Горький поцелуй (1/1)

Сара слышит, как поспешно ключи проскальзывают в замок и проворачивают его до упора, но встать с дивана и убежать в комнату, закрывшись там, у неё просто не хватает смелости, — она лишь неподвижно сидит, выпрямив спину, и смотрит в одну точку перед собой. Мисс Воннегут врывается в гостиную и бросает тяжёлые железные ключи в дочь, которые сталкиваются прямо с виском девушки, пробивая на нём ссадину. Сара лишь сквозь зубы шипит, ощущая, как пощипывает кожу в месте удара, но так и не меняет положения.— Ну всё, ты полностью исчерпала мой лимит доверия! — женщина быстро сокращает между ними расстояние."Лимит доверия? — задаётся про себя вопросом девушка. — Как будто он когда-то был", но мисс Воннегут грубо толкает её в плечо, и она теряет равновесие, приземляясь на спинку дивана.— Вставай, наглая лгунья, чего развалилась? — в этот же момент она резко хватает Сару за запястье и притягивает к себе, заставляя её подняться на ноги.Женщина так ожидаемо бьёт дочь в бок кожаной сумкой, которую так и не выпустила из рук, когда в спешке возвращалась домой, но та даже не чувствует боли, потому что сумка — довольно мягкий предмет, и мисс Воннегут осознаёт это, бросая её прямо на пол. Она сразу же компенсирует прошлый удар жёсткой пощёчиной, и голова Сары съезжает в сторону от этого действия. У неё даже нет желания развернуть лицо и снова столкнуться взглядом с серыми бездушными глазами, поэтому она так и стоит в полуотвернувшейся позе. Однако женщина куда увереннее — она хватает Сару за подбородок и больно сжимает его, небрежно разворачивая лицо дочери.— Смотри мне в глаза, дрянь такая, — начинает она. — Ты была с той девчонкой?— Нет, — кратко отвечает Сара, и вновь костлявая рука мисс Воннегут размашисто проходится по её щеке.— Не смей лгать! Была?— Нет, — продолжает звучать упрямый ответ, и женщина уже сильно бьёт дочь в височную часть головы.Мир начинает терять ориентиры, а перед глазами всё кружится, и девушка падает на пол.— Ты спала с ней? — строгий голос раздаётся где-то сверху, но Сара и не думает сдаваться.— Нет.Мисс Воннегут, уже не давая себе отчёта в действиях, наступает прямо на большеберцовую кость правой ноги дочери.— Говори правду!— Мы не встречались вчера, — на этих словах девушка чувствует, как её ногу сдавливают прямо уличной обувью, и недовольно цыкает.— Правду!— Я была с Джо.Жёсткая подошва продолжает с силой давить на кость, и Сара уже чувствует слишком сильную боль в ноге.— Ты хотела сказать: "С Эмбер"?— Нет.— Да.— Нет! — девушка почти выкрикивает, но не из-за эмоций, а из-за слишком резкой боли. Тем не менее, она чувствует, что кость всё ещё целая. Пока что.— Джо сказал мне, что видел её в одной рубашке, а здесь, — мисс Воннегут указала пальцем на пол возле дивана, — была раскидана её одежда. Боже, Сара, вы занимались этим прямо на нём?— Нет.— "Нет, нет, нет"! Я тебе не верю! — нога женщины всё же убирается с тела дочери. — Сейчас будем отучать тебя лгать матери!Мисс Вонненут отходит к небольшому комоду прямо в самой гостиной и что-то поспешно ищет в нём. Сара опирается на ладони и старается подняться, но пульсирующая боль в ноге не сразу даёт ей сделать это. Тем не менее, она встаёт, касается подушечками пальцев виска и всё ещё чувствует лёгкое головокружение. Опасно бить по такому месту, но кого это волнует? Точно не её мать.Воннегут прекрасно знает, что она ищет, но так и не убегает. А какой смысл? Всё равно из-под земли достанет. И кто вообще придумал такой бред — "бьёт значит любит"? Сара уже тысячу раз проверила это утверждение на своём опыте, но оно ещё ни разу не было оправдано.