2 часть (1/1)

О-Эу спустился с причала, когда лодка прибыла. Кровь прилила к лицу парня, а взгляд метался от Тэ и обратно прочь. На нем была футболка, уже знакомые шорты, с самого утра О-Эу выглядел таким мягким и запыхавшимся. Сердце Тэ гремело, ходило ходуном. Порыв ветра подхватил их и по частям принес ему О-Эу: его запах был на шаг впереди всего остального — кокосовый шампунь, но сегодня он был сильнее, как будто парень купался в нем вместо воды. Как будто окунулся в него с головой. Выход Тэ был драматичным: он упал на колени на деревянные планки, схватился за сердце, симулируя сердечный приступ. О-Эу выглядел смущенным и довольным одновременно, жестом приказывая Тэ подняться, но вместо этого Тэ схватил его за бедра и закричал: — Слишком! Ты — это слишком много! — Все смотрят, Тэ. Давай, вставай, — приложив руку к его волосам, попросил О-Эу. Его щеки неминуемо зарделись. — Я не могу! — отказался Тэ и прижался лицом к чужому животу: — Я погиб... мне конец, ты так хорошо пахнешь.Руки О-Эу оказались в его волосах, в одно мгновение успокаивающе проводя по ним, а затем потянул за шею и плечи. — Боже мой, поднимайся, — пробормотал он и засмеялся. — Ты смущаешь, иди сюда.Тэ покорился. Он позволил О-Эу поправить все, как тот хотел: его волосы, его рубашку. — Мой парень, — не сдержался Тэ, и О-Эу прижал руку к его рту.— Твой рот — одна большая проблема. Тэ нежно прикусил кожу на ладони О-Эу.— Ох, — вырвалось из парня, и он повел их на пляж.— Чем займемся? — спросил Тэ, позволяя вести себя.— Не знаю, — это прозвучало смешно и сердито. — Я не знаю!В итоге они ничего не делали: лежали на пляже, на песке, прижавшись друг к другу плечами. Они немного поговорили. О том, что прислал в групповой чат Мод; о том, что хочет попробовать Филипп; о команде по плаванию. Затем Тэ спросил о Басе. — Как там Бас? О-Эу скривился, понимающе усмехнувшись.— Это так ты свою ревность показываешь? — А что, если и так?— А что, если и так? – передразнил его в излюбленной манере О-Эу.Тэ перекатился и лег на него. Он уткнулся лицом в горло О-Эу, опустив руки на песок. О-Эу вздрогнул, а потом обвил свои руки вокруг Тэ. Одна рука была в волосах, другая на спине. — Как далеко вы зашли с Басом?— Далеко, — послышался раздраженный ответ. — Мы гуляли и разговаривали. Ходили в поход или что-то в этом роде.Тэ молчал и не давил. Он почувствовал, как быстро бьется сердце О-Эу, барабан у его губ. — Нет, мы не сделали этого, — наконец продолжил О-Эу. — Мы держались за руки, целовались несколько раз. Он был очень осторожен. Он не был таким... — напряженный момент, О-Эу искал слова, чтобы закончить фразу: —... таким, эм-м-м, нетерпеливым. Тэ отодвинулся на дюйм, посмотрел вниз на парня. Тот был так близко, что почти расплывался.— Знаешь, я могу сбавить обороты, — хотя сам не верил, что у него получится, если О-Эу в самом деле попросит. — Если тебе нужно, если ты хочешь ...О-Эу покачал головой. Он покраснел. — Мне все нравится, — тихо сказал. — Мне нравится, что ты... Тэ облизнул губы. Они до сих пор немного болели, еще со вчерашнего дня. Он опустился обратно туда, где был — домой, в изгиб шеи О-Эу.— Помнишь, — начал О-Эу, запуская руки обратно в волосы Тэ. — Помнишь, когда ты сказал... что можешь перестать испытывать подобное ко мне? От воспоминаний Тэ хотелось заплакать. В тот день О-Эу схватил его и спрашивал, что я сделал не так, ты тоже это чувствуешь, ты тоже чувствуешь, так почему...