Короткая. (1/1)

Лобов не стал дожидаться ответа Лерки. Ему стало всё равно, что она ответит. Он действительно проголодался. Сейчас он разогреет обед себе и Лерке. Принесёт в комнату и заставит ЕЁ съесть свою порцию, несмотря на возможные протесты. А потом лекарства, измерение температуры и проветривание комнаты. Всё, как и должно было быть по плану. И церемониться с ЕЁ сопротивлением он не был намерен.Не глядя на ?сестру?, Лобов развернулся и вышел из комнаты, оставив Лерку одну. Сейчас он был зол и растерян одновременно. Зол на не вовремя позвонившего Гордеева, на себя?— сам не знал за что.И на НЕЁ. За её беспросветное упрямство и переменчивость настроения на пустом месте, которые в любой момент могли вспыхнуть и заставить его плясать под её дудку, примеряясь к её состянию и стараясь загладить несуществующую вину… В такие минуты Лерка напоминала ему человека, получающего удовольствие от нанесения ран самому себе…. Ран не физических, психологических. Но которые были не менее болезненны для неё самой и её окружения. Иногда Глебу казалось, что она даже упивается своей болью, наблюдая со стороны за окружающими и проверяя их реакцию на своё поведение. Глеб с ожесточением переставлял пиалы с бульоном: со стола в микроволновку, из микроволновки на стол. Одну за одной?— ему казалось, что он пропустил через микроволновку конвейер пиал, раз за разом включая регулятор температуры и времени. Пока разогревалось, прокручивал в памяти разговор с Гордеевым и Леркину реакцию на новость о звонке мужа. И продолжал злиться.?Интересно, Лерка уже позвонила… своему или снова будет нервы мотать и выдерживать паузу? Детский сад какой-то… И этот… тоже. Как только появился нашей жизни, так и… много его очень?.Глеб совершенно отключился от того, что происходило в квартире. Он даже на некоторое время забыл о существовании своей ?сестры?. Всё его внимание было сосредоточено на Гордееве и его вездесущии. Он вспоминал все годы знакомства с ним, начиная с самого первого дня, когда хирург был представлен группе студентов, в которой состояли Глеб и Лерка, в качестве куратора. Сейчас он не чувствовал злости к себе тогдашнему и появившемуся некстати Александру Николаевичу?— понимал, что сам наломал немало дров и Леркина к нему неприязнь целиком и полностью была его ?заслугой? на тот момент. Но он не понимал, отчего его ?сестра? явно продолжала цепляться за Гордеева сегодняшнего после всего того, что произошло между ними. И почему она упорно не замечала его, Глеба. Нет, у них давно уже сложились тёплые, почти доверительные отношения. Как у примерных брата с сестрой. Ну, и только…Лобов ещё долго мог бы накручивать себя, ?зажёвывать? мысли и эмоции, как старый магнитофон плёнку из кассеты. Но из этого ?водоворота? его вырвала трель, сопровождающаяся лёгким гудением и резкой вибрацией в кармане брюк. Это было настолько неожиданно, что Лобов вздрогнул и молниеносно схватился за карман, машинально пытаясь заглушить резкие звуки. Затем быстро вынул телефон и посмотрел на экран.?Мама. Как же не вовремя…?. Протянул руку к уху, включил блютуз. И только сейчас обратил внимание, что он до сих пор так и не снял маску, хотя давно уже не находился в одной комнате с ?болящей?. С досадой осознал, отчего так тяжело дышалось и не хватало кислорода в лёгких, раздражая и отвлекая от мыслей. И что в нехватке воздуха и усиливающемся раздражении виновата не только злость на Гордеева. Разом сорвал маску с лица и швырнул её на широкий подоконник.—?Да, мам!—?Алло, Глебушка!.. Глебушка, ты где?—?Мам, я всё там же, у… у одногруппников…Глеб старался говорить спокойно, рассчитывая своим тоном настроить мать на миролюбие.—?Глебушка, а как же… Когда домой тебя ждать? На ужин запланировала картофель с грибами и гуляш, мне нужно рассчитать время, чтобы горячее было к твоему приходу.