Погасшее солнце. (1/1)

**Сэн** Через пару дней, когда выдалась свободная минутка, я решил навестить в больнице Аки-тяна. Купив по пути коробку конфет и немного яблок (которые он обожал почти так же сильно, как и сладости), я направился по данному мне секретаршей адресу. Когда я вошёл в палату Аки, я замер на пороге. Нет, я слышал, что Аки порезали лицо, но не думал, что всё настолько… непоправимо. Лоб мальчика был перебинтован, а щека – заклеена пластырем. Вдобавок у него была на перевязи левая рука. Большая часть тела была скрыта больничным халатом, но всё равно были заметны синяки в районе ключиц.- Привет, Аки-тян! – я нарочно пытался говорить как можно более весело, — Долго тут собираешься валяться? Работа не ждёт! Он не ответил. Затем прошептал:- Они расторгли контракт.- В смысле? – не понял я.- Директор агенства сказал, что меня… с таким лицом… никуда больше не позовут сниматься. Следовательно, я не принесу агентству прибыли. Меня… заставили подписать заявление об уходе. Голос Солнышка откровенно дрожал. Было ясно, что он прилагает огромные усилия, чтобы не заплакать. Я почувствовал острое желание прибить директора. Чёртовы акулы бизнеса! Он же совсем ребёнок. Нельзя же просто вышвырнуть его прочь, как ненужную тряпку! Особенно если учесть, что в произошедшем нет ни капли его вины.- Ну, пристроишься в другое агентство, — я дотронулся до плеча мальчика, в который раз удивляясь тому, насколько он худой и хрупкий. Кажется, одно неосторожное движение – и сломаешь. Впрочем, то, как он себя вёл, пугало ещё больше. Подняв руку, Аки дотронулся до своего лица. Затем прошептал:- Не возьмут. Бракованное лицо никому не нужно… Вот после этой фразы я испугался по-настоящему. Подобными категориями Аки-тян никогда не рассуждал. Как они могли с ним так поступить?! Я невольно вспомнил слова Рэя. Нет, конечно, мне приходилось обходить конкурентов, и я не особо заботился о том, что сталось с ?неудачниками?. Но… но сейчас от одного только потухшего, лишённого эмоций взгляда было больно. Чем этот малыш заслужил подобное?! Внезапно болезненно-худая рука с тонкими длинными пальцами коснулась моей щеки.- Ты красивый, — отчётливо проговорил мальчик, — А я теперь нет… После чего он беспомощно заплакал. Я растеряно обнял плачущее существо, гладя его по спине и голове.- Ну тише, тише. Всё будет хорошо. Слышишь, Аки-тян? Всё будет хорошо. Но мы оба – и я, и он – понимали, что я лгу. Никаким образом нельзя будет окончательно убрать с его личика шрамы. Может, всё и будет хорошо. Но мечту стать моделью малыш может похоронить. Он прав: мир высокой моды жесток, и вряд ли кому-то понадобится мальчик, на чьём лице пусть даже незначительные дефекты. Внезапно у меня зазвонил телефон. Я, не отпуская Аки, взял трубку.- Алло?.. Сердце едва не оборвалось, когда я услышал голос Ёши:- Сэн?.. Не мог бы ты приехать? Нам нужно поговорить. Ёши, неужели ты хочешь вернуться?! Чёрт, если это так, то я буду самым счастливым человеком на земле. Мой маленький милый Ёши…- А Рэй нам не помешает?- Потому и хочу, чтобы ты приехал сейчас. Пока его нет, — голос Ёши звучит столь серьёзно, что я невольно поёжился.- Хорошо. Я приеду. Я положил трубку и, более-менее успокоив плачущего Аки, направился к двери. Но тут телефон снова зазвонил. Я, чертыхнувшись, хотел схватить трубку, но сообразил: телефон звонит не у меня, а у Аки. Мальчик, взяв трубку здоровой рукой, приложил трубку к уху.- Алло. Да, это я… — после этого наступила долгая пауза – видимо, собеседник о чём-то говорил. В следующий миг мальчик выронил трубку. По щекам покатились слёзы.- Что такое?..- Мама… — мальчик закрыл личико худенькой рукой, не в силах говорить дальше, — Врач… Звонил… В следующий миг он с диким воплем рванулся к окну, точно хотел из него выброситься. Я удержал мальчика за плечи, а затем, одной рукой удерживая его, нажал на кнопку вызова медсестры. Сдав Аки на руки врачам, я направился к съёмной квартире, которую занимал Ёши. Поднявшись на лифте на последний этаж, я позвонил в дверь. Ёши, одетый лишь в тонкую рубашку и брюки, открыл мне. Я с трудом сдержал желание прижать его к себе и поцеловать, послав к чёрту все наши размолвки. Но его холодный взгляд отрезвил меня.