Ей хочется заплакать прямо сейчас, упасть в ноги женщины и просить, взывать, умолять о пощаде. Но девушка знает, что она никого не щадит, даже себя, потому что продолжает гнаться за несбыточной мечтой стать жалкой актриской и исполнять любые, даже второстепенные, роли на камеру. И только сейчас Сара понимает, как же ей жаль маму, но больше, конечно же, себя. И это самое ужасное чувство, даже хуже проникающего под кожу тонкими иглами страха, — жалость к себе.Мисс Воннегут, наконец, разворачивается к дочери и складывает пополам что-то в руках. Она натягивает толстый слой кожи, и со звонким хлопком она бьётся о своих же две сложенные параллельно полосы — феноменальный способ вызвать у ребёнка страх. Но Сара не боится.— Или ты сейчас рассказываешь всё как есть, — начинает женщина со стальной угрозой в голосе, — или лучше прячься.Девушка мотает головой.— Не надо.— Надо, Сара, если ты не хочешь быть честной.— Но я честна, — лжёт та.Мисс Воннегут подходит к дочери, до скрежета сжимая длинную коричневую вещь.— То есть ты с Эмбер порвала?— Пока нет, — уже нормально отвечает девушка, но на её ответ мать злится куда больше, чем на ложь, и ремень, не щадя, сталкивается с неприкрытым короткой юбкой бедром Сары.Девушка рефлекторно касается рукой больного места и потирает его, но мужественно молчит, не издав даже писка.— Тогда порви!— Нет, — продолжает Сара, прекрасно зная, что за этим последует.Ещё один сильный удар проходится уже чуть ниже бедра, но не доходит до коленки, и королева школы, наконец, издаёт короткий всхлип.— У тебя был шанс избежать этого, ты же знаешь, — равнодушно произносит мисс Воннегут и заглядывает в яркие от блеска слёз глаза, но Сара продолжает себя держать.— Знаю.Женщина дивится тому, как сегодня дочь смело отвечает ей, и снова бьёт её кожаным ремнём по уже покрасневшим в некоторых местах ногам.— Ты бессмертная что ли? — она добавляет к этому всему всему удар в живот ребром ладони, и с губ Сары вырывается короткий рваный выдох. — Эмбер была у нас, в последний раз спрашиваю?— Нет, — девушка ликует, что вопрос заключительный, но недолго.Уже кулак, а не ладонь, сталкивается с животом Сары, и та на несколько секунд перестаёт дышать, не в силах поймать раскрытым от боли ртом кислород.— Лжёшь, гадина, — понимает мисс Воннегут и яро толкает дочь в грудь, отчего та снова падает прямо на спину, ударяясь позвоночником о твёрдый пол.Женщина присаживается на одно колено возле девушки и хватает её за волосы, чтобы приблизить чужое лицо к своему.— Ты перестанешь с ней встречаться, — ровным голосом произносит она.— Нет, — так же флегматично отвечает Сара и чувствует резкий рывок руки мисс Воннегут, который заставил её ударится о пол прямо затылком.Голова ещё больше закружилась, но девушка осталась в сознании. Женщина замечает это и, будто не довольна результатом, повторяет своё действие с ещё большей силой. Перед глазами Сары начинает мутнеть, но они по-прежнему остаются открытыми.— Вставай, — мисс Воннегут прямо за волосы тянет дочь наверх, и та еле-еле поднимается на уже ватных ногах. — Звони этой девчонке прямо сейчас и говори, что вы расстаётесь.— Нет, — так глупо и самонадеянно звучит в ответ, и женщина уже о стену бьёт Сару головой.— Да.— Нет, — та начинает задыхаться и терять фокус, отчего картинки на фоне раздваиваются а то и растраиваются.Очередной удар о стену, очередное "Нет", ещё один удар... Казалось, этому не будет конца. И вот уже даже звуки Сара различает с трудом — уши будто заложило. И боли она почти не чувствует, словно органы чувств постепенно начали засыпать, утягивая и разум девушки за собой. Мисс Воннегут не замечает, как по одной стороне лица Сары уже бежит что-то тёмно-красное и липкое, а лишь тянется к юбке дочери и бесцеремонно роется в её кармане. И девушка даже сделать ничего не может — она практически без сознания: она не может ни плакать, ни говорить, ни слышать что-либо, поэтому женщина без преград вытаскивает её телефон и с размаха кидает о пол. Небольшой гаджет в одну секунду разлетается на много мелких пластмассовых осколков, которые убирать будет, скорее всего, сама Сара.