Часть 43 (1/1)
POV Андрей Жданов.Черт, второй раз за последнее время… Нет! Так мы не договаривались, с этим нужно что-то делать. Что?.. Позвонить?! Кому? Кате или Ромке. Да, хорошо бы, жаль, не смогу, руки дрожат, в цифры не попадаю.—?Палыч, это всего лишь паническая атака, сейчас все пройдет, слышишь? —?бормотал я, пытаясь унять дрожь, только она почему-то не унималась, а страх сойти с ума или совершить неконтролируемый поступок, слишком быстро переходил в стадию страха смерти. —?Катя! Катенька… —?позвал я в пустоту, прекрасно понимая, что никто не придет на помощь. —?Мне страшно, я умираю.—?Андрей Павлович,?— раздался совсем рядом со мной взволнованный голос Кати,?— что с вами? Господи, как это?— умираю?—?Вот и глюки пришли. Ничего, Палыч, держись, сейчас все пройдет, ничего,?— ноги стали совсем ватными, и я опустился на землю, зато дышать сразу стало легче.—?Я не глюк,?— моей руки коснулась ледяная рука.?—??Рука смерти,?— подумал я, и неожиданно сумел глубоко вздохнуть. —?Надо же, удалось, сейчас начнет отпускать?.—?Я Катя. Андрей Павлович, вы меня помните? —?на лицо капнуло пару капель влаги. —?Я сейчас вызову скорую.—?Катя? —?мозги начали возвращаться на место. —?Что вы здесь делаете, Катенька? —?я стал лихорадочно соображать, как мне себя вести, что говорить, что делать, чтобы она ничего не заметила, не поняла, что я раздавлен, теперь уже окончательно, навсегда.—?Я здесь живу, Андрей Павлович.—?Где здесь? На улице?—?Да нет, в квартире. Вы позвонили в домофон, я открыла, а вы все не идете и не идете, я посмотрела на экран, а вы какой-то не такой, дрожите, бормочите что-то, трясетесь весь, вот я и вышла, чтобы помочь.—?Значит меня у подъезда скрутило?—?Ну, да. Пойдемте домой,?— она всунула свою ледяную ладошку в мою руку и, как маленького, повела меня по лестнице вверх. —?Сейчас я сделаю вам горячего чая, и скорую вызову.—?Не надо скорую, Катенька, уже почти все прошло.—?А что это было? Паническая атака?—?Господи, с чего это вы такой вывод сделали? И вообще, вы откуда такие названия знаете?—?У Кольки на втором и третьем курсе почти после каждого экзамена такие атаки были. —?Катя задумалась, потом очень внимательно на меня посмотрела. —?У вас что-то случилось? Да? Что-то в разговоре с родителями пошло не так? Павел Олегович передумал за вас голосовать?Она спросила все на одном дыхании, а потом вдруг ужасно смутилась, засуетилась, схватила чайник, начала наливать в него воду, отставила его, открыла шкафчик, достала шоколадку, протянула мне.—?Вот, съешьте, сейчас это очень полезно,?— опустила глаза и покраснела. —?Простите меня за бестактность. Пожалуйста.—?Катенька, успокойтесь. Никакой бестактности не было. А можете мне сказать, по каким признакам вы так безошибочно поставили диагноз?—?Глаза.—?Что, глаза?—?Вернее взгляд. Понимаете, у Кольки тоже тогда был такой взгляд, полный ужаса.—?Вы очень по нему скучаете?—?Очень. —?Катя опустила голову. —?Мне ужасно его не хватает. Это единственный человек в мире, с которым я могу быть абсолютно откровенна, и не боюсь показаться смешной и нелепой.—?Завидую.—?Кому? Мне или Кольке?—?Конечно Николаю. Я бы дорого отдал, чтобы вы и со мной стали откровенны и ничего не боялись.—?Не получится.—?Почему?—?Потому что и вы со мной не очень-то откровенны, —?улыбнулась Катюша. —?Хватит разговаривать, пейте чай.—?Катя, простите, но вначале мне надо позвонить, все остальное потом.—?Нет ничего проще, я пойду к себе. Вы звоните, и пейте чай. —?Катенька вышла.До чего же тактичная девочка, я же ее не просил об этом, а она сама как-то догадалась, что если уж я вернулся со встречи с родителями в панике, значит что-то произошло. А если я при этом ей не рассказываю, что именно произошло, значит и у меня есть другой человек, с которым я могу поделиться. Один единственный в мире.Стоп! Но это же не значит, что я его люблю, или что он мой муж/жена! Он мой друг, мой настоящий друг. Скучаю ли я, если Ромка куда-то уезжает? Конечно скучаю. А уж если нужно поговорить, а его нет рядом, так я вообще начинаю сходить с ума. Да если бы я сразу после разговора с предками смог все обсудить с Малиной, то и приступа бы никакого не было.Так может, и Коля для Катеньки?.. Бррр… Нет-нет, только не сейчас, я снова ничего не могу предложить Катюше. Ничего! Отсюда и паника, отсюда и ужас. И даже Ромио мне ничем не сможет помочь, разве что подставит свое плечо, чтобы было куда выплакаться.—?Ромка?!—?Нет! Какой еще Ромка? Вы попали в резиденцию принц…—?Малина, мне не до шуток. Нужно поговорить.—?Ну, приезжай. Мне, как ты понимаешь, добраться до тебя гораздо труднее.—?А как ты себя чувствуешь? Я не очень в напряг буду?—?Уже лучше. Меня тут Катька алтайским медом отпаивала, так что я вполне себе жив и почти здоров.—?Тогда выезжаю.