1. Жизнь под гладью воды. (1/1)
Наверное, она спит в ладони вселенной. Такая хрупкая, энергичная, неуклюжая, забывчивая?— и всё это непременно стоит после слова ?слишком??— а до всех пор не знает боли до оглушающего и душераздирающего крика.Везучая. Хэнк даже не верит, что можно быть такой везучей, но… Должно же что-то быть в компенсацию за шутку над памятью, верно?Верно. Именно поэтому Дори, у которой он сам наверняка уже давно вылетел из головы, не вылетает из его головы. Он помнит её странные синие короткие волосы, среди которых две жёлтые пряди, выглядящие так естественно, будто бы всегда такими были; помнит большие глаза, в которых так быстро сменяют друг друга эмоции; помнит, как ползут к переносице чёрные бровки и чуть надуваются белые щечки, когда девушка что-то вспоминает.Вот именно: он помнит, а она лишь вспоминает. Вспоминает не всё, вспоминает не конкретно, вспоминает и сразу же забывает, когда очередное яркое пятно, всплывающие в голове, кажется хотя бы немного любопытней и зазывает непременно взглянуть на него. И уж точно она не помнит его имени.—?Хэнк,?— тянут маленькие пухленькие губки прямо у его уха, заставляя чуть вздрогнуть и едва не пропустить поворот, по которому достичь выхода будет быстрее. —?Хэнк-Хэнк-Хэнк,?— повторяет она тут же, продолжая как ни в чем не бывало висеть перекинутой через его плечо и смотреть вперёд. —?Это я повторяю, чтобы не забыть.Зачем? У неё есть другие имена, чтобы держать их в голове. Мама?— Дженни, папа?— Чарли, мальчишка Немо и его отец, кажется, Мартин. Не имеет значение для Хэнка. Ах да, ещё собственное полное имя, которое Дори все хотела разучить, как сообщала ему, будто бы не слушаещему, когда только попала в его компанию.—?Да как же так! —?Дори пораженно распахивает яркие голубые глаза и тщетно пытается ухватиться за форму полицейского, который в ответ лишь с большим усилием толкает её в спину, заставляя ноги, уперевшиеся в пол, с ужасным скрипом резиновой подошвы кедов скользить по нему все ближе и ближе к решётчатой двери. —?У меня пропали родители! Вы должны мне помочь! Хэнк ворочается на длинной деревянной скамье, то с усилием закрывая глаза, то сердито распахивая их, и никак не может решить, чего ему хочется сильнее: спать или все же подняться и посмотреть в глаза и тому полицейскому, который тащит к нему в ?логово? девчонку, и той крикунье.—?Вы должны..! —?в очередной раз затягивает Дори, но замолкает на полуслове и пораженной смотрит на работника полиции, который уже чуть подталкивает её внутрь клетки. —?Где..? Что..? —?пытается связать девушка, но её, как она думала, собеседник уже деловито шагает за свой пост, чтобы упереться глазами в экранчик, на котором отображается фильм, снимаемый камерами, закрепленными по углам, специально для него одного. Хэнк сквозь сон слышал, как она утверждала это ещё полчаса назад, когда только ворвалась сюда. А сейчас крикунья подозрительно тиха. Интригующие тиха. Мужчина сколько не прислушивался, не слышал никаких угроз, напоминаний о правах, всхлипов, шагов и шумных вздохов?— звуков тюрьмы. Тогда он решил, что сейчас далеко не до сна. Снова сел, как пару часов назад, поразмял спину и прижался ею же к стене, к которой была придвинута скамейка, шумно выдохнув в редкие усы. Хэнк давно здесь, если не с рождения. Потому что непонятно, когда именно он впервые прижался спиной к такой же обшарпанной стене, дожидаясь родителей, которые оплатят штраф за мелкое хулиганство в виде камня, пробившего окно в кабинете физики в здании средней школы, и непонятно когда часовой срок из побуждения ?посидит и подумает? стал продлен на пару-тройку дней, а после…Не жилось мальчишке спокойно. И вот он Хэнк спустя года, когда больше нет друзей, подбивающих ?показать класс?, миссис Блауса, чьи окна требовали дыр за регулярно обливаемого помоями кота Снежика-Свежика, но есть скамья, которая всегда рада приютить молодого мужчину на пару суток. И вот она крикунья, которая представала перед глазами более ужасно, чем была на самом деле. Точнее сказать, более… Адекватно? В общем, в представлениях Хэнка Дори, бросая иногда совершенно нелепые фразы, выглядела более на свой возраст, чем та Дори, что сейчас обречённо жмется спиной к решетке и задумчиво дует щечки, сама того не замечая. Эти крашеные синие волосы с двумя желтыми прядями почти такие же яркие, как её натуральные темно-рыжие, почти красные. Платье под цвет волос кажется Хэнку подходящим для его восьмилетней племянницы, которую он в последний раз видел… Давно, просто давно. А жёлтый браслет на тонком запястье так ещё интересней?— мужчина, кажется, разглядел на нем адрес.И только он отводит от девчонки взгляд, как она сама обращается к нему, потеряв задумчивость и перестав по привычке надувать щеки.—?Привет. Я Дори, и у меня проблемы с кратковременной памятью,?— выдаёт она на одном дыхании, цепляясь синими глазами в чужие, и это так… Незабываемо. И только для Хэнка. Для Дори это все?— волна. Накатила одна, потом сверху другая, ещё третья, четвёртая… Наверное, плохо винить её за это, но как без этого? Как можно жить, понимая, что именно ты сглупил, когда заявил ей, что отправляешься куда подальше от маленького провинциального городка, в котором только ей одной так легко потеряться?Никак. Либо с ней, либо с этой мыслью.И…
Так ли поздно выбрать первое?