— Он тебе больше не понадобится, — гневно шепчет мисс Воннегут на ухо дочери, но замечает, как та не слышит её и прикрывает глаза. — Спать собралась? — она ещё раз быстро сталкивает висок Сары со стеной, по которой размазывается небольшое количество крови, и та обессиленно падает на пол. — Ну спи.***Дни тянутся ужасно медленно. Снова утро, снова день, снова вечер. Снова английский, алгебра, физика, биология... Эмбер скучает на каждом уроке, совершенно не обращая внимания ни на учителей, ни на одноклассников, которые, на удивление, ещё ни разу не ткнули в неё пальцем под какую-нибудь едкую насмешку.Неожиданный звонок вырывает Смит из уже таких привычных размышлений о серых буднях и оповещает о конце последнего урока. Блондинка радуется и подрывается с места, чтобы оказаться на такой долгожданной тренировке с Сарой. Пускай она не посещает уроки, но чирлидинг она просто не в праве забросить, и Эмбер с облегчением понимает это, приближаясь к спортивному залу.Она заходит в раздевалку, здоровается с девочками, оглядывает шкафчик Воннегут и подмечает, что он заперт. Но она всё ещё надеется на долгожданную встречу. Неважно какую: с выяснением отношений или без — просто на встречу, которая за последнюю неделю ещё ни разу не состоялась, потому что даже две предыдущие тренировки были отменены, но эта — нет, и Эмбер в предвкушении ждёт возвращения Сары.Однако раздевалка постепенно пустеет, да и сама Смит уже готова, но королева школы так и не объявляется. Блондинка всё же выходит в зал, пока Шерил раздаёт команды некоторым чирлидершам, и подходит к ним.— Сара опоздает? — спрашивает она и ловит на себе чуть презрительный взгляд темнокожей девушки.— Её не будет, — кратко отвечает Шерил.— Как? А тренировка?— Её проведу я, — самодовольно отвечает девушка и даже чуточку улыбается от осознания своего главенствующего положения.— В смысле? — тело Эмбер начинает колотить от недовольства. — А где Сара? Почему её так долго нет?— Она перевелась на домашнее обучение, — равнодушно поясняет Сьюзан, оглядывая свой новый маникюр.— Что?! — Смит чувствует, как время на мгновение останавливается.Эта новость была произнесена слишком резко для неё и, что самое главное, не от самой Сары. Почему она перестала отвечать на сообщения, брать звонки, появляться в школе? Почему вообще решила бросить школьные уроки, такие скучные, но со своей особой, родной и уютной атмосферой, променяв это всё на посиделки тет-а-тет с учителем в своей комнате? Вряд ли Саре нравится сидеть взаперти, учитывая её хобби свободно разъезжать по льду или асфальту часами на свежем воздухе.Эмбер и не забывала, что мисс Воннегут узнала об их совместных выходных, но и не подозревала, что всё дойдёт до такого. Она быстро разворачивается и идёт обратно к раздевалкам, пока ей в спину кричит Шерил:— Ты куда собралась, Смит?— Мне сегодня надо раньше вернуться домой, меня не будет на тренировке.— С какой такой радости?Блондинка лишь через плечо бросает недовольный взгляд на низкую смуглую девушку и удаляется в раздевалку. Она быстро меняет свою форму на обычную одежду и, жутко раздражённая, выходит обратно.— Тебя никто не отпускал! — Шерил направляется в её сторону, но девушка уже идёт к выходу.— Плевать. Мне надо уйти, значит, я уйду! — Эмбер не позволяет новоиспечённой капитанше схватить себя за руку и молча выходит из зала.— Ну и вали отсюда, Смит! Никто не держит!