1 часть (1/1)

Я зашел в свою бывшую комнату, которая пустовала уже более 12 лет. Не знаю, возможно, моя мать приглашала сюда кого-либо погостить или, может, сдавала кому-то ее на время, но в ней остался все тот же неизменный запах лаванды, мой любимый запах. Может, она просто поддерживала его все то время, пока я искал себя в других странах? Иногда приходила сюда и вспоминала. Горевала ли она о разлуке со мной? Печалилась ли о том, что меня нет или продолжала жить своей жизнью, полной разных забот и неурядиц?! Мой взгляд коснулся вещей, до сих пор покоившихся на своих полках. Они погружали меня в воспоминания и сожаления. О том, что я сделал, и что должен был сделать на самом деле. Я не должен был уезжать?! Этот вопрос все долгие 12 лет хранился в моей голове, не желая покидать хозяина, желая мучить, вступая в сделку с хранившейся в долгом ящике совестью. И вот теперь я стою в центре комнаты. Я здесь. Но это и не важно, поскольку я ЗДЕСЬ ненадолго. Здесь и вообще на свете. На этой Прекрасной Планете с впечатляющими обитателями, населяющими ее. Как печально, что я понял это только сейчас, когда узнал о скорой смерти. Это навевает на грустные мысли. Что же там ждет меня? Рай или ад? А может и вовсе пустота? Лучше уж вечные муки, чем постоянная пустота внутри. Раньше такие мысли пугали меня, теперь же меня сложно чем-то взволновать. Я перестал чувствовать, хоть и понимаю, что в последние недели нужно ощущать как можно больше, ощущать всем сердцем, пропускать через себя. Нужно многое успеть. Только вот за что взяться? От этого напрашивается другая мысль. Что бы я смог оставить после себя? И я вовсе не о пьесах, которые когда-то написал, они ничего не стоят. Я о гораздо важных вещах, имеющих хоть какой-то, пусть ничтожный смысл. У меня нет семьи, детей, у меня даже нет того, чем бы я мог по-настоящему гордиться. Не будь я на антидепрессантах, вряд ли бы хватило смелости даже приехать сюда. Не понимаю, почему вдруг, узнав о своем диагнозе, я решил вернуться в родной город и поворошить прошлое, окунуться с головой в ностальгию или подвести итоги. Это можно назвать как угодно, ведь смысл не меняется. Отчасти я хотел повидаться со своей семьей в последний раз, узнать, что у них все хорошо, это казалось более чем важным. Но другие мысли все чаще посещали меня. Простили бы они мое столь внезапное возвращение? И мою столь же внезапную пропажу? Все время моей поездки я потратил на размышления. Стоило ли приезжать? Если да, то стоит ли огорчать той мыслью, что осталось жить мне совсем не долго? А может это бы не огорчило их, а наоборот. Или, возможно, разозлило. Никому не может быть приятным вновь сближаться с человеком, которого по сути уже нет. Это мазохизм, проявляющийся в особом виде, разрушающий все внутри тебя, возомнивший себя ураганом. Моя довольно долго не проявляющая себя совесть внезапно проснулась, оставляя горький осадок в душе. Но с другой стороны всегда приятно возвращаться туда, где тебе было по-необычному хорошо, где твоя обычная жизнь походила на красочную сказку или, может, яркий клип с необыкновенными эпизодами. В этом месте мне действительно было хорошо, когда-то. Как жаль, что время невозможно вернуть назад, я бы отдал за это собственную душу, которой, возможно, у меня и нет.Я спокойно подошел к окну, вглядываясь в вечность. Неподалеку стоял дом соседей. В мое поле зрения внезапно врезалась девушка, парящая в воздухе с помощью батута. Она была изящна. Все движения, которые она творила в воздухе, были грациозны и точны. Она заставила невольно любоваться ею. Но заметив меня, она как-то сердито взглянула. Или, может, так играет мое воображение?! Ее внешность напомнила мне одного человека, которого я знал слишком хорошо, чтобы с кем-то спутать. И помнил слишком точно, чтобы забыть. Это ударило мне в грудную клетку, разрывая мое сердце.