Часть 40 (1/1)

POV Роман Малиновский.Какая все-таки непредсказуемая штука?— жизнь. Еще вчера успешный, богатый, обласканный женщинами и судьбой, вдруг оказываешься на обочине этой самой жизни и начинаешь понимать, что потеряв престижную работу, ты потерял и успех, а вместе с ним и тех самых женщин, которые еще так недавно за один твой мимолетный взгляд готовы были отдать тебе все, включая себя, что судьба, она тоже женщина и плевать на тебя хотела в беде, а деньги, они имеют одно неприятное свойство, их нужно подкармливать, постоянно поднося все новую и новую порцию, иначе и они исчезают, как исчезли и женщины, и приятели, и фортуна.Мда… Если бы такое вдруг приключилось с Андреем, я имею в виду потерю работы, успеха и денег, он все равно не остался бы один на один с целым миром, враждебным к нему. Рядом с ним, даже на секунду не помыслив о предательстве, всегда была бы Катя Пушкарева, девочка, которая однажды полюбила не его имя, не его должность и не его деньги, полюбила его самого.Так может, это и есть главное в жизни?— иметь свою Катю, которой ты нужен любым? Не знаю, знаю только, что в те дни я все чаще и чаще вспоминал Анечку, пожалуй, она была единственной женщиной, которая по-настоящему меня любила. Может, это и была моя Катя, а я…Три недели я жил с холодной головой в горячечном бреду, как это не парадоксально. Я четко знал, что я делаю и для чего, я расчетливо тратил деньги, я планомерно следовал каждому пункту, расписанному мною до мелочей, плана, и в то же самое время я сходил с ума, подгоняя время, считая секунды до семи вечера, когда на экране появится надпись: ?Ну, здравствуй, это я?*.Да-да-да! Именно в тот момент, когда от меня отвернулся весь мир я впервые прочел именно эти позывные на экране своего ноутбука, словно она знала, что я люблю Высоцкого, словно чувствовала, что я не раз и два, думая о ней, пел про себя его: ?куда мне до нее, она была в Париже…?.Я тогда собирался ехать в ?Zimaletto?, чтобы хоть что-нибудь выведать у Потапкина, уже практически выходил из дома, когда мой ноут пикнул, возвещая мне о сообщении. Я еще загадал, мол, если это от Алины, то все у меня получится. Весточка была от нее, и все получилось, я сумел раскрутить Сергея. И с того самого дня, каждый вечер ближе к девятнадцати ноль-ноль, сердце мое, екнув, падает куда-то вниз в страхе, что не раздастся тихое мелодичное ?пип?, и на экране не появится ?Ну, здравствуй, это я?.Несмотря на то, что мы с Алиной стали намного ближе и откровеннее, несмотря на появившуюся между нами теплоту и искренность, я все так же боялся ее потерять, как и прежде. Да нет, что я говорю? Какое так же?! В тысячу раз, в миллион раз больше! Я ведь вывернулся перед ней наизнанку, а она до сих пор ничего мне о себе не рассказала, и реши она исчезнуть, я никогда бы ее в реале не нашел.… Это произошло неожиданно, мы болтали о том, о сем, и вдруг она спросила:—?У тебя что-то случилось?—?С чего ты это взяла?—?Ты уже третий день другой.—?Какой?—?Сломленный? Провинившийся? Начавший каяться? Не знаю, мне почему-то кажется, что тебе очень хреново. Я не ошиблась?Это было так неожиданно, что меня прорвало.—?Если я расскажу тебе, что случилось, ты отвернешься от меня, как отвернулись другие, даже единственный друг.—?А кто виноват в том, что от тебя отвернулись? Ты или…—?Я,?— быстро, чтобы не передумать, написал я.—?Ого, я впервые вижу тебя взрослым.—?То есть?—?Видишь ли в чем дело, Роман, у тебя всегда кто-то был виноват в твоих бедах. Всегда, а ведь так не бывает. Это только ребенок может обвинять кого угодно, кроме себя, взрослый человек вначале попытается понять, в чем он сам не прав, и так ли уж виноваты окружающие в его проблемах. Сегодня ты назвал виноватым себя, значит, взрослеешь. И я правильно почувствовала?— ты сломленный, провинившийся и начавший каяться. Ты можешь мне все рассказать, я не отвернусь от тебя, это было бы… как поставить подножку падающему.—?Я не хочу, чтобы ты меня жалела.—?Почему?—?Жалость унижает человека, тем более мужчину.—?Какие мачисткие бредни! Кто и когда внушил тебе, что жалость унизительна? Ты знаешь, что на Руси издревле слова жалеть и любить считались синонимами? Ты знаешь, к скольким женщинам любовь приходит только после того, как она пожалеет мужчину? Только не нужно давить на слезные железы, манипулируя чувством жалости и все. Любые манипуляции я воспринимаю плохо.—?Алина, ты можешь мне кое-что пообещать?—?Что?—?Если я тебе стану противен, обещай мне, что не исчезнешь…—?Роман, я тебе ни в вечной верности, ни в любви не клялась, я не твоя жена, и то, что я провела с тобой ночь, не обязывает меня продолжать общение, даже если ты станешь мне противен.—?