Часть 46 (1/1)

POV Роман Малиновский.Все происходило, как в замедленной съемке: моя рука, тянувшаяся к кнопке ?включить-выключить?; вспышка молнии; мои запястья в наручниках, прикованные к изголовью кровати, горячее гибкое тело на мне; вспышка молнии; экран компьютера, на нем мерцающими буквами ?ну, здравствуй, это я?, и темнота… Пугающая кромешная темнота слепого старика, медленно бредущего с протянутой рукой за кусочком хоть чьей-нибудь жалости. Вспышка молнии; семейная фотография?— я, Алина, почему-то чем-то похожая на Аню, девочка постарше, мальчишка, похожий на цыганенка, помладше, и детский смех; вспышка молнии!Господи, что же так больно-то? И сердце, я теперь знаю, что оно у меня есть, а иначе что же так болит в грудине с левой стороны? Это что, я сплю, или просто представил себя на развилке? Что это было? Мне показалось, что в эту долю секунды, когда я тянул свои пальцы к кнопочке, я протянул их к рубильнику выключателя жизнедеятельности. Честное слово, такое ощущение, что я только что перенес инфаркт, даже пот холодный и липкий выступил.—?Дети? И сколько? —?трясущейся рукой написал я, понимая, что только что чуть не покончил собой.—?Пока двое.—?И это не предел, да? —?меня потихоньку отпускало, я уже мог даже улыбаться.—?Роман, мы говорили о другом.—?Да-да, только скажи, кто у тебя?—?Дочка и сын.—?Дочка старше? —?писал я, точно зная, что старше.—?Да.—?А сын похож на цыганенка?—?Нет. Хотя… Он смуглый.—?Знаешь… —?ей Богу, я решился написать Алине все, что со мной сейчас произошло. Написать честно, и о своей трусости тоже.—?Знаю.—?Что ты можешь знать? Откуда? Если бы ты только могла себе представить, что я чуть было не натворил…—?Я знаю. Не кори себя и не кайся, ты всего лишь человек, а не ангел. Это, во-первых…—?А во-вторых?—?А во-вторых, тебе не надо никуда бежать, потому что за тобой никто не гонится. —?Алина отправила мне ужасно смешной смайлик GIF, где колобок катится с горки, закрывая голову (откуда голове у колобка взяться) руками, оглядывается, а за ним никто не бежит, он тяжело поднимается на эту же горку, снова оглядывается, кричит и… по кругу. —?Мои дети, они мои, и никак тебя не касаются.—?Знаешь, а мож…—?Знаю! Не может! Ты уже решил?—?Поеду ли я в детдом?—?Да.—?Решил, я поеду.—?А хочешь, и я поеду?—?Ты шутишь? Нет? Правда? Ты… Ты готова встретиться? При свете дня? —?у меня даже дыхание сбилось.Я очень боялся каким-нибудь неосторожным словом, да что там словом?— буквой вспугнуть Алину. Я ведь уже и мечтать не смел увидеть ее в реале, довольствовался тем, что есть, надеялся, что когда-нибудь… Неужели это когда-нибудь настало? Это награда, я точно знал, что это награда за то, что я не сбежал!Ха! Три раза ?ха?! Я забыл с кем имею дело. Женщина-тайна, женщина-загадка, женщина-мечта, мираж в пустыне, ?Летучий голландец? в море…—?Да, я готова встретиться, да при свете дня, но только в масках. Это мое условие. Я не хочу, чтобы ты видел мое лицо, а я твое. Инкогнито, помнишь?—?Что? В детдом в масках? Ты шутишь?—?Ничуть! Если согласен, маякни, я расскажу тебе свою идею.Что мне оставалось делать, если она окончательно свела меня с ума? Я маякнул…***POV Катерина Жданова.