Часть 54 (1/1)
POV Милко Момчилович.Конец всем спорам положила Анечка:—?Вначале Алина с ним поговорит, и только потом можно будет принимать окончательное решение. И вот еще что, я сразу хочу предупредить, как бы я его не любила, если он опять начнет обвинять всех, кроме себя, максимум на что он может рассчитывать?— это встреча с детьми несколько раз в неделю. Я больше никому не позволю меня топтать.—?По-моему, это разумно,?— вставила Катя. —?Значит, так и делаем. Милко расскажет Ромке об Ане.—?Кать, ты думаешь, что все нужно рассказать? —?спросил Андрей. —?Все-все?—?А этО рЕшать дОлжна АнЕчка и только Она,?— сказал я.—?Если ты имеешь в виду, что Ромке не стоит знать о проституции, то я с тобой, Андрей, не согласна. Он должен знать, что бывает, когда перекрываешь кислород,?— Анечка была весьма решительно настроена.—?Аня, я очень хорошо знаю Ромку и боюсь, что он…—?Что он, что? Не простит меня? А ему нечего мне прощать, и я своей вины, по крайней мере перед ним, не чувствую. Единственное, что нужно будет сделать…Договорить она не успела, в этот момент у Катюхи зазвонил мобильный. Она взглянула на дисплей и расплылась в улыбке, судя по тому, что она разговаривала с мужчиной, я бы на месте Андрея задумался, не слишком ли его жена рада звонку от какого-то дядьки.—?Привет! Ты по делу? Если нет, то… Что?.. Что?.. Вот спасибо, Игорек… Как нельзя более кстати… Да, мы заедем. Пока.Катя нажала на кнопку ?сброс?, оглядела нас всех по очереди каким-то загадочным взглядом, сфокусировалась на Анечке и заулыбалась.—?Аня, мне звонили… Впрочем, неважно откуда. Готов тест ДНК.—?И? Катенька, не томи. Надя моя дочка?—?На девяносто девять и девять десятых. Завтра мы заберем официальную бумагу и сразу подключим наших адвокатов. Уверяю тебя, что уже через месяц дети будут с тобой.—?Катенька, я не буду спешить. Мне хочется, чтобы все произошло побыстрее, но все-таки очень важно, чтобы дети привыкли ко мне, поверили мне, чтобы полюбили меня и увидели во мне маму, тогда их адаптация пройдет гораздо легче.***POV Роман Малиновский.Милко позвонил около четырех часов дня. И вся моя жизнь разделилась на ?до? этого звонка и ?после? него.—?Я обЕщал тЕбе выЯснить все про АнЕчку. Я выЯснил.—?Спасибо, Милко. Рассказывай.—?Ты уверЕн, что хочЕшь услышАть правдУ?—?Да.—?Аня рОдила девОчку.—?И бросила ее, да?—?Ты слУхаешь, или сам все знаЕшь?—?Прости, Милко, я слушаю.—?Она приехАла к тЕбе с ребенкОм, звОнила в двернЫй звОнок, спустИлась на прОлет ниже, подождалА пОка ты Открыл дверИ, услышАла женскИй голОс, и убЕжала.—?Зачем? Она хотела подбросить ребенка мне?—?Да. Она на-писа-лА за-пис-ку: ?Это твой ре-бенОк, де-лАй с ней, что хо-чЕшь. Не ве-рИшь?— ана-лИз ДНК под-твЕр-дит твое от-цовс-твО?.—?Стоп! Но это не может быть правдой. Я не видел никакого ребенка и никакой записки.—?Да, ты не видЕл. ПомнИшь, в твОем мотеле ?ООО? жил Рональд? В тот вечЕр он там был с немцЕм, Хансом КрамЕром и Лерой ИзотОвой. Они вызвАли милициЮ и девОчку забралИ. ЗапискУ не передалИ.—?И мне ничего не сказали. Совсем ничего. Как такое может быть, Милко?—?Ну, этО уж я нЕ знаю. ЛерА, Она очЕнь гнИлая.—?Черт с ней с Лерой, с этой сучкой я еще разберусь. Но Анечка… Как она могла? Вот кукушка.—?Я нечЕго большЕ не скАжу! Ты обвИняешь, не дОслушав. У тЕбя все винОваты, кромЕ тЕбя. Бай.—?Милко, подожди. Пожалуйста. Я не прав, больше этого не повторится. Рассказывай.—?Еще раз нАчнешь обвИнять, я клАду трубкУ.—?Хорошо.—?АнЕчка одумАлась, прибЕжала за рЕбенком, тольКо никОго в квАртире не бЫло. Она пОшла в милицИю, но не дОшла, попалА в аварИю.—?Аня погибла?—?Нет. Но полУчила черЕпно-мозгОвую травмУ, и все зАбыла.—?Что все?—?И тЕбя, и дочкУ. Она вообще не помнИла, что у нЕе есть ребекОк. ЧерЕз три месяцА она пОшла устраИваться на рАботу. И знаЕшь, что произОшло? ЗнаЕшь?—?Догадываюсь.—?А ты не догадЫвайся, я тЕбе расскАжу. Ее при-нИма-ли с рас-прос-тертЫ-ми объ-ять-Ями, вос-хИщались кра-сОтой и по-ход-кОй, го-вОри-ли, что Она ста-нЕт звЕз-дой. А пОтом, кОгда Она давалА свой пас-пОрт для сос-тАвле-ния кон-трак-та, ей сра-зУ же го-вОри-ли, что ссо-рИть-ся с ?Zimaletto? не вхо-дИт в их пла-нЫ. Ты нЕ знаешь, почЕму этО?—?И где сейчас Аня?—?Не знаЮ, знаЮ толькО, что Она пОшла на пАнель. Ее слЕды потЕрялись.—?Она так ничего и не вспомнила?—?Не знаЮ. ДумАю, что еслИ бы вспомнИла, то разЫскала бы свОю дочку.—?Спасибо за информацию, Милко. А про Алину ты ничего не выяснил?—?Нет, я же не сЫскное бЮро. ЛаднО, пОка.