Часть 5. (1/1)

Приношу извинения за длительное ожидание... Сессия.Время. Время неумолимая и всепобеждающая сила. Рано или поздно это осознает всякий. Будь ты воином или ученым, ребенком или взрослым ты ничего не сможешь сделать против времени. И оно вьется полноводной рекой, струится, извивается, подобно змее сворачивая свои кольца в спираль вокруг мира. Ты ничего не сможешь сделать против него, сама жизнь подчиняется вечному времени. Хотя, если подумать, время придумали люди именно они в ответе за свои мысли. Вот только как миру, так и времени на все философские рассуждения как-то все равно. Мир будет продолжать существовать, а время продолжать свой бег. Все закономерно.Серебреноволосый посмотрел в окно кабинета, а потом вернулся взглядом к столу и разложенным на нем документам.– Вызывали Генерал? – черноволосый солджер теперь уже первого класса просачивается в кабинет вышестоящего начальства.– Я слышал хорошие новости. Тебе присвоили солджера первого класса. – Голос Сефирота как всегда спокоен и нечего не выражающь.

– Да. – Хотя как-то не заметно сильной радости на лице виновника произошедшего. – Вы были правы Генерал, во всем. – Старший мужчина только качает головой давая понять, что сейчас не время и не место для серьезного разговора, но, то, что он состоится нельзя подвергать сомнению.– Ты будешь устраивать праздник?– Придется. – Кажется, что черноволосый смущен. – Ребята ждут, что я проставлюсь.– В таком случае удачи. И знаешь, Ценг дал тебе весьма высокую оценку по возвращении.– Вы ждали худшего?

– Нет, – еле заметная полуулыбка на губах. – Меньшего от ученика Анджила я не ожидал. – Усталая улыбка в ответ.Время утекает песком сквозь пальцы. Атака клонов на Шинра-билдинг, знакомство с турками, спасение Циссней, встреча с Анджилом и фактически его творцом Холландером, сражение между Сефиротом и Генезисом, которое не дают досмотреть. И, конечно же, погоня за сумасшедшим ученым, встреча с бывшим наставником на которого невозможно поднять меч. Только защищаться. И боль от того, что учитель все же атаковал. Грохот плит пола проваливающегося под ногами. Зак прикрывает глаза уже не надеясь выжить, но лайфстрим решает по-своему. Сердце все еще бьется, а запах цветов щекочет ноздри и яркое солнце, пробивающееся через расписные окна в старой церкви под плитой. Куда его собственно и угораздило упасть. И хозяйка у этого места кажется парню просто обворожительной и прекрасной, намертво занимая в сердце солджера свое место. Правда, он еще не определился какое именно, но это другой вопрос.С Айрис так легко забыть о том, что за стенами этой церкви разыгрывается нешуточная война. На несколько часов можно позволить себе иллюзию того что он никому ничего не должен и этот мир ничего не хочет от него. Только время неумолимо. И снова калейдоскоп эмоций и событий. Снова клоны Генезиса, который, похоже, окончательно съехал с катушек. Снова Сефирот которому, кажется все равно, что он сражается с бывшим другом. Каким бы соперником Рапсодос не был изначально, врагом он не был, никогда. До сего момента. И чем дальше, тем больше. Боль от драк с сильными монстрами, равнодушие генерала, отчаяние которое скользит в глазах Анджила, когда он смотрит на своего друга открывшего черное как смоль крыло. Свидетельство того, что тот больше не человек. Монстр. Так же Хьюли отзывается и о себе и это больно ранит. Больнее чем тело, в самую душу. Если царапины и ожоги можно вылечить, отлежаться там или использовать исцеляющую материю, то душу так не вылечишь. Это по силам только времени, да и то не всегда. Вездесущее время, оно не умалимо и, кажется, час от часа только ускоряет свой бег. Передышки не предвидится и Фейр буквально задыхается без сил выплеснуть накопившееся напряжение и боль. Турк которого в очередной раз отправили с ним на миссию даже лишний раз не говорит с ним и так видит, что парень на пределе. Сам воздух, кажется, искрит рядом с ним. Наверно поэтому их транспорт и терпит крушение. Но все что не делается, ток лучшему, пусть и не всегда легко поверить в эти слова. Но часто это именно так.До места назначения приходится добираться пешком. На этот раз судьба улыбается и подсовывает в спутники белобрысого мальчишку с невозможно голубыми глазами. А еще у него забавная прическа, которая придает ему сходство с птенцом чокобо. Особенно это заметно по утрам, когда парень просыпается весь взъерошенный и немного злобненький из-за ранней побудки.Мальчишка смотрит на него восторженными глазами. Невольно напоминая Заку его самого, когда Анджил занялся наставничеством. Это больно колет где-то в сердце, но уже не так сильно как раньше. И к боли тоже оказывается можно привыкнуть, а не только ее терпеть. С приходом блондинистого чуда почему-то становится легче. Хотя этому еще ребенку и нельзя всего рассказать. Но само его присутствие помогает, снимает как-то гнетущую атмосферу. И за это Зак буквально готов расцеловать парнишку.

