C??????h??????a??????p??????t??????e??????r?????? 7??????. (1/1)

Она вляпалась. Серьезно вляпалась.Александр Нильсен. Александр, долбанный, Нильсен.Стоит так близко, что между их телами вряд ли поместится бумажный лист. Держит её за грудки, сверлит взглядом, диким, взволнованным...Держит так, словно она, провинившийся котёнок, молчит, нетерпеливо, но молчит. Ждёт. Харрис смотрит на него в упор, безмолвно приоткрывая рот, зная, что любая отмазка прозвучит неубедительно и глупо. Он не поверит.И у Нильсена есть на то все основания, ведь главное доказательство её проступка стоит прямо перед ним.— Харрис, я много раз мечтал насладиться молчанием в твоём присутствии, но сейчас не подходящий момент, чтобы исполнить её, — не выдержал швед.— Ты сам прекрасно всё понял, думаю, ответ здесь не нужен, — говорит как можно спокойнее, не обращая внимания на его руки, сжимающие кофту у основания шеи.— Проще надрессировать бешеную собаку, чем объяснить тебе хоть что-то, — цедит сквозь зубы, сдерживая очередной порыв пригвоздить её к стене.Харрис нарочито усмехается, придвинувшись, сокращает расстояние между их лицами.— Тогда ответь, Сизар Миллан, что ты здесь забыл, м? — вздернула бровью. — Ночная прогулка, или забрёл не туда?— Шёл за тобой. — честно признался шатен.— На кой чёрт? — ложное спокойствие в голосе предвещает бурю. Кажется, она говорила, что никто не смеет мешать её планам.— Ты сумасшедшая. Вот почему.— Серьезно? — тихо смеётся. — Моё психологическое состояние стало для тебя занятной почвой для размышлений, химик?Александр молчит, успокаиваясь. Нет, сумасшедшая - слишком слабое слово для неё. Абсолютно чокнутая, глупая, импульсивная девчонка, думающая, что в силах держать под контролем всё происходящее. Наивность. Смешно. Казалось, ей не присуща данная черта, но внешность слишком обманчива. Её нездоровый интерес добраться до них первой; здесь что-то нечисто, что-то, о чем знает только она. Худшее чувство - быть в неведении, не знать мотивов, не знать ровным счетом ничего.Невооружённым глазом видно, что Харрис не собиралась никого посвящать в свои планы, но он не послушал. Он влез в это. Влез, вместе с ней.И его ничто не остановит.Поток размышлений прерывает неожиданное касание Агаты. Она отрывает от себя его руки, выдыхает еле слышно, словно ничего не произошло и они не стоят ночью посреди узкой улицы.— Если ты утолил свой интерес, то вынуждена прервать нашу милую беседу и отлучиться. — невинным голосом молвит девушка, поправляя выбившиеся от резкой встряски пряди волос.— Нет.— Нет?— Ты не пойдёшь одна, — твердый ответ, сжатые кулаки.— Мы не на задании, Нильсен, можешь расслабиться и избавить себя от лишней работы.— В этом и проблема, Харрис, — шаг в её сторону. — Мы не на задании и не должны находиться здесь.— Оставь это, — резко произносит англичанка, выдерживая его взгляд.— О, нет, — качает головой, усмехаясь. — Я предупреждал тебя, но кажется, твой мозг блокирует любые рациональные мысли.— Рациональные мысли, — растягивает она. — Ты можешь считать свои доводы рациональными, но глупо делать это, не зная причины.— Я могу поменять их, если ты расскажешь, что заставляет тебя идти всем наперекор.— Химик, — смеётся брюнетка, делая это неестественно в рамках сложившийся ситуации, — только не говори, что успел проникнуться симпатией за этот увлекательный уик-энд.Дура.Как у неё вообще язык повернулся сказать это? Даже подумать об этом. Неужели по нему не видно, что это не более, чем интерес к сложившейся ситуации и его интересуешь не ты, а твои мотивы?Но, с другой стороны, что это?Что заставляет его следить за ней, думать о ней, волноваться и спасать. Разве интерес подразумевает под собой данные качества и такое поведение со стороны шведа? Нездоровый интерес к её персоне, к ней, не как к напарнице.