Мирись, мирись, мирись... (1/1)

POV Катя Жданова.—?Ромка,?— услышала я из каморки,?— спасибо тебе. Ты, прости. Я сейчас ее успокою, а потом мы поговорим. Ладно?—?Нет проблем, Андрюха. Хотя, о чем это я? Проблем выше крыши. Но я на твоей стороне. Иди, успокаивай ребенка, потом перетрем все проблемы. И это… потешная она у тебя.—?Да уж, обхохочешься.Я заревела еще сильнее, не от того, что меня назвали ребенком, и не от того, что я ?потешная?, а от того, сколько горечи было в этом ?обхохочешься?. Я все испортила, все. Что я ему обещала? Что ес-ли на него по-несет-ся по-езд, я су-мею раз-бить стек-ло ма-шины и по-мочь ему выб-рать-ся. А вместо этого только заблокировала дверцы той машины.Ой, дура я, дура! Андрей сам ради меня по магазинам ездил, да не по каким-нибудь там универмагам-ширпотребам, а по самым дорогим бутикам; сам мне одежду покупал, да все такое красивое. Он не хотел чтобы надо мной смеялись. Надо мной, не над ним! А я? Господи, что же я натворила?—?Кать! —?постучал Андрюша?о косяк двери. —?Катенька! Отзовись, Катюша. Я могу войти?POV Андрей Жданов.Она не ответила, но рыдания стали тише, и я решился приоткрыть дверь. На полу, среди пыли, старых папок с документами и каких-то обрывков бумаг, подобрав колени к груди и уткнувшись в них лицом, сидела Катюша. Плечи ее мелко подрагивали, а вместо громких, еще секунду назад, рыданий, я услышал тоненькое попискивание, как будто она, помня, что я не переношу женских слез, пыталась выключить звук, но это у нее это плохо получалось. Маленький, испуганный, взъерошенный цыпленок с зияющей раной в груди.—?Катюша, ну, хватит, что случилось, то случилось. Заканчивай плакать. —?ее плечи затряслись еще сильней. —?Катя! —?нулевая реакция. —?Катенька! Давай поговорим. Слышишь? —?и тут она взвыла.Я опустился на пол рядом с ней, плюнув на брюки ценою в месячную зарплату работника среднего звена, попытался ее обнять, но она заревела еще безутешнее и громче.—?Кать, ну, пожалуйста. Ну, не нужно. Мы все исправим, все будет хорошо. Катя, ты меня слышишь? Катюша. Перестань плакать, девочка. Ну, вытри слезки. Катенька, я прошу тебя, детка.?Ничего не помогало, все становилось только хуже?— слезы катились уже ручьем, а звук набирал обороты. Я вскочил на ноги, заметался по чулану, твердя про себя, что я не должен раздражаться на ее слезы, и психовать я тоже не должен. Твердил, твердил и дотвердился.—?Прекрати реветь! —?заорал я так, что стекло в двери задребезжало. —?Кто тебе виноват, что ты упрямая дура? Могла красиво одеться, я хотел по дороге завезти тебя в салон красоты, явилась бы на работу в нормальном виде и не получила бы этого унижения! Так нет, нам же дай повыпендриваться! Мы же самые умные! Мы же сами знаем, что нам делать! Причем, выпендриваться нам необходимо почему-то именно передо мной! Мы же только мне можем гордо заявить, что мы вся из себя ?такая несуразная... угловатая такая... вся такая внезапная, такая противоречивая вся?*, и на работу мы пойдем в своем дерьме, а перед другими мы можем только зажмуриться и спрятать голову в песок, предоставив мне честь расплачиваться по самому крупному счету. Зато потом сидим в каморке Папы Карло и рыдаем! А это мне нужно рыдать. Мне! Это я сейчас проиграл выборы, не ты! И не я тебя должен утешать, а ты меня. Прекрати выть! —?уж и вовсе взревел я. —?Женился, блин, по расчету! Хреновый из меня расчетчик получился, сплошные минусы.—?Андрюшенька, миленький,?родненький,?— вскочил с пола цыпленок и бросился мне на шею. —?Прости меня. Прости. Я так виновата перед тобой, так виновата. Это все моя обидчивость и упрямство. Хотя… Какое это теперь имеет значение? Это все неважно.Я обхватил эту упрямую, такую умную и такую глупую девчонку за талию, прижал к себе и начал гладить по голове и плечам. Любой на моем месте сделал бы то же самое. Если женщина плачет, повиснув на шее мужчины, он автоматически станет ее утешать. Если он мужчина, конечно. А вот то, что в тот самый момент, когда Катюша прильнула ко мне, у меня бешено заколотилось сердце, вспотели ладони и стало совершенно не важно, что будет завтра на Совете директоров, главное, чтобы Катя успокоилась?— это, конечно, уже было симптоматично и тревожно. Еще не хватало влюбиться в собственную фиктивную жену.—?А что важно, дурочка?—?Что ты потерял голоса, что завтра можешь проиграть выборы. Вот уж помогла, так помогла,?— ее глаза снова заблестели, и я решил срочно переключить ее внимание.—?Кать, мне, правда, нужна твоя помощь. Все еще можно исправить, если у нас будет по-настоящему хороший и осуществимый бизнес-план. Если папа в него поверит, и если мы придумаем, как отсрочить Совет хотя бы дня на три.—?Всего-то? Ну, это проще простого. Очки у меня уже есть, волшебную палочку купим в Косом переулке у Олливандера, а заклинание я быстро выучу, я же не глупее Гермионы Грейнджер**. —?