Пьер был необыкновенным парнем, вошедшим в мою жизнь быстро, оставляя в ней четкий след, который невообразимо сложно было стереть. Я виноват перед ним, очень сильно, настолько сильно, что слова описывающее мою вину просто не существовали. Не уедь я тогда, все могло сложиться иначе. Это ломало мой мозг словно под гидравлическим прессом, сжимало в тиски, слишком часто напоминая о себе. Я был молод, в погоне за своей мечтой, за лучшей жизнью и счастьем. Я не мог понять, что счастье совсем рядом и оно любит, когда чем-то жертвуют ради него. Но я пожертвовал всем, чтобы удовлетворить себя мнимым знаменитым будущим. И я бы все отдал, чтобы вернуть то время, когда я был счастлив. С ним.Его блондинистые волосы до плеч, которые я часто называл солнечными, врезались в мою память слишком отчетливо. Также как и его небесные глаза, не потому, что они были цвета неба, а потому что казались мне настолько чудесными, что найти похожие я не смог и не смогу. уже. Они были божественны, как и его прямой, слегка угловатый, наполненный смехом, взгляд. Он любил жить налегке, просто радуясь, что живет, не придавая значения таким мелочам в виде будущего. Мы познакомились на автобусной остановке. Я, по нелепой случайности, опоздал на автобус, а он ждал свой. Мы стояли вместе молча, не обращая внимания друг на друга. Но вдруг я решил покурить, наивно полагая, что в моей зажигалке осталось топливо. Он безмолвно поднес свою зажигалку к моим губам и улыбнулся. Эту улыбку я запомнил навсегда.Назвал свое имя. ?Я Пьер??— этот голос звучал в моей голове, он был опьяняющим, завлекающим к себе. Я ловко поддался его чарам, я любил ветер, гуляющий в моей голове. Это знакомство было началом моей любви к нему. Произошло это также неожиданно как и его поступок. Мы много разговаривали, смеялись. Он совершенно не умел шутить, но издеваться у него получалось на ура. И каждую его выходку я помню будто это произошло вчера, слишком уж сильно я преподносил все близко к сердцу. И его тоже. В воспоминаниях очень долго мелькало жаркое лето и то прекраснейшее поле одуванчиков, которые гармонично смотрелись на его голове, после небольшой драки между нами. После небольшой ссоры, которую спровоцировал он очередной выходкой, произошел первый поцелуй. Его губы были ни с чем несравнимо мягки и сладки как мой обожаемый десерт. В тот момент я понял, что неизбежно влюблен в него, меня бросало в дрожь от его взгляда, моя жизнь была в его руках, лишь потому что я падал в пропасть. Падал, вглядываясь в эти пухлые губы, которые он нередко покусывал, в эти глаза, которые смотрели с насмешкой, кидая вызов влюбиться, в эти идеально расположенные темные брови, они были прекрасным дополнением к его дурманящей улыбке.Меня интересовало только одно?— смог ли я также сильно зацепить его как и он меня?Ради него я был готов на все. Отключалась голова, я забывал как должен себя вести, как это выглядит со стороны, что подумают люди, единственное, что было важно?— это целовать его пока позволено. Пока позволено, потому что это казалось сном или видением, чем-то ненастоящим, но необыкновенно желанным. Таким он и был.Про себя я любил называть его своим. ?Мой Пьер?. Это было медом на моих устах. Вряд ли я бы смог осмелиться, чтобы сказать ему даже эти два слова, не говоря о признании в любви. Это было бы неправдой. Я не просто любил, я был зависим от него, делая все, что он пожелает. Он подсадил меня на наркотики, которые я презирал. Но его уговоры не шли в сравнение с моими убеждениями. Ради него я отказывался от принципов. Я делал ради него многое, чтобы просто быть рядом, а все, что делал он ради меня?— был рядом, и мне этого хватало сполна, чтобы удовлетворить зверя жаждущего любви. И этот зверь насыщался только Пьером, отвергая кого-либо другого. Я был ослеплен, наблюдая за каждым его движением или взглядом, смущаясь от прикосновений. А он оставался невозмутимым, даже оказываясь в моей постели, светился своей уверенностью. Меня всегда поражали его четкие действия, никогда не устану это повторять.