Часть 3 (1/1)
Под тяжелыми сводами Грамматона туман в голове испарялся, и идея отыскать костяк сопротивления казалась безрассудной. Неуютная тишина, которая раньше воспринималась как должное, давила на уши в неприветливом полумраке холла и прерывалась только звуками шагов, изредка - формальными приветствиями напарников. Саше, толкавшемуся в толпе безликих черных фигур, впервые показалось, что он один в целом мире, и это чувство ошеломляло. Какофония стучащих каблуков действовала на нервы не слабее вчерашних выстрелов, отражаясь эхом от безмолвных бетонных сводов.Он пытался сообразить, что нужно сделать, чтобы привлечь к себе внимание; мысли конвульсивно подергивались в голове. В толпе, где все следят за всеми, сделать что-то действительно выдающееся - значит, совершить самоубийство. Такой роскоши у Саши не было, потому что дома сидел Кэлпи, молодой и напуганный, о нем нужно было заботиться и периодически подкармливать.Он остановился у единственного яркого пятна во всем Грамматоне - статуи Вождя, возвышавшейся над главной лестницей. Темная, монолитная, из простых форм, она не была предназначена для созерцания; это было простое высказывание, напоминание, мимо которого либрианцы проходили, не выказывая чувств и не сбавляя шаг. Керамбит припомнил пару случаев, когда под статуей встречались напарники. Он встал спиной к людскому потоку и начал гипнотизировать взглядом статую, игнорируя бегущий по спине холодок. Даже под пытками он не смог бы рассказать, сколько прошло времени, потому что в какой-то момент стал измерять жизнь в случайных толчках в спину.- Что стоишь? - пробасил знакомый голос на юбилейном двадцатом.Керамбит чудом не подпрыгнул на месте и повернулся к Вове:- Назначена встреча с другим клериком, - ответ был слишком официальным, но Саша понял это только когда договорил.- А, - безразлично откликнулся АО. - А клерик знает, что у него назначена встреча? Ты уже сколько тут?- Да прилично, - вздохнул Саша. - Может, задерживается на задании. Подожду еще.Он обреченно ждал следующего вопроса: "Что за клерик?" - и уже прикидывал, как оказать сопротивление, но Вова цепко оглядел его напряженную фигуру и спросил только:- Постоять с тобой?Саша растерялся.- Слушай, да нет, зачем? И так дел невпроворот. Скоро приду.Вова кивнул и пошел к рабочему месту. Саша смотрел ему вслед. Когда-то давно, в прошлой беззаботной жизни, АО поступил на его попечение - слишком яростный для стремительного карьерного роста, незаменимый на зачистках, молодой и неопытный. Саше тогда прочили безоблачную жизнь и советовали запросить другого напарника, но он был приверженцем своего дела и признавал талант там, где он был. О перспективном новичке в команде Керамбита заговорили уже через несколько месяцев. И на прозиуме иногда снились кошмары, в которых они оказывались по разные стороны баррикад.Саша любил ощущение общности. Службу на благо Либрии. Дружбу на грани дозволенного. Кэлпи одним своим появлением все это у него отнял. Он постоял еще, чувствуя себя круглым дураком, а потом резко развернулся, в один стремительный рывок оказался на рабочем месте и упал в кресло.К столу подошел Вова.- Так и не пересеклись?- Не, что-то сорвалось, - как можно беззаботнее пожал плечами Саша. - В другой раз, видимо.- Помощь нужна? - вопрос прозвучал неуверенно.- Нет, - резко ответил Саша. Перевел дух, попытался продолжить: - Это личное дело, я не, - и скривился от досады на самого себя. Потом быстро спохватился, вернул постное выражение лица…Но АО уже округлил глаза. По спине Керамбита пошли мурашки, и он, как в замедленной съемке, потянулся за пистолетом. Вова предостерегающе поднял руку и неторопливо огляделся. Потом, как ни в чем не бывало, пошел к своему месту. Стилус, который он держал в руках, покатился по полу.- Ой, уронил, - пожал плечами АО и наклонился.Стилус больно впился в бедро.- Держи себя в руках, гений! - злобно прошипел он Саше в ухо и ушел за свой стол.Керамбит обернулся вслед. Глядя ему в глаза, Вова медленно достал шприц с прозиумом и одним движением вколол дополнительную дозу. Саша первым не выдержал, разорвал зрительный контакт и отвернулся.