Он кивнул, не поднимая головы. Руки О-Эу замерли. — А ты... — голос ломался. — Ну, ты все еще чувствуешь это ко мне? — О, — сорвалось с губ желанное имя. — О-Эу, — сказал снова и поднялся, чтобы коснуться изгиба его челюсти. — Я уверен, что умру, желая тебя, так что... да. Он чувствовал себя сильным и драматичным, говоря это, но в тоже время боялся их: может быть, в тех словах была правда, может быть, он слишком озабоченный, может быть, возбуждение пройдет и тогда все изменится — О-Эу сломается, и это снова будет его вина. Но... невозможно. В голове вертелось снова и снова: невозможно, невозможно, Тэ не мог даже вообразить каково это когда-либо снова не желать быть рядом с О-Эу, больше никогда не прикасаться к нему, не касаться своим ртом.— Хм, — выдавил О-Эу.— Ты мне не веришь? Парень пожал плечами, и Тэ ахнул, обидевшись, а затем оттолкнулся и снова улыбнулся. — Как мне доказать? Скажи, и я сделаю это. Как доказать это тебе? О-Эу посмотрел на него, спокойно и задумчиво, вертев головой так, будто думает. — М-м-м, — он взял руки Тэ, положив их на свое тело. На свою грудь. Шуточное настроение сразу же исправилось, и они затихли. — Прикоснуться к тебе? – спросил Тэ низким голосом.О-Эу кивнул. Тэ дышал через нос. Прикоснулся к нему. Каждый раз, когда его руки блуждали вниз или вверх, О-Эу возвращал их обратно — к груди. Он хотел, чтобы Тэ прикоснулся к нему там, только там. Доказать — вот в чем была его задача. Тот случай в спальне Тэ, тот бюстгальтер, та фотография. Тэ оседлал парня, приподнял футболку О-Эу вверх, наклонился и уткнулся лицом в нежные формы чужой груди. Он поцеловал ее, каждый уголок грудной клетки, каждую косточку. О-Эу выгнулся, тяжело выдыхая и впиваясь ногтями в короткие волосы на затылке. Тэ приставил большой палец к соску, прикоснулся к нему ртом. Затем языком. — Ах! И Тэ сделал это снова: более открыто, более влажно. Он сосал, и ему было немного неловко, хотя О-Эу, похоже, не возражал; его колени поднимались, бедра подергивались. Тэ ущипнул сосок на прощание и перешел к второму, приветствуя его: ?Ну, привет, идеальный?. Он таким и был: темный и остроконечный, кожа вокруг покраснела и набухла от возбуждения.О-Эу лягнул его немного, затем задвигался, но не от него, а беспокойно. Он взял одну из рук Тэ и толкнул ее вниз, положив ладонью поверх шорт на эрекцию: прикоснись ко мне здесь сейчас, просил он, и Тэ сделал: неуверенный, как нужно, как идеально, но он продолжал повторять. Сжимал, чувствуя, как чужая плоть дергается в руке, позволил зубам задеть край соска, и внезапно подумал, что О вот-вот кончит: под ним, от его рук. От этой мысли он обезумел. Придвинулся ближе, желая сделать больше. Он собирался что-то сделать, что угодно, что-то сказать, спросить, может быть, и тут с пляжа послышался шум — семья. Собачий лай.— Блять, — выдохнул О-Эу и оттолкнул Тэ. — Ах, черт, нет, черт, — и они оба сели. Тэ был ошеломлен, заморожен своей похотью. Семья спускалась по пляжу. О-Эу упал, спрятал лицо на груди Тэ, тяжело дыша. Затем, решительно вдохнул через нос. — Хорошо. Так или иначе, время завтракать.Тэ ошеломленно смотрел, как тот встает. — Я не голоден.— Ну, поздравляю. Мы все равно поедим, — и не заметил его взгляда. О-Эу предложил Тэ руку, но не смотрел ему в глаза. Он был таким розовым, таким покрасневшим. Он не отпускал его руку до самого дома. Когда Тэ сжал руку, О-Эу сжал свою в ответ, и на губах появилась улыбка.