Глава 3 (1/1)
Через полтора часа по коридору больницы со всех ног пронеслась Полина Пенькова, дежурившая в реанимации медсестра.—?Где Долгорукая? —?кудахтала она, спотыкаясь о ведра.—?Что такое? —?возникли у нее на пути Тертель и Лера, и Полина едва не опрокинула папку Чеховой.—?Кризис у раненого!Галина Алексеевна спокойной уверенной рукой остановила бегущую.—?Марш в нейрохирургию за Гордеевым. Лер, бегом к Долгорукой. Я за Степанюгой, Господи прости.Последнюю фразу женщина говорила уже больничным стенам, быстро шагая к ординаторской.Анна проснулась от настойчивого стука в запертую дверь. Голосок снаружи тревожно звал:?— Анна Петровна! Анна Петровна, вы здесь?Зав. отделением бросила короткий взгляд на Сашку, сопевшего в углу, и поспешно вышла в коридор.—?Что такое?—?Анна Петровна, там у вашего больного… Кризис…Женщина бросилась к реанимации, не дослушав.—?Что за шум?.. —?появился в двери злой разбуженный Гордеев и оказался нос к носу с Лерой. —?Доктор Чехова, в чем дело? —?резко спросил преподаватель.?— Там… в реанимации… кризис… —?неловко начала она, но Гордеев уже умчался вслед за Долгорукой, а Лера так и осталась стоять у открытой двери в кабинет зав. отделением. Конфеты на столе и смятый плед на диване. Запертая дверь. Но ее это совсем не касается, а, значит, ей все равно. Правда.Анна ворвалась в реанимацию, где вокруг её подопечного уже носился реаниматолог и сестры. Следующие часы, наполненные чёткими распоряжениями и постоянным наблюдением за состоянием беспокойного пациента, заставили Долгорукую окончательно забыть о том, что такое усталость и сон. Вытащить этого, как его окрестил Гордеев, дырявого, почему-то стало для неё больше, чем работой. Азартом каким-то. Степанюгу, которого Тертель пригнала на случай, если обоих зав.отделениями не найдут, они с Гордеевым выгнали. С Сашкой они работали до того слаженно, что даже реаниматолог почти не совался.Убедившись, что пациент вне опасности, Анна наконец опустилась на стул и перевела дыхание.—?Ну ты даёшь,?— негромко заметила она больному.—?Это, вообще-то, к тебе относится,?— послышался над ее головой голос Гордеева. Александр фирменным жестом потер нос. Анна улыбнулась.—?Просто обидно, когда молодые и сильные. Ему жить и жить. А тут эта ерунда… Не знаю. Вот чего взбунтовался, а?Гордеев взял анализы, пробежал глазами.—?Я бы знал… Стрессов у него быть не могло, внутри все спокойно… Неспокойный он.Неспокойный… Долгорукая пристально разглядывала лицо больного. Сможет ли она постоянно так, как сегодня, сутками, неусыпно, забыв обо всём, просиживать в реанимации? А кто в это время будет управлять отделением? Что если в следующий кризис она будет, скажем, мирно спать дома?—?Штерн послезавтра из отпуска выходит,?— зачем-то сказала она.Александр оторвался от анализов. Внимательно посмотрел на Анну и скривил мину.—?Не нравится мне твое к нему отношение, доктор Долгорукая. Ты его ещё жалеть начни. В этот момент больной на койке коротко застонал и открыл глаза.—?Очухался,?— Гордеев шагнул к койке, бросил быстрый взгляд на приборы.?— Вы меня слышите?—?И осознаю,?— прохрипел больной.Через день лечащим врачом больного Корфа стал Илья Петрович Штерн.