— Для меня это всего лишь работа, Харрис, — отвечает он противоположно мыслям, где-то на краю сознания тут же пожалев о сказанном, видя, как изменился её взгляд. В нём больше не играли смешинки, задорность. Они смотрели настолько колко, что он буквально чувствовал под своей кожей шипы, впивающиеся в напряжённое тело, царапая, разрывая.— В таком случае, — шея дернулась от тяжёлого сглатывания образовавшегося кома. — Занимайся своей работой и не лезь в мои личные дела.Одарив его тем же острым колдовским взглядом изумрудных глаз, девушка поворачивается в сторону двери, как вдруг, вокруг тонкого запястья образовалось кольцо грубых пальцев, вынуждая её развернуться.Они не смотрят, они впиваются друг в друга. Душат взглядом, накаляются, словно горячая сталь, по которой проходится грузный молот, вытачивая закаленный клинок. Острее, чем катана, резче, чем пуля, вызывая химические реакции куда хуже, чем яд.Он подобен ртути. Она сродни сорок пятому калибру, её любимому. Это бесконечная война.— Отпусти, — выдавила из себя англичанка, пытаясь вырвать руку, но попытки не увенчались успехом.— И не подумаю, Харрис, — истинные эмоции рвутся наружу, сдерживаться становится всё сложнее. Крепко сжимает её кисть, как можно более вкрадчиво говорит: — Это слишком, даже для тебя.— Да что ты знаешь обо мне?! — почти крик.— Достаточно, чтобы не отпустить.И сомнений больше не осталось. Через какое-то время он пожалеет о чрезмерной откровенности и о том, что его чувства сейчас похожи на оголенные провода, которые Харрис рьяно поливает водой. Пожалеет, но не сейчас. Потом, может быть.Харрис скептически выгибает бровь, прекращая свои попытки вырваться из мужского захвата. Взгляд девушки источает неопределённую гамму эмоций. Что-то между ты идиот и ты точно идиот, но я заинтересована.— Ты... — она запинается, прокашливаясь. — Ты хочешь пойти со мной?Нильсен сдержано улыбается, тут же надевая на лицо суровую маску, показывая твёрдость своих намерений.— Да, — коротко отвечает ей.— Зачем? — почти шепотом спрашивает англичанка и Александр на секунду замешкался, видя её смятение и тень испуга, притаившуюся глубоко в выразительных глазах.Он быстро берет себя в руки, объясняя: — Я люблю загадки, Харрис. Видишь ли, к сожалению, на нашей работе подумать удаётся крайне редко, ведь мозговой штурм не входит в сферу деятельности, а мне это необходимо...Агата качает головой, притупив взгляд, отстраняется, словно его слова хлыстом ударили по щеке. Швед непонимающе хмурится.— Харрис?Девушка реагирует, вновь посмотрев на него, только теперь её глаза кажутся совершенно пустыми.— Если для тебя это все дурацкая игра для разминки извилин, то тренируй их подальше от меня, — огрызнулась брюнетка. — Это. Важно. — отчеканила она спустя минуту.— Прости, ладно? — осторожно говорит швед, делая шаг к ней. — У тебя ужасная привычка не дослушивать до конца и цепляться к словам, ты знала?— Не пытайся втереть мне, что ты не так выразился, или я не так поняла.Александр замечает лёгкую усмешку, которую Агата быстро скрыла.— И не собирался, — улыбнулся он. — Ты не отступишься, верно?— Верно, — на выдохе произносит англичанка.Нильсен переводит взгляд на здание, убирая одну руку в карман. Харрис продолжает смотреть на него, пытаясь переварить происходящее.Она могла бы злиться, что он мешает планам, но ведь никакого четкого плана у неё не было. Так почему бы не внести в него коррективу. Ведь, в конце концов, нельзя поспорить с тем, что Александр может быть полезным, к тому же, он сам предлагает помощь. Даже не предлагает, а не оставляет выбора.Для неё решение продлить их сотрудничество за пределами работы отнюдь непростое, и если бы не навязчивость Нильсена, она бы не приняла его в личное расследование.Но странности на этом не закончились. Агата с долей удивления обнаруживает, что не испытывает к шведу былой неприязни, напротив, его компания кажется вполне сносной. Наверное, до первой ссоры. Да, точно.— Идём? — окликает Нильсен, который успел пройти ближе к зданию, пока Агата удивлялась своим открытиям.