вжимая голову в плечи, от чего он казался ещё ниже Чимина.
Юнги бросил виновато-сожалеющий взгляд на старушку, не решаясь подходить ближе.
— Ах… Юнги~яя, — Ба явно была рада видеть юношу. — Какой же ты… подойди поближе, дай тебя рассмотреть…
Парень, чуть закусывая губу, подошёл ближе, вставая рядом с Чимином. Руку отпустили две прижавшиеся головы и потянулись к третьим. Юнги пришлось немного наклониться, чтобы его лицо обхватили и разглядели.
— Как же ты похож на него… — только и проговорила старушка, мягко улыбаясь. — Фу… и куришь тоже.
Женщина манерно поморщила нос и снова улыбнулась.
— Ты очень похож на своего родного деда, Юнги, — женщина оглядела всех присутствующих, подмечая, что её Тэ-Тэ всё ещё стоит у дверей. — Кто там? Там мой дракончик Джуни?
Тэхён, сразу понимая о ком она говорит, покачал головой.
— У нас в классе, новенький появился, я в тот день хотел тебя с ним познакомить…
Тэхён приоткрыл дверь, впуская Чонгука.
Первым что появилось в палате, конечно же нога. Джинса в дырках, на боку которой позвякивала цепь с ракушками… Следом рука, открывающая дверь шире, и уже потом голова, а там и весь целиком, парень вошёл в палату, смотря то в пол, то на друзей, не поднимая взгляда на женщину и держа голову опущенной вниз.
— Здравствуйте, простите за беспокойство, я Чон Чонгук, друг вашего внука… — он не знал куда себя деть, но почувствовав, что Тэхён стоит совсем рядом, сразу позади, он выдохнул и поднял свои чёрные глаза.
У женщины рот раскрылся шире. Её лёгкие стало сжимать от нехватки воздуха, а сердце стало колотиться сильнее. Давление росло, и это было видно не только на медицинских приборах, но и по её виду.
— Чон… Чонгук…? — нерешительно и тихо повторила старушка, стараясь держать себя в сознании и разглядеть реального человека перед ней, а не мерещащийся призрак из прошлого.
***</p>
1951-ый год
— Мэй, спасибо тебе… — Оушен обнял девушку, пока Рокк продолжал стоять рядом, опустив глаза в пол. — Спасибо, что поддерживаешь нас…
Чёрные глаза блестели, отражая свет в комнате девушки. Юноши взялись за руки. В их компании всего пара девушек, но обе они приняли одинаково отношения между их друзьями. Во всём городке их приняли только друзья, их невозмутимая компания из десяти человек, частью которой они были.
***</p>
2020-ый год
Женщина продолжала смотреть на парня, который никак не решался подойти к пожилой незнакомке, лежащей в больничной палате.
— Простите, что побеспокоил Вас, — виновато произнёс Чонгук, понимая, что он здесь по сути ни к месту.
— Подойди ко мне… — голос старушки дрогнул и стал ещё более тихим. Она протянула руки, чтобы парень дал ей свою.
Поймав одобряющий кивок от Тэхёна, Чонгук подошёл ближе, протягивая свою ладонь. Старческие руки обхватили её, будто проверяя, не призрак ли он. Хватка у женщины была слабой, но этого достаточно, чтобы убедиться, парень живой, он здесь, среди остальных её так называемых внуков.
— Рада встречи с тобой, Чон Чонгук, — произнесла наконец Ба, отпуская чужую руку и ложась обратно на подушку. — Надеюсь, вы все хорошо подружитесь.
После этого, напряжённая атмосфера, образовавшаяся в палате, рассеялась, пропуская смех ребят и возгласы пожилой женщины. Никто бы и не заметил, что время уже близится к вечеру, если бы Юнги не выбегал покурить на улице, где уже начало темнеть, а солнце почти село в морские волны.
— Поезжайте домой, мальчики мои, — старушка была уставшей, но это та усталость, которой ты наслаждаешься, ни смотря на возраст или самочувствие. — Мне, как и вам, нужно отдохнуть.