Глеб совершенно чётко уловил то напряжение, которое повисло в трубке в ожидании его ответа. И он понимал, что после его слов будет невероятный взрыв. Но он давно принял решение. И был готов к этому ?взрыву?.—?Мам, ты понимаешь, я, наверное, сегодня не успею к ужину. Вернее, я буду ужинать не дома.—?Не поняла, Глебушка…—?Мам, я здесь останусь. На ночь пока, а там посмотрим.—?Глебушка, не поняла?— как останешься? А как же?.. Ты ушёл из дома и ничего не сказал?— перед фактом поставил, что идёшь к Ле… к одногруппникам… Говорил, что на время, пока хозяева квартиры домой не придут. Теперь и вовсе остаёшься. Глебушка, а как же я, папа? Дениска?— он так ждал твоего приезда. Ты скоро обратно возвращаешься, а с нами так и не побыл… Глебушка, МЫ же твоя семья!Алла так и сделала акцент на слове ?мы?. Глеб прекрасно понял, что она имела в виду.—?Ма, ну… так надо, понимаешь? Планировал одно, а получилось…—?Глеб, а что ?такого? получилось, что ты не можешь вернуться домой? Или не хочешь…Последнюю фразу Алла произнесла с оттенком обречённости с нисходящей интонацией и закончила почти шёпотом…—?Ма, не переживай ты так, времени вагон, я ещё Новый год с вами отмечу. Но сегодня я здесь останусь. Мне нужно…—?Глебушка, а может, всё-таки домой? Ну, что тебе скитаться по чужим углам… Глебушка, а спать ты где будешь?—?Мам… Мам, послушай меня, пожалуйста. Сегодня я останусь здесь. Так надо. Мам, прости, я потом… объясню.Глеб ещё много говорил, и Алла не перебивала его. Глеб говорил спокойно, миролюбиво, но достаточно твёрдо, чтобы она, зная своего сына, поняла по тону, что переубедить его вернуться сегодня домой уже невозможно. Судя по словам, которые он ей говорил и интонацииям, с которым он произносил фразы, Алла с горечью осознала, что сын принял это решение не сейчас. Она вдруг вспомнила, с каким равнодушием накануне за ужином он слушал рассказ Олега Викторовича о заболевшей Лерке и её неприятностях в семейной жизни. Тогда, наблюдая за Глебом, она успокоилась и вздохнула с облегчением. Ей показалось, что все тревоги, связанные с очередным ?пришествием? Лерки в их семью, всё же были ею же надуманы, и её мальчику ничего не угрожает.И теперь, во время разговора, Алла вдруг поняла, что то спокойствие Лобова-младшего за ужином, безразличие и даже его колкая фраза в адрес ?сестры? оказались вовсе не тем, что так ловко демонстрировал Глеб, усыпив её бдительность.?Неужели он всё решил… ещё тогда, за ужином? Я была уверена, что всё давно уже позади. Но эта его влюблённость?— ненормальная. И к кому??.Алла готова была расплакаться. Она так оберегала Глеба от всех невзгод, что готова была на всё ради его спокойствия и благополучия. Когда-то, узнав о далеко не братских чувствах своего единственного сына к Лерке, она даже была согласна терпеть эту случайную девочку рядом с ним в такое тяжёлое время после операции. Она даже пыталась посодействовать их сближению. И с каким облегчением Алла вздохнула, когда той почти не стало в их жизни, а Глеб уехал в другую страну и даже, кажется, забыл о Леркином существовании. Во всяком случае, он практически ни разу о ней не упоминал ни в телефонных разговорах, ни во время своих коротких побывок дома. И только тоненькая нить?— Денис?— тесно связывал семью Гордеевых с Леркой и своим присутствием напоминал о том, что где-то есть ОНА, принесшая, по мнению Аллы, столько неприятностей в её семью. Это напоминание периодически вызывало неприятный холодок, сотнями мурашек пробегавший по коже Лобовой. Да и Олег Викторович, который так и не узнал, какие бурные течения и водовороты проносились за его спиной в его собственном доме и в какие страсти, едва не разрушившие дом Лобовых, были вовлечены члены его семьи, периодически с теплом упоминал о Лерке. Алле это было неприятно, она не подавала виду и всё надеялась, что та неблаговидная история, в которой она взяла самое активное участие, никогда не всплывёт. Иначе… Лобова даже думать боялась об этом.И вот теперь снова Лерка… да ещё и так близко к её сыну…