Ты не поняла, я имею в виду, что ты не исчезнешь безмолвно, просто выйдя из сети и занеся в черный список и этот аккаунт. Ты предупредишь меня и дашь мне возможность оправдаться, и только потом, если я не смогу убедить тебя… Понимаешь, дело не в той ночи, хотя и в ней, конечно, тоже. Дело в том, что ты единственная ниточка, держащая мою голову над водой. Дело в том, что у меня никого, кроме тебя нет, дело в том, что ты мне необходима, как воздух.—?Стоп, ты начал давить на слезные железы, Ромка, и мне это не нравится. Я обещаю, что не исчезну внезапно если ты будешь искренним. Ты сегодня впервые меня удивил и заинтересовал, а это для меня важно.—?Спасибо. Я нач… Слушай, а может, дашь свой номер телефона, говорить проще, чем писать.—?И не надейся!—?Но почему?—?Во-первых, за это банят, а во-вторых, я хочу сохранить инкогнито, по крайней мере, пока.—?Жаль, мне бы очень хотелось быть уверенным, что я тебя не потеряю.—?Ты будешь рассказывать или закончим сеанс чата?Закончить разговор с Алиной? Ну, нет, я готов был рассказывать ей всю свою жизнь, только бы беседа никогда не заканчивалась. И я рассказал ей все, как на исповеди. И про родителей, про то, что не получилось у нас семьи; и про Анечку, про свою вину перед ней; и про Катю, про ту постыдную, мерзкую историю с инструкцией; и про Андрея, тут меня вообще понесло, я неожиданно стал каяться в том, в чем я никогда раньше не только не чувствовал вины, но и искренне считал, что спасаю друга от ?тирании семейной жизни?.Это не было монологом, Алина часто прерывала меня, переспрашивала верно ли она меня поняла, или уточняла что-то в моем рассказе, но самое главное, она не отмалчивалась, а честно и прямо говорила мне, что я большая свинья, что она бы на месте Кати никогда бы меня не простила, спорила со мной, доказывала свою правоту. И я был ей за это бесконечно благодарен. Конечно, это не самое приятное, когда любимая женщина, называет вещи своими именами, но она это делала как-то удивительно тактично, не обидно, что ли, а главное искренне.Но самым трудным было рассказывать о том, что произошло за время нашего знакомства, я очень боялся, чтобы Алина не подумала, будто я ее хоть в чем-то обвиняю. А она и не подумала, выслушала молча, потом спросила:—?Сколько времени прошло с тех пор, как ты поговорил с этим…—?Потапкиным?—?Да.—?Сегодня третий день.—?Почему ты до сих пор не рассказал о своем разговоре с охранником своим друзьям?—?Я нанял детектива, хочу узнать все, и только потом пойти к ребятам, когда будет с чем.—?Ты снова наступаешь на те же грабли, Роман.—?Что ты имеешь в виду?—?Ты же не маленький, должен понимать, что в твоих руках горячая информация, за время твоего молчания конкуренты могут уничтожить компанию твоих друзей. И в этом снова будешь виноват ты один.—?Черт, ты права.—?Я понимаю, тебе хотелось влететь в окно суперменом, разгадавшим все загадки и победившим все злые силы, этаким героем. Вот он я, я доказал, что я не при чем, любите меня и жалуйте! Правильно? Но ситуация очень серьезная, вам вместе нужно думать, как ее исправить. Понимаешь?—?Считаешь, что я веду себя, как маленький?—?Увы, Ромка, пока это именно так и выглядит. Ты понимаешь, что этого охранника нужно гнать с работы, причем чем быстрее, тем дальше?—?Понимаю.—?Понимаешь сколько еще вреда он может причинить компании?—?Понимаю. Сейчас понимаю, я просто не подумал об этом.—?В этом и есть твоя главная беда, Роман.—?В чем? В том, что не думаю?—?В том, что ты никогда не думаешь заранее. Ты говоришь, что написал подробный план, что пунктуально действуешь согласно ему, и это очень хорошо. Вот только…—?Что, Алина?—?Мне не ясна цель. Для чего ты хочешь разоблачить всю эту аферу? Если для того, чтобы помочь другу и исправить, то, что натворил, это одно дело, а если только для того, чтобы доказать, что ты не верблюд, то цель мелковата. Вот и выходит, что ты хороший тактик, и никчемный стратег.—?Размазала по полу.—?И не думала никого размазывать, но согласись, если ты… Ром, а ты считаешь Андрея другом?—?Конечно, он мой единственный друг!—?Так может, пришло время подумать о нем? И неважно, как ты сам при этом будешь выглядеть. В моих глазах герой не тот, кто водрузил флаг на Рейхстаге, а те тысячи и тысячи, которые своими жизнями проложили путь к нему. Понимаешь, о чем я?—?Я люблю тебя, Алина. Я очень тебя люблю. —?вдруг написал я, чувствуя, что сейчас взорвусь, если не скажу ей этого. —?Спасибо тебе за все огромное. Мне есть над чем подумать, но самое главное, что я не один. Я ведь не один?—?Давай поговорим об этом в другой раз.—?Нет, пожалуйста! Скажи, что я не один.—?Я не брошу тебя в этой тяжелой ситуации, даю слово.—?Я не об этом.—?А я об этом. Разберись вначале с одним, а потом посмотрим.Прошло три недели с того дня, как я впервые в жизни исповедовался, три самые счастливые недели в моей жизни. Пока, по крайней мере...