Часть 27 (1/1)

POV Роман Малиновский.Я закончил разговор со Ждановым и снова недоумевающе уставился в экран своего ноутбука. Нужно было провести анализ продаж по регионам, нужно было спуститься на производственный этаж, проследить за установкой станков, хотя бы своим появлением обозначив контроль, но я ничего не мог делать, я тупо смотрел на экран. Мне было о чем подумать.Например, о том, что вчера кто-то утащил ноут Жданчика, а потом снова поставил его на мой стол, и кто это был, я до сих пор не знаю, как не знаю я и того, зачем этому кому-то понадобился комп Андрея, хорошо если для ?потрындеть на сайте?, а если это промышленный шпионаж? А я все распаролил, да и уснул? Даже подумать страшно, что в этом случае сделает со мной Жданов, а уж его жена… Маленький хищный зверек песец, кажется, подбирался ко мне все ближе и ближе.Думать о том, что я манкирую распоряжениями госпожи президентши, не только не моглось, но и не хотелось. Сама устроила себе с мужем отдых, а я за них паши? Перебьется! Пусть ее дружок НиколЯ за них пашет.У меня вообще ни о чем, кроме того, что Алина все время находилась offline, думать не получалось! Хотя самый острый, самый насущный вопрос: кто нас усыпил и зачем, дамокловым мечом висел над нашими с Андрюхой головами.Что я за болван такой? Почему не сказал Андрею правду? Вот почему я сказав, что тоже заснул, не рассказал правду ни о ноуте, ни о кредитке, ни о том, что я зарегистрировался на сайте от его имени? Если все это всплывет само… Даже представить страшно. Почему я соврал?Ну, да, получил бы я по башке за свои проделки и от Жданова, и от его благоверной, может даже мы поссорились бы, так что? Поссорились?— помирились! Зато сейчас бы, как в старые добрые времена, сидели втроем, разгадывали бы загадку, Катька выдвигала бы кучу версий, мы с Андрюхой потягивали бы виски и было бы тепло и хорошо безо всякой Алины.Зря я вспомнил об Алине, настроение и так нулевое, резко ушло в минус. Я долго смотрел на ее фотографии, прежде, чем решился послать ей первое сообщение:?Непросто отыскать прекрасное лицоиз сотен тысяч лиц с глубокими глазами.Все улицы Москвы выходят на Кольцо,все жители Москвы на кольцах исчезают.Лишь ветер над рекой,ветер над рекойночь колышет.Лишь на берег другойпомаши рукой?—не услышат?*.Потом было и второе сообщение, и третье, и четвертое. И все они были не от балбеса-балагура Ромки, а от серьезного и умного человека. Посмотрим, как она общается с такими…***POV Катерина Жданова.У Милко своей собственной работы было хоть отбавляй, да еще я ему подбросила срочную халтурку, за которую он ухватился двумя руками (об этом чуть позже), так что к Анечке он никак не мог приехать.—?Катюша,?— отведя меня в сторону, сказал Андрей,?— мне кажется, что Аню надо забрать к нам. Ей одной очень тяжело будет, может не выдержать, да и не очень безопасно, если вечером, как я понял, начнется операция по обезвреживанию Женькиной банды. Мало ли что может случиться. Кстати, а что за операция?—?Дома расскажу.—?Договорились. Так что, забираем Аню?—?Конечно забираем! Андрюшка, ты такой замечательный. Я сама хотела тебе предложить забрать к нам Анечку, но это сделал ты, и я… Я просто счастлива, что ты у меня такой.—?Оеей! Какой это -такой?—?Не напрашивайся на комплименты, сам знаешь, что я имела в виду.—?Знаю,?— вздохнул муж,?— но так иногда хочется услышать о себе что-то приятное… Какое-то доброе слово…—?Вот ты, поросенок, можно подумать, что я говорю тебе мало добрых слов. Ладно, хватит шептаться, забираем Аню и поехали домой.Пока мы едем, я быстренько расскажу, что за халтурку я подбросила Милко, если вам это интересно, конечно. А если не интересно, то вы можете просто не слушать.—?Милко, привет, ты один?—?Нет, дУша мОя, я не Один, крУгом враги и шпионЫ.—?Тогда сделай так, чтобы тебя долго искали, есть новости и нужно посоветоваться.—?Рыба мОя, ОлЕчка, приглЯди тут за бабОчками. У мЕня перЕрыв, мне звОнит мой лЮбимый! —?услышала я, затем в трубку шепнули:?— секунду,?— и только через минуту раздалось нормальное:?— Я один, Катя.—?Милочко, кажется, мы нашли девочку.—?Анечкину дочку? —?он вдруг начал задышал как-то прерывисто, видно, разволновался.—?Да.—?И где она? Ее удочерили?—?Нет, ее почему-то не усыновили. Она в Детдоме, Милко, к сожалению или к счастью, в Детдоме.—?Збс! —?