Колька... (1/1)

POV Николай Зорькин.Я всегда ее любил. Сколько себя помню, столько помню свою к ней любовь. Не знаю сколько мне лет тогда было, может девять, может и того меньше, когда я прочел стихотворение Анненского:Среди миров в мерцании светилОдной звезды я повторяю имя…Не потому, чтоб я Ее любил,А потому, что мне темно с другими.И если мне на сердце тяжело,Я у Нее одной ищу ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с ней не надо света!Я читал его, и вдруг ясно понял, что оно для меня написано, о ней, о Кате. Я никогда не мог понять дядю Валеру с тетей Леной, зачем им нужно было рядить Катюшу в какие-то жуткие наряды, ведь все равно любому и каждому видно, как она красива, даже не красива, а прекрасна, только одета уродливо. А ее дар? Ее Богом данный дар чувствовать чужую боль и лечить людей? Зачем, для чего ее родителям понадобилось убить в ней эту божью частицу? Для чего? Чем им могло помешать, что девочка умеет лечить? А вдруг бы она стала лучшим диагностом и врачом в мире? И помогала бы людям, и жила бы под своим именем… Но они словно чего-то боялись, казалось, что кто-то когда-то их строго предупредил, мол, если ваша дочь будет не такая, как все, то она умрет. Вот они и старались ее под стандарт подогнать. Так старались, что она, и правда, едва не умерла.Я любил ее не для себя, для нее. То, что она никогда моею не будет, я понял еще в четвертом классе. Да что там понял, Катя сама мне это сказала. Мы шли из школы домой, я нес ее рюкзак, была весна и настроение было прекрасным. Уже возле самого дома Катюша остановилась посмотрела на меня как-то очень по-взрослому и взяла меня за руку.—?Колька, я знаю, что ты меня любишь. Не надо! У меня другая судьба, совсем другая. В моей жизни будет всего один мужчина, и это не ты, Коленька.—?С чего ты это взяла?—?Я его видела.—?Где ты его могла видеть? Он что будет старым?—?Почему старым?—?Если ты его видела, и он уже мужчина, а не мальчик, значит он старый.—?Я его вот здесь видела,?— Катя сжала руку в кулачок и приложила ее к своему сердечку. Она всегда так показывала, если видела что-то своим внутренним зрением, и я сразу понял, что мне ничего не светит, эта звезда будет светить другому.Через много лет, когда Андрей назовет Катюшу Аэлитой?— светом далекой звезды, я вспомню Анненского и горько усмехнусь про себя.У меня было два варианта?— стать для Кати настоящим другом или потерять ее навсегда. Я выбрал первый и ни разу об этом не пожалел. Пусть так… Пусть, как друг, пусть, как брат, но я ей нужен. Я стал для нее самым близким человеком. Ну, разумеется, после Андрея и детей. Да-да, именно так?— после Андрея и детей. Потому что, какой прекрасной матерью не стала бы Катенька, сколько бы детей не рожала, Жданов для нее всегда будет номер один.Мне пришлось притвориться, что ее я давным-давно разлюбил, как первую детскую любовь (уверен, она чувствует, что это не так, но именно так нам обоим удобнее), что я еще ребенок и ничего, кроме экономики, биржи и хакерства меня не интересует. Катька знает, что я давно уже не мальчик, что мужчиной меня сделали Наталья и Лерочка. Да, так уж получилось, что обе сразу и сделали меня мужчиной, когда мы втроем как-то напились и они обе-две плакались мне в жилетку, что любят Андрея, а он на них ноль внимания, а я плакал, что люблю возлюбленную их любимого мужчины и никто мне больше не нужен. А потом мы стали утешать все и всех, ну и доутешались. С тех пор так и повелось, когда кому-то из нас уж совсем невмоготу, мы утешаемся. Ни к чему не обязывающий дружеский секс с кем-то из девчонок, или с обеими сразу… Впрочем, я не об этом.Итак, мы с Катей дружили, мы стали подружками или очень близкими по духу братом и сестрой. Между нами не было тайн. Никаких, даже интимного характера. Я, например, всегда знал, что у Кати сейчас месячные и старался в такие дни снимать с нее физические нагрузки, ну, скажем, помыть полы у них дома вместо нее.Тридцать первого августа, в год нашего поступления в Университет, Катюша рыдала в своей комнате, а я ходил взад-вперед и готов был наброситься на ее родителей с кулаками. Им все-таки удалось из нее, из красавицы сделать старуху Шапокляк. Удивительно, как брекеты, очки, косички, подвязанные бубликом и, специально пошитый тетей Леной для посещения Универа, мешкообразный безликий се-ро-ко-рич-не-вый костюм из какой-то дерюги, преобразили Катю. Ее просто было не узнать.—?Они не хотят понимать, что надо мной все будут смеяться. Коля, за что? Мне в декабре восемнадцать, все девчонки моего возраста уже давно не девчонки, а я даже не заговаривала ни с кем, кроме тебя. Я веду себя, как монашенка. За что же такое недоверие?—?Кать, думаешь, что предки твои совсем лохи? Думаешь, не чувствуют, что у тебя внутри вулкан? Что если влюбишься, то такое извержение будет, что лавой накроет всех, никого не пощадит? Вот они и страхуются.