Катя меня перехватила в прихожей, когда я, уже открыв входную дверь, крикнул ей:?— Мне нужно отскочить по делам, буду часа через два-три.Ага, размечтался. Никуда она меня одного не выпустила, сказала, что после такого приступа человек не может садиться за руль, и еще кучу всякого разного. А сама быстренько положила в пластиковые контейнеры мясо, овощи, какие-то салаты, вызвала такси, и уселась в него рядом со мной. Я только рот открыл, чтобы объяснить, что нам нужно поговорить, но Катя и тут меня опередила.—?Андрей Павлович, вы не думайте, я понимаю, что вам нужно поговорить, и я с вами к Ромке не пойду, вы сами его покормите, там и на вас еды тоже хватит.—?А как же вы, Катенька?—?Я? Ой! Вы даже не думайте обо мне. У меня сегодня обширная программа, хочу зайти в торговый центр, посидеть в кафе, съесть мороженого и пройтись по магазинам. А вы мне потом позвоните, когда соберетесь домой, и мы встретимся. Ладно?Из дневника Романа Малиновского.06. 09. 2005 г.Я несколько раз выглядывал в коридор, потом не выдержал, набросил на плечи куртку и спустился в парк, окружавший клинику. Я же еще по голосу понял, что у Палыча новости не самые развеселые, вот и дергался, ожидая его. Но я ошибся! Все было еще хуже, чем я мог себе вообразить. Это я понял сразу, как только мы вошли в палату и он начал суетливо доставать какие-то судочки с едой, приговаривая:—?Вот, Катерина велела тебе обязательно скушать мяско (Скушать? Мяско? Это совершенно не его лексикон. Блин, да что случилось-то?). А тут еще салатики есть. И…—?Палыч, хорош! —?перебил я его. —?Давай, рассказывай.—?Я должен жениться на Кире, Ромка. Я не смогу этого избежать.—?Акции?—?И акции тоже,?— казалось, Андрей сейчас взвоет.—?Рассказывай по порядку,?— холодея от ужаса, устало попросил я.—?Думаешь, просто? Мне бы выпить, хотя бы чуть-чуть.—?Погоди, я сейчас,?— крикнул я и выскочил за двери.Да у нас было алкогольное отравление. Но это не значит, что Андрюха не может выпить пятьдесят грамм спирта, чтобы суметь начать говорить. А сегодня как раз Анна дежурила, что я зря ей куры полдня строил, что ли? Так что спиртом я разжился быстренько. Андрей его даже разбавлять не стал, заглотал как воду, водою же и запил. Подождал пару минут и выложил все, как миленький.—?Ромка, помнишь, ты мне говорил о тридцати одном проценте акций, оставшихся к январю двухтысячного в руках Ждановых?—?Помню, конечно. Еще четырнадцать Воропаев должен был переписать на твоего отца в день вашей помолвки.—?Он переписал.—?И?—?Он переписал… С оговоркой.—?Палыч! Хорош жилы тянуть, ты будешь говорить, или за каждым словом к тебе с поклоном ходить нужно? С какой оговоркой? —?заорал я, и сразу заткнулся, потому что Андрей начал вдруг задыхаться. —?Э, ты чего? Может врача позвать?—?Не надо врача. Дай мне воды.Он выпил воду, помолчал немного, и начал свой рассказ.—?Короче, в сентябре тысяча девятьсот девяносто восьмого года, сразу после дефолта, когда отцу каким-то непостижимым образом удалось не разориться, а наоборот, взлететь… Нет-нет, там все чисто, это совсем не то, что ты думаешь…—?А я ничего не думаю, я прекрасно знаю, как это получилось,?— перебил я Андрея.—?Опаньки, откуда?—?Я же тебе рассказывал, что я три дня добывал сведения о ?Zimaletto?, об акциях, о Воропаеве, ведь рассказывал?—?Да, но ты ни словом не обмолвился о дефолте.—?Это потому, что мы тогда говорили совсем о другом. Так вот, Павел Олегович тогда по чистому недоразумению всю наличность сбросил на ткани, фурнитуру и оборудование, как раз перед дефолтом, и все успел получить. А уже шил по новым расценкам. Он потому и здание выкупить смог, что невольно сыграл на разнице. Рассказывай дальше.—?Так вот. В сентябре, когда компания была на подъеме, отцу позвонили и ?вежливо? попросили поделиться акциями, хотели всего тридцать процентов. Он отказался. Тогда у нас загорелся пошивочный. Загорелся ровно в полночь, как папу и предупреждали, когда в цехе было полно людей, как раз пересменок. Никто не пострадал, но это был первый звоночек. Потом отца еще пару раз пугали, и обязательно выполняли свои угрозы, и проценты с каждым разом повышали. В общем, когда ему позвонили и предупредили, что-либо он сегодня выбрасывает в продажу шестьдесят восемь процентов своих акций, либо завтра получает посылочку с частями тел.—?К-каких тел? —?я даже заикаться начал.—?Моего и маминого,?— как-то очень обреченно ответил Андрей. —?Папа не стал проверять выполнит ли свою угрозу анонимный террорист, а выбросил акции на биржу.—?Нет, Палыч, я же тебе уже говорил, что в свободную продажу акции не поступали.—?В свободную? Конечно не поступали. И все же они были на бирже, целых две минуты.—?Понял. Что дальше.—?А дальше… Первого октября у отца появился друг и партнер, Воропаев Юрий Александрович…