Одним движением он мог уложить меня в постель, даже не напрягаясь. В большинстве случаев я был просто куклой в его руках, которая обмокала от его прикосновений. Он был кукловодом, а я марионеткой, которая лишь изредка позволяла себе дернуть за ниточки. Меня не раз посещали мысли о том, что ему нравится такая моя беспомощность. Преимущественно он был сверху. Я заглядывался на то, как он изящно снимал с себя футболку, оголяя свой рельефный торс, как рукой убирает назад непослушные волосы, которые в свете из моих окон казались ангельскими. Могу сказать одно, внутри он был настоящим дьяволом, способным лишь глазами пригвоздить меня к кровати. Смело наклонялся ко мне за поцелуем, хватая за руку, переплетая наши пальцы. Его ладошки были горячей моих и это поражало. Секс всегда был запоминающимся и каждый следующий раз превосходил предыдущий по горячности. Я ждал каждый следующий раз, мне никогда не хватало предыдущих. Став настоящим наркоманом, зависящим от его прикосновений, испытывал ломку каждый раз, когда он уходил. А когда мы были вместе я был максимально счастлив как и каждый наркоман, получающий новую дозу. Был ли он также счастлив со мной? Ждал ли каждой новой встречи, как ждал ее я? Плавился ли от моего взгляда? Я не знал. В череде секса, нелепых разговоров, употребления кокаина и курения кальяна, он не разу не говорил мне о любви. А я не пытался выпрашивать у него ответ. Мне хватало простого присутствия. Нам было хорошо без громких слов о любви и привязанности. Каждый раз после ?прихода? он рассказывал мне свои сны, оглушенно смеясь. Пьер жил на позитиве, он не любил плакать и как-либо показывать грустные эмоции. Был лишь один раз, когда он плакал, я помню этот день очень хорошо. В этот день я решил сказать ему, что уезжаю ?в погоне за мечтой?. Его взгляд был серьезен, после этой новости он не отпускал свои неумелые шуточки, а после очередной дозы кокаина, положив свою голову на мое плечо, он заплакал. Было видно, что ему невыносимо грустно, и, может быть, больно, но признаваться в любви он бы не стал, даже если и любил меня. Я всерьез подумывал отменить поездку и остаться с ним, но он заставил меня пообещать ему, что я уеду и добьюсь всего, чего хочу и достоин. Я поклялся.После этого разговора мы долго лежали на моей постели, я мысленно прогонял в голове все воспоминания с ним, клясь себе в том, что не забуду. Мы договорились, что расстанемся с миром. Скажу правду, это далось мне нелегко, особенно смотреть на то, как он выпрыгивает в мое окно, следом закрывая дверцу. Я заставлял себя улыбаться. Я прекрасно понимал, что, скорей всего, вижу его в последний раз. Может быть, мне тогда было нужно, чтобы он остановил меня и сказал, что без меня его жизнь бессмысленна, но этого не произошло.Тогда я в последний раз смотрел на него.На его лицо за моим окном, которое вспотело, то ли из-за прохлады на улице, то ли из-за жары в моей комнате.Пьер показал мне средний палец и одними губами произнес:"Fuck you?. Я взаимно показал ему в ответ. Это было наше личное, прощальное, оригинальное ?я люблю тебя?. После этого жеста он развернулся и исчез. Я его больше не видел, но я бы все отдал, чтобы еще раз прикоснуться к нему, вглядываясь в эти глаза.Как жаль, что я понял как сильно он был мне нужен уже после того, как покинул его. Я был слишком молод и глуп, чтобы держаться за эти отношения. Да, эти отношения были не единственными в моей жизни, но от чего-то именно они были самыми красочными и яркими в моей жизни, и первыми. Прошло много времени, а я не смог забыть. Люблю ли я его до сих пор? Возможно. Но это уже не важно как и все теперь в моей жизни.?Только ты был важен, Пьер?***-Пьер умер недавно, рак. —?произнес мой брат, выйдя из машины. Я с непониманием на него посмотрел.-Пьер? —?зачем-то переспросил я, услышав до боли знакомое имя. Я хотел, чтобы это был не он или чтобы мне и вовсе послышалось.—?- Же Ликьер. Пьер же Ликьер. Твой Пьер.В голове вновь заиграла сцена с запотевшим стеклом и его ладошкой, оставившей отпечаток не только на окне, но и в моем практически закаменелом сердце.Эта новость огорчила меня. Нет, не так, она опечалила меня настолько сильно, что я не мог говорить, не мог произнести и слова. Казалось, столько времени прошло, тогда почему мне настолько горестно? Почему я не могу забыть его? Но тут же я отвечаю на свои вопросы. Он был особенным и занимал особое место как в моей жизни, так и в моей памяти. Радовало только одно, вместе с тем и пугало?— скоро мы увидимся.Моя жизнь состояла из моментов, но ты был лучшим моментом в моей жизни, Пьер.