Договорились... (1/1)

Тридцать первое декабря. Девять пятнадцать утра. Кафе ?Два Гуся?.Татьяну пришлось тащить едва ли не волоком, она упиралась, бормотала что-то нечленораздельное, плакала, но Андрей был неумолим.—?Нам нужно поговорить, и мы поговорим. Вы не знаете, где сейчас можно выпить кофе с круассаном?—?В любом кафе,?— машинально ответила женщина.—?Всё, что я вижу, еще закрыто.—??Два Гуся? открывают в девять часов.—?Хорошо, пойдем в ?Два Гуся?.—?Вместе? Я думала вы хоти…—?Вместе,?— перебил Жданов. —?Мы с вами теперь неразрывно связаны, пока вы меня не услышите.—?Нет, я не пойду, ну пожа…—?Какой вес у Андрея? —?неожиданно спросил Палыч и тон его стал холодным, как сталь.—?Двадцать шесть килограмм,?— растерявшись от неожиданности, честно ответила Татьяна. —?А какое это имеет значение?—?Огромное! Значит,?— Жданов на пару секунд задумался,?— у ребенка почти восемь килограмм лишние, так?—?Он просто полненький мальчик. Что в этом такого? Что вы хотите мне этим сказать?—?Что разговаривать мы с вами будем, и очень серьезно. Проходите,?— Андрей открыл двери кафе, и почти силой завел Таню внутрь.Кофе был отвратительный, круассаны с одной стороны не пропеклись, с другой подгорели, но Жданов мужественно ел выпечку и прихлебывал пойло, давая женщине время немного прийти в себя, подумать, для чего он ей задал такой, казалось бы, странный вопрос. Однако, вместо того, чтобы успокоиться, Татьяна нервничала все больше и больше.—?Вы хотите сказать, что я плохая мать? Да? Вы же именно поэтому спросили о весе Андрюши. Так? —?не выдержала она затянувшейся паузы.—?Вы хорошая мать, Танечка, вы очень хорошая мать. А Андрюша очень хороший ребенок, только очень несчастный.—?Андрюша несчастный? С чего вы это взяли? Он сыт, обут, одет, я даю ему все, что он хочет, и…—?Остановитесь! —?перебил Жданов, понимая, что сейчас взорвется, что больше не может этого слушать. —?Он одет, обут, сыт!.. Вы о ком говорите, о столетнем старике соседе, за которым присматриваете? Или о сыне? Не обижайтесь, пожалуйста, не обижайтесь, но ребенку мало быть сытым, чтобы стать счастливым.—?Не я виновата, что у сына нет отца!—?И вы тоже, но об этом потом. Таня, вы думаете, что ребенок не может быть счастлив в неполной семье? Вы ошибаетесь. Вот я совсем недавно узнал, что у меня есть дочь. Здесь, в Питере. Она немного старше Андрюши, ей пять с половиной. Так вот… Ммм… Как же вам объяснить, чтобы вы поняли?..—?Вы меня совсем за дуру держите? Думаете, не пойму?—?Надеюсь, что поймете. У меня растет гармонически развитая девочка, веселая, спокойная, разумная, счастливая. Да, ей не хватает отца, да, она очень хочет, чтобы у нее был папа, и она верит и ждет, что я найдусь, она любит меня, своего ?доброго, хорошего, самого лучшего папу?, именно так и только так ее мама говорит ей обо мне. Понимаете? Женщина, которой я никогда, ни одной копейки не дал, которая… —?Андрей на секунду замолчал, сглотнув застрявший в горле комок. —?Она никогда, ни разу ни одного плохого слова не сказала дочери обо мне. Никогда и не одного плохого слова!—?Откуда вы знаете, если…—?Я виделся с дочкой,?— перебил Палыч,?— не выдавая себя, не говоря ей, что я ее отец.