1 часть (1/1)

Начало XI век. Шотландия, ИнвернессЗвон цепей и тяжесть наручников. Металл, что накрепко тянет к земле. А в глазах, закрытых слоями ткани, прогорает ярость. Двери из темного дерева с множеством серебряных клеп поддалась и распахнулась. В тронный зал спешно входят вооруженный королевские рыцари. Эти люди давно утратили благородство и почесть, что выдавалась вместе с званием защитника короны. И пускай их одежды все также струились, а черты лиц держали лик, но души воров и убийц с каждым днем все больше проникали на свет сквозь трещины шрамов. Цепкие пальцы впились в худощавые плечи, а взор все ненароком падал на подол брюк, проверяя с человечьим изощрением. Юношу волокли по бархатным алым коврам, которые так удачно скроют капли крестьянской крови. Босые стопы обессилено бились об мрамор, а колени едва подрагивали от недавних натискав. Голова болталась подобно висельнику, и лишь периодичные уколы боли не давали полностью уйти в забытье. Сильные, но грязные руки, то и дело сжимали исцарапанные предплечья, хватали за шиворот, оттягивая грубую ткань, и наматывали на кулак спутанные локоны. И казалось, что то вовсе не человек, а дворовая псина, заблудшая в королевский сад.—?All hail, Fassbender! —?Раздался хрипловатый голос, и тут же отбился от витражей.Мужчина преклонил колено перед мощенным резным троном, уже предвкушая скорое вознаграждение. Ох, сколько дней и ночей он гонялся за этой тварью. Срывал все бумажные объявления, огрызаясь на возможных соперников. И вот, наконец, его люди прижали призрака маковых полей. И тот оборванец оказался не страшнее воронов, что запомнились Азазелю единственным глазом. Он выпрямился, и взглядом вцепился в отблеск драгоценной короны. Мужчина средних лет, что восседал на троне, лишь махнул на него рукой. Выразительные скулы и высокий лоб, рыжие вьющиеся локоны с такой же щетиной, и безликие глаза, на дне которых покоилась печаль. Король походил на одну из собственных статуй. Этот взгляд Джеймс видела у матерей, потерявших детей на войне, и у воинов, с той войны не возвратившихся. Пустой, и оттого наиболее ужасающий. С такими людьми можно делать все что угодно. Хочешь, вырежи каждому эти проклятые серые глазницы, хочешь, срезай по лоскуту кожи день за днем. Им плевать. Мертвым нечего терять. Только рыцарь знал, что в глазном дне его покровителя можно разглядеть нечто более страшное, чем злоба и горечь.Сильные руки и скульптурные линии тела, которое скрывали расшитые ткани, начало пробивать легкой дрожью. Это он. Эту макушку и непозволительно тощие бедра он узнает среди сотен жителей своего королевства. И в этот раз тот точно не был призраком.—?Поднимите,?— отдал металлом в голосе приказ короля. Этот голос был слишком чужой, слишком неправильный для Джеймса.Зверь по имени Логан с маниакальной улыбкой натянул волосы пленника. Тот зашипел от новой боли и поддался, поднимая голову. Ему хватило ?повеселиться? с этим дикарем, чтобы еще оставались силы противиться. Мышцы налились свинцом, но рефлексы продолжать работать беспрекословно. Он выгнулся дугой, отчего боль сразила его новым ударом вдоль позвоночника, расходясь по белесым бокам. Он попытался поджать ноги, но все что сумел?— это вновь поднять звон цепей.—?Убери от меня свои лапы, bòidheach*,?— процедил сквозь зубы пленник.Он скалился, задирая верхнюю губу, и харкался собственной кровью. Морщил нос, несмотря на боль в переносице. И взгляд его, казалось, был наполнен демонической силой, острым чувством предательства. Это жалкое зрелище лишь вызывало смех у рыцарей, и только король оставался по-прежнему неподвижен.Неужели это действительно он?Нет, нет, этого не может быть. Разве это тот парнишка, который заливался смехом с промахов Майкла?Разве это тот самый, с чьих щек не сходил румянец, а руки были приятнее теплого парного молока? Разве это его Джеймс?Джеймс, который так походил на его надежду. Джеймс, который ею являлся.