Она крепко моргнула, параллельно размяв шею. Кивнула напарнику, подошла к двери.— Стой, — Александр перехватывает её руку, тянущуюся к пистолету.— Что?— Ты не хочешь хотя бы немного ввести меня в курс дела? — с ноткой раздражения спрашивает швед.— И что тебя интересует?— Даже не знаю. Например, к кому мы идём? — вопрос едкий, намекающий на халатное отношение девушки к делу. Неужели так сложно рассказать самой, а не ждать, пока он спросит?— К тому, кто делает хреновый мохито.Под непонимающим взглядом аквамариновых глаз англичанка отдергивает руку, вытащив пистолет, а затем выуживает отмычку из кармана. Коротко хмыкнув выражению его лица, Харрис ловко справляется с замком, беззвучно отперев дверь.Она вытягивает шею, смотря по углам. Александр делает первый шаг внутрь, вовлекая за собой Агату.— Лаборатория, — еле слышно шепчет девушка, кивая на одну из закрытых комнат.Нильсен моргает в знак того, что понял её, медленно перебирая ногами, вслушиваясь в тишину. В лаборатории темно, они замечают это по щелке внизу двери. В момент отчаяния, что здесь пусто, раздаётся приглушённый шум склянок. Напарники быстро переглядываются, безмолвно обдумывая план действий. И они понимают друг друга.Харрис крепче сжимает оружие, вставая к дверному косяку, пока ладонь шведа накрывает ручку. На одном выдохе он дёргает её, позволяя Агате юркнуть в комнату. За стеллажами слышен шум коробок, англичанка усмехается.— Поздно играть в прятки, Ноа, — крикнула девушка.Ответом служит раздражающее молчание. Брюнетка недовольно фыркает, шагая к источнику звуков. За стеллажом слышны рваные вздохи, Харрис ударяет по полке локтем.— Ты умрешь без мучений, если сейчас же вылезешь оттуда, — спокойным тоном говорит англичанка.Нильсен лишь хмыкнул, удивляясь её странной методике психологии.Да уж, это лучшие слова для приманки.Но каким бы странным не казался данный метод, через минуту смуглый паренёк выходит из своеобразного укрытия, подняв руки в знак капитуляции.— Ч-что вам н-нужно? — заикается он.— Ты сам прекрасно знаешь, — раздражается Харрис. — Сядь туда.Мулат молча опускается на стул, удерживая ладони перед собой. Агата опускает оружие, облокачиваясь ягодицами на массивный стол. Нильсен встаёт рядом, скрестив руки на груди в привычной манере.— Как вы узнали, что мы во Флоренции? — начинает расспрос англичанка.— Мне сказал начальник, — его голос слегка дрожит.— Откуда у него эта информация?— Меня не посвящали во все их дела, клянусь, — тараторит парень. — Я знаю лишь то, что этот человек видел вас в отеле.— Не делай из меня дуру, Ноа, — шипит Харрис. — Тот, кто видел нас в отеле работает на твоего начальника, — утверждение.— Д-да. Но я не знаю, кто это!— Следующий вопрос: зачем был устроен поджог?— Хотели устранить вас на какое-то время.— Взрыв был слаб для этого, — недоверчиво протянула девушка.Александр внимательно смотрит на Ноа, переводя взгляд на Агату.— Они не собирались убивать нас, Харрис.— Но на кой чёрт тогда это всё было подстроено?!— Из-за вас, — поясняет мулат, глядя на англичанку. — Начальник подозревал, что вы начнёте копаться в делах прошлого, как он выразился.— Я не спущу это ему с рук, когда близка к разгадке, у него не получится запугать меня, — словно в пустоту проговорила она, сжимая край стола.Александр был готов взвыть, как волк на полную луну, от бессилия и негодования. Да, он хотел помочь, но о какой помощи может идти речь, когда ты чувствуешь себя идиотом и не понимаешь сути их разговора. Нить беседы проскакивала мимо него. Бесит.У него в голове выстроился целый список вопросов, адресованных Агате. Правда, вероятность того, что эта особа добровольно выложит ему все ответы на серебряном блюдечке - одна к ста. А может, к тысячи. Но кто сказал, что Нильсен сдастся и спасует перед ней? Нет уж, не в этот раз, не в этой жизни.Вот так.— Каков следующий шаг? — вопрос Харрис нарушил короткую тишину.