Когда рабочий день закончился, он снял перчатки и медленно спустился по лестнице, проводя ладонью по перилам, шершавым и холодным, не предназначенным для человека. Все в Либрии было предназначено не для человека, а для идеи, и он скучал по времени, когда готов был за нее умереть, потому что был в ней растворен. Он и был идеей.Выйдя, наконец, из здания Грамматона и посмотрев на небо цвета Лешиных глаз, Саша понял, что стал чем-то совсем другим.***Леша сидел у самой двери, уронив голову на колени. Саша не заметил, как упал рядом и схватил за плечи:- Эй, ты что? Нормально все?Он сам не знал, какой ответ хотел услышать.Кэлпи вскочил на ноги и испуганно вытаращился Саше за спину. Убедившись, что за ним не следует отряд клериков, он, вместо того, чтобы расслабиться, нахмурился еще сильнее, схватился за голову и покачнулся.- Что такое? Ты болен чем-то?- Да перенервничал просто, - огрызнулся Леша. - Что ты докопался?Саша укоризненно покачал головой и оттащил его в спальню, сгрузив на диван.- Ты всегда здесь жил? - с грустным лицом спросил Кэлпи, оглядывая гладкие серые стены. В мрачном минимализме типовой либрианской квартиры он как-то потускнел, даже глаза поблекли и стали сиять не так ярко, но Сашу все равно бросало в жар, когда он видел Лешу, сидящего на его кровати. Внизу живота разлилось тепло, и мышцы пресса напряглись.Саша тяжело вздохнул. Леша тревожил.- Нет, я жил с родителями. Там было все то же самое, - помолчал и уточнил: - Тебе здесь так плохо?- Я хоть где-то есть, - Кэлпи ушел от прямого ответа. - Это вроде как больше, чем то, на что я мог рассчитывать. - Не переживай, ты скоро отсюда уедешь. Не за один день, так за неделю.Леша снова надулся - отвернулся, спрятал лицо, но успел выдать себя с потрохами. Керамбит, если честно, полагал, что преступников учат контролировать эмоции, но у Кэлпи так дрожали губы, что казалось, он сейчас в очередной раз расплачется. Саша бы выругался, если бы умел: от вида этого расстроенного ребенка в груди ворошилось столько всего, что хотелось орать.Он решил выразиться как можно честнее:- Извини, - Леша поднял голову. - Я эгоистично поступил. Выдернул тебя, привез непонятно куда, просто потому, что ты мне понравился.Леша приоткрыл рот, глаза округлились; он был таким непосредственным, но Саше это нравилось - по крайней мере, было понятно, как себя вести.- Ты мне тоже нравишься, - пробормотал Леша, - но я знаю, что ты надо мной издеваешься, ты это несерьезно.- Чего мне над тобой издеваться? - не понял Керамбит. - С чего ты взял вообще?- Ты меня избегаешь! А мне...- Зачем привязываться? Мы скоро разойдемся и больше никогда друг друга не встретим.На этих словах Саша попытался выключить сверло в своем сердце, но потерпел сокрушительное поражение. Кажется, Кэлпи заметил, как на последних словах ему перестало хватать воздуха.- Почему ты вечно хочешь все объяснить? - вздохнул он. - Мы же люди. Иногда нет никакого скоро, есть только сейчас.Он не стал спрашивать, почему Керамбит не хочет уехать с ним. Может, ему было к кому возвращаться. Эта мысль впилась Саше в висок, и голова опять разболелась.- Я не могу тебе дать того, что ты хочешь, - он поморщился. - Это слишком много. Вот такой вот дурак тебе понравился.- Я понял тебя, - Леша ткнулся губами ему в щеку. Быстро, формально, но Сашино лицо все равно вспыхнуло. - Просто не уходи, посиди со мной, ладно?"Куда бы я ушел", подумал Саша, но изобразил, что сделал выбор. Леша довольно улыбнулся.Он утянул Керамбита к изголовью кровати, усадил на подушки и завернулся в него, как в одеяло. Саша посмотрел на взъерошенную голову, расположившуюся на его плече, и не удержался от того, чтобы запустить руки в волосы. Они были мягкие, как шелковые ленточки, и щекотали подушечки пальцев. Леша прикрыл глаза (это не помогало - были еще ресницы) и разве что не замурчал.Что-то было не так. Саша долго не понимал, что именно, а потом повернулся к окну и замер. Леша проследил направление его взгляда и виновато съежился:- Извини, я отодрал от эту штуку, хотел хоть что-то видеть, не надо было, да? Я осторожно смотрел, не подходил…- Все хорошо, - заверил Саша и обнял его крепче, не отрываясь от открывшейся картины.Небо, неожиданно обнаружившееся за стеклом, медленно пламенело.