Часть 1 (1/1)
Ваня однозначно оценил новые джинсы Мирона, тот, в отличие от него самого, не особо топил за модное-молодёжное. Но нынче решил, что ещё может позволить себе побыть в тренде с лозунгом "Мы уже никогда не будем моложе, чем сегодня".Да на Окси всё нормально сидело, и застиранная футболка, и косуха, очевидно из кожи единорога, судя по её стоимости. А вот открытые в небрежно рваных прорезях колени Мирона не оставляли Рудбоя в покое. Справедливости ради, он их тоже не оставлял.- Ты ножницами покромсал вырезы что ли? Ну, не стоооило, - подмигнув, Ванька в который раз нырнул забитыми пальцами в один из них, облапив коленную чашечку.Когда джинсовая ткань треснула под напором ласк, Мирон осуждающе вздохнул, закатывая глаза. И дня штаны не выдержали пробега с рукоблудием Рудбоя.- Вань, давай не под столом... Когда закончим с битами работать, добро?- За этим столом очень трудно работать, невозможно не представлять как тебя грубо на стол уложу и...- Я вас отсажу! - шикнул на них Илья.- Ты чего такой душный? У нас свободная страна или где, имею право трогать Яныча, - обнял Мирона поперёк груди и демонстративно пожамкал за нее.- Мы с тобой не первый год знакомы, Рудбой, и поняли, ты любишь постарше, но оставь деда в покое, ему утром в поликлинику, - усмехнулся Мамай.- Нихуя, - Мирон запустил в Илью скомканный черновик.Закончили они сводить дорожки со звукорями очень поздно. Ваня, который и вовсе пахал нонстопом вторые сутки без передышки, больше всех вымотался.Зато как классно было с чувством выполненного долга завалиться в самый конец броника и устроиться вместе с Мироном бок о бок.И Окси было здорово лежать вот так рядом с Ваней, который за день наконец-то притих. Только теперь доза человеколюбия напала на Мирона, который честно заслужил награду в виде хотя бы прелюдий.- На чём мы остановились? - Мирон согнул колени, чтобы Ванька таки дорвался.Дарио и Мамай сидели спереди, один вёл, другой погрузился в наушники, в очередной раз прогоняя дорожку на слух.- На коленках Оксимирона, - усмехнулся Рудбой, стиснул пальцами за выпирающий сустав, согревая. При этом Ваня совершенно не соблазнительно зевнул, будто ничего скучнее, чем держать Мирона за ногу не делал. За два дня активного труда он пиздец устал, веки отяжелели как свинец.- Серьёзно? А кто домогался последние 12 часов?- Не каюсь, ни о чём не жалею.Ваня вяло, но безотказно отвечает на ласки, при этом клюет носом конкретно. Обнимается, кивает непристойным предложениям, и всё же кемарит больше, тогда Мирон просто перекладывает его "сценарий" на своё колено, втыкает наушники без музыки в уши Евстигнеева, чтобы их бодренький дорожный плейлист не потревожил покой, и Ваня уходит в офф, будто только того и ждал - одобрения Мирона. Всхрапнул ему в область шеи, опаляя мерным дыханием.За окном непроглядная ночь, все измотаны, никто не разговаривает, не травит шутки. Через боковые стекла проникает только темень да тусклый островок света редких фонарных столбов.Мирон тоже постепенно засыпает, чувствуя на плече приятную тяжесть, разве что сквозь веки проникают источники яркого света. Ими оказываются фары дальнобойной фуры, что едет навстречу. Как-то очень настораживающе прямо. Прямо. На. Них. Гудок, который просит броник уступить проезд.- Блять, парни, куда же смотрите?! - только успел вскрикнуть Мирон, холодея.Накрененная в сторону голова Дарио свидетельствовала о том, что друг задремал за рулём, а Мамай был так погружён в ноут, что проморгал опасность. Они сами выехали на встречную полосу.Окси прижал к себе по прежнему доверчиво прильнувшего во сне Ваньку.Боль вышибла дух.Мы уже никогда не будем моложе, чем сегодня.