— Я н-не знаю, — лепечет парень. — Я выполнил своё задание и мне предстоит ожидать следующее.— Не предстоит, — отрезала англичанка.Александр резко перевёл взгляд на неё, нахмурившись, выпрямился.— Харрис? — в голосе шведа сквозит легкое волнение.— Подожди меня на улице, — девушка потянулась к портупее, в которую воткнула револьвер.— Что ты собираешься сделать? — не отступал Александр.Агата перевела на него хмурый взгляд, но в уголках была видна насмешливость.— А ты как думаешь? — оружие зажато в аккуратных ладонях.Ноа, кажется, сросся со стулом, на котором сидел, не в силах выдавить и всхлипа. Нильсен посмотрел на него мимолетно, снова обратил взгляд на Харрис.— Это необяза...— Обязательно, — грубо перебила она. — Если ты хотел помочь мне, Нильсен, то не стоит. Будь добр, не мешай, — прошипела англичанка сквозь зубы.Александр сверлил её осуждающим взглядом с минуту, прежде чем чертыхнувшись, вышел за пределы здания, вставая у двери.Он смотрел на стену перед собой, играя жевалками на скулах, думая, как подступиться к Харрис. Всё намного более плачевно, чем он мог предположить.Она безумна. Она одержима чем-то. И он готов поспорить на все свои пальцы, что та папка каким-то образом связана с тем дерьмом, в которое он вляпался, решив пойти за ней. Причём добровольно вляпался, и предъявить ей за это он ничего не сможет. Да и не станет.Шум неторопливых шагов прервал размышления. Девушка поправила завязанные в хвост волосы, револьвер вновь покоился в одном из ремешков кожаной портупеи.— Закончила? — он не смотрел на неё.— Угу, — хмыкнула брюнетка. — Можем идти, если ты не собрался пялиться на эту стену ещё три часа.Он фыркнул, на что Харрис приглушенно усмехнулась, проходя мимо него, решив обязательно вильнуть обтянутым в плотную ткань джинс бедром.Швед выругался, проследовав за ней.***— Ну и? — зло буркнул Нильсен, выжидающе смотря на сидящую напротив Агату, которая расслабленно наполняла округлый фужер вином.Она закатила глаза, демонстративно вздохнув.— Все химики такие нетерпеливые?— Только те, которые связываются с тебе подобными.Горлышко бутылки звякнуло о край фужера. Харрис оторвалась от своего увлекательного занятия, начав сверлить шведа прищуренным взглядом на протяжении минуты. Он стойко выдержал его.— Напомню, что ты связался по собственному желанию, — протянула англичанка, растягивая последние слова. Её губы растянулись в той самой гаденькой ухмылочке, которую Нильсен терпеть не мог.А ещё она опять застала его врасплох своим ответом. Это он, к слову, тоже терпеть не мог.— Если ты закончила пытаться перелить всю бутылку в свой бокал, то, может, начнём? — язвительно спросил Александр, удобнее устраиваясь на диване.Агата фыркнула что-то нечленораздельное под нос, поставив своё фруктовое Пино Грис на стеклянный столик, который разделял их.На зло своему напарнику, девушка медленно отпила немного вина, причмокнув от любимого сочетания вкусов, с интересом рассматривая жидкость при свете луны, наслаждаясь гневными вздохами Нильсена.Не выдержав, он потянулся к карману, выудив из него пачку сигарет и серебристую зажигалку. Чуть нервными движениями Александр прикурил, выпуская изо рта серое облако, потирая пальцами переносицу.— Разве в номере можно курить? — поинтересовалась англичанка, рассматривая зажатую меж грубых пальцев сигарету.— Да, Зак знает о моей привычке, поэтому позаботился о номере для курящих, — пояснил швед, делая очередную затяжку.Агата понятливо кивнула, сделав глоток, расслабленно покрутила шеей, запуская ладонь в волосы, массируя кожу головы после тугого хвоста.— Ненавижу допросы, — выдохнула брюнетка.— Я не собираюсь наставлять тебе в лицо белую лампу и записывать твои ответы в блокнот или на диктофон, — усмехнулся Александр, затянувшись.Агата покачала головой, улыбаясь в ответ.Её улыбка, наверное, впервые не была похожа на звериный оскал. Выражение лица Нильсена довольно резко приняло серьёзный вид. Табачное изделие продолжало дымиться, но его внимание было приковано к девушке напротив.