Часть 1 (1/1)

Пролог.В комнате было сумрачно и очень тихо. Теперь, когда свекровь вернулась из небытия и просто спокойно спала, одной рукой бессознательно прижимая к себе мягкий, теплый, маленький комочек, словно черпая в нем силы жить, у меня была возможность отвлечься, выпить спокойно чашку кофе и повспоминать…***Они никогда меня не любили, ни Павел, ни Маргарита. Павлу, в силу его природной интеллигентности, еще удавалось соблюдать политес, а Марго даже публично не пыталась скрывать своего отношения ко мне. Даже когда я на своем хребте поднимала из руин их компанию, я была недостойна ее сына. Сколько раз я слышала от нее эти слова, сказанные за моей спиной или какой-то случайной знакомой, или старому другу семьи. Она словно извинялась перед публикой за то, что в ее рафинированном семействе случился такой казус?— мезальянс, брак с лицом низшего социального положения. За глаза она меня и по имени-то никогда не называла, только ?этой странной девочкой?. Хорошо хоть не девкой.Нет, вы не подумайте, до ссор Марго никогда не опускалась. В худшем случае она поджимала губы, гордо кивала нам головой и уходила. Только лучше бы она вцепилась мне однажды в волосы, чем вот так, раз за разом, демонстративно устраивать демарши.А еще она, моя драгоценная свекровь, никогда не упускала случая напомнить нам с Андрюшей о Кире, и тяжело повздыхать о своих несбывшихся надеждах.И все было бесполезно, любые попытки сгладить острые углы в наших взаимоотношениях упирались в глухую стену нежелания. Я пыталась поговорить с Марго по душам, даже мамой ее готова была называть, в ответ?— презрительно поджатые губы, мол, я для тебя, дворняжки беспородной, и мачехой быть не желаю, не то что мамой. Я молчала, я всегда молчала, и вовсе не потому, что я овца, бессловесно идущая на заклание, мне просто безумно было жалко Андрея. Он и так метался между нами, как загнанный охотниками зверь. Легко ли выбирать между матерью и женой, когда и та и другая необходимы ему, как воздух? Вот я и молчала, даже плакала только тогда, когда Андрюши не было рядом, при нем делала вид, что мне все нападки безразличны. Утешало меня лишь одно?— Павел с Маргаритой всего два-три раза в год приезжали из Лондона, а я сама не очень-то жаждала их навещать.А вот Андрей не молчал. Он бессчетное количество раз даже ультиматум матери ставил, мол, или она уважает его жену, мать его детей, или он прекращает с ней всякое общение, в ответ такие же презрительно поджатые губы, а через день-другой звонок Павла, что маме плохо.Та еще манипуляторша была Маргарита Рудольфовна. И всегда добивалась чего хотела. Всегда! Ну, или почти всегда, трижды я все-таки на своем настояла. Хотя нет… Не трижды?— дважды. Один раз я думала, что бунтую, а потом поняла, что она изначально так и задумывала, как получилось.Вот об этом, о том, о трех актах гражданского неповиновения, а еще почему я сказала:?— Была манипуляторша,?— я и хочу вам рассказать.***Глава первая. ?Я буду рожать?.—?Катенька, это правда? Или ты меня разыгрываешь? —?ошалело спросил Андрюша первого апреля две тысячи седьмого года, когда я молча положила перед ним экспресс-тест с двумя красными поперечными полосками.—?Ага, это у меня такая ответная первоапрельская шутка, на твою веселую шутку от восьмого марта, когда до дома ты дотерпеть ну, никак не мог, а я, знаешь ли, противозачаточные с собой не захватила. Вот и дошутились, оба. Впереди показ новой коллекции, раскрутка франчайзинга, встречи, переговоры, выбивание кредитов, а меня мутит целыми днями.—?Уже?—?Да! Уже третий день. Не заметил?—?Я заметил, что ты какая-то вялая, но думал, что это от усталости, отдохнешь, и все пройдет.—?Обязательно пройдет, через восемь месяцев, раньше не получится.—?Катька! —?у него даже рожица залоснилась от удовольствия, стала похожа на смазанный маслом блин. —?Будешь рожать?—?А что, есть другие варианты? —?шутливо-грозно спросила я. Я уже видела, что ни о каких других вариантах Андрюша и не помышляет.—?