Жданов заводился, понимал, что должен быть спокойным и невозмутимым, если хочет достичь задуманного, но ничего с собой поделать не мог. Не укладывалось у него в голове, почему баба, плотно сидящая на Ромкиной шее, не работающая, не учащаяся, ничем особым не занимающаяся, клевещет на Ромку его же сыну. Ну, хорошо, она считает мужа подлецом и негодяем, наверное, справедливо считает, но почему тогда не требует развода, почему не устроится на работу и не начнет получать причитающиеся ей по закону алименты, и не больше? А то как-то очень интересно получается: Малина?— дерьмо, с ребенком Татьяна не дает ему общаться, а брать его ?дерьмовые? деньги не брезгует. Шантажистка и манипулятор, играет на его любви к сыну. Но больше всего Андрея почему-то злило, что все эти годы Катюша, выбиваясь из сил, вкалывала как загнанная лошадь, чтобы растить Юльку в достатке, хотя в этом-то Таня точно виновна не была.Чтобы немного остыть и прийти в себя, Андрей резко переменил тему:—?Вам еще что-нибудь взять?—?Нет, спасибо,?— женщина помолчала. —?Почему же вам пришлось видеться с дочкой не выдавая себя, если мать вашей девочки такая замечательная?—?Я все понимаю, вы?— модель,?— словно не слыша последней реплики Татьяны, продолжил Андрей. —?Вы сами всю жизнь на диетах, постоянно недоедали, и вам кажется, что раскармливая сына пирожными и морожеными вы делаете его счастливым, но это не так. Ничего, кроме вреда, вы ему этим не приносите. Вы посмотрите на мальчика, у него одышка! В четыре года у ребенка одышка?— это что, шутки? Он капризен, плаксив, криклив… Помолчите! —?увидев, что Таня собирается ему что-то возразить, Жданов тут же оборвал эту попытку. —?Так вот, Андрюша капризен, плаксив, криклив и очень несчастен.—?И вы вот так, походя, за какие-то полчаса общения сделали такие, далеко идущие выводы? —?она вскочила, схватила свое пальто и даже сделала шаг к выходу, но нелепо сморщила лицо, всхлипнула и вернулась на место. —?Ромка хочет отнять у меня сына, да?—?Нет! —?резко, пожалуй, даже слишком резко сказал Жданов. —?Хотел бы, давно бы отнял, ей Богу, есть за что.—?Есть за что? —?женщина расплакалась. —?За что? За то, что не ограничиваю его в еде, за это нужно отнять у меня сына?—?Нет, но все, что вы делаете, это звенья одной цепи. Танечка, дорогая моя, вы же разъедаете душу сына, неужели это не ясно? Вы с младенчества кормите его ядом ненависти. К кому? К его родному отцу, к человеку, который содержит и его, и вас, прошу заметить, чего делать и вовсе не обязан. И что он просит взамен?! Всего лишь позволить ему общаться с ребенком.—?А вы знаете, что он… Что Ромка… Что…Она зарыдала так горько и безутешно, что Жданову стало безумно ее жалко. Он вообще с трудом выносил женские слезы, а уж когда до них доводил он сам, так и вовсе становилось невыносимо.—?Да, знаю. Я знаю, что он натворил и совершенно его не оправдываю. Но неужели вы не понимаете, что он раскаивается? Если бы он не чувствовал себя виноватым, он давно бы подал в суд на совместную опеку, и поверьте, у него хватило бы и сил, и средств, и связей, чтобы ее добиться. Но он безоговорочно идет на все ваши условия. Почему? Потому что любит сына и ненавидит себя за то что натворил. А вы…—?Я любила его. Я очень его любила, я родила ему ребенка, а он… Он меня так ?отблагодарил? за все, что я ему делала доброго, встретил нас из роддома пьяный в постели со шлюхой.—?И поэтому вы мстите его сыну?—?Я? Сыну?—?Именно так. Да, вы его любите. Наверное. Но в то же время вы Андрюшу ненавидите.—?Что? Я ненавижу Андрюшу?—?Конечно, вы залетели обманом, вы говорили, что принимаете противозачаточное, и не принимали его. Вам ребенок нужен был, чтобы захомутать Ромку, разве не так? Иначе вы никогда не сказали бы: ?