Глава 4 (1/1)

Когда гости разошлись, Маттео задержался, чтобы взглянуть на контракт, предложенный Амбар. Хотя, если честно, я надеялась, что это?— просто отговорка для моих родителей и дедушки. Надеялась, что затем парень тайком пойдет со мной, в комнату, и мы сможем уединиться. Умом я понимала, что нам нельзя больше заниматься любовью здесь?— ведь родители могли услышать недвусмысленные стоны. Это обернулось бы полной катастрофой. Но только мне было плевать. Я знала, чего хотела, а с последствиями мы как-нибудь справимся вместе. Однако мой парень, усевшись на диван в гостиной, выглядел так, как будто его, действительно, интересовал только контракт Амбар. Это меня здорово обескуражило. Он ведь светился не хуже меня и выказывал ответное желание еще раз заняться любовью. Что все это значило?Наверное, мне стоило поговорить с ним, но как это сделать? Амбар все время была в гостиной и, хотя она прекрасно знала, что сегодня между нами произошло, перспектива посвящать ее в подробности мне совсем не улыбалась. Единственный человек, который мог бы отвлечь блондинку,?— это Симон. Вот только обиженный парень ушел вместе с гостями и даже не попрощался, что, к слову, очень расстроило мою сестру. Взяв с каминной полки свой контракт и протянув его Маттео, она выглядела до того несчастной, что прежде, чем углубиться в чтение документа, мой парень мягко сказал:—?Симон одумается. Я уверен. Он не сможет долго на тебя сердиться.Амбар благодарно кивнула и слабо улыбнулась.—?Все будет хорошо,?— добавил итальянец и склонился над контрактом.Пока он изучал его, мы с Амбар терпеливо ждали. И от моего внимания не укрылось то, с какой теплотой та смотрела на моего возлюбленного. Я тут же вспомнила, что раньше эти двое были парой. Возможно ли, что у них остались друг к другу отголоски прежних чувств? Нет, конечно, после всего пережитого нами, в любви Маттео ко мне я больше не сомневалась. Да и Амбар любила Симона, это было очевидно. Но мне друг захотелось взять своего парня за руку и увести подальше. Я понимала, что это эгоистично, да и некрасиво по отношению к сестре, но ничего не могла с собой поделать. Это была неконтролируемая и беспочвенная ревность, которая мне совсем не нравилась. Наконец, мой возлюбленный отложил контракт и объявил:—?Так. Думаю, Амбар, ты приняла верное решение, когда не стала это подписывать.—?Ты уверен? —?уточнила та.—?Абсолютно,?— пояснил Маттео. И на то есть ряд причин. Во-первых, имя продюсера.—?Ты его знаешь? —?догадалась я.—?Не то, чтобы совсем уж знаю, но сталкивался с ним,?— подтвердил итальянец. Около двух недель назад он приходил в нашу студию звукозаписи и самым наглым образом пытался сманить к себе исполнителей. Меня тоже, хотя я решительно не понимаю, что может быть общего у моего голоса и джаза.—?Ну, видимо, этот парень так не считал,?— пожала Амбар плечами. И потом, откуда ты знаешь,?— вдруг он занимается и другими направлениями.—?К тому же,?— добавила я,?— не надо принижать своих способностей, Клубничный Мальчик. —?У тебя сильный голос, и ты можешь петь что угодно.—?Вот, он говорил примерно то же самое, Девочка-Доставка,?— улыбнулся мой парень. —?А еще вешал мне лапшу на уши про ?волнующий голос?, ?потрясающую хрипотцу? и ?очаровательный акцент?. Короче, употребил столько прилагательных, сколько я в жизни не слышал. И все это так неискренне, что меня даже затошнило. Я бы, наверное, не выдержал и открытым текстом послал его по известному адресу, но тут очень кстати появился Гарри. Не став разбираться, он вызвал охрану, и этого клоуна вышвырнули из здания. Я потом еще спросил, кто он такой. Мой продюсер объяснил, что у этого человека нечто вроде мании: записать диск со старыми джазовыми композициями Чикаго на испанском языке.—?Господи, что за бред?! —?фыркнула я. —?Кто захочет слушать те же самые песни, только на другом языке?!—?Парень уверен, что единственная причина, по которой джаз не пользуется популярностью в Аргентине и других испаноговорящих странах,?— невозможность понять слова песен,?— пояснил мой парень.—?Но это же?— полная дурь! —?опешила Амбар.—?Еще какая,?— согласился Маттео. —?Девяносто процентов латиноамериканцев прекрасно владеют английским. А сколько из них любит джаз? Но этот продюсер ничего не желает слушать.—?Да, наверное, ты прав,?— согласилась моя сестра. —?Мне не стоит с ним связываться.—?Совершенно верно, не стоит,?— подтвердил Маттео. —?И дело здесь не только в имени продюсера.—?А в чем же еще? —?опешила Амбар.Мой парень постучал пальцами по бумагам на столике и пояснил:—?В самом контракте. Ты ведь в курсе, что он на пять лет, правда?—?Как?— на пять?! —?охнула я. —?Речь ведь была только о диске и туре!Блондинка была удивлена не меньше.—?Угу,?— вздохнул итальянец. —?Ну, значит, одно из двух: либо продюсер лжет, либо это будет чертовски длинный тур. Итак, во-вторых, Амбар, согласно этого контракта, на протяжении этих пяти лет тебе запрещается петь в любом другом жанре, кроме джаза. Даже свои собственные песни.—?Все-все, я поняла,?— замахала руками моя сестра. —?Не буду я ничего подписывать, ты прав.Маттео хотел, было, еще что-то добавить, но тут в гостиную вышел папа и заявил:—?Молодежь, я, конечно, все понимаю, но пора расходиться. Уже почти полночь.Я едва не закричала от бессилия. Ну, вот! Кажется, сама Вселенная не хочет, чтобы мы с возлюбленным снова соединились! Парень бросил на меня полный вожделения взгляд. Что ж, значит, он все же хотел. Но, увы, уже ничего было не изменить. Чуть не плача от огорчения, мы с ним попрощались, после чего Маттео покинул дом. Настроение было испорчено. Отказавшись с кем-то разговаривать, я ушла к себе. Вид кровати, на которой мы с Маттео всего несколько часов назад занимались любовью, заставил меня горестно вздохнуть. Каким далеким теперь казалось это счастливое уединение! Я начала, было, расстегивать платье, как вдруг подпрыгнула от неожиданности?— в мое окно кто-то тихо-тихо постучал.