- О чём ты хотел поговорить? – поинтересовался я, заходя в прихожую. Ёши, закрыв дверь, поглубже вдохнул и спросил:- Почему ты так поступил с Аки?- А?! – вот тут я действительно впал в ступор, — О чём ты?!- Не притворяйся! – резко проговорил Ёши, — Я всё знаю! Рэй мне рассказал!- О чём?!- Он видел, как ты расплачивался с какими-то странными парнями. По описанию, они очень похожи на тех, что напали на Аки. Зачем ты так с ним поступил?!- А больше тебе Рэй ничего не сказал?! – я почувствовал, что медленно начинаю закипать. Мой глупый Ёши верит этому ублюдку?!- Он сказал, что ты пытаешься обвинить его. Чтобы я к тебе вернулся… Как ты мог подумать, что я стану жить с тобой, если ты подставишь моего Рэя?! То, с какой интонацией он произнёс это самое ?моего?, решило всё. Я понял: он не вернётся. Если он так легко поверил в слова Рэя… Здорово же этот щенок промыл ему мозги!- Ёши. Если ты так веришь ему – это твоё право. Но не стоит считать все его слова непреложной истиной.- Но он сказал… — попытался возразить Ёши. Я холодно посмотрел на него, хотя этот холод и давался мне с огромным трудом. Этот человек… я отказываюсь верить, что это мой Ёши! Тот, который поддерживал меня долгие пять лет, был рядом, теперь по одному слову какого-то сопляка готов разрушить всё, что между нами было?!- Это лишь слова, — бросил я и выбежал на лестницу. Ёши остался в квартире. Я же уходил прочь. Уходил не только из этого дома, но и от Ёши, окончательно вычёркивая его имя из собственной жизни. Вот только одна проблема: возможно ли вычеркнуть того, чьё имя выжжено на твоём собственном сердце?!**Аки**Вчера меня выписали из больницы. Всё как в тумане. Юи забрали тётя с дядей. Они же занимались похоронами. Вся моя жизнь рухнула в одночасье. Я потерял маму. Потерял работу. Потерял надежду на то, что когда-нибудь моя – и её – мечта исполнится. Потерял Юи, которую теперь увезут на другой конец Японии её родители. У меня больше нет ничего. Зеркала в нашем доме занавешены. Не потому, что умерла мама, а потому, что я не могу видеть своё отражение. Эти два тонких шрама, оставшихся на щеке и на лбу. Два шрама, перечеркнувшие мою жизнь. Психолог говорит, что рано или поздно всё будет хорошо, если только я захочу всё исправить. Интересно, он тем, кому отрубило обе руки и ноги, тоже так говорит?.. Всем, и ему тоже, кажется глупым, что я считаю сопоставимыми подобную беду и два небольших шрама. Он недавно возмутился и заявил: ?Молодой человек, шрам на лице – это не смертельно!? В школе тоже считают, что я притворяюсь. Они думают, что я самовлюблённый дурак. Только я знаю… что теперь мне никогда не стать таким, как хотела мама. Не исполнить нашу общую мечту. Она так радовалась, когда я носил ей в больницу журнал, где были мои фото. Она улыбалась и говорила, что гордится мной. Это было так недавно, и в то же время – так давно… Теперь ничего нет. Ни моей мамы, ни моей мечты. Никто больше не обнимет меня, не погладит по голове и не скажет: ?Малыш, я горжусь тобой?. А в квартире меня встретит только тишина. Я по привычке зову маму всякий раз, когда прихожу домой. Прямо от порога кричу: ?Мам, ты дома?..?. А отвечает мне только тишина. И от этого больно вдвойне. Так хочется, чтобы мне ответили. Говорят, больно, когда снятся кошмары. А мне больно, потому что во сне меня обнимает мама. Но стоит мне открыть глаза – и я снова один. В мире, где я больше никому не нужен. Надо же… какие они все лицемеры. Я ведь искренне любил их всех, всех, с кем приходилось работать. А они и рады были. Они называли меня Солнышком, и говорили, что я действительно словно солнце для всех них. Но стоило мне лишиться красоты – и меня все оставили. Интересно, солнце тоже чувствует себя никому не нужным?.. Все воспринимали как должное, что я всегда улыбаюсь. Примерно как всегда радостная зверюшка, которая только и должна делать, что поднимать настроение. Стоило зверюшке перестать улыбаться – и её выбросили на помойку. Хочется просто заснуть. Чувствуя, как меня обнимает мама… Достав из стола снотворные таблетки, которые она раньше всё время принимала на ночь. Упаковка полная, её даже не открывали. Она не понадобилась. Глупая ирония судьбы – таблетки покупали для мамы. Её больше нет, а