Часть 15 (1/1)

POV Катерина Жданова.Мне стало по-настоящему страшно, воображение уже рисовало Малиновского в роли сутенера, подсчитывающего прибыли от продаж своих бывших любовниц. Фантазия разыгралась настолько бурно, что я даже вслух произнесла:—?Так вот откуда у него деньги на такие развлечения!—?Что? —?переспросила Анечка.Мда… Пушкарева, то есть Жданова, лечиться тебе?— не перелечиться. Все равно идиоткой помрешь.—?Нет, ничего, это просто мысли вслух, Анечка. Так что у вас с Романом произошло.—?Я залетела, сказала об этом Ромке, а он… Он… —?девочка разревелась.—?Роман велел тебе сделать аборт? —?холодея спросила я. Вот честное слово, я все могла подумать о Ромке, все, даже самое гадкое, но представить его, хладнокровно посылающего девчонку на аборт, не могла.—?Нет, он дал мне тысячу долларов, и сказал, чтобы я решила проблему. Я спросила его, что он имеет в виду, но он ответил, что я уже не маленькая девочка, сама должна понимать. Я заплакала, я правда не понимала, что мне делать. Тогда он разозлился и сказал, что мы расстаемся, что если я решила его таким образом заарканить, то у меня этот номер не пройдет и что он вообще не уверен не уловка ли это, а если нет, то значит, ребенок не его.—?И ты сделала аборт?—?Я сделала намного хуже… —?Анечка больше не плакала, она невидящим взглядом смотрела в одну точку.Пальцы рук внезапно начали холодеть, а щеки наоборот загорелись, так у меня всегда происходит, когда мне становится необъяснимо страшно.—?В тот же день я уехала к подруге в Александровское, это в двадцати трех километрах от Питера, у Ленки там был свой дом. Ленка?— это моя подруга. Ее бабушка умерла и оставила ей целый дом. Такой большой, двухэтажный, красивый, а жила она там одна. К маме я поехать не могла, она бы…Я все пыталась понять, для чего Аня рассказывает такие нелепые подробности, и я поняла?— она оттягивает секунды до того момента, когда ей придется вслух произнести какую-то ужасную правду.—?Что ты сделала, Анечка? —?перебила я.—?Я пошла к врачу, но она меня стала пугать последствиями аборта. Такая, знаете, пожилая дама, она так давила своим авторитетом, стыдила меня, говорила, что столько женщин годами лечатся, чтобы стать мамой, а я сама, по доброй воле хочу убить своего ребенка…—?Что ты сделала?—?Я родила и сразу написала отказ от девочки. —?выпалила Аня и посмотрела на меня с ужасом и отвращением, словно это я, а не она бросила ребенка. Это уж потом я поняла, что девочка к себе самой испытывала отвращение и ужасалась тем, что сделала. —?Ленка все время твердила, что я испорчу себе жизнь, что и на карьере модели можно будет поставить крест, и замуж меня никто с ребенком не возьмет. Господи, к чему я все это рассказываю? Зачем? Нет-нет, не подумайте, я Лену не обвиняю. Это мой ребенок и бросила его я, а не она. И бросила не тогда, когда написала отказ, тогда я сама испугалась того, что натворила, порвала отказную, забрала девочку, а вот потом… Я одна виновата. Я одна!—?Что-то я совсем потеряла нить разговора. Тогда бросила, потом не бросила, потом опять бросила. Это что, игрушка? Аня, о чем ты говоришь? Я не понимаю.—?Сейчас поймете. Сейчас все поймете. Катерина Валерьевна, поверьте, причина моей подлости вовсе не в страхе не выйти замуж, или не стать моделью?— нет!—?А в чем? —?спросила я почти беззвучно.—?В ненависти и любви, понимаете? Катерина Валерьевна, миленькая, мне очень важно, чтобы вы меня поняли, как понял меня Милко.—?Милко никогда не держал на руках только что рожденного им ребенка, возможно, ему было легче понять тебя, чем мне.