Вне страниц (1/1)

Джоан Ватсон расправила почти высохшие страницы стилизованного под газету дневника и вздохнула.　　От обогревателя начало как-то странно пахнуть: она подозревала, что дело было в развешанной около него одежде. На её собственном сером худи, кажется, остались следы изумрудной крови.　　Джоан прикрыла глаза и подумала: когда она успела к такому привыкнуть? Когда кровь инопланетных захватчиков на её одежде стала не событием всей жизни, а всего лишь обычным вторником?　　 — Что это?　　Иногда Шерлок передвигался почти бесшумно: Джоан думала, что это было следствием долгого употребления чёрного песка, наркотического порошка, свозимого в Новый Свет из гробниц Египта. Люди там куда удачнее уживались с Древними: то ли потому, что их правитель сам походил на человека, то ли потому, что их предки и так считали себя детьми богов. Доктор Ватсон встречала множество самых разных людей, которые сидели на чёрном песке — но ни один из них не походил на Шерлока Холмса. Хотя бы потому, что последний был раздражающе жив. И в ближайшее время умирать не собирался — в отличие от всех остальных бедолаг, хоть раз в жизни попробовавших песок.　　Она стала работать сиделкой после того, как неудачно прооперировала восемьдесят девятого наследника на американский престол. Лет сто назад ей отрубили бы за такое руки. В сияющем двадцать первом веке она отделалась лишением врачебной лицензии и своими самыми счастливыми детскими воспоминаниями. Ватсон перестала пытаться вспомнить свой девятый день рождения, когда очнулась после очередной попытки в луже собственной крови и с хлопочущим рядом Холмсом. Интересный же у них тогда состоялся разговор. Шерлок ещё не избавился от своей непробиваемой прямолинейности и потому продолжал спрашивать про симптомы и ощущения до тех пор, пока Джоан не исчезла в своей комнате на чердаке. К её удивлению, до Холмса дошло, что он перешёл черту. Не сразу, но все мы с чего-то начинаем.　　Прежде Джоан бы попыталась бросить газету в огонь, разодрать её на клочки, съесть, в конце концов, — лишь бы Шерлок не увидел знакомый почерк и снова не потонул в себе. Но сейчас она просто чуть отодвинулась назад, чтобы у Холмса был обзор получше.　　Он присел на корточки, вытянул руки и опёрся локтями о колени — в этой позе он всегда напоминал Джоан очень мелкую гориллу. Что неплохо подходило под метафорические ?каменные джунгли? Нью-Йорка, но безмерно раздражало самого Холмса.　　Джоан ожидала чего угодно. Но не того, что Холмс хмыкнет и почти сразу же поднимется с места, даже, кажется, не дочитав до конца.　　— Полагаю, это настоящая причина, по которой мы так поспешно уехали из Нью-Йорка.　　Джоан продолжила разглаживать листы, чтобы хоть чем-то занять руки. Холмс был прав: она нашла послание от знаменитой Джейми Мориарти в кипе утренних газет в их крошечной квартирке в Бруклине и тут же объявила, что их ждёт дело в Мэйне. Это было недостаточно далеко, но там у Джоан был дом, доставшийся ей от отчима, который писал ужасные детективы. Они довольно часто мотались нынче по стране: Древние разбегались по карте Америки, как тараканы, и иногда приходилось следовать за ними, чтобы хоть чего-то добиться. У Шерлока когда-то был великий план по избавлению мира от удушливого влияния его Повелителей. План амбициозный, отдельным пунктом в котором было уничтожение вездесущей багровой луны. Он порушился, едва Джейми Мориарти появилась в его жизни. И теперь они с Джоан воздвигали на месте этого плана что-то куда менее устойчивое и, может, даже менее амбициозное. Без ?спасения мира? в долгоиграющей перспективе. Наверное — ведь с Шерлоком никогда нельзя было быть в чём-то уверенным до конца Джоан не подписывалась на всё то, во что теперь превратилась её жизнь, когда впервые переступила порог дома Холмса и столкнулась в дверях с кем-то подозрительно чешуйчатым и очень спешащим. Но она сделала свой выбор. И если Джейми Мориарти, великий сыщик-консультант Королевской Полиции, вздумала в очередной раз сыграть с ними в игру... долг Джоан — не дать ей снова сплести вокруг Холмса паутину.　　— Я не...　　— Вы смотрели фильм ?Улика?, Ватсон?　　Снисходительный тон всё ещё проскальзывал в их разговорах, но Джоан научилась не принимать его на свой счёт. Шерлок привык объяснять людям и очевидные вещи, и не очевидные, и те, которые любому нормальному человеку вообще не стоило бы знать. Он делал это с удовольствием — но не потому, что радовался знанию что-то, чего не знали другие, а потому что помогал вам разгадать тайну.　　— Да, — выпалила Джоан, удивив саму себя. Обычно ей нужно было время, чтобы вспомнить сюжет или сцены того или иного фильма. И она совсем не держала в уме названия. Но ?Улика? въелась ей в мозг по другой причине.　　— Значит, вы в курсе, что у неё несколько концовок. Гениальный маркетинговый ход со стороны студии: люди должны были ходить на картину снова и снова, чтобы увидеть все концовки, а потом бесконечно спорить об истинности того или иного варианта.　　Джоан перестала расправлять листы и скрестила руки на груди.　　— Студия, конечно, не учла, что для такого расклада сарафанное радио сработало неважно, а фильм был слишком растянутым и плохо сохранял зрительский интерес.　　