В палате у Анечки было оживленно и даже весело. Милко, восседая на кровати с видом благодетеля человечества, малюсенькой десертной ложечкой скармливал Антону Григорьевичу, присевшему рядом, шарик мороженого с дольки карамелизированного ананаса, тот жмурился от удовольствия, точно мартовский кот, и все время приговаривал:?— ?И себе, Милко, и ты попробуй?, однако же сам глотать при этом не забывал. Аня, кружилась по палате, чему-то радостно улыбаясь, постоянно поглядывая в зеркальце и беспрерывно потрагивая свое лицо в бинтах.Наш приход только оторвал всех от таких важнейших развлечений, но нам необходимо было навестить Андрюшину сестренку, уж очень она сама об этом просила.—?Катенька,?— увидев меня, взвизгнула девочка,?— я с вами еду в субботу в детдом! С вами!—?Анна! —?строго одернул ее доктор Завьялов, который, заметив нас, сразу вскочил с кровати и стал ужасно серьезным и респектабельным. —?Я тебе уже говорил, что я не одобряю твоей поездки, правда? Куда? Зачем? С какого перепуга? С неснятыми швами? Я просто умываю руки, я не смогу взять ответственность за твое лицо, это непрофессионально, черт подери.—?Антон Григорьевич, миленький, ну посмотрите сами, я себя прекрасно чувствую, вы же не станете этого отрицать, правда?—?Не стану.—?А швы все равно снимать только в понедельник. Я буду очень аккуратна, честное слово! И Катя с Андреем за мной присмотрят. Правда же? —?обратилась она к нам, но мы пока ничего понять не могли.—?Анечка, как ты собралась ехать в детдом вся в бинтах? —?спросил Андрей. —?Детей пугать? Я категорически против.—?И я против,?— поддержала я мужа.—?Я никого пугать не собираюсь, вы что? —?обиженно протянула девочка. —?Я все придумала, вот посмотрите,?— и Аня показала нам на экран ее открытого ноутбука. —?И Ромка, кстати, тоже…—?Он говорил с тобой? —?взволнованно перебил ее Андрей. —?Он пойдет?—?Говорил! Мы очень хорошо поговорили, он спросил, мол есть ли у меня ребенок, я сказала ему, что у меня есть дети, двое, но даже не намекнула, не думайте. И… И он пойдет, мы пойдем с ним вместе! И он тоже будет в маске. —?она все говорила и говорила, и смотрела на меня умоляющими глазами сквозь прорези в бинтах. —?Катенька, ну, пожалуйста. Ну, подумай сама, это же самое лучшее решение. Ведь так? Я смогу увидеть Надюшу и Мишу, и ничем себя не выдам, я ведь понимаю, что пока этого делать нельзя. —?Андрей, пожалуйста!—?А я здесь при чем? —?возмутился мой благоверный. —?Как Антон Григорьевич скажет, так и сделаем. Может, тебе волноваться нельзя? Может, тебе вообще из палаты нельзя выходить, чтобы не подцепить всякие там микробы?—?Я уже сказал, мне эта идея не нравится.—?Вот видишь, Анечка, нельзя. Потерпи еще совсем чуть-чуть, и увидишь детей. А я привезу тебе их фотографии и даже видео, обещаю. —?я обняла ее за плечи, но она вырвалась и подбежала к Милко.—?Милочко, миленький, родненький! Умоляю тебя, попроси Антона Григорьевича, он тебя послушает, я уверена. Ты же сам знаешь, как это тяжело, когда… —?краска разом сошла с лица Милко, он отшатнулся от Анечки и она испуганно замолчала. —?Я имею в виду, что ты самый добрый и чуткий человек на Земле,?— и уж совсем как-то нелепо закончила предложение:?—?помоги! —?и застыла.—?Ань! —?осторожно тронул ее за руку Милко.—?Как вы не понимаете? —?взорвалась Анечка. —?