таблетки всё ещё лежат здесь, в ящике стола. Как и её фотографии на стенах, и даже расчёска в ванной. Всё осталось здесь. Только теперь никому уже больше не нужно. В шкафу ещё висит её одежда. Я не могу её выкинуть. Как будто если я это сделаю, то она исчезнет насовсем. А так можно сказать себе, что она просто работает где-нибудь очень далеко. Моделью, как она всегда хотела. И скоро вернётся ко мне, обнимет и спросит, как я провёл день в школе. Вся упаковка таблеток растворена в одном стакане. Этого хватит. Мамочка, я пью за тебя. Обними меня, когда мы встретимся, хорошо?.. Уже засыпая, я вдруг вспомнил… Я же не попрощался. Ни с кем. Даже с теми людьми, что выкинули меня прочь, как только я стал им не нужен. Сняв трубку, я с каждой секундой слабеющими руками набрал номер агентства. ?Здравствуйте, вы позвонили в агентство ?Звёздный путь?. К сожалению, сейчас никто не может подойти к телефону. Оставьте сообщение после длинного гудка…? К голу подступил комок. Надо же… моё прощание услышат уже тогда, когда не будет меня самого. Когда я уже засну…- Умираю… Про…щайте… все… — с трудом прошептав в трубку эти слова, я погружаюсь во тьму. Мамочка, обними меня покрепче. Я очень хочу спать. Помнишь, в детстве я засыпал у тебя на коленях?.. Хочу и сейчас заснуть так… Прости, мама. Я не выполнил нашу с тобой мечту. После нас останется только пустой, наполненный никому не нужными вещами дом… И парочка моих фото в том журнале.**Сэн**.Сегодня у меня случился перерыв в работе, и я решил заехать в агентство. Не знаю, почему, но чутьё подсказывало мне, что я там нужен… И то же чутьё заставило меня прослушать запись на автоответчике. Словно во сне, я услышал дрожащий, чуть слышный голос Аки.- Умираю… Про…щайте… все… Меня точно ударили по голове чем-то тяжёлым. Что с ним?! Снова напали?! Или… или… Вслед за шоком пришла ярость. И я работал с этими людьми! Они фактически убили Аки! Шрамы – не критичная вещь, их вполне можно замазать тональным кремом! Но нет, они предпочли выкинуть на улицу совсем ещё ребёнка! Я не помню, как я добрался до его дома. Адрес я знал. Честно говоря, я впервые в жизни испугался, пока пытался найти его в этом отнюдь не маленьком здании. Эти занавешенные зеркала, покрытые тонким слоем пыли вещи… Всё выглядело настолько заброшенным, нежилым… Но самым страшным было то, что я боялся опоздать и увидеть маленького Аки уже мёртвым. Честно говоря, когда я увидел его лежащим на диване, я сперва подумал, что он и впрямь мёртв. Хрупкое тело неподвижно лежало, уткнувшись носом в перекладину дивана. Здоровая рука свешивалась с дивана, почти касаясь ковра. На проводе болталась телефонная трубка.- Аки-тян! Аки!! Я с трудом заставил себя подойти к нему и пощупать пульс. Его кожа была тёплой, а под кожей слабо пульсировали вены. Жив. Нужно привести помощь. Быстро! Я на своей машине довёз его до больницы, боясь, что ?Скорая Помощь? не приедет вовремя, и буквально на руках внёс в само здание. Сдав мальчика в руки врачей, я не ушёл, а остался сидеть в приёмной, почти в ужасе вспоминая фразу одного из врачей. ?При таком отравлении шанс выжить практически равен нулю…? Время шло. А я всё сидел и ждал, когда же, наконец, мне сообщат о том, будет ли Аки жить. Отчего-то болезненно ныло сердце. Может, потому, что я боялся, что все усилия окажутся напрасными, и малыш Аки погибнет?! Из-за этого ублюдка… практически разрушившего жизнь Аки. В коридоре показался врач, тот самый, к которому увезли Аки. Я вскочил и вопросительно посмотрел на него. При виде его мрачного лица сердце словно оборвалось. Неужели…- Жить будет. После этой фразы я облегчённо вздохнул:- Можно мне его навестить?- Он без сознания.- Просто убедиться… что он в порядке. Прошу вас.- Ладно, ладно, — неожиданно смилостивился врач и повёл меня в палату. Аки и впрямь был без сознания. Его худенькое личико было безмятежным, словно он спал и видел очень хороший сон. Бледные губы были чуть приоткрыты, и из груди вырывалось размеренное посапывание. Страх ушёл. На смену ему пришла жгучая ненависть к той твари, что посмела так искалечить жизнь этого ребёнка. ?Ты заплатишь, Рэй. Заплатишь за всё. И за Ёши. И за Аки. Заплатишь!!? С такими мыслями я покинул больницу.