Часть 2 (1/1)

Красивый мужчина?— это беда. Мужчина, знающий, что он красив?— это катастрофа.Мистер Джейк Браун обладал некой особенностью: он совмещал в себе оба эти качества.И действительно, с чего бы молодому успешному человеку с телом, ради которого явно было потрачено много часов в фитнес-зале, вкрадчивым, хрипловатым голосом, лицом, так и просящимся на обложку ?GQ?, наконец, безупречным стилем (от выбора вин и одежды?— до женщин на несколько приятных часов), не осознавать весь свой природный, животный магнетизм, и не принимать его?!Как бы много ни выдумывали все стажерки в его адвокатской конторе, все помощники в судах, прокуратуре, полиции, даже его друзья-мужчины?— нет, на удивление, он не был типичным Дон Жуаном, современным Казановой?— нет, новые женские лица в жизни Джейка (и их прекрасные тела в его постели) появлялись редко. И, как правило, уже через пару недель оттуда спешно исчезали. К сожалению Брауна?— не всегда по обоюдному согласию. Иногда таким исчезновениям предшествовали слезы, упреки, скандалы, до смешного наигранные обещания расправы… Такого он повидал слишком много. А потому старался лишний раз не связываться с окружавшими его искусительницами.Больше всего в этой жизни он любил три вещи. Спокойствие, уверенность в завтрашнем дне и крепкий черный кофе. И если второе и третье присутствовали в его жизни плюс-минус постоянно, то первого он слишком часто лишался. И подвергаться ненужному выяснению несуществующих отношений ему не очень-то и хотелось.В последний раз он делил свою постель с женщиной, кажется, два или три месяца назад. К счастью, мадемуазель Катрин (ее потрясающими ногами и томным, манящим лицом, она явно была обязана своим французским корням) в отличие от множества его предыдущих женщин, слишком высоко оценивала себя (поистине, лучшее качество в женщине)?— они разошлись обыденно и мирно, как покидают общество друг друга случайные попутчики в метро. Позднее, чувствуя нарастающее напряжение внизу живота, Джейк еще много раз возвращался в памяти к ее потрясающим ногам и тому, какие чарующие вещи она ими вытворяла. Пару раз он чуть было не написал ей сообщение, но вовремя останавливался.Нельзя было идти на поводу у своих низменных чувств. Да и давать другому человеку надежду, имея помысел только на удовлетворение своей похоти?— жестоко.Каким бы безжалостным и обольстительным он ни казался другим, его неизменной чертой было благородство.Не зная нашего героя, можно было ненароком подумать, что мистер Браун был ранен стрелой Амура?— отнюдь, ни к одной из тех, чьи губы и тела он успел вкусить, он не испытывал и толики нежных чувств. Он вообще не был уверен, что когда-либо испытывал что-то подобное.С детства вращаясь в атмосфере роскоши и богатства, слишком сложно испытать что-то к человеку.Это особенно сложно, когда не видишь между своими родителями и доли каких-то чувств. А вот их скандалы о нескончаемых любовницах отца слышишь постоянно. Да и чего можно ожидать от циничного 40-летнего миллионера, сколотившего свое калифорнийское состояние на известных насильниках, серийных убийцах, потрясающе искусных грабителях и бывших депутатах?Отец был для Джейка идолом и антигероем одновременно. Блестящий адвокат, беспринципный финансист, гений судебной речи…… Постоянные слезы матери, упаковки от антидепрессантов на каждом шагу, ее безуспешные визиты к лучшим психологам штата…Их маленький сын прекрасно понимал чувства миссис Браун, когда в один прекрасный летний день она собрала все свои платья, костюмы, футляры с косметикой и драгоценностями в несколько старых, больших чемоданов, и, оставив записку для мужа на рабочем столе его кабинета (оставлять ее на обеденном было бессмысленно?— мистер Браун предпочитал ужинать в присутствии чуть вульгарных, однако по-прежнему соблазнительных див из высшего общества), поцеловав маленького Джейка в лоб и смахнув пару слезинок с лица, улыбнулась и вышла за дверь их особняка?