Стояло сорвать капюшон и белую тканевую повязку с глаз, как больше ни у кого в коронном зале не осталось сомнения. Перед их взором расстилался туман грядущего. Глаза оборванца запеленало в младенческие простыни. Они тонкими слоями накладывались на зрачок, отчего небесная синева становилась пепельно-голубой. Шелковые нити сиреневого, темно-синего и бирюзы расшивали эти простыни, отчего глаза юноши напоминали картину млечного пути. Если бы люди в то время знали, имели хоть один снимок великого космоса, то у них не осталось бы сомнений, что сам парень перед ними — порождение вселенской свободы. Но разве богатую знать волнует вопросы о быстротечности бытия и безгранном пространстве над головами? Разве им есть дело до кровоточащих ран пленника? Только отвращение и презрение читалось на их лицах. Одного слишком чувствительного дворянина потянуло на рвотные позывы. Запах денег и горячей дичи сменился на смрад. Придворные дамы спешили удалиться, а мужья следовали их примеру. Кто-то перекрестился. Казалось, время пошло в новом русле, люди плыли по сторону от них. Джеймса более не волновали споротые ребра и грубые руки на плечах. Не было там и тех, кто читал молитвы, или вовсе залился ругательствами на его измученное лицо. Только он, и его король напротив. Только он, и одиннадцать лет бегства от самого себя.—?Да здравствует король,?— с презрительной усмешкой молвил юноша.За все годы правления ни одна живая душа подоле не осмелилась и подумать о подобном в сторону короля. А этот наглец стоял у его коленей и смотрел с таким вызовом, отчего голоса своевольно зарычали в предвкушении. Великого короля Шотландии, отца северных земель, законного правителя Инвернесса, только что окунули головой в кипящее оливковое масло.[— Да нет, тощий. Там и укусить нет за что—?Эти косточки мы бы не спутали—?Разве что шею, она сойдет—?Ты ведь только этого и ждешь?]—?Молчать! —?Король замотал головой из стороны в сторону.Оставшаяся прислуга и любопытная знать застыли на месте. Фассбендер глубоко отдышался и резко поднял голову. Глаза стали практически животными. Он смотрел с этим диким рвением на юношу перед собой и вспоминал как же работают легкие. В замке воцарилась мертвая тишина, и только обрывистое дыхание вальсировало на ее поверхности.—?Убирайтесь все! —?Окрикнул с распахнутым взглядом король.Его мощные плечи были приподняты, а кисти рук дрожали. Он повернулся, демонстрируя каждому свое намерение, и оставшиеся люди поспешили скрыться. Все таки, глаза не такая уж бесполезная вещь, что бы их лишится. Сам он направился прямо на юношу, и только подойдя ближе, его резкие движения сменились на более плавные. Король опустился на одно колено не волнуясь о том, что дорогая меховая накидка впитает запах грязи, мочи и обреченности. Его лицо застыло напротив пленника, и тогда металлический запах крови стал отчетливее. Майкл не обращал внимания ни на стражу, ожидавшая вознаграждения, ни на залитые алым полы. Двое мужчин смотрели на друг друга так же, как лань смотрит на горного льва. И пока еще было непонятно, кто из них кто. Длинные аккуратные пальцы, увенчанные перстнями различных цветов драгоценных камней, потянулись к разбитой скуле. Джеймс буквально видел на них кровь его родного дома, отчего попытался отпрянуть как можно дальше. Только король не смотрел на чужие возражения. Кровь пленника уже впиталась в манжеты его рубашки. Глаза бегали по чертам, а голова невольно наклонялась то влево, то вправо. В поисках осколков прошлого, должно быть. И только когда его взор окинул каждую родинку, он, наконец, одернул руку и выпрямился.—?Отведите его в мои покои и заприте. К вечеру пускай придет знахарки, омоют его и поменяют одежду. Эту сжечь. Выставить охрану у моих дверей, Азазель, мне потребуется около четырех твоих парней,?— молвил король.—?Сэр, я мог бы заняться этим лично,?— с поклоном проговорил рыцарь, уже захлебываясь слюной от предстоящего злата.—?Нет, ты и так достаточно сделал. Заберешь свою оплату у казначея.Джеймс уже не слышал просьб Азазеля о добавки, хотя тот жужжал прямо над его ухом. Нега боли стала столь всевозможной, что разум растерял последние крупицы света. Его глаза медленно закрывались, опускались тяжелые веки.—?И если еще раз, повторяю?— еще хоть раз,?— прорычал господин, хватая рядом стоящего Логана, нисколько не смущаясь превосходством того в росте и силе,?