Chemistry of love (1/1)

Зелёная школьная доска. На доске записанные мелом формулы. Формулы реакции взрыва. Формулы, расписанные поэтапно. А урок?— химия. На химии, которую понимают лишь избранные, время идёт очень медленно. Эту науку понять сложно, но она очень интересная. Если постараться. Саймон был из числа тех, кто любил и понимал химию. Он был очень наблюдателен и замечал, что она похожа на то, что периодически происходит в реальном мире, в его голове, на его эмоции. Химия?— типичная модель окружающего мира в уменьшенном размере и в то же время?— в немыслимых масштабах. Сколько разных реакций и веществ его окружает?— и столько же аналогий в своей жизни он может найти. Необъяснимые реакции он ощущает прямо сейчас. Саймон, сидя на уроке, думал совершенно о другом. Вполглаза глядя на доску и вполуха слушая учителя, он совсем перестал себя контролировать. Он понимал, что в его тетради сейчас должны быть формулы, но лапы предательски, сами собой вырисовывали на клетчатом листе пробирки с веществом, выдуманным и им, и не им одновременно. Оно существует с самого начала времён, но ни в одном из известных состояний его никто ещё не обнаружил. Оно не имеет ни цвета, ни запаха, ни структуры, ни температуры, ни каких-либо других характеристик. Но воображение?— это такая вещь, которая может материализовать всё, что угодно, пусть даже и в виде фантазии. И Саймон имел своё представление о том, что он изобразил обычным карандашом в этих пробирках. Штрих?— и обычное серое пятно стало фиолетовым веществом с небольшим количеством синего. Второй штрих?— и по классу поплыл запах фиалок и только что напечатанной книги. Три?— и возникло ощущение, что прохладная жидкость коснулась кожи. От запаха был эффект спокойствия и гармонии. А остальное ему только предстоит узнать. Вот Саймон оторвался от тетради и перевёл взгляд на первую парту соседнего ряда. На ту, что стала источником этих фантазий. Она склонилась над тетрадью, внимательно и аккуратно переписывая содержимое доски. Тёмные волосы периодически лезли в глаза. Невозмутимо и лёгким движением она поправляла их, не отвлекаясь от работы. Очки чуть сползли на нос, и это выглядело так забавно, что бурундук не сдержал улыбки. Глаз не было видно, однако абсолютно каждый в этом помещении знал, что в них сочетается несочетаемое?— крайняя серьёзность и необыкновенная мечтательность. Не умея быть полностью серьёзной, но обожая мечтать и выдумывать, Джанетт в его глазах имела свою особую привлекательность. Кроме той внешней красоты он полюбил в ней то, чего сам никогда не имел. Реалист до мозга костей, он не мог позволить себе думать о каких-либо сверхъестественных вещах, не связанных с наукой. Однако Джанетт он слушал. Она часто мечтала о сказочных мирах и исключительной дружбе между всеми, и он невольно начинал мечтать об этом вместе с ней. Да, это невозможно, понимал он, но иногда так здорово было расслабиться и просто ни о чём не думать. Быть спокойным. А с Джанетт Саймон мог быть спокоен, как ни с кем другим. Словно почувствовав, что на неё пристально смотрят, Джанетт перевела на него взгляд и улыбнулась. Саймон мгновенно почувствовал жар по всему телу. Уши загорелись, а если бы он мог?— то и вовсе покраснел бы. И почему он всегда горит, когда она на него смотрит? Смущённо отведя взгляд обратно, он принялся было опять за химию, но уже не смог сосредоточиться. Саймон знал, что Джанетт всё ещё улыбается. Он видел перед собой эту улыбку, и вместо формул тетрадь начала заполняться инициалами. А по телу продолжало разливаться тепло. Мини-взрывы внутри атаковали его до самого звонка. После урока ему пришлось подойти к учителю и продемонстрировать свою тетрадь. Учитель заметил, что Саймон хоть и пишет, но явно не смотрит на доску, а значит?