Парень подогревал остатки еды с кухни, Тэ наблюдал за ним. — Знаешь, я еще не целовал тебя сегодня, — задняя часть шеи О-Эу тоже стала красной.— Ну, мы сейчас будем есть... так что тебе придется, тебе просто нужно...Они придвинули свои стулья так близко, что едва ли не сидели друг на друге. О-Эу никак не прокомментировал это. Тэ опустил руку на спинку соседнего стула, оперся на чужое плечо и попросил откусить от того, что ел О-Эу.— То же самое есть и на твоей тарелке. — Но я хочу твое. Ну давай же... кусочек... пожа-а-алуйста. И в итоге О-Эу покормил его. Он приблизился, жевал и глотал, а затем отодвинул столовые приборы О-Эу и поцеловал его. — Отвратительно, Тэ... еда, еда, — пытался говорить О-Эу сквозь поцелуй. — Без разницы, — потому что так и было: без разницы. Он хотел поцеловать О-Эу, а остальное было неважно.Какое-то время все было хорошо. Они бормотали короткие фразы: я скучал по тебе, я не спал прошлой ночью, все, о чем я думал, все, о чем я думал ... Но затем Тэ притянул О-Эу наполовину к себе на колени, рука сползла с плеча и теперь лежала на талии. Поцелуй стал необузданным: громким, страстным. Тэ все еще сходил с ума от того, как ранее О-Эу двигался под ним на пляже, как выгибался и реагировал. Он полез в карман О-Эу через бедро, и вот он снова прикоснулся к нему: через тонкую ткань кармана шорт. Было жарко, было влажно. О-Эу безжалостно противостоял ему: его поцелуй прервался, он открыл рот. Вместо этого Тэ зарылся ему в шею, схватил твердый член О-Эу через карман шорт и начал водить по всей длине сжатой в кулак рукой. Угол никуда не годился, было неудобно, но ему было все равно, покуда не нужно останавливаться. — Стой, — застонал О-Эу. — Стой, стой, не здесь. О Боже, просто ...— Где? — Тэ чуть не всхлипнул, чуть не заплакал. — Где, О, где мы можем... я схожу с ума, клянусь, я просто хочу ...Один из стульев упал, когда они вылезли из них, и О-Эу сказал: — Черт. Да, хорошо, — и потащил их прочь из кухни. Тэ представил себе такую жизнь: О-Эу тащит его из космоса в космос, постоянно прерывая, никогда не оставаясь. Он вспыхнул, на этот раз действительно заплакал, скрывая истерику за смехом. О-Эу бросил на него взгляд, который должен был быть озадаченным, но там читалось одно возбуждение: потемневшие глаза, губы красные и опухшие. О-Эу затянул его в укромный уголок под лестницей, и между сломанными стульями и старыми картинами, поцеловал его. Потянул на него. Свернулся против него.— Милый, — сказал Тэ, — Что ты хочешь?— Я не знаю, — сказал ему в рот О-Эу. — Ты... я не могу думать, просто... пожалуйста.И это случилось так: О-Эу повернулся, чтобы упереться руками в нижнюю часть лестницы, бедра Тэ крепко и плотно прижимались к его заднице. Тэ проник внутрь шорт, стянул лишнее и взял его в руку под углом, который уже был удобен. Он знал, как это делать: как крепко нужно держать, как быстро двигать рукой, как поворачивать или замедляться, или поместить большой палец в нужное место. О-Эу был реальным, в его руках, горячий, липкий и подергивающейся от каждого движения. Все происходило на самом деле. Он начал двигать рукой на большой скорости: О-Эу задыхался, толкаясь в руку и прижимаясь к его коленям, произносил имя Тэ, пытаясь держать губы сжатыми и не издавать слишком много шума. Даже если бы он издавал, это не имело значения: мягкий шлепающий звук, хлюпанье — было ясно, что здесь происходит. Но в доме было пусто и тихо, и вокруг не было ни души.