Бумага все стерпит... (1/1)

Было еще без десяти одиннадцать, когда Малиновский начал нервничать.—?Ну, и где твоя Пушкарева, Палыч?—?Так ведь еще только без десяти. Она пока даже не опаздывает, а ты уже начинаешь панику разводить. Людям, Ромочка надо верить, не ждать от них априори подвоха, тогда они тебя и не будут обманывать.—?Нет, Андрюха, нет. Людям верить на слово нельзя, а уж женщинам, так тем более. Вот я всего лишь раз в жизни расслабился, и что оказалось? Все они одинаковы, а крокодилы еще и с комплексами.—?Малина, ты вчера недостаточно по мордасам отхватил?—?Достаточно, спасибо.—?Ну, так заткнись уже, не хочется тебя воспитывать в приличном месте.—?Погоди, Палыч, погоди. Вот чует мое сердце, что ты еще у меня прощения просить будешь. Ну, а чего? ?Zimaletto? из кризиса вывели, почему не прибрать к рукам процветающую компанию?—?Знаешь, Ромка, если я сам ни за что не поступил бы так, то мне и в голову не приходит, что кто-то может такую подлость сделать.—?Ага, вот прям никто. —?Малиновский хмыкнул. —?Павел Олегович видно тоже так думал, вот его лучший друг и не предал.—?Малина, если тебе не трудно, не трогай отца. Ладно? Иначе мы можем всерьез поссориться. И вот, что я тебе еще хочу сказать, друг ты мой единственный… Ты, после показа, как с катушек слетел. Я все понимаю, ты считаешь, что Вика тебя предала, считаешь, что она сволочь, стерва и дрянь. Только, знаешь что, во-первых, Клочкова?— это еще не все женщины. Более того, Викуся?— это скорее исключение, чем правило. А во-вторых, ты-то сам был с ней честен? Ты-то разве не для того, чтобы ее контролировать, начал с ней роман? Да, в результате игры, ты влюбился…—?Кто? Я? Влюбился? Да я и слова-то такого не знаю.—?Себе-то не ври. Если бы Клочкова была тебе безразлична, ты не психовал бы так и не смешивал бы всех женщин с дерьмом.—?Ну-ну, давай, выгораживай свою Катеньку. Посмотришь, что будет. Между прочим, уже одиннадцать, а я ее что-то на горизонте не наблюдаю.—?Ну, опаздывает чело…В эту секунду открылась дверь из кабинета направо.—?Добрый день.—?Добрый… Добрый день,?— в один голос ответили друзья.—?Вы, как я понимаю, господа Жданов и Малиновский? —?спросила симпатичная молоденькая девушка.—?Да, это мы. И с этим не поспоришь,?— Ромка уже включил ловеласа.—?Тогда пройдите, пожалуйста, вас ждут,?— девушка пропустила клиентов, сама же вышла и притворила за собой двери.Ребята ожидали увидеть в кабинете Пушкареву рядом с нотариусом, но никого, кроме высокого светловолосого парня, поднявшегося навстречу им из-за стола, в комнате не было и в помине.—?Разрешите ваши паспорта,?— вежливо попросил он.—?А что здесь происходит? —?недоуменно спросил Ромка.—?Я уполномочен передать вот эти конверты господам Жданову и Малиновскому, вот и хочу убедиться, что вы?— это вы.—?Ничего не понимаю,?— Андрей протянул свой паспорт, его примеру ту же последовал Роман.—?Да, это вы. Вот ваше письмо, распишитесь, пожалуйста,?— с этими словами парень передал конверт Жданову и показал ему, где поставить подпись. Затем такая же процедура была произведена с Малиной. —?Благодарю вас. Это все.—?Что все-то? От кого эти конвертики? Я что-то ничего не понимаю,?— Ромка уже был готов броситься в бой.—?А я не уполномочен вам что-либо разъяснять. Мне было сказано, что вы все поймете, когда прочтете письма. Всего доброго.—?До свидания,?— сказал Андрей вежливо и, буквально силой, вытащил друга из кабинета.Письма они стали читать сразу же, как сели в машину, а когда прочли…Жданову Андрею Павловичу.