— навстречу покорно ожидавшему такси, навстречу солнцу, навстречу новой жизни…Он никогда не осуждал мать за это. По крайней мере, на протяжении всей своей жизни он пытался понять ее. Да и открытки, приходящие на его адрес?— то с разодетыми слонами из Индии, то с исполинскими дворцами и фонтанами из Испании и Франции, то с верблюдами, ведомыми по пустыне стариком, закутанным в синий головной платок?— из Марокко, подписанными ее аккуратным, аристократическим почерком, создавали для него ощущение того, что мама лишь уехала в кругосветное путешествие. Однажды она обязательно вернется?— красивая, загорелая, с полной сумкой заграничных сладостей, и тогда отец обязательно одумается, перестанет пропадать днем и ночью на работе, и они заживут, как самая счастливая в мире семья…Открытка из Алжира оказалась последней. Очередной, слишком ревнивый любовник мамы, увидев, как она кокетничает с другим (если это можно считать правдой), пресек мамину жизнь лишь одним прикосновением кухонного ножа к тонкой, нежной шее…Об этом пятнадцатилетнему Джейку стало известно со слов отца. Марокканская полиция связалась с ним по единственному указанному в паспорте миссис Браун адресу. Кроме Калифорнии, эта несчастная женщина ни одно место мира не считала своим домом…Быть может, она всегда, где-то на закромах сознания, грезила о возвращении домой?.. Достоверно узнать что-либо о ее мыслях было теперь невозможно.Быть может, излишняя хрупкость женского сердца и стала впоследствии препятствием для Джейка. Быть может, в глубине души он всегда боялся, что какое-нибудь невинное создание точно так же привяжется к нему, как втайне была привязана к отцу его мать (это он понял слишком поздно).Быть может, он и сам боялся стать жертвой такой привязанности. К сожалению, ни то, ни другое нам неизвестно.Таким был Джейк Браун. Со своими слабостями, внутренними демонами и пороками.Все эти характеристики этого неоднозначного мужчины, конечно, не были известны его сегодняшней гостье. Да и были ли они ей в тот момент интересны? Едва ли.В ее глазах он был самым натуральным ?американским мачо?, но сейчас, сидя на этой проклятой барной стойке, чувствуя каждой клеточкой тела его испытующий взгляд, полный ожидания и чего-то еще (неужели, возбуждения?), она была вовсе не против того, чтобы на какое-то время обратить это его качество в свою пользу.—?Джейк, мать твою, Браун, срочно поцелуй меня снова, или я тебе врежу.—?Умная девочка.И снова его губы?— напористые, даже грубые, приникшие к ее губам. Сжимая, подчиняя, провоцируя ее тело чередой уверенных ласк?— от колена до талии, от талии?— до груди, от прекрасно ложащихся в ладонь ее форм?— до шеи…И откуда только ему известно о ее страсти к легкому придушению?..Тем временем, его ладонь, не зная препятствий, бесцеремонно проникла под данные им шорты, проведя путь от низа живота, дошла до кружевной ткани… Пальцы сразу же сквозь белье начали нетерпеливые, но вместе с тем нежные массирующие движения. Вторая рука в таком же нетерпении стягивала с женщины футболку?— для этого пришлось оторваться от жадных, больше похожих на борьбу поцелуев…На мгновение поймав на своем лице ее взгляд, Джейк увидел в нем лишь неприкрытое, острое желание… и вместе с тем (а уж он был экспертом в таких делах)?— тщательно скрываемая потребность в сладкой боли.К счастью, он был совсем не против того, чтобы удовлетворить обе эти потребности.Всего лишь пары движений его мускулистых, покрытых венами рук хватает для того, чтобы одежда мисс Аллен оказалась небрежно сброшенной на пол. Оказываются в этой куче и пляжные шорты, и огромных для Ким размеров футболка, и ее черное кружевное белье (которое наш адвокат любит на женщинах больше всего).Открывшийся его взору вид оказался куда более впечатляющим, чем он мог себе представить. И как только могла эта Венера скрывать такое великолепие под мешковатыми, уродующими этот шедевр, служебными одеждами?!