Глава одиннадцатая (1/1)
Второй курс и восемнадцатый год моей жизни начались сравнительно неплохо. Я и подруги успешно сдали сессию, показав высшие баллы. Заработок с написания работ рос согласно нашим знаниям. На городских любительских соревнованиях я заняла третье место - это открывало мне дорогу в профессионалы. Всякая мразь в универе казалось немного притихла - труднее стало достать наркоту, пьянки стали чуть тише. Ректор Волкогонов конечно стал моим персональным другом до гроба и старательно придирался по малейшему поводу, но это терпимо. Город бурлил как испорченный желудок - в бесконечной войне банд выделились три основные. Байкеры под руководством некоего Ворона, который по слухам зарезал своего предшественника, байкера по кличке "Врач", грязным скальпелем. Эти парни зарабатывали контрабандой всего подряд - от людей до наркоты. Но основным своим заработком считали оружие. Они могли достать всё - от аркебузы времён колонизации до зенитных и противотанковых комплексов. Не новых конечно же, ибо те все чипованные. Но и старые "стрелы" могут свалить любой современный вертолёт с неба. А шести килограммовая боевая часть ракеты "Хот" всё ещё пробивала больше метра стали. Да, старое оружие тяжёлое, но убивает ничуть не хуже нового. И байкеры тащили его в город со всех углов, развернув по стране целую сеть. Будучи людьми, любящими исключительно кредиты, они продавали оружие всем - пришёл, спросил, получил. Если нет в наличии - подождал. Просто и честно. Нельзя быть нечестным с пятью тысячами мужиков на мотоциклах. Ну и мелкий рэкет на тех территориях, где они обычно зависали, куда же без этого. Вторыми по счёту, но не по значению стали нигерийцы. Нигерийцами их называли скорее просто по привычке и цвету. На самом деле в эту банду входили выходцы из всей Африки. Континент, измученный полусотней лет гражданских войн и межплеменных, межконфессиональных и просто захватнических конфликтов стабильно поставлял на весь земной шар не боящихся ничего и никого бойцов. Негры просто не знали иного решения вопроса кроме автоматной очереди. Человеческая жизнь в их системе ценностей была на последнем месте. Им было всё равно в кого стрелять, лишь бы дали пожрать, выпить и нюхнуть. Ну а за девчонку не сильно потрёпанную они вообще готовы были перекусывать зубами ломы. Эта милая публика отжала себе очень немалый кусок города, который так и стали величать "гетто". Там все обязаны были платить банде, вообще все. Руководил бандой авторитет Мабута. Никто не знал его настоящего имени, происхождения, возраста... ничего. Но в организационных способностях этого человека никто не сомневался - чёрные слушались его как собаки, и даже если бы по району прогуливалась голая порнозвезда с разрешением Мабуты - её бы и пальцем не тронули. Хотя изнасилования там случались примерно раз в три часа. Занимался Мабута так же всем - оружие, наркотики, камушки и лес из далёкой Африки. Но основным своим бизнесом считал проституцию. Каждая дама с пониженной социальной ответственностью должна была засылать четверть своего дохода. Каждый сутенёр ходил под Мабутой. А в Городе, на секундочку, двадцать пять миллионов жителей. Нехилый размах. Размеры особняка Мабуты в пригороде вполне мог заставить какой-нибудь Лихтенштейн заплакать от чёрной зависти. Третьим человеком по счёту, но скорее всего первым по силе и богатству был Тони Киприани. Его небоскрёб гордо торчал посреди центра Города, демонстрируя всему миру неприличный жест. Тони заправлял всевозможной незаконной фармакологией. Всё, всё что угодно - от антибиотиков без рецепта, то чистейшего с розовинкой колумбийского кокса, от запрешённых, но эффективных средств от насморка, до современных смесей из Китая. Тони продавал любую химию. Любой уличный барыга затаривался у него, именно он заказывал нашим семьям караваны с порошком. После того, как он подмял или уничтожил всех конкурентов, могущество его стало просто невообразимым. На Киприани трудилась небольшая, но крайне профессиональная армия. Кроме основных банд были и помельче - от расовых, до районных опг. Ну и конечно вы спросите: "А какого хера?! Как такое может быть?!" А просто - полиция к сожалению стала четвёртой крупной