Она не стесняясь сидела перед ним в одной белой удлиненной рубашке с предусмотрительно расстегнутыми верхними пуговицами, из под которых виднелись точёные ключицы. Ноги были согнуты в коленях, одна нога покоилась под ягодицами, вторая опиралась на пол кончиками пальцев. Длинные темные волосы струились на острых плечах, спадая на вздымающуюся грудь. Изящный профиль лица был повернут в сторону балкона, колдовские зеленые глаза теперь казались ему тёплыми, а не ядовитыми. Удивительно, но теперь он понял, почему женщин с зелёными глазами в средневековье считали ведьмами.Она — самая настоящая ведьма. А ещё — чертовски красивая девушка.И он, наконец, признал это, потому что продолжать отрицать такой очевидный факт ему больше не по силам.— Хи-имик, — протянула Харрис во второй раз, окликая шведа.Кажется, он немного увлёкся, рассматривая её молочные ноги, что, слава богу, она не заметила.Ну, или сделала вид, что не заметила.— М, — хмыкнул Нильсен, нехотя отвлекаясь от своего занятия.— Твоя сигарета почти дотлела, так, к слову, — усмехнулась брюнетка, отпивая ещё немного вина.Александр нахмурился, переводя взгляд на свою руку, в которой, как и сказала девушка, покоился уже практически окурок. Неприятное жжение коснулось его пальцев.— Чёрт, — прошипел шатен, придвигая пепельницу, яростно затушив табачное изделие.Агата издала смешок, поставив фужер на столик.— Можешь начинать, Нильсен, — непривычно спокойным тоном призвала девушка, отбросив мешающие длинные пряди за спину.Александр тут же стушевался, сосредотачивая внимание на интересующей его теме.— Зачем ты убила его? — первый вопрос, пришедший в голову.Агата не стала уточнять, поняв, кого он имел в виду.— А зачем оставлять в живых потенциального врага? — равнодушно ответила англичанка.— Он был слишком напуган для врага.— Серьезно? — усмехнулась та. — Кто бы не был напуган наставленным в лоб револьвером?Логично.— Как ты работаешь наёмником, будучи таким сердобольным? — с интересом спросила Харрис, рассматривая лицо шведа.— Не приходилось убивать таких молодых.— Напомню, что этот молодой ничем не лучше нас, химик. Он также выполняет приказы, направленные против нас, и, если выбирать между его жизнью и своей, то ты знаешь мой ответ.— Закончим с этим, — кивнул Александр. — Что в той папке?Этот вопрос напряг Агату больше, чем предыдущий. Она слегка поёрзала в кресле, будто ей стало неуютно.— В какой папке? — попыталась увильнуть.— Обойдемся без этого, — раздраженно сказал он. — Ты и сама прекрасно понимаешь, о чём я. Детский сад, — закатил глаза.— Он убил их, — безжизненным голосом произнесла Харрис спустя пару минут молчания.Александр в это время сидел, уткнувшись лицом в ладонь, но от такого ответа тут же поднял ошарашенный взгляд на неё.— Кого - их? — осторожно спросил он.— Тебе всех перечислить? — Агата резко встала с кресла, подойдя к панорамному окну, повернулась лицом к Александру. — Мать, отца, тётю, дядю, брата и сестру, — перечисляла девушка, загибая пальцы. — Да, и служанку тоже, — закончила она, глубоко дыша.Нильсен молча смотрел на неё, и, казалось, что с каждым произнесенным ею словом, какая-то его часть умирала. Теперь перед ним открылась ясная картина: гнев Харрис обоснован тем, что все те люди, которых они убивали, были причастны к убийству её семьи.Чёрт, они убили всю её семью. Она живёт с этим осознанием, с этой болью и горечью невосполнимой утраты. Вот откуда вся та грубость, весь яд и дерзость. Это защитная реакция, маска, которую она носит уже много лет. Перенести смерть всей своей семьи и остаться в здравом уме, продолжая жить, работать и общаться с людьми, пусть и в такой манере. И сейчас она вновь вспомнила всё то, о чем старательно не вспоминала, дабы снова не переживать ту боль, которая существует вместе с ней.И ей больно. Колдовские глаза говорят это за неё.