— и не на уроке совсем. Отделавшись устным предупреждением, он вышел из класса, злой сам на себя. ?Сам виноват. Так тебе и надо, думай о занятиях в следующий раз?.Идя по коридору в гордом одиночестве, он дал себе слово до конца дня не заговаривать с Джанетт, а на уроках и не смотреть на неё. Если столкнётся с ней?— то просто обойдёт десятой дорогой. Ни к чему ему очередное рассеяние внимания. Саймон в школе, а потому?— должен учиться. Всё остальное подождёт до конца уроков. Саймон проследовал в столовую, где сел с братьями, чтобы перекусить немного. Он уже успел немного проголодаться, а потому, поев, пришёл в себя. В самом деле, вредная это привычка?— забывать есть. Оттого и на уроках отвлекается. Разделавшись с едой, бурундук взял свои вещи и пошёл в класс. У двери кабинета он увидел её. Джанетт стояла, ожидая, пока дверь класса откроется, и повторяла домашнее задание. Для большего понимания она вполголоса повторяла прочитанное. Саймон застонал. Его разум опять затуманился. Опять бросило в жар. Ну неужели она его дразнит? Однако ничего не поделаешь. Подойдя к двери, он в ответ на улыбку бросил невнятное ?привет?, встал в стороне, сделав вид, что тоже повторяет домашнее задание. Но ничего не получалось. План избегать встреч невозможен. Ну вот же она, рядом, уже закончила повторять урок и смотрит на него. Смотрит и улыбается. А он не может сосредоточится на том, что важно. Когда дверь класса открылась, Саймон чуть ли не бегом бросился к своей парте. Джанетт, недоумённо приподняв бровь, зашла следом. Саймон всё же смог взять себя в руки и до конца уроков думал только об учёбе. Да и заметил он, что перестала Джанетт его смущать. Как будто поняла. Когда учебный день закончился, Саймон с облегчением вздохнул. Наконец-то можно расслабиться и думать о чём угодно. Выйдя на улицу, он опять увидел Джанетт. Она ползала по земле в поисках очков, которые, видимо, слетели с неё, когда она споткнулась. Очки лежали близко, но бурундушка их не видела. ?Зрение становится хуже, ??— подумал Саймон, подходя к очкам и поднимая их. Затем бурундук нерешительно направился к Джанетт. Он чувствовал, как снова начинает гореть от непонятного чувства, которое переполняло его. Джанетт почувствовала его приближение. ?— Саймон? Это ты? Беспомощный голос, просящий о помощи. Саймон поднял её с земли и надел на неё очки. Глядя на то, как она вздыхает с облегчением, он невольно улыбнулся. ?— Спасибо,?— улыбнулась Джанетт в ответ и обняла его. Тут Саймон почувствовал такой мощный прилив жара, что уже испугался, что заболел. Застыв в объятиях, он почувствовал, как плавится. Таких непередаваемых ощущений он не испытывал никогда. И это было…приятно. Это ощущение просто не с чем было сравнить, просто как будто бы его прижали к стене после долгого сопротивления. Какой же он был дурак, что сопротивлялся. В следующую секунду Джанетт замялась, решая, действовать или нет. Решившись, она быстро поцеловала его в щёку и отошла, глядя на реакцию. Саймон остолбенел. Всё тело нагрелось до предела. Мысли в голове заметались со скоростью света, сталкиваясь друг с другом, смешиваясь в непонятную кашу. Эмоции хаотично одолевали его. Взрыв. Эмоциональный взрыв, после которого он осел на землю с блаженной улыбкой. Он уже не обращал внимания на обеспокоенную Джанетт. Ему было хорошо, он многое осознал. Он больше не будет её избегать. ?— Джанетт? Бурундушка перевела на него взгляд фиалковых глаз и вопросительно склонила голову на бок. Саймон, успокоившись, через пару минут спросил уверенным голосом: ?— Ты не хочешь делать со мной лабораторную по химии?