FOOLS. (1/1)

Его сердце разбивается. Осколки рассыпаются и застревают где-то под кожей.Время на несколько секунд остановилось. Ветер затих. Всё затихло. Происходящее не напоминало страшный сон, не казалось замедленной съёмкой, это было чем-то стремительным, чем-то тяжёлым, метеоритом, камнем, что падает прямо на грудь, ломает кости, выбивает воздух из лёгких, убивает медленно-медленно, неизбежно. Градом, что бьёт по лицу, иглами, что вонзаются в тело, одна за другой, резким, неожиданным погружением на большую глубину. Падением с высоты. Филипп чувствовал всё это. Чувствовал, как летит вниз, прямо на камни, на копья, в огонь.Чувствовал, как кто-то пробрался внутрь его тела, как чьи-то пальцы разорвали его кожу, сломали кости и вытащили лёгкие наружу. Чувствовал, как слёзы обжигали лицо подобно раскалённой лаве, как кожа на щеках покрывалась волдырями и ожогами. Как мир вокруг рассыпался. Кусочек за кусочком, словно потревоженный пазл, словно хрупкая ваза, словно неровная детская пирамидка, он разваливался, разрушался, переставал быть единым целым, переставал быть.Филипп чувствовал всё это.Чувствовал кровь Лукаса на своих пальцах, она смешивалась с водой и слезами, оседала на песчаном берегу, насквозь пропитывала одежду Филиппа. Пробиралась в уголки его сознания, и он чувствовал. Чувствовал тяжесть тела на своих руках. Тела, о котором он мечтал, к которому он прижимался, которое закрывало его от неприятностей. Тело, что пронзило пулей. Тело Лукаса.Филипп чувствует, как горло неприятно щекочет изнутри, как слёзы разрывают его существо на части, как сердце наполняется страхом, как голова наполняется сомнениями. Лукас мертв? Вот так просто? Его больше нет? Филипп больше не увидит его сероватых глаз, не запустит руку в его мягкие светлые волосы, не поцелует эти родные губы? Филипп чувствует всё это. Скорбь, страх, вину. Ненависть к самому себе. Если бы он не влюбился в Лукаса, ничего этого не было. Он бы не сидел здесь, не рассыпался на части, не тонул в своих мыслях. Не чувствовал бы.Камилла бежит к ним, но и она рассыпается. Всё рассыпается. Люди, окружившие их - прах. Машина скорой помощи - пепел. Старое здание больницы - пыль.Филипп - призрак. Кто-то бьёт его топором, вонзает нож в сердце по самую рукоять и поворачивает несколько раз, словно ключик у заводной игрушки.И Филипп чувствует всё это.Чувствует.Но почему-то не умирает.Всё разрушено. И он не успел ничего сказать, ничего сделать, не подумал об опасности, об акуле, почуявшей кровь, об охотнике, что затаится где-то в кустах, нацелив своё оружие на самое светлое, что было у Филиппа в жизни. Единственное, что он нашёл в то время, когда только и делал, что терял. Одно нажатие на курок. Один кусок свинца. И теперь ничего, ничего этого нет.Слёзы жгут кожу.В глазах темнеет, потому что света внутри больше нет, потому что маленький огонёк надежды погас, лампочка перегорела, её разбили, растоптали, в неё выстрелили. Выстрелили. С большого расстояния.'Мы в безопасности'Они никогда не были в безопасности. Вина за это полностью лежит на Филиппе, он чувствует эту тяжесть, камень на плечах. Всё тело пробивает стрелой боли от этого камня, губы немеют от долгого молчания, глаза краснеют от большого количества слёз. И Филипп чувствует это. Чувствует, что он дурак. Дурак, дурак, дурак. Ему не следовало влюбляться, не следовало молчать, не следовало приезжать в этот город. Он медленно умирает, медленно задыхается, медленно падает. В пропасть.Он тянет себя за волосы, чтобы удостовериться, что чувствует хоть что-то помимо хаоса внутри.Он медленно закрывает и открывает глаза, чтобы увидеть что-то, кроме развалин.Хоть что-нибудь. Медленную зелёную линию на чёрном экране. 'Я люблю тебя, Лукас'.'Пожалуйста, очнись'.