Но все хорошее быстро кончается, но улыбка на губах Фейра не исчезает. Теперь она снова вернулась туда. Наверно это и к лучшему, хотя, что же будет потом никто и никогда не сможет предугадать.– Зак! – блондин улыбается, и эти невозможные голубые глаза кажутся бездонными безднами. – Я решил! – черноволосый солджер от такой эмоциональности даже голову на бок склонил.– Что ты решил? Какая гениальная идея тебя посетила?– Я тоже стану солджером!– Э? – и сказать-то нечего в ответ. С одной стороны Зак несказанно рад. С другой не хочется, что бы парень в это влазил, он весь такой светлый. А война это в первую очередь убийства. Но мальчик так горит энтузиазмом, что его не остановить. Это очень хорошо видно. К тому же он уже рядовой. И надо признать, что у мальчишки есть задатки. – Буду рад тебя увидеть, Клауд. – срывается с губ само собой и наверно это правильно. Кто он такой, что бы разрушать чужие мечты? Никто.– Я буду стараться! – запальчивая мальчишеская речь. Фейр только улыбнулся. Рядом с ним трудно было не улыбаться. Жаль только что улыбка продержалась не долго. Предстоящее ему дело было серьезным. И не простым, а очень и очень проблемным.Свою встречу с Генезисом Зак представлял по-разному и, конечно же, сражение там имело место, но что бы так, сразу и до конца. Что бы друг его наставника не задумываясь, желал его смерти. По меньшей мере, это было неприятно. А потом рыжеволосый, кажется, окончательно потерял рассудок, черное крыло за его плечом, пугало и одновременно вызывало странное чувство сожаления, даже жалости. Как раненный зверь, готовый убить себя, но не даться в руки охотникам, потому что не верит, что у тех может быть на уме хоть что-то хорошее. Отчасти, конечно, зверь прав. Но у каждого своя правда. Это тоже истина, только до нее не все и далеко не сразу доходят. Правда Генезиса, разрешила ему отбросить свою честь и совесть ради достижения поставленной цели, разрешила ему убивать невинных, и наконец, разрешила превратиться в монстра для сражения с учеником своего друга. Наверно это было правильно. Наверно, даже хорошо, потому что, сражаясь не с человеческим существом, а с монстром можно забыть, кто прячется под ним, можно отдаться бою и наверно даже убить, в конце концов. Но перед Заком все же один из генералов и лучших в своем роде солджеров. Поэтому победить не просто, хотя вполне возможно. Если не превосходишь силой, возьми измором. Не плохая тактика на самом-то деле. Когда монстр слабнет, он возвращается к виду человека, только вот совершенно не меняется и все слова и убеждения проходят мимо. Человек не хочет становиться подопытным кроликом в лабораториях Шинра. И без того прекрасно известно насколько это незавидная участь, незачем пробовать ее на своей шкуре. К тому же это уже проходили, и повторять хочется еще меньше чем пробовать. К тому же надеяться на милость руководства не приходиться. Генезис улыбается, почти как раньше, хотя чуть более мстительно. После боя он кажется старше, изможденней, отчаянней. Всего шаг и Зак не успевает схватить его за руку тормозя. Всего шаг и провал принимает в себя чужое тело. Всего шаг, а уже ничего не исправить…Конечно, Фейру было больно и плохо. Пусть не он был тем, кто убил, но он был причиной смерти одного из генералов. Ну и что, что он предатель? Ведь Рапсодос тоже для кого-то был идеалом, каждый выбирает по себе. И самое главное, что Зак теперь не знал как смотреть в глаза своему учителю. И будет ли у него эта возможность. Где-то глубоко внутри жило желание, что бы они не встретились. Слишком стыдно, страшно и больно будет смотреть во всегда понимающие глаза наставника. Но придется. Рано или поздно это случится, отрицать глупо. Неизбежные события тоже часть времени…Модеохэйм казалось, вымер. Хотя это и не странно после того шоу что тут устроил Генезис. Но на подкорке скребется воспоминание о Холландере который где-то здесь. Ученый не мог так просто исчезнуть и не посмотреть на то, что творит одно из его творений. Не в правилах исследователей так поступать. Как бы муторно не было осознавать себя подопытной свинкой, иногда это приносило плоды. В предсказуемости наблюдающих, например. И все внутри напряжено в тщетной попытке ощутить или хотя бы банально догадаться, где теперь прячется враг.Это удается почти с первого раза. Просто идти по улице и прислушиваться к себе и в одном из бегло осматриваемых домов ты находишь своего врага и, учителя тоже. Больно колет где-то под сердцем. Ты все еще в слишком раздерганных чувствах. Даже не знаешь, стоит ли заикаться перед ним о произошедшем с Генезисом. Может, стоит промолчать? Конечно это фактически только продлит агонию, но… Но ведь любому человеку бывает страшно. Совершенно любому. И Фейр не исключение. Черноволосый робеет, смотря на своего учителя и его создателя, который за несколько дней перерос в ненавидимое существо. Именно из-за него вся привычная жизнь Зака пошла наперекосяк. И, конечно же, парень злился, к тому же его злость была вполне обоснована, с любой точки зрения.Но слова уже готовые сорваться с губ замирают, застревают острым стеклом в глотке, царапаются и никак не хотятложиться на онемевший и непослушный язык.Белое как снег, девственно чистый и прекрасный, крыло распахнуто за плечом его учителя.– Я – монстр. Зак, это не изменить и не излечить. – Ученый только качает головой за его плечом, но Фейру кажется, что Холландер доволен и это еще больше злит и расстраивает одновременно.– Нет, Анджил, нет! Твое крыло… Оно ведь совершенно белое, как у ангелов. Поверь мне, я ведь тебя знаю, ты не монстр. Прошу поверь мне! Я… – Зак просто не знает, как объяснить то, что чувствует. Он просто знает, что говорит правду и все. Но иногда своей собственной уверенности не хватает. Анджил прикрывает глаза и отрицательно качает головой. Все так просто… Просто тот, кто слушает тебя не хочет верить. И Анджил не верит. Белое крыло, меч-бастард, вера и честь. То, что принадлежит учителю Зака, а сейчас черноволосый совсем не уверен, что он перед собой видит. Волна монстров погребает под собой Анджила, прячет, что бы через несколько мгновений возродиться одним – сильнейшим. И даже если ты не хочешь сражаться со своим учителем, не видишь причин, готов быть рядом с ним в любом случае, это ведь совершенно не значит, что этого же хочет и Анджил. К тому же очень трудно отыскать черты Хьюли в этом монстре с трезубцем перед тобой. Хочешь или нет, а жить и выживать инстинкт любого существа и когда чужое оружие проходится по подбородку, оставляя глубокий порез, ты рефлекторно защищаешься. В ответ на боль развязываешь войну, сам того не желая. Но не остается ничего другого как отбиваться, или нападать. Либо ты, либо тебя. Такова жизнь. Как бы паскудно это не звучало, для боя и войны это нормально. Особенно если против тебя сгусток злобы, ярости и силы. И как тебе все же удается нанести последний удар непонятно, ни тебе ни оппоненту. Ты устал, он силен, роковая случайность и его желание умереть. И боль, и твоя, и его.Анджил улыбается лежа на досках полуразрушенного дома. Теперь он кажется намного старше. Полуседые волосы, морщины, в один момент сильному мужчине накинули с десяток лет.– Зачем, Анджил, я ведь…– Все хорошо, Зак. – у него на губах теплая, благодарная улыбка. Которая хуже чем удар под дых, намного вернее перебивает дыхание и мысли. Как? Как можно быть благодарным за свою собственную смерть? – Теперь, возьми, – тяжелый клинок покидает ладонь своего хозяина, почти неловко переваливаясь в чужие руки. – Никогда не теряй своей чести, гордости и мечты. Помни обо мне. Не повторяй моих ошибок, Зак…– Анджил! – но любые слова замирают, потому что учитель уже не услышит. Меч становится неожиданно тяжелым, когда Фейр встает и салютует мечом своему наставнику, тренеру, лучшему солджеру и просто своему близкому другу. – Покойся с миром. Ты не потерял ни своей гордости ни чести, а твои мечты я постараюсь воплотить, хотя бы частично. – Вокруг ковром лежат белые перья, только сильнее подчеркивая кровь и разрушение вокруг.В соседнем чудом оставшемся целым помещении находится раненый Ценг и Клауд валяющийся на полу в отключке. При скором осмотре становится ясно, что жизни обоих ничего не угрожает, хотя если не позаботится о ранениях, все может очень плачевно закончится. Но хозяйственный турк уже умудрился связаться со штабом и им выслали помощь. Вернее группу зачистки. Помогать здесь уже особо не кому. Ну, разве что кроме полумертвого от усталости Зака, бледного от потери крови Ценга и рядового который с тихими стонами приходит в себя. А так, здесь уже некого спасать.Усталость мертвым грузом лежит на плечах, кажется, что даже придавливает к полу. Вертолет возвращает успешно выполнивших миссию назад, домой. Но кто бы знал, как сейчас Фейру туда не хочется.

