Маскарад. Часть 2 (1/1)

Только стоило подумать, вот и он. До такой степени хороший, что появляется по одному велению мысли. Чёрт, Паркер, существуешь ли ты на самом деле? Или Бог, чёрт бы его побрал, потерял здесь, в этом рассаднике разврата, своего ангела? Питер и правда кажется таким нереальным. Блядский Паркер, в кого же ты такой уродился?Затянутый во фрак, совершенно идентичный тому, что сейчас на ней, да и вообще, одетый также, он выглядел отлично. Да, определённо. Ру не питала особого интереса к мужчинам в костюмах, да и к мужчинам вообще, да и к людям вообще, но он… Но он, пожалуй, был исключением.Ру хочет было что-то сказать, но слова застревают в горле, не давая выдохнуть.Это чёрный грязный мир не заслужил Паркера. И сама она его не заслуживала. Даже возможность поговорить с ним, обратиться к нему, казалась чем-то нереальным. Ру чувствует себя богохульницей, погрязшей в грехах, которой стоило бы платить парню за его присутствие и общение.—?Какого черта ты тут делаешь?Она судорожно пытается утереть слёзы, быстрее, лишь бы он не заметил. Девушка прекрасно понимает, что он видел её истерику, но всё же старается не показаться слабой в его глазах. Она выглядит нелепо: мокрая, в костюме, сочащемся водой, с разноцветными блёстками по лицу и со смятой причёской. Беннет выглядит отвратительно. Боже, ну почему он видит её такой жалкой?—?Я тебя искал,?— в его взгляде сквозит сожаление и сочувствие, настолько искреннее, какого она ещё никогда не видела у малознакомого человека. —?Почему ты плачешь? Ты и Вон…Питер опускается на пол рядом с ней, прислоняясь спиной к шершавой стене. Паркер смотрит внимательно и открыто, будто верный пёс. Ру не может ответить ему тем же, заплаканные глаза и разбитые мечты не позволяют. Не надо было ему приходить, не надо задавать ей вопросы и не надо проникаться всем этим несущественным дерьмом. У него и своих проблем полно.—?Я пойду,?— Ру силится подняться и сбежать от этого приятного тепла, исходящего от новенького, тепла, норовящего подпалить её преданность Джулс, но ноги не слушается, тело становится ватным, во рту появляется привкус крови. —?Нет, пожалуйста, не надо,?— она не понимает, что несет, скулит, обращаясь то ли к себе, то ли к своему недособеседнику.Парень аккуратно, почти нежно убирает с её лба прилипшую прядь и протягивает носовой платок. Её бьет током от этого лёгкого прикосновения, а кусочек ткани в его ладони кажется верным билетом на тот свет. Нет, Паркер, катись в задницу, умоляю.Она озвучивает свою последнюю мысль вслух, но она теряется за очередным приступом безосновательных рыданий и душевных конвульсий.***—?Тише, тише, тише,?— приговаривает Паркер, когда голова Ру непроизвольно опускается на его плечо. Всхлипы, сотрясающие её субтильное тело, эхом отдаются ему в рёбра, заставляя буквально прижать плачущую к себе. Она уже не возражает, цепляясь за руки юноши и начиная невольно выливать на него ушат накопившейся боли:—?Им сме-ешно, представляешь, Па-аркер, им смешно,?— хнычит она едва слышно. —?Всем им. И на этой вечеринке, и во-обще. Они тычут в меня пальцами, пря-ямо в лицо. Каждый день после рехаба, ка-аждый, ты же знаешь, Па-аркер? Знаешь, что я торчала? Нет, ты не знаешь, Па-аркер,?— она судорожно мотает головой, утыкаясь в складки пиджака Пита. —?Если бы знал, то не при-ишёл бы. Но это мелочи, Па-аркер, правда. Я не обращаю внимания, я при-ивыкла. Эти пустые издёвки. Я не обр-ащаю на них внимания…Из горла девушки вырывается смесь рыданий и воя. Если бы Питер не находился в роли человека-жилетки, он бы и сам издал нечто подобное. Он знает, что это, знает, каково это?— быть изгоем, козлом отпущения. Питер знает, каково чувствовать застывший на затылке презрительный взгляд, каково быть закиданным мусором в столовой или запертым в тёмной кладовой. Подростки чертовски жестоки и чертовски изобретательны в своих мерзких выходках. А ещё у них чутье на слабых людей и их слабые места. Ублюдки.—?Я не обр-ащаю на них внимания… Я стараюсь. Но, Па-аркер, знаешь, что хуже всех этих насмешек? Хуже пе-ередозов и ебучей би-иполярки? Она…Ру тычет пальцем в никуда. Нечеловеческий вой сменяет прерывистое дыхание и сдавленный шепот. Девушка отстраняется от Пита, расцепляя их неловкие объятия, и переводит взгляд на растерянное лицо молодого человека, спрашивая с резкой, незнамо откуда взявшейся прямотой и холодным спокойствием:—?