О-Эу теперь держался за него, одной рукой притягивая Тэ ближе. — Ты собираешься, малыш, ты собираешься? — шептал в ухо Тэ.Он поцеловал его в ухо, в шею, и О-Эу так и сделал: с длинным ?Мммм?, выпячивая грудь вперед, лицо скривилось, а зубы впились в нижнюю губу. Он кончил сильно и это продолжалось еще какое-то время. — Да, да, вот и все, — поддакивал Тэ и попытался удержать его в руке, позволяя семени стекать над кожей О-Эу.В первый раз, подумал Тэ и впечатал в память: угол падения света, время, запах волос О-Эу, его вес, когда он откинулся на его Тэ.* * * *Тэ вымыл руки и просидел в ванной дольше, чем нужно, склонившись над раковиной и глядя на слив. О-Эу тер его сквозь брюки, пока он не кончил, вздрагивая, почти потеряв равновесие. О-Эу долго целовал его. О-Эу поправил его волосы так, как ему нравилось, затем сказал: — Ванная там. И Тэ пошел, как ему и сказали, с затуманенной головой и звоном в ушах. Парень ждал его за дверью, скрестив руки на груди. Он сменил шорты. Было что-то вызывающее в О-Эу в это мгновение, и он спросил: — А сейчас как? — Сейчас как что? — Ну, ты еще... — начал О-Эу, не закончив свою мысль. Он взглянул в сторону, вверх. Он спрашивал, хотел ли его еще Тэ. Он проверял теперь, когда они… теперь, когда они…— О-Эу, господи, — и схватил его скрещенные руки за локти, наклонившись. Поцеловал его в губы один раз, два раза. — Да, я все еще хочу, какого хрена, конечно хочу, — и продолжал целовал его, пока О-Эу не растаял. До тех пор, пока тот не разжал руки, пока не обернул их вокруг шеи Тэ и не поцеловал в ответ.День был разбит на фрагменты, нестандартный, пропитанный жарой: купание, дремота на пляже, стружка льда, поцелуи с сиропом из холодного рта О-Эу. Парень фотографировал его, затем фотографировал еще больше, Тэ смущался из-за этого, но Эу заверил: — Они для меня, только для меня. Хорошо, я не буду их публиковать. Но посмотри, как хорошо ты выглядишь, просто посмотри. И Тэ посмотрел, потом отвернулся и вместо этого легонько укусил О-Эу за плечо за ткань его рубашки. Дальше они встретились с родителями О-Эу, которые знали или не обращали внимания, но все же были добры к нему. Тэ позвонил матери, чтобы сказать, что не будет ночевать этой ночью дома, после чего О-Эу показал ему комнату для гостей. — Позволь мне спать с тобой, малыш, давай, я хочу спать с тобой, — умолял Тэ.— Тогда я не буду спать, а я устал, и ты тоже знаешь, что мы не будем спать. Тэ застонал и снова упал на колени. Вновь приложился лицом к животу О-Эу. — Я знаю, — сказал. — Ты прав, я знаю.Они решили посмотреть фильм в комнате О-Эу, сидя на полу и прислонившись к его кровати. О-Эу снял историю, используя сверкающий фильтр, на которой накинулся ртом на плечо Тэ. — Ты не против? — спросил, показывая историю Тэ, прежде чем публиковать, и Тэ кивнул, поцеловал его между бровями.Но затем, через пять минут после начала фильма, О-Эу решил усесться между ног Тэ. И Тэ зарылся в его футболку и немного в нижнее белье. Его собственные ноги были обнажены, и длинные пальцы О-Эу легко касались его коленей, бедер. Фильм был позабыт. Тэ обнял его, немного покачивая их сплетенные тела, повторяя ?Малыш, малыш? в шею О-Эу, будто его пытали. Как будто ему было больно. О-Эу наклонился для поцелуя, который Тэ, конечно же, подарил ему. На экране разыгрывалась драматическая сцена. Просьба О-Эу вырвалась прямо в рот: — Назови меня своим парнем опять.