Ватсон подождала ещё немного, наблюдая за тем, как высыхают пятна от зелёных чернил, которыми были написаны в дневнике рекламные вставки. Сообщение о вороне и скидках не давало ей покоя. Как и то, что во второй рекламе фигурировал Хилл-хаус... что-то очень знакомое, маячащее на краю рассудка. И, наконец, Касл-Рок. Джоан даже самой себе не желала признаваться в том, что, кажется, сама попалась на удочку Джейми Мориарти и приехала именно в Мэн, ведь Касл-Рок был затерян где-то среди его туманов.　　— Джоан.　　Ватсон вскинула голову. Шерлок редко называл её по имени, особенно так, как сейчас — словно пытался успокоить разъярённого зверя. В этот момент он выглядел исключительно человечным, и здесь, посреди тёмных лесов, заброшенных домов и вездесущих туманов, это пугало куда сильнее, чем должно было.　　— Кажется, это ваша работа — не давать навязчивым мыслям потянуть меня на дно.　　Он приподнял уголок рта, и Ватсон выдохнула. Она даже не заметила, что задерживала дыхание.　　— Так что про ?Улику??　　Джоан тряхнула волосами, окончательно приходя в себя.　　— Фанаты думали, что одна из концовок — настоящая.　　Ватсон нахмурилась.　　— Но ведь так и было... Одна из них совмещала почти все остальные, и...　　— Конечно, авторы фильма сказали бы то же самое. Но иногда слова автора ничего не значат. Для того, кто посмотрел бы этот фильм всего один раз, увиденная концовка тоже была бы вполне настоящей.　　Джоан посмотрела на изумрудные чернила ещё раз. А потом сгребла газетные страницы в кучу и направилась к камину.　　— Вы ведь знаете, что она пытается сделать?　　Это прозвучало как вопрос, но совсем им не являлось. В этом Ватсон была уверена.　　Джейми не была писателем, но тем не менее пыталась выстроить высокий слог, которым говорили в начале прошлого века. Она развесила в тексте множество ружей, но стреляло только одно из них. То, которое не было выделено изумрудными чернилами.　　Джейми Мориарти считала Древних благом. Как иначе?　　Они избавили мир от войн и болезней. Они расчленили его на кусочки и составили из хаоса порядок. Этим пристало бы восхищаться Джоан, ведь именно она была хирургом. Джейми любила искусство. Но что может быть прекраснее целого мира, который вдруг обрёл смысл?　　Джейми Мориарти считала, что все противники Древних ненавидели их. Не было ничего особенно удивительного в том, что она пыталась донести до Джоан Ватсон один-единственный факт. Заронить в неё семя сомнения, но так, чтобы она сама начала о чём-то догадываться. В чём прелесть загадки, если тебе не удаётся разгадать её самому?　　Джоан кидала высушенные листы в огонь и слушала, как шипят в нём чернила. Она зацепилась взглядом за одну из страниц.　　?....это напоминает о тех временах, когда я встречалась с джентльменом — это было всего один раз, да и джентльмен тот был ненастоящий. Он пошутил, что состоит в дальнем родстве с Королевой Викторией?.　　Джоан Ватсон никогда не видела Королеву Викторию. Только на фотографиях. На них она никогда не снимала маски и своего любимого платья — единственного, в которое могла влезть. У неё было много наследников. Достаточно для того, чтобы начать войну. Если бы Древние воевали друг с другом. Войны были человеческой забавой.　　— Пообедаем в том ужасном ресторанчике на углу? — из кухни раздались крики и стук дверцы холодильника. — У меня есть подозрение, что по дороге туда нам подвернётся интересное дельце.　　Джоан не ответила — у Холмса было чутьё на такие вещи. Да и вряд ли бы он согласился на поездку в Мэн, если у него в самом деле не было дел где-то поблизости.　　— Так что? В холодильнике, как говорят, мышь повесилась. Но тут и мышей, боюсь, не осталось.　　Он снова бесшумно появился за её спиной, и Джоан вздрогнула. Последний листок новой загадки Мориарти упал в камин, быстро почернел и съёжился.　　— Если тебе станет от этого легче, я могу прикусить губу. Или, не знаю, порезаться бумагой? У тебя вроде был подходящий для этого ежедневник.　　Джоан подняла на него укоризненный взгляд, и Шерлок тут же приподнял брови и руки, словно сдаваясь.　　— Понимаю, сотрудничать с вероятным наследником альбионского трона удовольствие ниже среднего. Особенно если он тащит тебя в какой-то забытый всеми ресторанчик. На сомнительный... — он посмотрел на часы. — ...второй завтрак?　　— Подождите у двери, Вашество, — насмешливо фыркнула Джоан и потянулась за кочергой.　　Шаги Шерлока — на этот раз громкие, словно он очень старался — раздались в коридоре. От дневника Джейми Мориарти остались лишь пепел, несколько тёмно-зелёных завитков и ощущение вины.　　Джоан Ватсон знала, что Шерлок Холмс не состоит в родстве с Древними: что было удивительно, ведь его отец вёл себя так, словно никто в целом мире не смел ему указывать. Но даже если бы и был, Джоан Ватсон это ни капли бы не смутило. Потому что у крови самой Джоан — Юнь Цзин И, восемьдесят девятого отпрыска Императрицы Китай, Чёрной Козы с Тысячным Потомством, — был отчётливый изумрудный оттенок.　　Осталось решить, заводить ли об этом разговор за чашечкой местного чая, или стоит подождать по-настоящему хорошего нью-йоркского кофе.