Секунда, вторая – вдох выдох, смерть или жизнь. Все так стремительно и ясно во время боя… Один день, второй, третий – просто продление агонии и разум не выдерживает, бьет наотмашь воспоминаниями. Заставляет оступиться, сделать невозможное. Говорят, безумцы гениальны, а еще невозможно отчаянны и часто удачливы не в меру.Дверь открывается неслышно, гость тоже тих, как тень, только вот чуткий слух не обманешь. А хозяин квартиры сегодня не ждет гостей. Совершенно. Поэтому у горла нежеланного посетителя замирает острое лезвие.– Привет, Сефирот. – Обезоруживающая улыбка на губах черноволосого. – Вот. – Ключ уютно лежит на раскрытой ладони. – Я думал, ты отдыхаешь.– Врешь.– Вру. – Покорно кивает Зак и жестом фокусника извлекает из-за спины бутылку. – Выпьешь со мной?– У тебя других собутыльников нет? – генерал недоволен, но тонкое лезвие но-дачи уже смотрит в пол. Значит, в общем-то, генерал не против, хотя еще и не понял с чего бы ему такая честь.– Есть. Просто они… С ними не так. – Неясное движение рукой. Которое в купе с уставшими глазами объясняет генералу многое.– Ну, раз пришел, чего застыл? – Зак вскидывается, немного недоверчиво смотрит, а потом облегченно улыбается, прикрывает глаза. Усталые глаза побитого щенка. Сефироту почти физически плохо от того что он видит. Половину бутылки приговаривают в молчании и тишине. Первым ее нарушает Сефирот.– Ну, так как прошла миссия?– Нервно. – Уголок губ Фейра дергается, толи в улыбке толи в саркастичной гримасе. – Ты разве не читал отчет?– ?Как это не происходило?? – Жесткая усмешка на тонких губах. – Я что не знаю, как отчеты иногда креативно создаются? Сам не одно сочинение на верх отправил.– Ценг не стал бы врать. – Все еще увиливает от ответа младший солджер.– Ценг – турк, это раз, но его отчет я видел. Правда, не весь. Но не суть важно. – Генерал откидывается на спинку дивана. – Но большую часть времени он провалялся раненный вне поля боя. Поэтому не думаю, что я что-то пропустил. А вот ты у нас как всегда был в гуще событий. И как там?– Лучше б сдох. – Зак растягивается на диване, насколько может. Черная макушка упирается в бедро генерала, а ноги свисают почти до пола перекинутые через мягкий подлокотник. Синие глаза, прищурившись, смотрели на генерала снизу вверх. Фейр был пьян, устал и пребывал в явной депрессии. Последние было просто откровением для Сефирота, что бы их вечно улыбающийся весельчак Зак… Что бы в его глазах появилась такая тоска… Невольно всплывал вопрос, что же должно было произойти? Что бы он так переживал. И ум, пусть затуманенный, мгновенно выдал пару возможных вариантов. И от них стало тошно. Генерал поспешил заглушить внезапно возникшую на языке горечь новой порцией выпивки.– Ну, так что?– Ты уверен, что хочешь знать?– А есть варианты? Зачем-то же ты пришел. Я думал, что не просто глушить со мной выпивку. Хотя можем и помолчать. – Серебренноволосый пожимает плечами и, запрокинув голову, смотрит на потолок. А Зак смотрит на него. Изучает острый подбородок и беззащитное горло, кривится. Слова уже давно наждаком царапают горло. Ведь когда шел сюда изначально собирался рассказать все и может быть даже приврать и скорей всего умереть. А теперь? Теперь глушит алкоголь и молчит, варясь в собственной боли. Изощренная пытка. Выход вот – руку протяни. Надо только решиться, но страшно. Кто бы знал как страшно.– А знаешь, – вырывается внезапно. Все-таки выпили уже прилично. Фейр и не заметил, когда в первой бутылке оказалось на донышке, и откуда материализовалась вторая. – Ты красивый.– Знаю, мне говорили. – Не отрывая взгляда от потолка, только изредка отпивая из стакана и снова откидывая голову на спинку. – Только мне все равно.– Это заметно. – Фыркает черноволосый и мотает головой. – А знаешь, когда мы добирались до Модеохэйма, ты наверное слышал, что из-за поломки мы грохнулись где-то на пол пути. – Сефирот еле заметно кивает. Похоже, он наконец-то окончательно расслабился. Только, по мнению Фейра зря. – Так вот с нами же несколько рядовых было. Там такой забавный парень среди них был. – Зак закрывает глаза и вспоминает широкую улыбку и лучащиеся глаза блондина. – Иногда он такой смешной. У него такие интересные глаза и знаешь так забавно торчат волосы. – Смешок вырывается сам собой. – Как у птенца чокобо. И цвет такой золотой-золотой.

