Глава 20 (1/1)

На тренировке все внимательно следили за моими роликами?— переживали, как бы не отказали тормоза. А я в это время тщетно пыталась выяснить, кто все-таки поймал Амбар. Даже, на свой страх и риск, спросила у Маттео:—?Слушай, я знаю, ты на меня злишься, но не тебе ли я обязана жизнью?Однако возлюбленный снова сделал вид, что не слышал, хотя и не сводил с меня взволнованного взгляда на протяжении всей тренировки. По крайней мере, это доказывало, что ему не все равно. А получить ответ мне так и не удалось. И никто, казалось, не знал его. Ни Симон, ни Рамиро, Ни Хим, ни Ям?— никто.Именно поэтому я решила поговорить дома с Амбар. Уж она точно знает, кто поймал ее за руку. Да и выяснить, с чего вдруг такие выходки, тоже нужно. Однако прежде, чем зайти в дом, я была вынуждена терпеть объятия Симона, который очень испугался за меня.—?Никак не могу поверить, что ты в порядке! —?причитал парень, обхватив меня руками. —?Если бы Амбар удалось испортить тормоза…-… я могла получить серьезную травму,?— закончила за него я, борясь с приступом дурноты, вызванным объятием друга. —?Хулиана мне говорила.—?Господи, как я испугался, когда узнал! —?выдохнул Симон. —?Прошу, Луна, один поцелуй!С этими словами, мексиканец потянулся, было, ко мне, и я инстинктивно отшатнулась. Отвращение возросло десятикратно. Нет, никто, кроме Маттео, больше не коснется моих губ!—?Прости,?— ответила я. —?Не могу.—?Пожалуйста! —?взмолился мой друг, прижимая меня к себе крепче. —?Мне это очень нужно сейчас!Но желчь уже заполнила рот, поэтому я вырвалась и убежала, спрятавшись за домом, возле кустов. Меня стошнило. Еще раз. И еще. Я добрых полчаса корчилась, поливая рвотой стриженый газон на территории дома. Только минут через сорок мне удалось подняться и, пошатываясь, заползти в дом. Благо, по пути к кухне мне никто не встретился. Я добрела до мойки, прополоскала рот и вытерла полотенцем холодную испарину со лба.—?Луна! —?окликнула меня мама, когда я вешала это самое полотенце на место.Моника Валенте стояла в дверях с самым озадаченным видом. После приступа меня все еще трясло, поэтому я поспешила присесть, не желая демонстрировать свое состояние, и, как ни в чем ни бывало, поздоровалась:—?Привет, мам.—?Что с тобой? —?напряглась та. —?Ты бледная.Честное слово, в такие моменты я невольно жалела о том, именно эти суетливые и чересчур наблюдательные люди! Нет, конечно, они?— хорошие родители, но эта их забота…—?Все хорошо,?— ответила я, стараясь говорить ровным голосом. —?Просто немного устала.Мама скептически изогнула бровь, но от дальнейших расспросов меня спасло, смешно сказать, появление Амбар. Блондинка буквально влетела на кухню и спросила:—?Я не ослышалась?! Луна здесь?!Заметив меня, девушка подошла ближе. Глаза ее метали молнии, волосы были всклокочены, а красивое лицо перекошено от ярости. Впервые я увидела Амбар такой, какой она была, без маски гордой и непреступной леди, без напускного волнения и натянутой на лицо улыбки. В эти мгновения мне, действительно, стало страшно, потому что блондинка производила впечатление не совсем психически-здорового человека. Я даже невольно подумала, что надо было чем-то вооружиться, поскольку эта девушка, похоже, была способна на убийство. Но нет. Она просто нависла надо мной, уперев руки в бока, и заявила:—?Никогда тебе этого не прощу!—?Чего именно, Амбар? —?устало вздохнула я. —?Того, что тебе не удалось нанести мне увечья? Или того, что за это тебя выгнали из роллердрома? Ты сама во всем виновата.—?Помолчи! —?взвизгнула она. —?Я всегда знала, что твое появление не к добру! Ты лишила меня моего законного места, отняла парня, поклонников?— украла всю мою жизнь! Но тебе и этого показалось мало! Ты отобрала дом моей крестной и теперь содержишь меня, словно нищенку, которую жаль выбрасывать на помойку! Но вот, что я тебе скажу: мне не нужны твои жалкие подачки, и ты никогда не заставишь меня пасть перед тобой ниц!—?Знаю,?— поспешно заверила ее я. —?И не жду этого, поверь. Послушай, все совсем не так. Я продолжаю оплачивать твои расходы вместо Шерон, чтобы ты могла жить, как раньше. Я хочу оставить тебе хоть что-то от прежней жизни. Пойми: я не выбирала свое прошлое и не думала, что окажусь Соль Бенсон. Тогда, с самого начала, я тоже не хотела ничего у тебя красть. Не моя вина, что на соревнования стали посылать меня, а не тебя. И никто не виноват в том, что между мною и Маттео возникла любовь. Так неужели ты не можешь понять? А как же слова про сестру?! Неужели они для тебя ничего не значат?!—?Ты?— наивная дура! Они и раньше ничего не значили! Я просто пыталась усыпить твою бдительность. И все сложилось бы безупречно, не поймай меня за руку наш Маттео!—?Что?! Так это он тебя схватил?!—?А ты не знала?! Да, это был он! Мой бывший парень поймал меня, защищая девушку, к которой когда-то ушел! Это было бы даже смешно, если бы не было так грустно! А теперь из-за тебя и твоего верного пса, Маттео, я не только не могу войти в ?Джем энд Роллер?, но и лишилась своих подруг!—?Честно говоря, Амбар, мне твое наказание тоже кажется слишком суровым. Запрещать Дельфи и Жасмин с тобой общаться?— это перебор. Я даже попробую поговорить с Хулианой, чтобы она смягчила это…—?Ах, боже мой, она попробует! Да не нужны мне твои разговоры! Я хочу только одного: чтобы ты исчезла из моей жизни! Навсегда! Лучше бы тебя вовсе не было на свете!—?Так вот, чего ты добивалась, пытаясь сломать тормоза на моих роликах! Чтобы я покалечилась или разбилась насмерть!—?Второй вариант будет более предпочтительным для нашей семьи!С этими словами, Амбар круто развернулась и в гневе вылетела на кухню, задрав нос к потолку. Мама шокировано посмотрела ей вслед, а потом спросила у меня:—?Что это было, Луна?—?Ничего особенного,?— отмахнулась я. —?Просто Амбар пыталась сегодня испортить тормоза на моих роликах, и за это ее отстранили от роллердрома.Тут только до меня дошло, что спас меня все-таки Маттео. Господи, да я сейчас взлечу! Неважно, что мама в ярости. Плевать, что Амбар желает мне смерти. Главное?— для возлюбленного я по-прежнему что-то значу! Может, он все еще любит меня? И, под акомпанимент гневных отповедей Моники Валенте, я радостно рассмеялась. Очень хотелось пуститься в пляс, но останавливали последствия приставаний Симона. И все же глупая улыбка на моем лице говорила гораздо больше.