бандой. Когда многим не самым образованным, но крепким мужчинам дают оружие и власть, но мало платят, они начинают поглядывать по сторонам в поисках иного заработка. И как правило, они его находят. Коррупция пронзила полицию сверху до низу. Избиение задержанных и подбрасывание наркоты и оружия стали таким баналом, что даже либеральные газеты ленились об этом писать. Полиция выбивала долги, крышевала коммерцию, "решала проблемы". Любой здравомыслящий человек, будучи ограбленным на улице, ни за что не закричал бы "Полиция!!!", ибо это привело к ещё большим проблемам. Конечно же там были честные люди, пытавшиеся помогать гражданам и желающие хоть что-то изменить, но их было слишком мало. Прокуратура, чьей обязанностью был надзор за полицией, просто не справлялась - прокурорских было мало, да и они были людьми. А у любого человека есть цена, просто она не всегда выражается в цифрах. То же творилось с гозбезопасностью - а им ещё надо было шпионов ловить. В общем и целом перед компетентными органами встала проблема, озвученная сто лет назад: "Кадры решают всё!" Выпускник нашего универа устроившись в корпорацию средней величины, получал ровно в четыре раза больше, нежели оперативник в полиции. Ага, сидя в офисе, а не на улице. В общем органы могли только смотреть и скрежетать зубами, глядя на то, как молодые специалисты уходят работать в корпорации. Ну а в сами органы шли или идейные, или наоборот - жадные. Вот такое сложилось равновесие в Городе. Бизнесы и территории поделили, и только трущобам не осталось места в этом системе...... Вечер, мы лениво болтали, собираясь ложиться спать. Как вдруг Алька, смотрящая новости в планшете, переменилась в лице. - Наташа...Я посмотрела на неё - трясущимися руками подруга протягивала мне планшет, не в силах сказать ни слова. Я взяла девайс, на экране которого мелькали новости."- ...горят трущобы. По свидетельствам очевидцев, произошло несколько крупных взрывов. Очевидно, что это были цистерны с бензином и газом, в которых незаконно хранилось топливо для тамошних генераторов..." Бросив планшет на кровать, я стала быстро одеваться. В голове истерично билось одно слово: "НЕТ!НЕТ!НЕТ!НЕТ!НЕТ!НЕТ!" Я просто не верила в то, что происходит. Уже выскочив из комнаты, я заметила, что Томка и Алька бегут за мной. Едва я выскочила к дороге и подняла руку, как рядом тормознул таксист. Я посмотрела туда, где должен был быть мой дом и увидела зарево. Плюхнувшись на сиденье, я выдохнула: - К трущобам!В это время хлопнули задними дверями подруги. Таксист заартачился: - Ты с ума сошла?! Там пожар!Мой глок упёрся ему в нос, а я заорала так, что лобовое стекло треснуло: - БЫСТРО!!!Таксист понял, что сейчас машина может поехать без него, а он останется остывающим телом на асфальте, и вдавил педаль газа в пол. Дорога была свободной - мало кто по своей воле поехал бы в этот ад. ЗА три квартала таксист остановился и сказал, выйдя из машины: - Дальше езжайте без меня.Я выскочила и побежала. Побежала туда, где в пепел превращалась моя жизнь.Сзади бежали подруги. Ближе чем на два квартала подойти было невозможно - квартал, стоявший через дорогу от нас тоже горел. Кордон из полицейских сдерживал немногочисленных зевак. Я остановилась. Над трущобами поднимался огненный смерч. Пламя взметнулось на сотню метров и ревело, унося жизни двух миллионов человек. Как во сне я двинулась туда, но на мне повисли подруги. Прижали к земле и говорили, говорили, говорили сквозь плач. Я не плакала. Я просто не верила в то, что произошло. Говорят, человек, личность, - это набор уникальных воспоминаний. Сейчас большая часть моих воспоминаний улетела в ночное небо горячим пеплом. Улетела мама. Улетела Светка, улетела Анька... Их больше не было. Мне не для кого стало жить. У меня ничего не осталось. И лишь крутилась в голове фраза мамы: "Найди Ника. Живого или мёртвого." Это всё, что осталось у меня от моей семьи. Пришла в себя я только через два месяца, а до этого просто существовала. Вернувшись к трущобам, я обнаружила, что уже во всю строятся жилые кварталы - кто-то будет жить на нашем кладбище. Кто-то нажился на нашей смерти... Ты, сука, дал мне ещё один повод жить. А когда мы встретимся, ты умрёшь.