– Да припоминаю, забирали с вами какого-то юнца. – Генерал важно кивает, не интересуясь, в общем-то, тем видит это Зак или нет.– Ага, представляешь, он Холлондера поймал! – черноволосый горд новым другом. – Правда тот потом все равно куда-то сныкался пока я сначала с Генезисом махался, а потом и с Анджилом. Даже умудрился Ценга подстрелить. Тоже мне, ученый, монстр от науки.– Все они такие. – Флегматично. – Сумасшедшие. Как Генезис?– Не знаю точно, вроде сбросился вниз в пропасть. Выжить по идее он не мог. Но тела я не видел, сам понимаешь.– Анджил? – а вот и гвоздь программы, Фейр тяжело вздыхает и поднимается, несколько секунд ловит убегающую картинку. Встает и направляется в прихожую, Сефирот склоняет голову на бок, ожидая. На мгновение даже мелькает мысль, что парень просто уйдет, хлопнув дверью, но он возвращается. А в следующее мгновение кулаки сжимаются сами и, когда генерал успел подхватиться с дивана он и сам не знает. Тяжелый клинок бывшего друга в чужих руках как удар вшибающий воздух из легких. Не дольше мгновения, без слез, только больно где-то в груди. Но это можно перетерпеть. Это пройдет со временем.– Он превратился в монстра и начал нападать, он пролил первую кровь. – Теперь генерал обращает внимание на крестообразный шрам на щеке. – Я…– Оправдываешься.– А что я должен делать?! – Черноволосый наконец-то срывается, толи спиртное, толи просто уже нет сил терпеть, а может безэмоциональность Сефирота добила. – Просто умереть? Да наверное было бы лучше. Да и… – Зак говорит что-то еще он сам не очень уверен что. Пока его не прерывает сильный удар в челюсть, а потом и под дых. Генерал избивает его спокойно и методично, и Фейр почти благодарен ему. В глазах темно от боли. Но даже через шум в ушах и собственные хрипы пробивается злой, шипящий голос.– Не смей позорить его память!Черноволосому, кажется, что он умер. Тут уютно и спокойно, что совсем не хочется… Ничего не хочется. Только вот реальности пофиг на его желания. Что-то холодное ложится ему на лоб.