— Ба, — Тэхён всё это время сидел рядом со своей бабушкой, держа её за руку. — Я к тебе каждый день приезжать буду! А как только врачи разрешат, мы заберём тебя! Я соскучился без тебя…
Старушка рассмеялась, трепля одной рукой жёсткие высветленные волосы чёлки, а второй стараясь крепче сжать руку её Медвежонка.
— Ничего молодым и здоровым людям околачиваться в больнице, — чуть строго, но с тёплой улыбкой произнесла она. — За мной здесь присмотрят, а если что нужно будет, я позвоню. Лучше учитесь хорошо и берегите друг друга.
Тэхён уходил из палаты последним, всё время что-то говоря своей Ба, пока Чонгук снова не заглянул за ним.
— И всё же… словно он сам передо мной стоит… — отвлеклась Ба на черноглазого парня. — Прям один в один…
— О ком ты Ба? — тут же спросил Тэхён, не понимая.
— Ничего, — старушка помахала рукой перед собой. — До встречи мальчики мои.
Чонгук поклонился напоследок и, взяв за руку Тэхёна, всё-таки вытащил его из палаты. Внизу на парковке, их уже ждали остальные.
***</p>
polnalyubvi — Девочка и море</p>
Машина только заехала в городок, как на берегу, где строился порт, не доезжая маяка, показалось столпотворение. Темноту, которая быстро опустилась, пока друзья ехали домой, разрезало мигание полицейской машины и фары ещё несколько рядом стоящих автомобилей. Среди них Чимин сразу же узнал одну.
— Что он там делает? — произнёс парень себе под нос, тут же сворачивая к свету, не спрашивая ни у кого, впрочем, все и так были согласны. Неужели ещё одно происшествие?
Колёса старой модели автомобиля зашуршали по гравию, и, останавливаясь рядом с внушительных размеров машиной, Чимин сразу же выпрыгнул наружу.
Волны хлестали по берегу, откидывая камни, которые навезли строители, будто ненужный мусор, как можно дальше. Остальные выскочили из машины вслед за другом, устремляясь за ним, а конкретно, к невысокому мужчине преклонного возраста, который стоял рядом с шерифом.
Деда… а, пап! — Чимин подбежал к нему, хватая его за локоть, чтобы сразу же обратить на себя внимание. — Что-то случилось? Почему вы все здесь? Это же стройка?
Мужчина дёрнулся от неожиданности, прекращая свой разговор с представителем власти.
— Тише Минни, — его голос был строг, но на лице появилась среди хмурости тень нежной улыбки. — Ты откуда такой взбудораженный?
Он перевёл взгляд за спину блондина, оглядывая остальных подошедших ребят. Все они оглядывались по сторонам, пытаясь увидеть что-то «интересное».
— Идём в сторону, — Чимин послушно пошёл за мужчиной, продолжая держаться за его локоть и головой кивая остальным, чтобы пошли за ними.
Техника молчала и звуки ударов воды о землю разносились слишком громко, будто барабаны, призывающие к войне.
— Я так понимаю, это твои друзья здесь? — мужчина собрал всех вокруг себя, кладя свою руку на не отпускающие его локоть пальцы Чимина. — Что же ребята, время конечно вы выбрали для прогулок не подходящее… Неужто днём не слышали новости?
— О чём ты? Мы ездили в соседний город… а когда возвращались, я увидел твою машину здесь. Что происходит? Почему ты тут так поздно? И шериф тоже?
— Тише Минни, ты так чаек всех распугаешь, — мужчина чуть хохотнул, но тут же его лицо стало более строгим, а между бровей пролегла складка. — Человек утонул, Минни, мой рабочий. Ночью он пропал, а сейчас его тело нашли на берегу здесь…
Парень раскрыл рот от удивления.
— Как так… — Чимин опустил голову, словно пытался что-то для себя понять. — Неужели это из-за стройки порта?
Мужчина цокнул.