Сподличал... (1/1)

POV Роман Малиновский.Она вдруг посмотрела на меня, попыталась сосредоточиться, но сорвалась и завыла, как раненный зверек.—?Я люблю его! Очень люблю! А сама… сама… сама…Сердце дрогнуло и пропустило удар, надо же, а я и не знал, что оно у меня есть. Очень захотелось отпрянуть самому или оттолкнуть Катюшу, но вместо этого я только крепче ее обнял, начал тихонько гладить по плечам и понял, что этого делать не стоило. Одно дело хотеть красотку?— это естественно, это нормально, как естественно думать в эту секунду, что влюбился в нее. И совсем другое, когда ты не можешь выпустить из объятий зареванного монстрика и возбуждаешься только потому, что она рядом. И к желанию примешивается нежность, и жалость, и ревность, и, черт возьми, злость. И все это вместе ужасно напрягает и тревожит, потому что никогда у меня еще такого не было. Если это и есть любовь, то ну ее на фиг.Я ведь как до сих пор думал? Я думал, что женщина просто должна вызывать положительные эмоции, чтобы ее хотелось уложить и ублажить, и уложиться, и ублажиться, и обменяться здоровой положительной энергией, и желательно без последствий, причем, не только для кошелька, но и для мозгов. Ну, то есть, чтобы никаких детей и ?любовей на всю жизнь?. И все меня устраивало, и их, моих женщин, тоже все устраивало, вот что интересно. А тут… Нет, это уже ни в какие ворота не лезет, это уже какая-то Цветаева, а вовсе не Малиновский: Откуда такая нежность?Не первые?— эти кудриРазглаживаю, и губыЗнавала темней твоих.?Дурдом на колесиках! Я и Катя? Бред! Да не нужно мне этой радости, не нужно! Тем более, что она кого-то любит. Ну, что мне мало молодых, холостых, незарегистрированных, * тех кто Андрею на дух не нужен? За каким мне портить отношения с единственным другом вот из-за этого рыдающего недоразумения, то красивого, как Богиня, то страшненького, как смертный грех?,?— убеждал я себя, а руки сами гладили уже не только плечи, но и спину девочки, а ноздри сами вдыхали аромат чистого тела и земляничного мыла, а губы сами искали возможность хотя бы на миг коснуться нежной бархатной кожи у маленького розового ушка.Что-то я распиз… расписался. А все почему? А все потому, что вы меня всем миром сейчас осуждать начнете. Должен же я хоть как-то попробовать оправдаться. Я, конечно же, мог бы сейчас сыпать всякими изречениями, типа: в любви и на войне все средства хороши, или: в любви каждый сам за себя, или… Да я их кучу знаю. Но меня просили написать правду, вместе со всеми моими переживаниями. Помните: ?ну, пожалуйста-препожалуйста-препожалуйста?. А ей я отказать не могу до сих пор, тем более, что и меня это хоть как-то оправдывает.Короче, в этот момент я понял, что то, что я испытываю к Катюше, намного глубже и серьезнее, чем просто ?влюбился?. И осознал я это, когда представил, что кто-то другой будет вот так же сидеть рядом с Катюхой и гладить ее по плечам и спине. Я тут же приказал своей фантазии заткнуться, потому что дай ей волю, она начала бы рисовать мне картинки, которые детям до восемнадцати не предназначены, а мне и так хватило приступа бешеной ревности. Причем, кто этот гипотетический ?кто-то?, мне было совершенно фиолетово, да пусть бы и Жданов, я что, Данко? ** Должен вырвать свое сердце из груди, чтобы осветить им путь Палыча на вершину его любви?Снова оправдываюсь… А думаете так легко сказать правду? Сами попробуйте.—?Катюша, кого ты любишь? Что ты сама… сама? —?в этот момент я еще надеялся, вопреки всякой логики надеялся, что моим соперником будет не Жданыч, а какой-нибудь Арчибальд Запупинский.—?Андрюшу. Ой, Ромочка, я такая дура. Сказала ему, что дюбдю,?— да-да, именно так я и услыхал сквозь рыдания и заложенный из-за слез нос?— ?дюбдю?,?— другого. Ударила его так, что он чуть не умер, потом еще раз ударила, но уже случайно, потом смеялась над ним, а еще недоверием обидела, а теперь снова не доверяла и подслушать хотела. Вот увидишь, он прекрасно понял, что ты меня выгораживаешь. Опять будет расстроен, опять не захочет слышать мои извинения. И правильно. Сколько можно? Не успею извиниться за одно, как тут же другую пакость устрою. Что мне делать, Ромочка? Может признаться ему, что я его люблю?—?Катя, а ты уверена, что ты его любишь? Может тебе только кажется? Свет ведь клином на одном Андрее не сошелся.Катя вдруг спохватилась, что откровенничает с почти чужим человеком, слезы мгновенно высохли, она вся напряглась и постаралась осторожно выбраться из моих объятий, но я был начеку, и так же осторожно не дал ей этого сделать.—?Прости, Рома. Что-то я совсем рассиропилась. Спасибо тебе большое за то, что прикрыл… меня от позора. Ужасно стыдно, даже не представляешь как. Говорят, что влюбленные люди становятся лучше, а у меня все наоборот. Раньше мне даже в голову не пришло бы подслушивать кого-то. Спасибо еще раз.—?Не за что. Кать!—?А!—?Ты не ответила на мой вопрос.—?На какой?—?Может тебе только кажется, что ты любишь Андрея?—?А как это может казаться, если мне даже дышать без него трудно? —?ответила Катюша. Но ответила не мне, она словно говорила сама себе.—?Кать, так нельзя. А если Андрей не ответит тебе на твои чувства, так что, ложись и помирай, так что ли?—?Он,?— Катя вся зарделась, даже уши и те покраснели,?— он говорит, что любит меня.—?Так чего ты тогда ревешь?—?А ты не понимаешь? —?ее глаза снова наполнились слезами. —?Потому что я не умею ничего строить, я только разрушать все умею. И я… я не верю, что он мог меня полюбить. Мне все время кажется, что этого не может быть. Кто он, а кто я? Он такой… Такой!—?Какой такой?—?Он самый лучший, самый красивый, самый добрый.—?Нужно будет проверить, не чешутся ли у него лопатки.—?Не смейся, он правда, ангел. Как, ну как бы он мог полюбить меня, еще ту, до вчерашнюю. Хотя он ко мне относится очень хорошо. Вот просто очень-очень. С первой минуты знакомства. Что мне делать, Рома? Признаться ему?Вот тут я и сподличал.—?Нет, Катенька, ни в коем случае. Если ты хочешь, чтобы Палыч не потерял к тебе интерес, ты должна его как следует помариновать, довести до кипения, а потом как следует потомить.—?Рома, ты сейчас о любви, или о готовке? —?усмехнулась Катюша.—?Вот видишь, ты уже улыбаешься. И это правильно. Мужчины не любят вечно плачущих женщин.—?Я знаю, Андрей говорил мне, что терпеть не может женские слезы.—?Вот именно! Улыбайся, смейся, будь веселой. Пусть думает, что ты влюблена и любима. И нечего тебе оправдывать перед ним. Ничего ужасного ты не свершила.—?Ромочка, но это не…—?Послушай,?— перебил я ее. —?А хочешь, я тебе помогу привязать Андрея? Хочешь?—?Я не хочу никого привязывать. Это нечестно. —?но соблазн был слишком велик, а она была всего лишь неопытной девочкой, я знал, что она клюнет, и она клюнула. —?А как? Как ты мне сможешь помочь?—?Очень просто. Андрей безумно ревнив. На этом мы и сыграем…