Глава шестая (1/1)
Недавно мне исполнилось двенадцать. Обычно день рождения - это праздник даже в нашем мире, но мой праздник был омрачён - пропал Ник. Он просто перестал звонить. Запрос в университет ничего не прояснил - Ник просто однажды не появился и всё. Глава семьи просил наших друзей о помощи, но те ничего не выяснили. Город сожрал очередного человека. Могло случиться всё что угодно. Вообще всё. Мы тихо помянули его и повязали фотографию чёрной лентой. Анька плакала три дня. Мама и Светка не плакали, но... Наша мама была сильной женщиной, даже смерть папы так не подкосила её, но пропажа Ника... Мама постарела лет на десять и перестала улыбаться. Даже когда она говорила с Анькой - она растягивала губы, не более того, а в её потемневших, как море в шторм, глазах, плескалось бесконечное горе. Позже врачи из гуманитарной миссии сказали нам, что мама молча перенесла инфаркт. Светка крепилась как могла. Она постоянно говорила со мной, Анькой и мамой. Старалась поддерживать нас, но я видела как она скрипела зубами, когда думала, что её никто не видит. Словно считая, что нам этого не достаточно, жизнь решила вывалить на жителей трущоб чан с дерьмом по-гуще. Активизировались мелкие банды - ловить людей начали даже на улицах Города. Уже никто и нигде не был в безопасности. Богатеи передвигались исключительно в своих машинах и с охраной. Оружие на какой-то момент стало самым выгодным бизнесом в Городе. В кварталах по дальше от центра творился форменный беспредел - схватить и увезти могли любого, вспыхивали перестрелки, полиция забила на свои обязанности и отсиживалась по участкам. Надо ли говорить. что любви к ним такое поведение не прибавило? Однако же граждане быстро поумнели и перестали передвигаться по одному: трое, четверо человек - минимальная группа для передвижения. По одному двигались совсем смелые. Вдобавок граждане поняли, что в куче сила - похитители людей рисковали напороться на выстрелы всех, кто видел преступление. Общество собиралось в кучу, но процесс это не быстрый. Правительство приняло несколько важных политических решений в сфере финансов и социальной политики. С экранов опять призывали затянуть пояса и потерпеть. Говорили, что это меры, направленные на оздоровление экономики. Говорили, что это мировая тенденция. Говорили все - актёры, певцы, клоуны.. Все старательно вылизывала задницу власти и расхваливали её безмерную мудрость.... А на улице оказалось три миллиона нищих. Сначала были бунты. Бунты страшные и кровавые - правительство, корпорации и соседние государства азартно месили танками отчаявшихся жителей страны, потерявших всё. Грузовики вывозили тела из столицы неделями. Нам в трущобах было проще - оружие у нас есть, терять нам осталось не так уж много, но отдадим мы наше очень дорого. Под шумок нас пробовали на прочность банды и корпораты. Стрельба бывало стояла по всему периметру трущоб. Тогда я впервые убивала людей... ...Дым пожаров накрыл нас плотным одеялом гари, пепла и вони. Люди вокруг в масках, закрывающих лица, маски в цвета семей для опознания. На окраинах стрельба. Мама готовит еду в баре, Анька ей помогает, я и Светка таскаем еду на окраину, оттуда уносим раненых. В нашей школе попы организовали госпиталь. Тогда я первый раз ощутила к ним уважение. Светка идёт впереди меня, на ней трофейный городской камуфляж, берцы, маска и рюкзак с едой. Я держусь за ней. Одета я также в сильно ушитую версию камуфляжа. На мне тоже рюкзак с едой. У нас подсумки с медпакетами и противогазами. Ну и пистолеты, куда же без них. Идём мы пригнувшись и старательно избегаем открытого пространства - трущобы расположены на склоне и шальные пули летят далеко. Ну и вражеские снайперы откровенно охотятся за нами. Периодически нетерпеливые враги напоминают нам о себе ударами пуль в стену. Куски свинца противно визжат, уходя по рикошету... Осторожно дошли до линии фронта, проходящей точно по дороге, отделяющей трущобы от Города. Баррикады, блокпосты, КПП. С нашей стороны. Со стороны города - полная пустота с вылетающими из смога пулями - термоприцелы, ночные прицелы, рентгенприцелы, ультразвуковые прицелы, сейсмоприцелы и прочая высоко технологичная дрянь позволяет убивать нас как на сафари. Но бетонный блок - это всё ещё бетонный блок. Прошли мимо пулемётчика, сидящего у своего древнего ДШКм, оснащённого титановым щитом. Сухощавый мужчина внимательно осматривал свой сектор ответственности в перископ, второй номер дремал, привалившись к стене. Внутри блокпоста отдыхает часть бойцов, спят в основном. Наше появление было встречено тихими овациями - мы и есть тот самый надёжный тыл для этого фронта. Перевязка и эвакуация в тыл к счастью никому не понадобилась, поэтому как только наши защитники доели, мы забрали грязную посуду и отправились обратно. Светка чуть задержалась, лёгким флиртом поддерживая бойцов. Я едва отошла от блокпоста на десять метров и успела повернуть за угол, как этот участок фронта накрыло светошумовыми ракетами. Газом тут никого не удивишь - ему нужно время, а вот эта дрянь особенно мерзкая - маленькая управляемая ракета со светошумовой боевой частью. Летит быстро, хоть и