Блондинка срывается на бег. Один коридор сменяется другим, и ей кажется, что они ещё никогда не были такими запутанными. Эмбер словно заперта в лабиринте, из которого не может выбраться: в лабиринте такой резко ставшей бесконечной школы, в лабиринте своих эмоций и чувств к Саре, в лабиринте самой жизни, которая беспощадно запутывает её меж своих извилистых стен и не даёт найти выход, чтобы освободиться от страха, переживаний и неуверенности. Но внезапно до Смит доходит: она не может и не сможет выбраться из него в одиночку, потому что в этом лабиринте застрял ещё кое-кто. Кто-то, кого просто нельзя бросить в нём и с кем у них есть шансы выбраться, только приложив совместные усилия.Снова она думает о Саре. О своей прекрасной Саре, такой маленькой слабой девочке с россыпью веснушек на розовых щёчках и самой обворожительной улыбкой на свете. Да, Воннегут не маленькая: она высокая, ей недавно исполнилось восемнадцать, но в душе она ещё такая беззащитная и бессильная девушка, что подобное сравнение выстраивается в голове Смит само по себе.Она выбегает на улицу и не сбавляет темп даже на дорогах под красный сигнал светофора. Что происходит сейчас с её нежной, доброй Сарой, которую ещё несколько месяцев назад назвать такой язык не поворачивался? Если очередная семейная драма, то Эмбер хочет об этом знать. Если какие-то другие проблемы, то Эмбер хочет об этом знать. Да даже если Воннегут банально остыла к ней — Эмбер хочет об этом знать.Она с полностью сбитым дыханием добегает до дома Воннегут, но останавливается в стороне от него, замечая припаркованную машину. Дома. Эта женщина дома. Смит передёргивает от одной мысли об этом.Теперь её прежняя уверенность сменяется трусостью, ведь не может же она ворваться в чужой дом и, что ещё сложнее, пройти через мисс Воннегут. Эмбер почти обессиленно падает на колени, но вовремя берёт верх над своим телом. Надо быть сильнее, увереннее, жёстче. Надо увидеть Сару. Нет, не так, — ей это просто необходимо. Блондинка не понимала, что чувствует эту пустоту, пока отсутствуие голоса Воннегут, её взглядов и вида не ошеломило Смит. Без Сары действительно сложно, и поэтому Эмбер выпрямляется, расправляет плечи и обходит дом Воннегут с обратной стороны, там, куда выходили окна девушки.Она довольно долго всматривается в них, окутанная призрачной надеждой, что фиолетовые шторы вот-вот разомкнутся и из-за них покажутся такие привычные пепельные волосы, аккуратное лицо и высокая стройная фигура. Но этого не происходит. Блондинка бросает сомнительный взгляд на деревья, растущие по периметру дома, и в сотый раз убеждает себя, что это дурацкая и слишком романтизированная подростковыми фильмами идея. Но разве она сама не подросток?Эмбер сбрасывает с себя портфель и находит дерево, чьи ветки вьются не так уж далеко от окна нужной комнаты. Она отходит подальше, сжимает руки в кулаки, делает глубокий вдох и разбегается, цепляясь за шершавый ствол. В куртке лезть очень сложно, но Смит плевать. Плевать на всё-всё-всё: на короткие ссадины на ладонях, на то, что её могут заметить и принять за вора, на то, что Сара может выгнать, — это не имеет значения. Не сейчас, когда увидеть девушку переросло из простого желания в скользкую необходимость, окутывающую её тело и разум липкими навязчивыми мыслями."Ты меня зацепила, но не более того," — когда-то утверждала она сама. Боже, так сильно она ещё никогда в своей жизни не ошибалась.Эмбер судорожно хватается пальцами за неудобный ствол, за длинные ветки и короткие сучки, и постепенно приближается к цели. Ещё несколько движений, и она вот-вот сможет протянуть руку к окну Сары и как минимум постучаться в него. И вот, наконец, она делает это, но в ответ тишина. Неужели такие титанические усилия были напрасны? Смит делает ещё одну попытку постучать, но Воннегут опережает её и раскрывает шторы.