И что мне теперь было делать с этой правдой? Напиться, разогнать машину и в столб? Я скотина, Господи, какая же я скотина. Нашел с кем воевать, с девчонкой! Как? Как можно было додуматься перекрыть ей всякую возможность работать? Самому толкнуть мать своего ребенка на панель. Как мелочно, как мерзко и как подло. И что теперь делать, я не представлял.Усыновить Надю? А завтра ей кто-то расскажет, что ее папа сделал из ее мамы проститутку. И сколько минут нужно будет ребенку, чтобы возненавидеть такого ?папу? и послать его куда подальше? Нет! Для начала нужно было отыскать Анечку, узнать, что она помнит, может, вообще до сих пор не помнит о ребенке? Если нет, тогда можно будет позаботиться о ее судьбе, дать ей денег, отправить ее куда-нибудь подальше от Москвы, купив ей квартиру вот хоть в том же Питере.Только подумал об этом, как стало безумно стыдно. Мало того, что я танком проехался по Аниной жизни, так теперь хочу сплавить ее куда подальше, чтобы не мешала? И про ребенка ей ничего не говорить? Так что ли? Это уж как-то совсем бесчеловечно, хотя, с другой стороны, что можно ждать хорошего от матери-проститутки, какое воспитание она может дочери дать? Так что детей точно нужно будет мне забирать. А как же Алина? У нее своих двое, зачем ей еще мои?Голова пухла, ужасно захотелось выпить, но я дал Милко слово, что пить не буду. Можно было, конечно плюнуть на данное слово, ситуация-то изменилась, и я сейчас сходил с ума от того, что натворил, и ненавидел себя, и презирал. И глоток виски никак не помешал бы. И сдерживало меня только одно: вдруг Алина появится в сети, а я буду пьяный в задницу и не смогу с ней нормально поговорить.И Алина появилась… к вечеру воскресенья. Замигал экран, показывая, что у меня сообщение.—?Ну, здравствуй, это я.—?Даже не представляешь, как я тебя ждал. Мне очень нужно с тобой посоветоваться.—?Давай советоваться, но и поздороваться бы не мешало, и спросить, как я себя чувствую.—?Прости, ради Бога. У меня такое произошло, что я забыл обо всем на свете. Здравствуй, конечно же, и как ты себя чувствуешь?—?Что у тебя произошло?—?Как ты себя чувствуешь?—?Роман, давай проедем. Если сам не спросил, значит, это не очень важно. Так что у тебя произошло?—?Алина, мне правда важно. Как ты себя чувствуешь.—?Уже нормально. Рассказывать будешь?—?Помнишь девочку Надю в детском доме, самую маленькую.—?Помню, чудесный ребенок.—?Кажется, это моя дочка. —?я нажал ?Enter? и затаил дыхание.—?Что? С чего ты взял?—?Она похожа на меня, как две капли воды. Все, даже ямочки на щеках, овал лица, все-все похоже. Только цвет волос Анин.—?Какой Ани? Той, о которой ты рассказывал?—?Да.—?Ты же говорил, что она сделала аборт, так что это скорее всего не твоя дочка.—?Как выяснилось, Аня родила.—?И отказалась от ребенка?—?Да.—?Почему?—?А уж этого я не знаю.—?И что ты собираешься делать?—?Я их буду усыновлять.—?Кого это?— их.—?У Нади есть названный брат, без него она не пойдет на усыновление.—?Роман, тебе не кажется, что нужно разыскать Аню?—?Зачем? —?написал я быстрее, чем подумал. —?Если она отказалась от ребенка, значит не так уж ей дочка и нужна.—?Роман, а может, вначале нужно выяснить, почему Аня так поступила. Может, была больна, а может, ее вообще больше нет в списках живых.—?Я знаю только одно?— моя дочка в детдоме, и мне плевать по каким причинам ее там оставила ее мать. Я буду забирать и Надю и Мишу, это уже решено. Мне бы очень хотелось, чтобы у моих детей была полноценная семья. Я люблю тебя, Алина, даже не представляешь, как я тебя люблю, и я в ужасе от того, что нам возможно придется расстаться…—?Что значит, расстаться? Мы разве вместе?—?Я очень надеялся, что когда-нибудь мы будем вместе. Но теперь я не один, у меня двое детей.—?У меня тоже.—?С твоими детьми я смирился.—?Извини, мои дети заслуживают, чтобы их любили, а не смирялись с ними.—?Прости, я не так высказался.—?А это уже неважно. Роман, мне нужно подумать, хорошо подумать.—?О чем? Обо мне и моих детях?—?Конечно, и еще об Ане.—?А что о ней думать?—?Может, тебе и нечего, а мне?— есть. И вот еще что, сделай тест на ДНК. Это может пригодиться.***POV Катерина Жданова.—?Катенька,?— Анечка позвонила утром в понедельник,?— я его ненавижу. И за то, что люблю, ненавижу еще больше. Он тоже потеряет все! Абсолютно все. И только потом…—?Значит, план номер один?—?Да! И только так. Он подонок, Катя, банальный подонок. Даже не подумал мне сказать, что у Ани была амнезия, просто обвинил ее чохом во всем, и все…