недалеко. Их запускают целыми стаями, чтобы не было шанса спрятаться. Правительство называет это "гуманным" оружием и продаёт всем подряд. Серия оглушительных разрывов прогрохотала за моей спиной, по глазам врезало вспышкой, я повалилась и застонала от боли в голове и глазах. За спиной стонали бойцы и Светка. Моя сестра. Почему-то мысль о том, что сейчас я могу потерять сестру была непереносима и я на четвереньках рванула обратно к баррикадам. Наверное вы сейчас подумали, что я брошусь к сестрёнке и буду плакать рядом... Нет. Если вы так подумали, до сих пор не понимаете в каком мире я живу. После такого удара обязательно будет штурм, поэтому я бежала к тому единственному, что мог бы спасти меня, сестру, бойцов... Всех нас. К тому, кто побеждал в мировой войне, кто пережил смерть своей Родины, но оставался так же крепок, надёжен, прост и убийственно безотказен. Двенадцать и семь миллиметров крупнокалиберный пулемёт Дегтярёва — Шпагина образца тысяча девятьсот тридцать восьмого года, модернизированный в тысяча девятьсот сорок шестом. Этот бодрый старикан молча ждал своего человека. Подскочила к пулемётной точке - пулемётчик видел летящий рой ракет и успел упасть, собравшись в кучу, и теперь ползает по земле с трудом различая предметы. А вот его второй номер мёртв - ракета попала в голову и теперь у него вместо лица спёкшаяся красно бурая масса. Я пнула пулеметчика и показала на орудие, пулемётчик быстро подставил ящик, чтобы мелкий рост не мешал мне управлять стрельбой, а сам встал слева. Я вскарабкалась на ящик, схватилась за ручки управления и осмотрелась в рамку прицела... К нам быстро приближался старый БТР американского производства и до взвода солдат. Бегут быстро, молча и умело. БТР водит пушкой, чтобы подавить любое сопротивление. Они идут чтобы убивать. Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Громоподобно, с металлическим отзвуком, ДШКм сожрал кусок ленты и отправил стайку тяжёлых пуль на свидание с БТРом. Тот такого подарка не выдержал - сверкнул яркими брызгами в местах попадания, зачадил и заглох, повернув пушку в сторону. Не давая врагу опомниться, я обстреляла группу короткими, но громогласными очередями. Раненых не было - не тот калибр. Если пуля попадала в руку или ногу, она просто отрывала эту руку или ногу. Боец громко визжал, затем затихал. Если пуля попадала в тело, то она просто пробивала врага насквозь, отрывая огромные куски плоти на вылете и летела дальше в поисках жертвы. Сожаление? Сострадание? Нет, их не было. Я не звала этих людей сюда, они сами пришли в мой дом, пришли, чтобы убить меня. Я знала как работать пулемётом - старшие внимательно следили, чтобы мы получали самые важные знания в жизни. Бум! наконец-то проснулся вражеский снайпер и решил меня пресечь, однако титановый щит сберёг меня. Но скоро подтянутся "дальнобойщики" и мне придётся не сладко, но пока... Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! ... Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! ... Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Красивые лисьи хвосты расцветали у пламегасителя. Они казались мне платочком, что я машу вслед стайкам пуль, улетающим на встречу врагу. Кажется я злобно рычала пулемёту в тон - мы пели с ним песню смерти для захватчиков. Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Горячие гильзы и куски звеньев валятся на землю. Пулемётчик, ставший моим вторым номером, машет рукой - у меня остался десяток выстрелов. Всаживаю их в БТР, за трупом которого притаились немногие выжившие, и помогаю перезарядить машинку смерти.ДУМ!!! Очень крупнокалиберная пуля пробила титановый щит и пролетев в паре сантиметров над моей головой, зарывается в стене позади нас. Мой малый рост стал мне спасением. На эмоциях палю на звук, поскольку в из-за дыма вспышки выстрела не видно. Второй номер опять машет мне рукой - из ящика он достал приблуду для стрельбы из укрытия и прилаживает её к пулемёту, стараясь не высовываться. Наконец приблуда прилажена и я держу улицу в относительной безопасности, лишь бы снайпер не принялся палить по пулемёту... Наконец подошли наши. Оттащили раненых в госпиталь, заменили меня на пулемёте. Прорыва не случилось в тот день - враг понял, что тут нечего ловить. Через пару недель правительству надоел этот бардак и корпораты отступили. Мы же сделали выводы и наши часовые сидели не с автоматами, а с пулемётами. В некоторых местах были развёрнуты лёгкие миномёты. Нищие, те которые потеряли всё от новых реформ, так к нам и не пошли - они бежали из страны во все стороны. Но куда бежать, если кругом всё тоже самое? Эта война кончилась. Мы снова ходили в школу. Я опять занималась в зале Антона Родриговича. Скоро у меня первые соревнования. А ещё теперь у меня есть пистолет. Старенький, но рабочий двадцать шестой глок. Он подогнан мне под руку и Светка каждый день проверяет чистоту, смазку и состояние пружин в магазинах. И если что-то где-то я не доглядела, то могу заработать подзатыльник. Ещё Светка плотнее занялась со мной подготовительной программой для универа. Мама сказала, что я должна пойти туда и постараться отыскать Ника, живого или мёртвого.