Нильсен поднялся с дивана, осторожно подходя к ней, словно боясь спугнуть. Такая обнаженная душа, обставленная шипами вдоль и поперёк. И пусть она оцарапает его, но оставить её одну в такой момент он не может. Он не хочет. Он не станет.Харрис наблюдает за его действиями, не понимая, почему он ещё не ушёл. Она ответила на его вопрос, он узнал всё, что хотел.Так какого чёрта он идёт к ней? Почему не может просто развернуться на сто восемьдесят и уйти куда подальше, лишь бы перестал копаться в её прошлом. Ведь, то самое прошлое, будет мучить до собственной смерти.Они не спускали взгляд друг с друга всё это время. Александр встал перед ней на расстоянии одного шага. Этот момент кажется им хрусталём, словно что-то вокруг меняется, словно это всё одновременное не должно происходить, но и такое чертовски правильное. И в этих взглядах нет ни капли яда, они не горят пламенем вражды.Сейчас, в этот момент, смотря на человека напротив, они видят не химика и язву. Они видят Александра и Агату. Они видят тех людей, которые, несмотря ни на что, хотят протягивать друг другу руку помощи снова и снова.И руки Александра тянутся к ней, обхватывают плечи и прижимают к крепкой груди. Пятерня зарывается в длинные тёмные волосы, щека прислоняется к макушке, вдыхая неизменный аромат. В глубине души он опасается того, что она оттолкнет его, накричит, обвинит в проявлении жалости, хотя это нихрена не жалость, и она дура, если не поймёт этого, что она замкнётся и больше никогда не откроется ему, уйдёт и не захочет видеть.И он понимает, что не дышал эти секунды, пока девичьи ладони не сомкнулись в замок на его спине, пока холодный нос не уткнулся в ямку между плечом и шеей.И она ни за что не признается ему, что тоже не дышала всё это время.Агате казалось, что она растворяется в его объятиях. Слишком давно она не испытывала этих чувств, когда кто-то заключает тебя в кольцо сильных рук, прижимая к себе так, словно ты - самое дорогое на свете создание. Нильсен превосходно пах, несмотря на лёгкий табачный запах, он придавал ему свой шарм.Их тела идеально подходили друг другу, словно пазл наконец сошёлся. Эта мысль посетила обоих и пугала настолько же, насколько казалась прекрасной. Будто они впервые за долгое время ощущали себя нужными, что они не одни, что им есть, кого обнимать и кто обнимет их в ответ.Это было похоже на счастье. И пусть это счастье продлится ещё хотя бы минуточку. Ещё немного, ей нужно это, пожалуйста.— ?Только...не убирай руки. Я хочу пристрелить себя за эту слабость, но если ты уберёшь руки, я пристрелю тебя.?А он и не хотел отпускать её. И в доказательство этим мыслям переместил одну руку выше, зарываясь в мягкие волосы на затылке, прижимаясь ещё ближе. Харрис с трудом сдержала рваный вздох, который так и норовил выйти наружу, показывая ему, как много это значит для неё. Она слегка дёрнулась, проводя кончиком носа по его шее, провоцируя табун мурашек на коже шведа. Ладонь чуть сильнее зарылась в её тёмных прядях.Предательская слеза вопила Агате, моля выпустить её наружу, но англичанка мысленно нокаутировала нахалку, понимая, что если этот порыв чувств поглотит её, назад дороги не будет. Слова сами сорвались с девичьих уст:— Это просто работа.— Да, — прошептал Александр, ещё сильнее прижимаясь к ней.Агата закрыла глаза, потеревшись об него щекой, проводя ладонью по широкой спине.— Ты нудный химик, которого я ненавижу.— Я ненавижу тебя ничуть не меньше, язва.Так легче. Так правда легче.Ведь, что бы они сейчас не сказали, тесно прижимающиеся друг другу тела и оголенные души говорят намного громче. Но пусть всё останется, как прежде. Пусть эта призрачная тень былой ненависти напоминает им, кто они и что их свело.Но как бы она не пыталась продолжать ненавидеть его...— Ты поможешь мне?И как бы он не хотел продолжать ненавидеть её...— Если перестанешь держать меня на расстоянии пушечного выстрела.