заорал Вукакович. С ним это бывало очень нечасто, и только тогда, когда возмущение его достигало предела. Нет, матом он не ругался, вернее ругался, но прилично, убирая из слов гласные звуки. —?Если бы я мог, я открутил бы Ромио его хозяйство! Ты знаешь, Катюха, что я не злой, но когда дело касается детей, я зверею.—?Знаю, Милочко, знаю. Ты очень хороший.—?Как ее зовут?—?Надежда.—?Надежда,?— нараспев повторил Милко. —?Красивое имя. И что теперь делать, Кать? Как ее забрать из приюта?—?Этот вопрос я уже продумала. Заберем!—?Мне бы твою уверенность. А посоветоваться о чем хотела?—?Слушай, для начала нам надо взять над Детдомом шефство. Закупим продукты, игрушки, несколько компьютеров и одежду и съездим в приют.—?Закупим одежду? Это что? Это пощечина Милко?—?Вот об этом я и хотела посоветоваться, не злись.—?О чем?—?Ты понимаешь, что детям не нужен эксклюзив?—?Понимаю, но девочкам да, нужен.—?Тогда мы закупим одежду!—?Почему?—?Потому что у нас нет ни сил, ни времени, ни средств на разработку детской линии, тем более эксклюзивной, понятно?—?Ты холодная и бездушная, госпожа президент! —?Милко вышел из эфира.Вот всегда он так, вначале бросается словами, и уходит, потом мучается, переживает, ищет выход и через пару минут возвращается с извинениями и готовым решением проблемы. Я была уверена, что так будет и на этот раз, и я не ошиблась. Звонок раздался минут через пять.—?Катюха, ты же знаешь, что я не хотел тебя обидеть.—?Знаю, но все равно обидел.—?А я не нарочно. Прости, а?—?Прощаю.—?Ты самая лучшая! —?настроение у модельера прыгнуло в верх. —?Слушай, что я придумал. —?а я что говорила? Главное, на него не давить и в него верить. —?У нас на четвертом складе все по макушку забито неликвидами прошлых коллекций, так?—?Так!—?Вещи очень хорошие, эксклюзивные, но не распроданные, так?—?Так, Милочко, так мой хороший.—?Сколько детей в приюте?—?Шестьдесят четыре. Двадцать восемь девочек и тридцать шесть мальчишек в возрасте от восьми до тринадцати лет.—?Понятно. А можно на них посмотреть?—?Да, зайди на сайт Детдома, я сейчас пришлю тебе адрес SMSкой. Так что ты собрался сделать?—?Я сейчас посажу четыре-пять швей из экспериментальной группы, и они уже сегодня перелопатят склад, только дай распоряжение, ладно?—?Ладно. А что значит, перелопатят?—?Кать не бери в голову. Что-то укоротят, что-то ушьют, что-то утеплят, в общем, для девочек будет одежда и не по одному платьишку или юбчонке, каждой целый гардероб подберем. А вот с мальчиками сложнее, боюсь, что им покупать одежду придется.—?Я все поняла. Спасибо тебе. Только не забывай про коллекцию.—?А потом она обижается, когда я называю ее калькулятором! Целую тебя, не обижайся. Пока.Вспомнив о разговоре с Милко, я подумала, что хорошо бы еще и пару швейных машин, работающих, но устаревших для нашего производства, тоже отдать Детдому. Им пригодятся. И вообще…—?Андрей, Анечка, как думаете, если мы завтра повесим объявление, что ?Zimaletto? берет шефство над Детским домом, и что каждый, кто хочет что-то передать детям, может принести свою посылочку, это сработает? Или нет! Лучше провести акцию ?Дети?— детям?. Пусть родители спросят своих детей не хотят ли они поделиться чем-нибудь с детьми-сиротами. А?—?И дети из благополучных семей потащат сломанные игрушки! Никто не отдаст свое, если оно хорошее.—?А мне кажется, что это замечательная мысль! —?загорелся Андрей. —?Давай проверим на Ляльке. Вот увидишь, как только мы ей скажем, что детям у которых нет родителей нужны игрушки, она отдаст все самое лучшее. —?и тихонько добавил, чтобы слышала только я:?— Да и дом хоть немного очистится от завала игрушек.—?Анечка, сломанные игрушки мы не повезем, да и родители их не принесут, но попробовать стоит. Даже самые благополучные дети, по-моему нуждаются в уроке милосердия, как ты считаешь?—?Господи, я ничего не знаю о детях! —?воскликнула Аня и снова разревелась.Она вообще очень много плакала в этот день.Плакала, когда Ольга, услышав нашу просьбу, стаскивала в один угол свои куклы, и платья, и компьютерные приставки. Плакала, когда я ей сказала, что никто и никогда не узнает, о ее проституции, что ее имя уже сейчас, до начала операции по обезвреживанию Болотова, изъято из всех возможных и невозможных файлов, а ей для органов опеки будет предоставлена справка, что она работает в ?Zimaletto? моделью для примерок. Плакала, когда операция ?Загнать в болото? началась...