Я такая сука, докажи?Перепады настроения. Болезнь или попытка взять себя в руки? Но поставленный ребром вопрос не позволяет Питеру оценить поведение Беннет, вгоняя в ступор. Сука? Почему она опять принижает себя? Опять находит причины себя ненавидеть? Почему снова хочет оттолкнуть от себя нового знакомого?—?Нет, эм… Ру, нет, это совсем не так,?— он запинается, становясь жертвой её испытывающего взгляда, буквально прожигающего его насквозь, бурящего беднягу самым тщательным образом.—?Да, Питер, я та ещё сука,?— она говорит это с ощутимым пренебрежением. —?Наркоманка, псих и аморальная тварь. Вместо того, чтобы помочь семье после смерти папы, я начала пить его таблетки. Конченая сука, да? Вместо того, чтобы давать сестре пример, я чуть не утонула перед ней в море блевоты. Конченая сука, определённо. Вместо того, чтобы быть хорошей дочерью,?— голос Ру дрожит, но она сохраняет самообладание, сжимая кулаки. —?Вместо этого я поднимала руку на маму. Много раз. И осколок стекла, и картину на стене, и кухонный нож?— чем только я ей не угрожала. Конченая сука, Паркер, да, я именно такая. Я орала, что ненавижу ее, сыпала проклятьями, плевалась. Это не юношеский максимализм, нет, это натуральное блядство. Каждое моё действие?— ебаное натуральное блядство,?— презрение в её тоне растёт. —?А сейчас я страдаю хуйней, прикрываюсь сраным диагнозом в медкнижке и чёртовыми башнями-близнецами. Это ведь так, блять, романтично?— родиться 11 сентября 2001. Оправдывать все свои сучьи выходки двумя грёбаными небоскребами, да, я делаю это каждый день. Каждый день, совершая очередной поганый поступок, я списываю всё на дату рождения, на колёса, на биполярку, на потерю отца, но не на себя.—?Именно это ты сейчас и делаешь, Ру. Винишь исключительно себя,?— Питер смотрит на неё своими щенячьими глазами, всячески пытаясь послать свой извечный импульс надежды.—?О, Питер,?— Беннет произносит это почти с материнской нежностью, будто обращаясь к маленькому дитя. —?Питер, я заслужила всё это. Все эти тинейджерские проблемы, возведённые в абсолют. Это херовое отношение к себе, больную печень и гнилые лёгкие, невзаимную… симпатию. Знаешь, Питер, всё удивлялась, почему у меня не получается, почему Вон не обращает на меня внимания, почему выбирает кого угодно, но не меня. Но сейчас, глядя на тебя, такого положительного героя нашего времени, я понимаю, что любить... симпатизировать мне просто невозможно. Просто не за что.На Питера нападает немота, все мысли и слова, носящиеся в голове, улетучиваются уступая место пустоте. Они оба замолкают, опуская взгляды в пол, будто и не было никакой исповеди минуту назад. Ру сжимает ладони с недюжинной силой, Пит видит белеющие костяшки и следы от ногтей. Он мог бы ответить ей, рассказать о себе, о дяде, о буллинге, но безмолвие подавляет все позывы излить душу в ответ. Выпитый алкоголь и выкуренный косяк ничтожны по сравнению с давящим грузом моральной ответственности за полученную информацию. Он даже не может дать этой промокшей насквозь шатенке совет, не может наставить её, он может лишь пялиться в одну точку с плотно сжатыми зубами и молиться про себя несуществующим богам, чтобы она простила его за бездействие, чтобы поняла его без слов. Мозг отключается и глупое сердце даёт команду положить ладонь на её трясущийся кулак. Дрожь. Парень не понимает, чья рука дрожит, но взволнованы они оба. Ру ошарашена собственной откровенностью, Питер?— этаким зеркалом, поставленным перед ним, немного искажённым, но пугающе ясным. Он понимал девушку многим больше, чем она могла представить.Они одновременно поднимаются с влажного линолеума, одновременно, всё ещё нелепо ?держась за руки?, выходят из комнаты в залитый синевато-сиреневым неоном коридор, одновременно спускаются по грязной лестнице, игнорируя все посторонние звуки, крики и шаги, одновременно идут по пустынной аллее, лишённые чувств и не воспринимающие всё окружающее. Вот и дом Ру. Обитель человека, чья жизнь кипит шекспировскими страстями. Ру не оборачивается, её напряжённые пальцы выскальзывают из пальцев Питера, она уходит всё также молча, исчерпав запас слов и эмоций. Это правильно, не стоит прощаться.Дверь за ней закрывается, оставляя юношу наедине с собой.—?Ру, эх, Ру,?— произносит он с печальной улыбкой. —?Есть за что, Ру, есть.