Смуглое, спортивное тело. Аккуратные, весьма впечатляющих размеров (опять-таки стопроцентное попадание в его предпочтения!) груди с темными ареолами и завершающими их набухшими горошинами сосков. Тонкая, с выступающими линиями пресса, талия, крепкие бедра, в данный момент раскрытые для него… Жаждущий его, чувствительный до невозможности и ставший уже влажным эпицентр удовольствия между этих прекрасных ног…Подобные картины впечатляли его уже множество раз. Все они отличались лишь длиной ног, величиной грудей, цветом кожи, формой талии…И все-таки, в стоящем сейчас перед его глазами изображении было что-то особо волнующее. Что-то, чего он не видел ни в одной из своих прежних женщин.Определенно, все дело всего лишь в том, что он слишком давно был один. Такое умозаключение казалось ему единственно правильным в данной ситуации.Да и хотелось ли ему в такой момент думать о чем-то, кроме того, каким конкретно способом заставить эту крошку страдать?— ради ее же блага?..Недолгие размышления его прерваны нервным дрожанием пальцев Ким, уже расстегивавшей множественные, черт бы их побрал, пуговицы на его белой рубашке. Конечно же, как истинный джентльмен, он не мог оставить леди в одиночку расправляться с таким сложным элементом одежды. Благодаря их совместной работе к куче, состоящей до того лишь из одежды Аллен, прибавились брюки и рубашка Брауна. Минутой спустя отправилось туда и его белье, так неуместно скрывавшее его огромное желание. Желание, пребывающее в абсолютной готовности, покрытое венами, искусно приводящее в экстаз любую из его любовниц.Барная стойка так удачно расположена здесь. Она расположена настолько удачно, что первое желание Джейка?— без лишних прелюдий приступить к главному, соединить их бедра в безудержном танце, продержаться так долго, как только он сможет…Но нет, эта крошка заслуживает чего-то большего, нежели быстрый и банальный секс. И он даст ей это. Действовать в интересах тех, кто в нем нуждается?— его профессиональный принцип.?— Может, сделаешь уже хоть что-нибудь?! —?сотканный из желания и раздражения голос его спутницы вырвал Брауна из мира раздумий. И действительно, по тому, как тяжело ее дыхание, и тому, как пульсирует вена на ее шее, можно догадаться: девчонка буквально сгорает заживо в этом ожидании.Он с радостью помучает ее нарочитой медлительностью. Это будет даже приятно: некая отместка за все то, что она заставляет его испытывать в суде.Да и стакан от виски стоит здесь как нельзя кстати.Всего один кубик льда, чтобы достичь желаемого состояния. И речь сейчас вовсе не о напитке.Секунда?— и пальцы мужчины, сжимающие этот пропитанный благородным вкусом холодный кусочек, уже скользят по покрывшейся потом шее женщины?— и непременно по пульсирующему ее участку, охлаждая пыл (или, напротив, распаляя лишь сильнее?), заставляя Аллен откинуть голову назад, покорно подставляясь под эту терапию.В глубине души Джейк всегда знал, что именно она любит.Льдинка в его ладони скользит медленно, размеренно; спустя, казалось бы, бесконечность, она, уже успевшая слегка уменьшится в объемах, касается набухшего соска… Затем второго, заставляя гостью из прокуратуры задерживать дыхание… Влажный след, оставляемый на ее коже, уже дотянулся до талии, легко покружился по низу живота и, став почти незаметным, нашел свою финишную линию на успевших и без того намокнуть складках ее чувствительных нижних губ.На этот раз мужчине удалось услышать ее тяжелый, чувственный вздох.Лед между ее самой чувствительной зоной и его пальцами таял нещадно быстро, терпение Ким?— с той же скоростью. Когда пальцы Джейка наконец-то коснулись ее клитора и медленными, мучительно медленными движениями начали массировать его, Аллен уже не могла выжидать. Схватив его за запястье, она хотела уже заставить его войти внутрь?— хотя бы мизинцем, только бы чувствовать что-то внутри, но Брауну это решительно не понравилось.—?В этом доме принято слушаться меня, –металлический, не терпящий возражений тон. Все, что остается несчастной?— лишь подчиниться. Довериться. Передать власть в его руки.Такая банальная вещь, и все же?— невозможная для таких, как она. По крайней мере, еще пару часов назад она послала бы его ко всем чертям и, гордо распрямив спину, ушла, хлопнув напоследок дверью.