—?Господи! Мне было всего девятнадцать. Я не чувствовала к малышке ничего, вообще ничего! Разве я виновата в этом? Боже, всего девятнадцать лет!—?Целых девятнадцать.—?Я ненавидела Романа, потому что любила его без памяти! Восемь месяцев ненавидела и любила, понимаете? Восемь долгих месяцев я думала о мести. Я мстила ему, бросая его ребенка!—?Просто ?Оборотная сторона полуночи?* какая-то, или ?Медея?*. Анечка, это не роман, это реальная жизнь твоего ребенка! —?меня начало трясти. —?Мстила ему, бросая его ребенка! Как у тебя язык поворачивается такое сказать?.. Через столько лет? Не понимаю. Аня, я очень устала, будь так добра, скажи уже, наконец, что ты сделала со своей девочкой?—?Я ее подбросила Ромке!—?Что?! Что ты сделала?!—?Подбросила Ромке. Написала записку: ?Это твой ребенок, делай с ней, что хочешь. Не веришь?— анализ ДНК подтвердит твое отцовство?, позвонила в квартиру и спустилась на этаж ниже, дождалась, когда откроется дверь, услышала Ромкин голос и еще какие-то женские голоса и убежала.Если бы меня сейчас неожиданно огрели чем-нибудь тяжелым по голове, то и тогда она так не взорвалась бы. Мысли крутились какой-то безумной каруселью. Казалось, что я попала в искривленную реальность. При всей своей мерзости и подлости Ромка любил детей. И дети всегда к нему тянулись, это я сама столько раз наблюдала. Не мог Ромка избавиться от своего ребенка и забыть о нем, никак не мог! Да и Андрей никогда не упоминал ни о чем похожем, значит, не знал! А не знал, потому что не было такого! Никак не могло быть.—?Аня, налейте мне тоже, пожалуйста. Что-то и мне захотелось выпить от таких новостей.Девочка, хотя… какая она девочка? А черт с ним, какая разница… Она немедленно налила мне коньяк в рюмку, я выпила залпом и мне немножечко полегчало.—?Значит так, милая. Ты сейчас обстоятельно мне все рассказываешь. Поняла? Прости, но слезы ты оставишь для Милко, он расчувствоваться может, я?— нет! Я мать. И понять, как можно подбросить своего ребенка, словно котенка, я не могу. Я и котенка не смогла бы оставить.—?Вы не были в моей ситуации. Никогда не были! Вы не можете меня судить! —?Аня рыдала и огрызалась одновременно.—?Я не сужу тебя, хоть и могла бы, но насколько я вижу, ты сама с этим неплохо справляешься. Я хочу понять, что было дальше. Где сейчас твоя девочка? Зачем тебе нужна была ночь с Романом? Почему Милко поддержал тебя? Рассказывай! Рассказывай правду, иначе я сейчас разбужу мужа, он позвонит Роману, я вызову сюда Милко и такое вам всем устрою, что небу жарко станет.Давясь слезами, Аня несколько раз начинала рассказывать, но все время сбивалась и понять хоть что-нибудь было совершенно невозможно. Наконец, она взяла себя в руки и начала говорить более или менее связно.—?Уже на следующий день я одумалась, побежала к Роману, чтобы забрать девочку. Но двери мне никто не открыл, а соседи сказали, что утром хозяин уехал, причем вместе с хозяйкой и никакого ребенка при них не было. Я позвонила Ромке на мобильный, металлический голос сказал, что мой номер внесен в черный список, поэтому соединение невозможно. Тогда я поехала в ?Zimaletto?, но охранник меня не пропустил, он тоже сказал, что моя фамилия еще несколько месяцев назад была занесена в список тех, кого пропускать нельзя. Я заметалась по городу, совершенно не понимая, что мне делать.—?Для этих случаев существует милиция, Анечка.—?Милиция? Конечно милиция! Именно туда я в конце концов и побежала,?— тут девочка зарыдала так, что у меня сердце начало разрываться на части.