—?Колька, так может, чтобы не накрыло лавой, нужно не замок на жерло навешивать, а дать возможность лаве свободно течь, а самим уйти в сторону?—?Катюша, ну что ты мне говоришь об этом? Я же не дядя Валера, снять с тебя брекеты не могу, да и одежду другую купить тебе тоже. Но я тебе обещаю, что постараюсь и защитить тебя от насмешек, и денег на шмотки раздобыть.—?И еще эти зеленые старые полукеды,?— взвыла Катя. Но я, увы, ничем ее не мог утешить.Первого сентября дядя Валера отвез нас к Универу. Вот там моя подружка и встретила свою любовь. В первый же день учебы! Мы бежали на лекцию и Катька со все-го ма-ха вле-тела в ко-го-то, упала. Он помог ей подняться, нашел на земле ее очки и подал ей в руки. Она взглянула на него и пропала. Раскаленная магма, вырываясь из недр тектонических плит, встретила на своем пути опьяняющий воздух, и встреча закончилась огненным взрывом. Горящая лава выплеснулась наружу.Правда, где-то месяц или чуть больше, эта лава обходила меня стороной. Тогда Катюха еще могла как-то контролировать свои чувства и не докучала мне ими, понимая, что мне будет больно слушать ее охи, вздохи и восхваления другому, а потом мы опять встретились, и снова при не самых, для нас с Катей, благоприятных обстоятельствах.Как и предвидела подруга, хотя для этого и не нужно было обладать каким-то особым даром, над ней смеялись все, кому не лень. И смеялись, и издевались, и унижали. Надо мной тоже, только мне это по барабану. А Катюха переживала. Ну, и я за нее. В тот день, где-то в конце октября, один здоровый придурок крикнул ей: ?пугало?, да еще и толкнул ее так, что она упала. Я бросился на этого дегенерата с кулаками, хотя силы были, конечно же, не равны, но я не могу спокойно смотреть, когда обижают подругу. Катя столько сделала для моей семьи и для меня лично, что бросить ее в беде я не смог бы, если бы даже не любил ее, а был всего лишь благодарен. И мама жива благодаря ей, да и меня лет в шесть именно Катька откачала, когда я уже разговаривал с ангелами.Так вот, бросился я, значит, на этого придурка, он меня сразу приложил так, что боли я потом не чувствовал, потому, как пребывал в бессознательном состоянии. После уж узнал, что там и другие ноги свои приложили, и что Катя тоже ринулась в бой, теперь уже за меня заступаться. Мимо проходил герой Катюхиных девичьих грез. Ему чего, ему ничего, он шесть лет каратэ занимался. Ему эти шкафы что? А ничего! Он на них немного потренировался, они и поскладывались в штабеля. Потом меня, словно девку, общупал всего, сказал, что переломов нет и повернулся к Катюше. Тут меня перемкнуло маленько. Если, думаю, и Катьку так же щупать будет, убью. Не готов я тогда еще был видеть, как кто-то дотрагивается до девушки, которую я любил. Но он ничего, лапать ее не стал, только промыл содранные ладони.—?У тебя кровь течет по ноге. Покажи колено,?— сказал он Кате.—?Спасибо, не нужно, я сама.—?Что сама? Показывай, давай.—?Вот,?— она приподняла свою уродливую юбку.—?Ого. Посиди здесь, я сейчас, —?парень куда-то убежал, но ненадолго, вернулся с аптечкой, какие в машинах лежат. —?Сейчас будет немножко больно, ты потерпишь?—?Потерплю,?— Катюха вообще мужественная.—?Чего они от вас хотели?—?Им не нравится наши внешности,?— сказал я. —?Им вообще многое не нравится.—?Например?—?Например то, что мы умнее, успешнее… Не важно. Спасибо, что помог. Меня зовут Николай Зорькин, а она Катя Пушкарева. Она вообще самая умная во всем Универе. Это многим не нравится.—?Будем знакомы. Меня зовут Андрей.—?Ты что, тоже учишься?—?Нет, я в Университете и не учился никогда.—?А что тогда делаешь здесь?—?По делу пришел, не сомневайся.—?Я не сомневаюсь, просто спросил.—?Катя, я сейчас йодом буду заливать, потерпи,?— и тепло так на нее посмотрел, что она вообще поплыла.—?Потерплю. —?Андрей залил ей коленку спиртовым раствором, подул, Катя даже не пикнула, если бы я заливал, она кричала бы, как резаная.—?Вот и молодец! Давай руку, помогу тебе подняться. Все, ребятки, я побежал. Может еще и увидимся, главное, не нужно больше драться, если не уверены в своих силах.Вот так мы и познакомились.Я уже говорил, что Бог Катюшу талантами не обидел. Кроме математического и экономического дара, кроме того, что она могла безошибочно поставить диагноз (лечить она уже, увы не могла, родители постарались), ей была дана еще невероятная интуиция и потрясающая способность разрабатывать всякие планы. Она просто ставила перед собой задачу, уединялась и через какое-то время появлялась с готовым решением.В тот день Катя поставила перед собой задачу заработать много денег и обрести, наконец, свободу и независимость от родителей. Вот так и перевернулась наша с Катькой жизнь, началась совершенно другая. Интересная, денежная…