Катя сквозь слезы улыбнулась, и это мне понравилось куда больше, чем ее рыдания. —?Андрей, ты меня прощаешь?—?А ты будешь еще упрямиться?—?Буду, конечно буду. Такой уж я уродилась. Если обижаюсь, то начинаю упрямиться. Думаешь, что я сама не пыталась над собой работать, как-то меняться? Пробовала. Только у меня ничего не получалось. Я понимаю, что это от неуверенности в себе. Но что я могу с этим сделать?—?А давай попробуем с этим сделать что-нибудь вместе. Например, давай договоримся. Если что-то показалось тебе обидным, ты просто скажи мне об этом, и может быть, я сумею тебя переупрямить, доказав, что никто тебя обижать не собирался, или что ты все неправильно поняла.—?Андрей, отпусти меня.—?Пока не договоримся, не отпущу.—?Нам незачем договариваться.—?Вот как? И почему?—?Если ты не станешь президентом, мы завтра же разведемся, а если удастся отсрочить Совет, то максимум через неделю получим свидетельство.—?Какое свидетельство?—?О разводе. Какое же еще? Так что нам ни к чему никакие договоры.—?Господи! Как же ты мне надоела. Помнишь, что Жванецкий сказал? ?По Дерибасовской гуляют постепенно?, а ты все норовишь пустить коней в галоп. Давай вначале я стану президентом, другой вариант не рассматривается, а уж потом, если ты будешь себя хорошо вести, то мы, так и быть, разведемся. Ну что? Теперь договорились?—?Договорились, только отпусти.—?А если не отпущу, тогда как?—?А если президентом не станешь, тогда как? Я не могу бизнес-план без компьютера дорабатывать.Через пару минут за моим столом, уткнувшись в экран и треща пулеметной очередью по клавиатуре, сидела уже совершенно другая женщина?— деловая, собранная, фонтанирующая идеями и командующая мною, как генерал солдатами.—?Андрей, попроси Клочкову позвать Романа, пожалуйста.—?А сама не можешь нажать кнопку селекторной связи и попросить Вику пригласить Ромку?—?Я занята.—?Я тоже не чем-то там груши околачиваю, между прочим. Сама же отдала мне приказ изучить каталоги поставщиков оборудования и пометить необходимое для закупок.—?И поэтому у тебя нет времени нажать на кнопку?—?А у тебя их нет?—?Кого?—?Ни кнопки, ни времени?Мне не трудно было отдать распоряжение Вике, но я прекрасно понимал, что после пятиминутки, Кате не хочется не только видеть кого-либо из сотрудников, но и говорить с кем-нибудь она будет опасаться. И еще я знал наверняка, что если это не переломить, она надолго останется запуганным, затравленным цыпленком.—?Андрей!—?Катерина Валерьевна! Вам нужен Роман Дмитриевич, вот вы его и вызывайте!—?Андрюша, ну, пож…—?Нет! И вообще. Это я твой начальник и муж, а не наоборот.—?Виктория,?— Катя решительно нажала на кнопку, сверкнув на меня недобрым взглядом.—?Слушаю, Екатерина Валерьевна.—?Пригласите к нам, пожалуйста Романа Дмитриевича.—?Хорошо. Только…—?Что?—?Я вам для этого не нужна. Малиновский на тройке.—?Спасибо. Ну, Жданов! Я когда-нибудь тебя убью! Ты не мог мне сразу сказать?—?А ты не спрашивала. Кстати, а зачем тебе Ромка?—?А вот не скажу! —?и показала мне язык. Ну, детский сад, честное слово.—?Катюша, а мы обедать сегодня пойдем?—?Некогда.—?Извини, дорогая, но от розетки я не подзаряжаюсь. Мне другое топливо требуется. Тоже мне жена называется, мужик голодный, а ей и дела мало.—?Виктория,?— на сей раз Катя была смелее.—?Да.—?Зайдите, пожалуйста.—?Слушаю,?— через секунду показалась в дверях Клочкова.—?Организуйте нам обед на троих, если не трудно. Я люблю рыбу и овощи. А Ан…—?Я знаю предпочтения Андрея Павловича, кто третий с вами обедать будет? Роман Дмитриевич?—?Совершенно верно.—?Хорошо,?— Вика повернулась, чтобы уйти.—?Секундочку, я вас еще не отпускала. Не нужно в следующий раз меня перебивать, даже если вы знаете предпочтения Андрея Павловича. Его жена я! И заботиться о его питании отныне буду я.—?Извините. Что заказать Андрею Павловичу?—?Сегодня можете заказать то, что он предпочитает.—?Ну, ты даешь! —?сказал я, когда Вика ушла. —?Ты что, приревновала?—?И не думала! Но я не позволю ей подчеркивать мне степень вашей близости.—?Типо, что твое, то твое?—?Типо, да!—?Можно? —?в дверях показался Ромка.—?Входите, Роман. Только скажите Виктории, что вам заказать на обед.—?Я уже сказал.—?Тогда присаживайтесь.—?Катя, давай на ?ты?. Я все же свидетелем был на вашем бракосочетании.—?Скорее уж на браковычитании,?— хихикнула Катюша. —?Давай на ?ты?. Мальчики, я готова предоставить вам примерный бизнес-план. Только я сейчас отправлю его Кольке, пусть он его вначале обсчитает, хотя бы приблизительно. А мы пообедаем, и я хочу с вами посоветоваться еще о парочке идей.—?Ладно. Только дайте мне еще пару минут,?— сказал я и вышел в приемную. —?Вика, пригласи на семнадцать ноль-ноль Виноградову...