—?Все, девочка, все. Успокойся. Что дальше было?—?Не знаю.—?Как это?—?А вот так. Я побежала через дорогу к отделению милиции, а очнулась уже в больнице, через неделю. Говорят, что меня сбила машина, вернее, что это я налетела на машину. Вроде бы ничего страшного не было, ну там… сломано пару ребер, переломы ноги в двух местах, не очень сложные, даже без операции обошлось, а еще черепно-мозговая с ретроградной амнезией. Я помнила все все, до встречи в том самом ресторане, где мы познакомились с Романом. Даже на осмотре гинеколога, когда она мне сказала, что я совсем недавно родила, я решила, что у врача не все дома.—?Господи, сколько же бед может упасть на одного человека сразу,?— прошептала я в ужасе. —?Что было дальше?—?Через два месяца я вышла из больницы, память так и не вернулась ко мне к тому времени, но я не особо переживала. Начала обходить все модельные агентства, и тут началось совершенно необъяснимое… Меня принимали с распростертыми объятьями, восхищались красотой и походкой, говорили, что я стану звездой, но только до того времени, пока я не протягивала свой паспорт для составления контракта. Как только видели мои данные, всех агентов, как будто подменивали. Мне сразу же говорили непонятное, мол ссориться с ?Zimaletto? не входит в их планы. Это уже потом, когда я все вспомнила, я поняла, что как только Роман выбросил меня из своей жизни, он сделал все, чтобы меня выбрасывали ото всюду.—?Ты в этом уверена?—?Уверена! Мой сутенер, а по совместительству агент одного престижного модельного агентства, мне так и сказал, когда вербовал меня в ?лица по сопровождению?, что никто, мол, не будет связываться с вице-президентом ?Zimaletto?, а он ясно дал понять, что я persona non grata на подиумах Москвы.—?И когда ты все вспомнила?—?Всего лишь полгода назад. Помните, я рассказывала вам о Ленке, моей подруге?—?Помню, конечно.—?А вот я о ней и не вспоминала… Увидела ее случайно в Берне, в ресторане, когда сопровождала в поездке одного клиента. Увидела ее, и все вспомнила,?— Анечка опять расплакалась. —?Все и сразу. С той минуты я живу только тем, что мечтаю найти девочку. Господи! Я ведь даже не знаю, как ее зовут.—?Бедная ты моя,?— я тоже заревела. —?И что было дальше?—?Прилетела в Москву, наняла частного сыщика, он стал следить за Ромкой, но никакого ребенка он не обнаружил. Тогда я попросила одного бывшего друга Милко познакомить меня с ним, думала, что может через него удастся подобраться к Роману. Он познакомил. Я хотела потихоньку втереться в доверие к модельеру, а Милко… Милко…—?Что Милко?—?Он сразу загорелся идеей взять меня в показ. Говорил, что такого красивого и свежего лица давно уже не было на демонстрации его коллекций. Со мной случилась истерика, я сказала, что ничего не выйдет, и… в общем, я рассказала Милко все. Он попросил время, чтобы хорошенько подумать, чем он сможет мне помочь. И вот два дня назад, он позвонил, рассказал о вашем плане. Я сразу загорелась. Думала, когда Ромка будет прикован наручниками, я вытрясу из него душу, но узнаю, где моя дочь.—?Узнала?—?Ничего я не узнала! Хотела отработать, как работаю уже годы, сама ничего не чувствуя, но доставляя такое удовольствие клиенту, что он потом на стены лезет от одного воспоминания, снова и снова вызывая именно меня в сопровождение, а уже потом, когда Ромка будет на седьмом небе, огорошить его вопросом о ребенке. Хотела… И не смогла?— сама пропала. Как выяснилось, я все еще люблю этого мерзавца! Что же я наделала, Катя?..