— Мой парень, — задыхаясь, повторил Тэ. Притянул ближе, прижался ближе. — Мой парень, мой красивый парень, — и О-Эу слегка заскулил, активнее проявляя заинтересованность. Он выводил Тэ из строя: ерзал на его коленях, посасывая два его пальца, как что-то, что Тэ даже не мог... даже не...Потом, когда они снова успокоились, поставили фильм на паузу и снова привели себя в порядок. Через секунду О-Эу уже вернул их в исходное положение: они сели у каркаса кровати, О-Эу прислонился к плечу Тэ.— И сейчас? — спросил он мягко. — Как насчет сейчас?Тэ выдохнул и сжал его талию.— Ты теперь каждый раз будешь спрашивать?О-Эу пожал плечами. Тэ вдохнул, выдохнул. Затем: — Да, по-прежнему. По-прежнему очень сильно.Они начали смотреть фильм с самого начала. О-Эу заснул почти сразу, а Тэ так ничего и разобрал в сюжете: он продолжал смотреть на лицо О-Эу, расслабленное и розовощекое. В этот момент сердце ощущалось очень маленьким, а затем очень большим, сжимаясь от тупой боли.Он не мог спать в соседней комнате. Он не мог спать, тоскуя по О-Эу, как о потерянной конечности. Как он прожил месяц без него, как прожил годы? Он чувствовал, что немного драматизирует, и может это что-то вроде болезни, будто не может быть так хорошо, нельзя чувствовать так много, быть таким... несчастным, таким беспокойным. Но около 2 часов ночи он все равно встал с постели и пошел в комнату О-Эу. Тот спал под тёплой неподвижной кучей простыней. Тэ подошел, отодвинул простынь и свернулся возле него. О-Эу наполовину проснулся. — М-м-м? Тэ? — Извини, засыпай опять, извини, — сказал он, и О-Эу прижался к нему со вздохом и мычанием. Тэ думал, что заплачет.Он этого не сделал, но думал, что плачет. * * * *Дата была назначена еще несколько недель назад, подарок Хуна их маме: выходные в отеле в городе, возможность снова навестить кого-то из семьи. Тэ был несчастен на протяжении всего времени: в поезде, в автобусе, в отеле, во время экскурсии. Он писал О-Эу все время: ?скучаю по тебе тааааааааааак сильно?, писал ?приезжай ко мне, пожалуйста?, ?ахххххххх, где поцелуи, которые мне так нужны? и О-Эу отвечал: ?2 дня!!! Ты сильный и храбрый!!!??Я не могу, и я не такой :(? — таков был ответ Тэ, на что О-Эу ответил фоткой: себя в кровати, парень выглядел заспанным, с чуть приоткрытым ртом, язык блестел во мраке. Тэ пошел в ванную и начал плакать, просто плакать. Обеспокоенный Хун постучал в дверь, спросил, в порядке ли он, и Тэ выкрикнул: — Я хочу вернуться, Хун!— Что? — Я хочу О-Эу, — сказал он, всхлипывая. — И хочу вернуться.— О, черт возьми, нет, — сказал Хун и надолго замолчал, отчего Тэ снова подал голос:— Хун? Ответа не последовало. Хун ушел. Тэ открыл дверь, вытер лицо и снова позвал:— Хун?Но брат вышел из гостиничного номера.Тэ сфотографировался себя с красными глазами и отправил новым сообщением. О-Эу: ?Плачешь??Тэ: ?Скучаю по моему парню :( ? О-Эу, казалось, долго печатал и все печатал, прежде чем ответ пришел. Там было только: ?