– Давай, приходи в себя. – Приходится разлеплять глаза и с удивлением смотреть на серебреноволосого генерала с аптечкой в руках. Хуже того со шприцом. Совершенно по-детски испугавшись иголки, Фейр попытался отодвинуться и застонал от боли прошившей тело от макушки до пяток. Сефирот только фыркает, и бесцеремонно прижав руку за запястье к дивану, вкалывает лекарство в вену.– Ну как полегчало?– Разве что немного. – Зак видит Бастард Анджила аккуратно прислоненный к стене. – Я…– Не начинай сначала. – Почти устало, почти просьба. – Я немного не соизмерял силы. Но кажется ничего не сломано. Может трещина в ребрах.– Переживу. – Зак пытается встать, но только зажмуривается сильнее от прострелившей боли.– Лежи. А то смотреть на тебя больно. Ты в таком состоянии собираешься тащиться в казармы?– Я почему-то обещал сегодня Клауду позаниматься с ним.– Клауду? – вежливое поддержание разговора.– Ну, помнишь я о рядовом рассказывал? Так вот мальчишку Клауд Страйф зовут. Хороший малый. Жаль сразу наборна солджера не прошел. Но все равно хочу мальчонку натаскать. Возьму над ним шефство. Вряд ли из меня получится хороший наставник…– Если быстро не умрешь, все будет хорошо. – Зак удивленно распахивает глаза, но на чужом лице, ни тени чувств. Хотя теперь Фейр и видит то на что раньше, сразу, не обратил внимание. Растрепанные волосы, набухающий синяк видный из-под горла футболки и кажется на скуле тоже. И в глубине глаз что-то похожее на скорбь и печаль. – Не предавай его идеалов, Зак. – Сефирот встает, направляясь, прочь из комнаты. – Кажется, он говорил, что пока помнишь кого-то, то он жив. Может быть, Анджил был прав. – Генерал так и не обернулся.