Зачем? Андрей Павлович, зачем вы начали свою игру? Я же с первого дня работы делала для вас все, что могла. Работала по шестнадцать часов в сутки, помогала вам вначале разоблачить преступников, а потом и поднять ?Zimaletto?. Разве вы не видели, что я вас любила? Что была предана вам и только вам? Так зачем вам понадобилось за мной ?ухаживать?? Поддались на уговоры своего дружка Малиновского? Или все-таки сомневались во мне? Думаю, что и то, и другое верно.О, вы умеете делать больно. Так больно, что и жить не хочется. И это после того, как я рассказала вам о своей прошлой трагедии?Понимаю, что для Малиновского самым приемлемым вариантом было бы, чтобы я переписала компанию на вас, да и удавилась бы. А для вас? Вы смогли бы жить с сознанием того, что вы убийца? Не думаю, да и мне этот вариант не подходит.Вы подозревали меня в самом гадком и мерзком?— в воровстве. Меня, которая до этой минуты никогда и ничего чужого не взяла. Не стану вас разочаровывать. Воровка, так воровка.Мне очень больно, мне очень плохо, но я за себя отомстила. Ваша компания ?Маргаритос? больше не ваша, я подарила ее. Подарила вашему заклятому врагу?— Александру Юрьевичу Воропаеву. Это для вас больнее всего будет. И, может быть, когда вам в следующий раз захочется растоптать какую-нибудь дурнушку, вы вспомните эту свою боль, и не станете делать больно ей.Не ищите меня, все равно не найдете и не сумеете отомстить. Меня больше нет. Нет, я жива, даже не надейтесь, что я из-за вас стану делать с собой что-нибудь дурное, но найти вы меня не сможете. Нет больше Катеньки Пушкаревой. Ни имени, ни Родины, ни дурнушки.Прощайте, Андрей Павлович.Бесконечно любящая, но не уважающая вас, ваша бывшая помощница.P. S. Я слышала ваш вчерашний разговор с Малиновским. Сразу после моего ухода.Малиновскому Роману Дмитриевичу.Говорить вам ?здравствуйте?, это желать здоровья, а я вам его не желаю. Поэтому я пропущу приветствие и сразу приступлю к сути. Если не возражаете, конечно?Роман Дмитриевич, вы подлец. Неумный, мерзкий, похотливый подлец. Вы сами начали ухаживать за женщиной из корыстных целей и Андрея Павловича подбили к такой же гадости. Что не хотелось одному выглядеть дерьмом? Нужно было и друга измазать? Но пусть это остается на вашей совести. Как вы меня называли? Монстром? Крокодилом? Мисс ?же-лез-ные зу-бы?? Что советовали Жданову? Вы-пить по-боль-ше вис-ки, или конь-яка и я ему по-кажусь кра-сави-цей? Еще и народную мудрость о том, что нек-ра-сивых жен-щин не бы-ва-ет, бы-ва-ет толь-ко ма-ло вод-ки, вспомнили? Да-да, вы догадались правильно, я слышала ваш вчерашний разговор с Андреем Павловичем после моего ухода. А посему, исключительно для того, чтобы не разочаровывать вашу чувствительную жопу (вы же ею чувствуете, сами сказали), фир-му я-таки не при-гоню на-зад. Я ее подарю Воропаеву! Как вам такой ход мисс ?же-лез-ные зу-бы?? Я сделаю то, о чем даже помыслить не могла до ваших нежных слов обо мне. Сделаю, можете не сомневаться. Уже сделала, если вы читаете это письмо.Отныне вы, господин Малиновский, безработный стрекозел. Не думаю, что бабОчки, до сих пор благосклонно принимающие вас в свои объятия, теперь хотя бы посмотрят в вашу сторону. А зачем вы им? Потрепанный, стареющий Дон Жуан, без работы, без связей, без средств к существованию.Я желаю вам никогда больше не подняться с колен, и всегда помнить, что на колени вас поставила страшненькая монстрообразная мисс ?же-лез-ные зу-бы?.Прощайте.P. S. Боюсь (надеюсь), что единственного друга вы тоже потеряли. Не простит он вам потерю ?Zimaletto?. Нет, не простит!