Не могу я больше, не могу! Я ночи не сплю, все о них думаю, всерьез побег разрабатываю. Если бы не боялась испугать детей давно бы уже убежала. За нервы мои испугались? Думаете я тут не нерв…—?А ну, прекрати истерику,?— грозно рыкнул Антон Григорьевич. —?Почему раньше не говорила, что не спишь? Сегодня будешь спать, как миленькая, один укол и станешь спящей красавицей. И не реви! Не порть мою работу! Поедешь в субботу… Я сказал.***POV Андрей Жданов.По дороге домой мы с Катюхой все судили-рядили о Ромке, об Анечке, о посещении приюта, о чем угодно, только не о том, что нам сейчас предстояло. И лишь почти подъехав к дому, я опомнился, что что-то нужно будет говорить тестю.—?Кать, что мы папе скажем?—?Что угодно, только про любовь не вздумай брякнуть, отец разорвет Наталью на мелкие части. Ты же знаешь, что семья для него?— это священная корова, не дай Бог, кто посягать на святое вздумает.—?А что тогда? Он же все равно в допросную прорвется.—?В допросную,?— передразнила я Андрея. —?Эх ты, столько лет живешь с ним бок о бок, а главного так и не понял.—?Оеей! Это чего это я так и не понял?—?Озадачь папу, поручи ему что-то важное, он и не сунется в твои дела. Смотри и учись. —?я достала мобильный и нажала на четверку (быстрый набор). —?Пап, мы уже подъезжаем, сразу примем вахту… Что?.. Ты молодец!.. Нет, что ты, к сожалению, есть одно важное дело, которое я могу поручить только тебе. Что?.. А ты не устал?.. Точно?.. Тогда тебе придется сегодня ехать к Ждановым и ночевать там… Конечно!.. А кто еще сможет их всех защитить?.. Нет, пусть он тебя отвезет и возвращается… Что?.. Я же с Андреем. Конечно. Ну, все, целую тебя.—?Что, поедет моих защищать? —?засмеялся я.—?Наших! —?улыбнулась Катюша. —?Все они наши. И твои, и мои, и Лялька…—?И мы с тобой,?— я въехал в гараж, заглушил мотор и притянул жену к себе. —?Катька, я так по тебе скучаю.—?Ты что придумал, мы же все время вместе, Андрюша.—?Мне кажется, что после встречи Нового Года нас засосала воронка какой-то чужой, не нашей с тобой жизни, и мы с тобой затерялись где-то в этом водовороте. Я уже и не помню, когда мы последний раз тихо-мирно сидели с тобой у камина.—?Я помню.—?Когда?—?Когда в Волен ездили. Помнишь, Лялька уснула без задних ног, Рэм остался с ней, а ты, мой последний романтик на планете Земля, устроил мне романтический вечер, очень бурно перешедший в ночь.—?Господи, ведь совсем же недавно это было, а кажется, что в какой-то другой жизни. Скорей бы закончились все эти страсти-мордасти, и…—?Вы чего не выходите?! —?тесть дернул ручку дверцы машины так неожиданно, что мы с Катей вздрогнули. —?Мне ехать нужно, а я тут вас дожидайся.—?Пап, ты чего?—?Сказать хотел,?— тесть перешел на шепот, как будто нас кто-то мог подслушать. —?Я Наташке в чай порошка мамкиного сыпанул, чтоб ей какая глупость в голову не пришла.—?Какого порошка? Когда сыпанул? —?спросили мы с Катей одновременно.—?Да не волнуйтесь вы. Это Ленин снотворный порошок, он безвредный. Сыпанул сразу, как арестовал, сейчас просыпаться будет. Ну все, я поехал, а вы тут аккуратнее.—?Хорошо.—?Если что, вызывайте полицию.—?Хорошо.—?И не миндальничайте с этой гадюкой.—?Хорошо.—?А завтра все расскажете подробно.—?Пап, езжай уже, а то поздно,?— попросила Катя. Тесть пошел к машине, поджидающей его, а мы с Катюшей, тяжело вздохнув, побрели в ?допросную?…