Черноволосый прикрыл глаза. Тело ныло, намекая на то, что неплохо было бы прогуляться до медпункта. Но из какого-то странного мазохизма Зак оставался лежать на диване в доме, в котором он уверен, ему не рады. То, приходя в себя, то проваливаясь, толи в сон толи в забытье. В очередной раз он распахнул глаза под звонкую трель звонка. Сефирот не глядя на него, прошествовал в прихожую, и ненадолго воцарилась хлипкая тишина, прерываемая еле слышными голосами. Фейру второй голос казался смутно знакомым.

– Хорошо, проходи. – Сефирот заходит в зал и набирает номер на телефоне, терпеливо ждет ответа. – Ценг? Да я. И да, ты угадал. – Саркастично. – Да у меня и жив. Тебя это удивляет? Я рад, что нет. Нет, – косой взгляд пробегает по фигуре с трудом приподнявшегося на локте солджера. – Нет, медики не нужны. Мы сами справимся. – Не дожидаясь дальнейших комментариев, генерал кладет трубку и, развернувшись к Заку всем корпусом, изучающе оглядывает его. Под таким пристальным взглядом неуютно и черноволосый передергивает плечами, тихо шипя от внезапной вспышки боли.

– Значит в ребрах все-таки трещина. – Сефирот вздыхает. – Теперь с тобой еще нянчиться. Вот с чего тебя понесло то на такие высказывания…– Ты не злишься? – аккуратный вопрос, робкая попытка.– Злюсь. – Которая пошла прахом после ответа. – Только не на тебя. Ладно… Эй, рядовой! – Сефирот повышает голос. – Где ты там? – в зал робко заглядывает блондинистый паренек. – Зак, это тот парень о котором ты мне говорил?

– Ага. – Фейр немного ошарашено хлопает глазами.– Пришел тебя искать. Интересно скольким он уже на мозги накапать успел? Хотя если учесть что ты у меня почти сутки… Я не очень удивлен. По правде сказать, могли бы и раньше спохватится. Ладно. – Сефирот делает решительный шаг по направлению к дивану. – Клауд, да? – рядовой ошарашено кивает, хлопая глазами. – Поднимай этого страдальца и тащи его в ванную. По прямой и направо, Зак знает. А я еще пару дел улажу.

– А откуда вы знаете, как меня зовут? – робкое, непонимающее и такое восторженное.– Зак рассказывал о блондине, с которым встретился во время миссии. – Неожиданно охотно отзывается генерал и Фейр от чего-то напрягается.– Но ведь блондинов много. – Не унимается Страйф, которому в присутствии друга, кажется море по колено. И все равно, что друг, мягко говоря, помят.– А у тебя хохолок характерный. – И пока Клауд хлопает глазами не понимая, как трактовать эту фразу, Сефирот обращается к Заку. – Ты прав, он и вправду похож на птенца чокобо. – и под тихое обиженное сопение Страйфа генерал покидает комнату.– Ну, спасибо, Сефирот!– Всегда, пожалуйста. – И черноволосому чудится в голосе генерала улыбка. Месть состоялась. Пусть и такая странная.– Зак, как ты мог! Такое генералу!!! – Тем не менее, блондин подставляет плечо другу помогая добраться до ванной, хотя и не перестает обиженно сопеть и пилить Зака. Месть и вправду состоялась. Черноволосый солджер горестно вздыхает, закатывая глаза к потолку, но он улыбается. Стало как-то легче. Боль не ушла, но разделенная она стала легче. Переносимей как-то и уже за это он был благодарен всем кому мог.За окнами Шинра-билдинг поднималось солнце, очередное утро очередного дня.