Твой парень тоже скучает по тебе. Возвращайся скорее? и целующий смайлик. Так что Тэ снова заперся в ванной комнате, залез в ванную, позвонил О-Эу и рассказал ему о вещах, которые хотел бы сделать. О-Эу не сказал, ладно, перестань говорить, как он обычно делал, когда Тэ становился многословным и продолжал трепать языком. В этот раз Тэ, тяжело сглотнув, с придыханием говорил: — А потом я... потом я отсосу тебе. Да, ах, я много думал об этом, как бы ты... каков ты на вкус, если... О-Эу приехал за ним на вокзал, и они очень крепко и надолго обнялись. Тэ заплакал в шею О-Эу. Хун, наблюдающий за этой сценой, сказал: — Ты, черт возьми, издеваешься надо мной? После двух дней? Их мама сказала, что собирается пойти за печеньем. О-Эу хотел отвести Тэ на обед. Он согласился, но про себя думал, я не смогу поцеловать тебя за обедом. Однако О-Эу выглядел жизнерадостным и счастливым, перебирал пальцы Тэ, не трогал его еду. Он объяснял какую-то ссору между Филиппом и кем-то из команды по плаванию, которая, по-видимому, взорвалась в социальных сетях. Тэ особо не вслушивался. Он стал угрюмым, молчал и будто отключился. — Эй, — прервал рассказ О-Эу. — Ты в порядке?— Хм, — только и ответил Тэ, но затем убрал пальцы с О-Эу и, извинившись, пошел в уборную. О-Эу последовал за ним, мгновение спустя обнаружив, как он эмоционально умывает лицо, покрываясь пятнами от чрезмерных усилий. — Эй, — подал голос О-Эу и подошел, чтобы взглянуть Тэ в лицо. — Эй, эй, эй, что случилось, что...?— Думаю, я странный, — выпалил Тэ и в спешке вышел. — Или я все испортил, или, думаю ...— Что... что случилось, Тэ, в чем дело?— Я не… все, что я… — он выпустил из легких поток воздуха, лицо все еще было влажным. — Я одержим или... Все, о чем я думаю, — это ты. Когда тебя нет рядом, но даже когда ты рядом, я даже не могу, иногда я не могу даже дышать. Боже, это не может быть хорошо, да? Это ведь ненормально? Большинство людей могут, они могут...— Ох, Тэ, — сказал О-Эу и рассмеялся: тихо и глухо. Он вытер лицо Тэ своим рукавом. — Тэ, я тоже скучал по тебе, очень скучал, не плачь из-за этого, господи, не надо. Иди сюда, большой ребенок, иди сюда...В тот вечер он забрал О-Эу к себе домой. Хун бросил на них многострадальный взгляд, когда они вошли, держась за руки и прижимаясь плечами, и пробормотал что-то о визите О-Эу в гости. Мама спросила О-Эу, голоден ли он или хочет ли поесть что-нибудь.— Мам, мы только что поели, мы только что пришли с обеда, — ответил Тэ.— Хорошо, хорошо, скажете мне, когда передумаете! – сказала его мать. — Хорошо, пока, — и повел О-Эу наверх. Уложил его в кровать, устроился между его ног и целовал до боли во рту, пока О-Эу не пробормотал: — Тэ, пожалуйста, что угодно, только...И Тэ заставил поднять простыню на ними обоими, пока спускался по телу О-Эу. Спустил шорты, нижнее белье, прижался лицом к члену О-Эу, потерся о него, взял в рот. Он не знал, что и как делать, и поэтому делал все, что мог. Этого было достаточно. Это было хорошо. О-Эу пришлось засунуть подушку в рот, чтобы не закричать.Мама постелила диван для О-Эу, за чем Тэ наблюдал с печальной капитуляцией: конечно, вот так. Как еще, если не так. Хун пришел домой к ужину. Тэ оставил окна спальни открытыми, зажег палочку ладана, поменял простыни.— Я не хочу знать, — сказал Хун, когда они собирались ложиться спать. — Я очень рад за тебя, но я не хочу знать.— Круто, да, — глупо ответил Тэ. — Да.Он ждал, пока Хун заснет, пока дом не погрузиться в кромешную тьму, чтобы спуститься вниз и лечь на ковер рядом с диваном, глядя на О-Эу в тусклом свете гостиной.— Итак, — сказал О-Эу. Половина его лица была спрятана в подушку, но в темноте все равно виднелась нахальную улыбку. — По-прежнему? — его рука показалась из-под простыни, он позволил ей свисать. Тэ взял ее и поцеловал. — Ага. По-прежнему.