Часть 1 (1/1)
Лошадь медленным шагом шла по обочине дороги, неся на своей спине задумавшегося паренька, лет 19. Платиновый блондин, даже не замечая что старый Мургес, ужеоткровенно лодырничая, давно пощипывает травку,уставился на луку седла, погрузившись в собственные воспоминания. Неделю назад, Рафаэль Сонтео получил письмо от одного очень состоятельного господина, чей портрет он писал не так давно. Портрет получился неплохой, по разумению самого художника, но по мнению заказчика – просто великолепным, и имея доступ к королевскому двору, тот самый господин пообещал сыну бедного деревенского художника представить его ко двору. Это обещание конечно вдохновило Рафаэля, но шли месяцы, а господин так и не вспоминал о своем обещании. Пока наконец не пришло то самое письмо. Его вызывали к королевскому двору, а заодно было велено привезти все свои работы. И теперь, покинув отчий домик в Орфано, Рафаэль направлялся в столицу Италии – Рим, в Норманнский дворец, он же Палаццо Норманни.Его отец, провожая своего сына, унаследовавшего красоту покойной матери, в путь, боялся только одного: его ангела совратят и запрут в каком-нибудь гареме. Конечно, кому же не приглянется стройный, высокий и хрупкий юноша с локонами цвета платины, и голубыми глазами, словно небо в безоблачную погоду?Таких, что девочек, что мальчиков, воровали и берегли как зеницу ока в гаремах. Продавали, холили и лелеяли. А тут, его совсем еще юный мальчик отправляется в путешествие совершенно один. Конечно отцовское сердце болело. Но и сын настаивал: такой шанс выпадает лишь раз в жизни и нужно же хоть немного заработать денег. Если уж не повезет, то может хоть на случайных портретах подзаработает. В городе лучше платят, чем в их провинции. А к зиме, Рафаэль вернется домой. На том они и договорились.
- Нно..пошел, Мургес...- шпоры легонько вонзились в бока жеребца и тот недовольно захрапел, поглядывая на хозяина темным глазом, но от сочной травки оторвался, послушно затрусив по широкой проселочной дороге, навстречу своей судьбе икто знает, возможному счастью?Знали бы они, чем обернется для них эта поездка…Спустя год:- Рафаэль, ну скоро ты? Мы уже устали лежать здесь. И нам хочется заняться друг другом, а не позировать тебе..Ленивый, чуть с хрипотцой голос вывел Рафаэля из равновесия, в котором он пребывал смешивая краски.- Да, Ваше Величество, я скоро закончу.
Мазок, еще мазок. Кисть ложится на холст с еле слышным шелестом, слышным лишь уху творящего. Краски, что с шелестением втираются в тонкую ткань, оставляя свой отпечаток, рисуя на ней тех, кто одновременно был для нее и Демоном, и Ангелом. Вот уже год. Год как он приехал сюда. Интриги, скандалы, измены, отравления, убийства. За этот год Раф чудом избежал нескольких покушений на свою жизнь,а все из-за того, что слишком уж ценил свою свободу и категорически не соглашался занять место в чьем-либо гареме, оставаясь рядом с тем, кому был бесконечно верен и предан – рядом с королем.С кровати донесся негромкий стон – черноволосый кудрявый красавец-король ласкал своего единственного долгоиграющего фаворита – Габриэля Меллуччо, отпрыска одного из дворянских родов. Та еще штучка. Скольких он убрал на своем пути, чтобы почти полгода находится рядом с королем– одному Богу известно.За черными словно ночь глазами кроткого ангела, скрывался самый настоящий черт, который не жалел никого, чтобы удержать нужного человека рядом. Нужного - не любимого. За это год наивный и невинный Рафаэль понял – при дворе это совсем не взаимосвязанные понятия. Скорее даже абсолютно разные. Измены и притворство считались здесь абсолютно нормальными вещами..Слишком нормальными.Еще один стон отвлек юношу от почти готовой картины. Взгляд в сторону кровати. Иярость и тоска затопила его сердце: парочка, ничуть не стесняясь, кувыркалась на кровати, совокупляясь и находя удовольствие в руках друг друга. А ему, хоть и красавцу, но всего лишь сыну бедного художника, оставалось лишь смотреть на того, кого он любил и плакать по ночам в тяжелые бархатные подушки, от невозможности даже коснуться своего короляСудорожно стиснутая в пальцах кисточка сломалась, разлетевшись на мелкие части.
- Простите мой король. Я все уберу, - уже стало в привычку злится, ломать и покупать новые кисточки из лучшей шерсти, стоящие между прочим по пять флорентинов за штуку.
Рафаэль вздохнул, вытаскивая еще одну, новую из футляра. Надо закончить, а после можно будет покинуть эту обитель ада. Для того, чтобы вернуться лишь в следующий раз, когда король снова захочет полюбоваться на страдающих от его любви мальчиков. На них... Но не на Него.