Я родила ему ребенка?. Какой благодарности вы за это ждали? Неужели не понимали, что он женился не по любви?—?Вы очень жестокий, Андрей Павлович. Очень.—?Правда подчас жестока, Танечка. То что я вам скажу, будет, пожалуй, самым жестоким, но после этого мы сможем нормально поговорить.—?Вы хотите меня добить?—?Нет, но и Ромку добить я вам не позволю, и Андрюшу окончательно искалечить?— тоже. Так вот, я убежден, что вы мстите сыну за грехи его отца.—?Я мщу? Да что вы такое говорите?—?Мальчик ходит на какие-нибудь кружки? Вы читаете ему книжки, водите в музеи и театры? —?зашел Жданов с другой стороны. —?Нет, нет и нет, я все выяснял. Вы откупаетесь от ребенка походами в детское кафе, пироженками, фирменной одеждой да горами игрушек. И делаете вы это только для того, чтобы Ромке потом хватило денег разве что ?на выпить?. Что это, как не месть? И о себе, кстати, тоже не забываете, СПА, массажи, тренажерные залы. В общем так, Танечка, или вы дальше занимаетесь воспитанием, здоровьем и интересами Андрюши вместе с Романом, или я подключаю юристов ?Zimaletto? и все свои связи для того, чтобы ребенка передали под опеку отцу. И можете мне поверить, он не станет препятствовать вашему общению с сыном и ни одного плохого слова не скажет о вас мальчику. Потому что Ромка действительно любит сына.Не говоря больше ни слова, даже не взглянув больше на Таню, Жданов встал, подошел к кассе, расплатился, вернулся к столику, протянул руку за своим пальто, и как раз в это время в его кармане зазвонил мобильный.—?Встре-тил?.. Не уз-на-ли?.. Ты мне это брось, не-мед-ленно в но-мер, и вы-веси кос-тюм на бал-кон на про-вет-ри-вание, а то бу-дешь ве-чером тот еще аро-мат ис-то-чать… Я за-дер-жи-ва-юсь по де-лам… По-дар-ки для всех по-купаю. Для всех… А для те-бя я го-тов-лю осо-бый по-дарок, Ро-мио. —?тут Палыч многозначительно посмотрел на Татьяну. —?И хва-тит об этом. Твое де-ло соз-нать-ся пред-кам, по-лучить не-боль-ших лю-лей, по-том на-кор-мить их зав-тра-ком, мо-жет, про-вес-ти ка-кую-ни-будь не-боль-шую эк-скур-сию. Толь-ко не-дол-го, ро-дите-лям нуж-но от-дохнуть… Да не съ-едят они те-бя! Ну, мо-жет, по-вор-чат нем-но-го, так это ты пе-режи-вешь. Все, иди, и не зво-ни мне боль-ше, я за-нят…Положив мобильный на место, Жданов начал натягивать пальто, по прежнему не обращая внимания на собеседницу.—?Подождите! —?вскричала женщина. —?Андрей Павлович, погодите. Присядьте, пожалуйста,?— он сел, но верхнюю одежду снимать не стал. —?Послушайте, вы же знаете, что Роман пьет, что он гуляет каждую ночь с другой. Какой пример он может показать сыну? Ему даже в гости его позвать некуда. Ведь так?—?Да, так. Но если вы позволите ему видеться с сыном, если позволите участвовать в его жизни, у Ромки будет куда привести мальчика, и пить он тоже не будет. Я вам обещаю.—?А женщины?—?А это не ваше дело. В присутствии Андрюши никаких женщин не будет, если только у него не появится та единственная, с которой он захочет прожить свою жизнь.—?Та единственная? А я?—?А это вы с ним разбирайтесь, я в ваши отношения лезть не собираюсь. Так что, договорились?—?Не знаю, мне надо подумать.—?Так дело не пойдет! Я пообещал Андрюше, что папа придет, и папа придет. Сегодня же. За ним в садик… Или мы подаем иск.—?Это шантаж!—?Ага,?— легко согласился Жданов. —?Не все же вам шантажировать. Мы тоже умеем, и кстати, вам придется подписать договор.—?Ладно, пусть приходит...