Сара готова поклясться, что увиденное — лишь наваждение, игра фантазии, но не её Эмбер. Тем не менее, она быстро открывает окно и протягивает ладонь блондинке, пока та старается аккуратно переступить через оконную раму и не свалиться вниз к чёртовой матери. Как только подошва Смит касается пола комнаты, она готова наброситься на Воннегут с объятиями, но останавливается, замечая на её ногах синяки, а сбоку на лице пластри.— Сара, — блондинка всё же тянется к ней, но девушка делает шаг назад, не позволяя коснуться. — Что произошло?— Уходи, Эмбер, — с такой тяжестью в голосе отвечает Воннегут. Это нереально — видеть любовь человека, но отказываться от неё, особенно когда всё, что тебе хочется — это разделить её.— Снова гонишь меня? — Смит не злится и даже не хмурится, ей просто обидно. Почти до жалких никому не нужных слёз. — Что с тобой случилось?— Нам стоит расстаться, — Сара старается говорить равнодушно, но от боли, сжимающей сердце, голос её дрожит.— Что?! Почему? — вопрос надолго зависает в воздухе, и Эмбер чувствует, как натягивается, словно струна, которая вот-вот лопнет. — Ты больше ничего ко мне не чувствуешь?— Я не знаю, — лжёт Воннегут, и Смит прекрасно понимает это. — Чтобы найти истину, нужно всё подвергать сомнению.— С каких пор ты читаешь Декарта?— Эмбер, ты не должна здесь быть. Прошу тебя, уходи, — обида за свои же слова жжётся на языке, отчего тот чуточку немеет.— Сара, я вижу, что сделала твоя мать, — блондинка осматривает королеву школы с ног до головы. — Это она тебе навязала, что мы не можем быть вместе?Воннегут уже не в состоянии вынести пристальный взгляд гостьи и отворачивается. Как Эмбер не понимает, что девушка говорит это ради её же блага? У них с матерью был весьма ясный договор: Сара соглашается на домашнее обучение и не позволяет себе больше связываться с блондинкой, а та в ответ не трогает семью Смит и саму Эмбер. Воннегут обхватывает себя за плечи и в один момент ощущает, как поверх её ладоней ложатся чужие — такие холодные, но дарящие куда больше тепла, чем чьи-либо иные. Блондинка разворачивает к себе девушку и мягко, стараясь не задеть скрытые под одеждой (Эмбер уверена, что они есть) синяки, обнимает её.Сара чувствует, что вот-вот заплачет, и поэтому просто молча зарывается носом в светлые волосы, стараясь дышать тише, но у неё не выходит. Смит успокаиваще гладит её по спине.— Сара, я готова бороться за тебя, — негромко, но уверенно произносит она. — За нас. Я готова бороться за нас.Воннегут отстраняется от девушки и всё так же безмолвно вглядывается в её лицо, которое остаётся твёрдым.— Я не прошу тебя о том же, — поясняет Эмбер, — потому что я знаю, что буду просить о невозможном, ведь эта борьба окончательно добьёт тебя, но позволь мне быть рядом. Не прогоняй меня, когда тебе так нужна поддержка.Смит танется к девушке и робко целует, словно делает это впервые, но Сара не отстраняется и сама подаётся навстречу. Поцелуй постепенно становится всё более уверенным, более желанным и неконтролируемым, как бомба замедленного действия. И вот она взрывается, и блондинка чувствует, каким внезапно горьким становится этот поцелуй — не от слёз Воннегут, которые впервые пробились через всё её самообладание прямо перед Эмбер; не от того, что кто-то из них съел что-то специфическое по типу грейпфрута, а потому, что горечь эта была на самих языках девушек, которая спускалась к истокам запутанных в прочных клетках из рёбер сердцам. И Смит глубоко надеется, что когда-то её сменит только блаженная тягучая патока радости и счастья, но вот когда это случится, а главное, случится ли вообще, никто из них не знает.