Есть! Срочно добавить еще одного, чтобы уже одним махом выполнить норму! —?его шаловливые ручки начали развязывать поясок моего халата.—?А может я троих хочу, тогда как?—?А мы завтра еще одного добавим,?— счастливо рассмеялся муж.Вечером Андрей позвонил в Лондон, как я не просила его не делать этого хотя бы до тринадцатой недели.—?Дурочка, ты что думаешь, что мои не хотят внуков? Еще как хотят! Знаешь, как мама обрадуется?Но я точно знала, что она не обрадуется, так и получилось… По телефону, Марго пробурчала Андрею что-то невразумительное, а уже через день на пороге нашего дома и сама свекровь нарисовалась. Андрюшку поцеловала, мне едва кивнула, прошла в гостиную и начала без предисловий:—?Андрюша, у меня мало времени, я прилетела только чтобы поговорить.—?Маргарита Рудольфовна, может, позавтракаете?—?Нет, спасибо.—?Тогда, может, хоть чаю попьете, я блинов напекла.—?Я же сказала, что у меня мало времени. Да и блинами, милочка, не очень-то увлекайся. Посмотри, Андрюша поправился, а это и не эстетично, и для здоровья вредно.?Блин! Ничего он не поправился, просто перестал психовать и разгладился. А блины он сам меня каждое утро просит делать, я же не виновата, что вкусно пеку блины?,?— подумала я, но промолчала. Зато Андрей молчать не собирался.—?Мам, не надо нам настроение портить, пожалуйста. И снобизм свой немного припрячь, ладно? Как ни как, Катя скоро станет матерью твоего внука, наследника. Так что давай без ужимок.—?Вот об этой проблеме я и хотела с вами поговорить.—?О какой проблеме? У нас нет никаких проблем.—?А вам не кажется, что рановато нам пока детей заводить?—?Нам? —?изумился Андрей.—?Заводить? —?задохнулась я.—?Мама,?— муж стал красным, как вареный рак,?— во-первых, не вам, а нам, и во-вторых, не заводить, а рожать! Заводятся вши в окопе, дети рождаются.—?Хорошо, возможно, я неудачно выразилась. Но вы сами подумайте, ?Zimaletto? только-только из долгов выползать начало. А тут ребенок, все внимание нужно будет ему уделять. Компания опять в пропасть свалится. Вы это-то понимаете? А это дело всей жизни твоего папы, Андрюша, это его детище.—?Значит, ты считаешь, что ради папиного детища, я должен пожертвовать своим ребенком? —?Андрей снял очки и в изумлении уставился на мать.—?Вы еще так молоды, у вас еще будут дети. Потом, когда мы… когда вы разберетесь… Андрюша, это же ты со своей помощницей довел компанию до краха. А теперь опять? От вашего необдуманного решения пострадаем и мы с Павлушей, и Кирочка с Сашей и Кристиной, и вы сами. На что мы все будем жить, если ?Zimaletto? потеряем?—?А мне плевать, на что вы все будете жить, понятно?—?Маргарита Рудольфовна,?— я чувствовала онемение на губах, они как будто слушаться переставали. —?Чем ребенок может помешать компании? Я не понимаю.—?Вы многого не понимаете, деточка,?— поджала губы свекровь.Я быстренько ушла в кухню, чтобы не взорваться, только слышу, Марго тихонько говорит Андрею:—?Андрюша, ты что, не понимаешь? Пока у вас нет детей, все еще можно переиграть. Поднимет эта странная девочка компанию, и сможешь с ней развестись, женишься на Кирюше, вот тогда и рожайте, сколько хотите. А дети от этой…Я испугалась, что муж сейчас выкинет мать за двери, если не сделает что-нибудь похуже, влетела в гостиную и сама пошла в атаку. Уж пусть лучше я буду плохой невесткой, чем Андрюша с мамой разругается в пух и прах, а потом станет переживать.—?Маргарита Рудольфовна, хотите?— запомните, хотите?— запишите: я буду рожать! И вам придется смириться с тем, что внук у вас будет не породистый, дворняжка внук у вас будет. Захотите?— признаете его, не захотите?— не признаете. Ни мне, ни ему от этого ни холодно, ни жарко не будет! А его отец будет отцом дворняжки, и мужем дворняжки. И никакие породистые Киры не смогут этого изменить. И вот еще что, не надо через день звонить нам и делать вид, что вашей жизни угрожает опасность. Если мне придется выбирать между вашей жизнью и жизнью моего ребенка, можете не сомневаться, я выберу жизнь сына! Я! Буду! Рожать!