— кто-то тронет мое по-праву, я лично займусь его шкурой. И поверьте,?— теперь он уже перевел взгляд на Азазеля,?— тот ковер будет смотреться превосходно у подножия моего трона.Король закончил, отпуская рыцаря из-под собственных лап. Кинул еще один собственнический взгляд на людей, которые клялись служить ему верой и правдой, и одернув подол накидки, направился прочь из зала. Азазель же передал свою добычу худощавому пареньку по имени Курт, и направился со своими подчиненными за вознаграждением. Он уже представлял, как знатно развлечется сегодняшним вечером в пабе, и, быть может, белокурая официантка Рейвен наконец станет к нему благосклоннее. Та не давала ему покоя с его момента возвращения в столицу. Она не походила на тех, кто завидев золотой перстень сами раздвинут ноги. Больше на ретивого коня, который в случае неприязни, легко сбросит тебя с седла.К тому времени, Джеймс уже окончательно забылся, и даже не заметил как спали оковы.***Величественный замок возвышался на утесе, встречая первые лучи солнца. Знать еще крепко спала в дорогих сандаловых спальнях, тем временем как прислуга уже вовсю работала. Звуки наполняли древние стены замка, вылетая в окна вместе с голосами. Легкие детские шаги перешли на бег, проскальзывая меж тар с грязным бельем кухарок, воркующих на королевской кухне над принесенной с охоты дичью. Служанки смеялись с трепыхающегося ребенка, бежавшего черт пойми зачем. За мечтой, быть может. Всплески воды и шипение масла, утренние сплетни и пение птиц. Все в этом месте будило Джеймса, стоило только тому вдохнуть нового дня. Каштановые волосы немного разлохматились, а глаза блестали в предвкушении.—?Доброе утро, Джеймс,?— служилые женщины приветствовали беглеца, ласково улыбаясь. Тот добродушно махал им своей ладошкой, одаривая улыбкой, не замедляясь ни на шаг.От забега уже сбилось дыхание, а тело приливало жаром, от стесняющей грубой сарацинской ткани. Мальчишка забежал во внутренний сад, и не сумев скоординировать собственное телодвижение, завалился на зеленую траву. Над ним тут же возникла тень. Такой же мальчуган, как и он сам, стоял чуть склонив голову, и смотрел на лежащего у его ног Джеймса. Хоть они и были сверстниками, и что было важнее — друзьями, рознь их была кардинальной. Вместо грубого сукна, одежда того была из шелка, а плечи зачастую укрывала меховая накидка. Взамен прямоугольного отрезка затертой кожи, что служили ремнем Джеймсу, у этого юнца были золотые цепи, расписанные гербами его будущего. Богатство внешнего лика не только различало их, но и вместе с тем сковывало, учило прятаться во взрослой тени.—?Ты опоздал,?— с небольшим укором молвил принц, подавая руку по-прежнему лежавшему на земле другу.—?Прости, надо было помочь матушке с лошадьми королевских охотников,?— отозвался Джеймс, смотря на протянутую руку.Он поднял взгляд своих голубых очей и схватился за руку, засветившись озорством и хитростью. И вместо подъема на ноги, потянул юного принца на себя. Спустя секунду Его Высочество уже лежало на влажной, от утренней росы, траве, и недовольно скалился на друга. Оборванец залился смехом. Через еще пару секунд мальчишки уже боролись, одновременно смеясь с неудач друг друга. Майкл часто поддавался другу, зная что тот не имеет военного обучения. Да и все потасовки, что случались меж ними, больше походили на своего рода недообъятья. Соловьи распевали весеннее утро. Теплые лучи играли в догонялки, то и дело падая на голубые глаза. А воздух был наполнен искренним детским счастьем. Они были знакомы всего пару недель, а уже походили на братьев. Если не считать дорогие убранства, королевскую осанку и загнанный взгляд Майкла. Вместе они смеялись, играли в прятки в стенах замка, учились драться и перенимали привычки народов друг друга. Джеймс, со своим рычащим акцентом родом с северных краев. И Майкл, с присущим королям духом, не видевший ничего дальше приграничного столичного леса. Первый больше походил на одного из солнечных зайцев, второй же был сродни суровым ветрам. Столь разные, и столь быстро ставшие близкими друзьями.***