Только не сейчас. Не сейчас, когда ее сердце колотится так, словно она только что закончила очередную тренировку. Не сейчас, когда внутри нее уже настолько влажно и жарко, что шаги назад абсолютно немыслимы.—?Черт с тобой. Делай уже что угодно.—?Какая нетерпеливая.Делая усилие над собой, Ким закрыла глаза и тут же схватилась за холодную поверхность стойки, чтобы не потерять равновесие?— этот дьявол уже стоял на коленях прямо перед ее промежностью, и его влажный язык теперь заставлял ее почувствовать себя еще более мокро, хотя секунду назад это казалось невозможным.Минуты казались вечностью, пока он ловкими движениями заставлял ее забыть о том, что такое воздух, и как ее зовут. К счастью, на этот раз он был совсем не против того, чтобы ее руки впивались в его волосы, направляя, приближая, заставляя Брауна сполна насладиться ее вкусом. К тому же, из этой позиции так удобно сжимать ее крепкие бедра, оставляя на коже красные следы, которые впоследствии, возможно, станут синими. Небольшое напоминание для нее об этой ночи.Даже Джейк не мог устоять перед тем, как жадно эта женщина пытается прижаться к нему до невозможности сильнее, как пытается насадиться хотя бы на его язык, понимая, что что-то большее получит лишь тогда, когда ему это будет угодно.Мучители тоже могут быть милосердными. Особенно когда сами уже не могут терпеть болезненное чувство внутри органа, по ощущению напоминавшего сейчас кусок раскаленного железа.Какое счастье, что он когда-то взял за правило всегда хранить презервативы в карманах брюк.На то, чтобы найти его среди этой мешанины из тряпок, надорвать серебристый пакетик и надеть, ушло не больше минуты. За эту минуту та, что покорно ждала его, с трудом удерживающаяся от того, чтобы к себе прикоснуться, успела пронзить его до самой души своим умоляющим взглядом.И пусть это был всего лишь взгляд той, что безумно жаждет почувствовать его прямо сейчас, прямо здесь, внутри,?— все-таки, для Брауна это мгновение было волшебным. Видеть, какого результата он добился, не давая ей сразу того, чего она просит?— растрепанные волосы, сбившееся дыхание, тяжело поднимающаяся и опускающаяся грудь, призывно разведенные бедра, много, много влаги между ними?— то был лучший подарок за его старания.Больше нет смысла истязать ее этим ожиданием. Девочка и так почти на грани безумия. И только он может освободить ее от этой пульсирующей боли.И он освобождает… Врываясь в нее резко, без лишней нежности и осторожности?— пусть она даже не была готова, он верит: она справится.Тихий всхлип?— не то от боли, не то от счастья. У Джейка нет времени разбираться. Весь мир в этот момент сжался для него до одной комнаты, в которой напряженное, влажное тело вынуждено выгибаться и стонать под его сильными, жесткими движениями, от которых по голове разливается электрический ток вкупе с затмевающим все туманом.О да, она отлично справляется.Справляется она и с тем, как его губы жадно хватают ее сосок, впиваются в него, как голодный младенец, оттягивают, затем?— ласкают…Все это обилие ощущений, подкрепленных влажными звуками кожи, которая словно поет от ритмичных ударов?— все это заставило Ким схватиться за плечи и спину Брауна, чтобы не провалиться в беспамятство в эту же минуту. Сам воздух уже пропитался их ароматами, выпитый виски одурманивал, расслаблял, в то время, пока внизу живота словно надувался огромный, мешающий шар…Держаться более невозможно. Силы, как и нервные окончания, на пределе.Несколько особенно резких, почти животных движений. Пульсация, становящаяся все сильнее. Белая вспышка и обмякающее в сильных руках женское тело… Достаточно громкий, но уже не слышимый ей выдох и мелкая дрожь в ногах мужчины…Спустя минуту, глядя на изнеможденное, все еще держащее его за плечи тело Ким, которая по-прежнему не решалась открыть глаза, Джейк испытал какое-то особенное, до сегодняшнего дня недоступное ему наслаждение.Определенно, все дело всего лишь в том, что он слишком давно был один… Да, пожалуй, только это и правильно…